Фаталити

Джуди не знает, как все зашло так далеко, а она даже не заметила. Почему тоска и затаенная боль в глазах Ника стали для неё неожиданностью. Ведь она не сомневалась раньше в своей чуткости и эмпатии, с понимаем чувств других у неё проблем не было, так какого тогда черта?.. Джуди не один час проводит, тупо пялясь в одну точку и размышляя, размышляя... до сих пор произошедшее не укладывалось в голове. Её холодный, отстранённый напарник Николас Уайлд признался ей в любви и, что самое страшное, у неё нет причин сомневаться в его искренности. Да, лучше бы он соврал. Неважно зачем, неважно почему. Для каких угодно своих корыстных целей. Это было бы даже менее дико, чем то, что происходило сейчас. Джуди не была наивна, она наслышана, чем заканчиваются отношения оборотней и наивных человеческих девочек. Были в истории разовые случаи, и они далеко не радужные. Изнасилование, жертвоприношения, пожирание плоти - классика. Притча во языцех. То, что проходится омерзительным шепотком повсюду, где бы ни ступала нога оборотня, особенно оборотня-мужчины. Родители не на шутку перепугались, когда узнали, кто стал её напарником, и не зря. У самой Джуди тоже было мало воодушевления, благо имелся в прошлом... некоторый опыт. Но она презирает и всегда презирала любые предубеждения, не связанные с личностью человека: с полом, цветом кожи, вероисповеданием... принадлежностью к расе, в конце концов. Она всегда боролась против всего, что мешало ей осуществлять свои цели, так почему же её принципы не должны были работать и наоборот? И она решилась. Сближалась вопреки то и дело дающему о себе знать прошлому, будто проверяя почву под ногами на твердость. Но Ник был надёжнее всякой почвы, всякого человеческого мужчины и тем более - женщины. Ее не пугали его демонические яркие глаза с узким вертикальным зрачком, кипенно-белые зубы, спокойная грация движений хищника. Слова, иногда резавшие, словно нож. В этом был весь Ник, и Джуди не могла сказать, что ей не нравился ее напарник. Но... рассматривать его как мужчину... она уже сталкивалась с подобным, поставила жирный крест на близких отношениях с оборотнями, и поэтому не ожидала, что столкнётся с подобным снова. А ведь смешно признаваться, но у неё совсем не было серьёзных отношений. В школе ничего дальше походов в кино не заходило, а как она поступила в академию, так ни времени, ни желания, ни сил у неё не оставалось на всякое такое. До определенного момента она не ставила себе цели завести отношения, потерять невинность, строить планы на будущее... разве что когда малочисленные подруги начали потихоньку обзаводиться парнями, а некоторые даже мужьями и детишками, смутные переживания закрались ей в голову. Скоро почти все подруги были заняты на праздники, и только Джуди оставалась с семьей, возясь с многочисленными племянниками и готовя с мамой праздничный пирог. Даже родители уже начали беспокоиться, хотя бы раз в месяц да делая туманные намеки и задавая до неловкого глупые вопросы. Нет, у меня зачёт. Да, предыдущий экзамен на отлично. Да, все хорошо. Да, я пойду на каток с Нэнси, помнишь, такая темненькая, в очках? Хотя никакой Нэнси не было, а если бы и была, то она была бы уже давно занята со своим парнем. В их мире, смежном с миром оборотней, кое-какие их порядки тоже были переняты людьми. Например, институт семьи и брака был в приоритете у многих, никто не мог недооценить значение здорового детства и юношества, а такого было возможно достичь только путём построения крепких отношений со своим избранником и ответственного воспитания малышей. У человека было даже больше преимуществ в этом плане: его не съедала вечная животная жажда, как у оборотней. Семья Джуди являлась образцом благополучной социальной схемы: мама и папа дружили ещё с начальных классов, после окончания школы поженились... в итоге в семье Хоппс родилось пятеро детишек, а Джуди затерялась где-то между ними, а потом и между многочисленными племянниками. Нет, Джуди их всех любила, считая семью настоящей опорой и поддержкой, самой важной частью и смыслом жизни, но... когда настала пора завести свою, Джуди осознала, что наличие такой крепкой и счастливой семьи у родителей, у братьев и сестёр уже скорее начинает угнетать её и её самооценку как человека, как части общества... да и как девушки, в конце концов. Всем она была хороша: симпатичная, отличница, спортсменка, хозяйственная, не закомплексованная - но ни принца на белом коне, ни даже простого парня хотя бы с половиной таких же положительных качеств, как у неё, не находилось. Не то чтобы Джуди была зациклена на поиске идеального парня, вовсе нет! Наоборот, это они, узнавая о её разряде по боксу, намечающемся красном дипломе, немея и краснея во время разговора с ней, просто исчезали с горизонта. Джуди хотелось просто кусаться с досады. Никто не смотрел на неё просто как на девушку. Желанную девушку. Она была будто пакетом с определенными положительными качествами, она была девушкой, которых знакомят с родителями - мол, смотрите, какая хорошая партия, - и которой тайком изменяют с томной губастой брюнеткой. Если бы не тот случай год и десять месяцев назад, Джуди бы и дальше мирилась с таким положением. Приходилось бы мириться. Но все же... Это было очередное Рождество в кругу семьи. Запах еловых веток, блеск мишуры и игрушек, подарки маленьким в полосатых носках... тёплый яблочный пирог, фирменная индейка мамы и так далее, так далее: неотъемлемая составляющая каждого ее рождества. Самая старшая племянница Джуди, пятнадцатилетняя Кэндис, хотела пойти на вечеринку, устраиваемую её одноклассницей в коттедже за городом, и ее согласились отпустить только в сопровождении «правильной и хорошей тети Джуди». Не то чтобы она горела желанием смотреть на развлечения пьяных подростков - а то, что они будут пить, было очевидно всем, даже пятилетнему племяшке Бобби, - но Кэндис так ее уговаривала, что Джуди было просто неудобно отказать ей. Вышло не так уж плохо: дом оказался огромным и просто роскошнейшим, с крытым бассейном, камином и прочими ништяками богачей, и Джуди, устав следить за племянницей и стаей ее многочисленных подруг, сидела со стаканом вишневого пунша у камина, заворожённо глядя на огненные быстрые искры и языки пламени. От выпитого её разморило - пила она очень мало и очень редко, да и последняя сессия далась очень трудно, - и её неудержимо клонило в сон. Она проснулась от резкого звука, - будто на пол упала ваза. Джуди подскочила, обернулась и увидела, как в полутьме к ней приближался какой-то парень. Очень тихими и легкими шагами, как у кота. Но ее напугало даже не это: у незнакомца светились глаза. Светло-зелёные радужки мерцали, как фонарики; зрачки прорезались узкой линией, а походка и неподвижный, хищный взгляд не оставили сомнений: к ней приближался оборотень. Однако, когда он заговорил, ее ужас понемногу отступил: как оказалось, у Гидеона - так звали ее нового знакомца, - племянника тоже отпустили только под его надзором. И неважно, что мальчишка уже пережил первый гон и почти ничего уже ему можно не опасаться, даже пьяных одноклассников, он же ещё ребёнок, нужен присмотр... Джуди тогда смеялась над сложившейся ситуацией и над своим собственным глупым страхом, возникшим будто из ниоткуда. Это сейчас она понимает, что Гидеон следил скорее не за тем, чтобы племянник не перепил, а за тем, чтобы молодой несдержанный хищник не задрал ненароком какую-нибудь Кэндис, к примеру. В перерывах между выпивкой, которая на оборотней почти не действовала. Что Гидеон тогда присоединился к ней не из желания поболтать от скуки - для этого там были и другие взрослые, даже оборотни, даже женщины. Заспанная, улыбчивая, разговорчивая Джуди скорее сама напоминала подростка. Беззащитного. Наивного. Миленького и свежего, даже пахнущего ещё молоком. Про молоко бред, конечно, но как метафора, описывающая ситуацию, очень подходит. Особенно для того, что произошло потом, после этой обычной и милой беседы перед камином. Гидеон не внушал страха: он был пухловатым, с неопасными плавными движениями, добрыми, немного близорукими глазами. Он был пекарем, и очень хорошим. Соблазнив её своими отменными печеньями и пирогом, принесенными на вечеринку для детишек, после он позвал в свою пекарню. И конечно, она пошла. Наелась от пуза. Выпила отменного вина, которое Гидеон с видом заправского волшебника достал из-под прилавка. Ничего не заподозрила, когда Гидеон позвал ее к себе в квартиру, которая находилась прямо над пекарней - как удобно, на работу совсем недалеко идти... Джуди и не догадалась, что ее «снимают». Что изредка замечаемый ею немигающий взгляд светло-зелёных глаз, что-то незнакомое в его неизменной улыбке, жестах, в том, как он стремился услужить ей, ловил каждое слово, могут что-то означать. Джуди до этого никогда не клеили так - тем более такой мирный на вид парень как он. Тем более оборотень. Тем более так быстро, без долгих переписок, предложений встречаться, походов в кино и на выставки... Сейчас-то Джуди понимает, что ее взгляды уже давным-давно устарели и пригодны для годов эдак шестидесятых прошлого века. Что она сама была виновата в том, что произошло. Как ни парадоксально, она бы пережила насилие. Она сама могла вырубить с одного удара, если надо, да ещё и сломать пару костей впридачу. Но способности оборотня на пике своих сил - даже такого безобидно выглядящего, пухло-мягкого, как Гидеон Грей, - она недооценила. Она бы смогла потом отряхнуться от грязи насилия, побоев, унижения, принуждения. Но от того, что произошло той снежной декабрьской ночью, в сочельник, Джуди так просто избавиться не могла. Гидеон не был грубым. Он нюхал и целовал её шею, зарывался носом в волосы, широко, но не противно лизал линию челюсти, за ухом, спускался ниже, к скромному вырезу её блузки, расстегивал ненадежные пуговицы... Джуди дрожала, прижатая к двери, беззащитная и испуганная, как крольчишка, не зная что делать и как быть. Ей не было омерзительно, противно, гадко. Сначала страшно, а потом... потом тёплая влажная дрожь пробежала по её коже, заставляя её испытывать то, что она никогда прежде не ощущала. Его руки были тёплыми, вездесущими; они не причиняли ей боли - по крайней мере, пока она сама не хотела этого. После непродолжительной борьбы с самой собой Джуди просто расслабилась, отдаваясь потоку ошеломляющих, просто диких чувств, рождаемых прикосновениями этого оборотня. Джуди и сейчас не понимала до конца, почему просто не закричала, не попыталась вырваться даже под риском принуждения. Наверно, выпитого оказалось достаточно, чтобы тщательно сдерживаемое в обычной жизни отвращение к себе и своему положению лопнуло, как нарыв, а гной из открытой раны отлично заменила тягучая влага между ног, пачкающая бедра после всего, что случилось - мешанина из крови, смазки и, наверно, даже спермы - Джуди, потерявшись в своих ощущениях, не осознала даже, кончил ли «насильник» или нет. Да и не сильно это было важно: в её слабом человеческом теле семя оборотня вряд ли прижилось бы, статистика неумолима. Проблемы начались потом, когда Джуди попыталась жить как раньше, тихой жизнью простой отличницы, неискушенной и чистой. А она была такой, да, несмотря на возраст, несмотря на доступность всякой скабрезной информации, несмотря на робкие поцелуи и обжимания в классе эдак в одиннадцатом. Но это случилось, и остатки её невинности можно было смыть в унитаз. Хоть после того одного-единственного раза она больше и не виделась с Гидеоном - будто сговорившись, после они не связались ни разу, - лихорадочный жар тех часов остался с ней надолго. Джуди попыталась разок повстречаться со своим однокурсником, славным парнем по имени Брэд, мускулистым и улыбчивым, но после пары раз, показавшихся ей стыдными и неловкими донельзя (что странно, ведь с Гидеоном такого не было), она прекратила всяческие попытки с кем-то заняться сексом (перепихом, поправляла себя Джуди с тенью отвращения). После того, как ее напарником стал оборотень (лис, какая ирония), Джуди не могла не подумать о чем-то... таком. Может быть, ей и нравились оборотни больше, чем человеческие парни, но не клеиться же теперь к напарнику! Работа есть работа, по-другому никак. Но она давила в зачатке даже тень какой-либо скабрезной мысли, хотя Ник был ей явно симпатичен. Может быть, и не только как напарник. Но признание в любви... это явно не походило на приязнь напарника с шлейфом из неудовлетворённости и любопытства - все, что Джуди могла дать в ответ. Оставалось только быть честной хотя бы с Ником, если не удавалось с самой собой.