— Хочешь перекусить? — Хосок смотрит, как Юнги натягивает футболку и приглаживает волосы. Уже как две недели Мин Юнги сам приходит к Чону. Когда сам захочет, и это чертовски обижает, потому что Хосок просто не может заставить себя отказаться от таких отношений. Мин же пресекает любые попытки помириться нормально. Хосок успел перебеситься, напиться в одиночестве, расстроиться и снова перебеситься. Никому не говорил, как и было обговорено.
— Дома перекушу, — как обычно отвечает Мин, проверяя свои вещи. Хосок уже не пытается его останавливать — Юнги шипит как кошка, не позволяет прикасаться к себе кроме как во время секса, и в глаза чаще всего не смотрит. — Хотя, налей мне воды. Горло першит.
Юнги пытался заполнить в себе дыру. И вроде все было так, как раньше, только вот эту зияющую тьму внутри закрыть ничем не получалось. Он пытался компенсировать это Хосоком хотя бы в физическом плане, но не хватало. Снова приходилось тратиться на сигареты, снова играть в отшельника, снова слушать треп Чонсока про девчонок. Мин понимал, что ему не хватает именно тех отношений, от которых сам отказался, но пересилить себя не мог. Слишком обжегся в этот раз. Хосок был пойман на лжи, и расплачивался за это.
Хосок поднимается с кровати, направляясь на кухню. Разумеется, Юнги мог бы и сам ее взять, но младший еще надеялся заслужить его прощение смирением. Злость не помогала, как и просьбы о прощении. Мин появляется на кухне вслед за ним, устало садясь за стол. Чон протягивает ему стакан и опирается на тумбочку, рассматривая светлую кожу, испорченную засосами.
— Все еще думаешь, что такие отношения — это нормально? Мы могли бы снова начать встречаться, — вновь начинает Хосок, ловя от Юнги раздраженный взгляд.
— Мы не начнем встречаться снова, Хосок. Я не доверяю тебе, и не хочу снова вляпываться в твои глупые споры, — холодно отвечает блондин, громко поставив стакан. Хочет подняться, но шипит, усаживаясь обратно. — Ты в этот раз перестарался.
Хосок уже хочет отшутиться, но слышит, как в дверном замке скрипит ключ. За окном уже темнеет, Намджун уехал на выходные, прихватив с собой Джина, а Чонгук с Тэхёном вряд ли бы пришли, не предупредив. Юнги напрягается вместе с ним, смотря на дверь.
— Глупый Чон Хосок, ты опять не берешь трубку, когда нужен, — слышится женский голос, и Мин переводит вопросительный взгляд с девушки в коридоре на Хосока, буквально спрашивая его, кто она такая и что делает здесь. К ревности добавляется и простой интерес, потому что младший столько клялся, что только Юнги ему нравится. — Чон, сейчас же выйди сюда и забери у меня чемодан. Эй, а это кто? Неужели тот самый Юнги?
— Давон, ну что ты здесь делаешь? — обреченно стонет Хосок, выглядывая в коридор. Девушка стоит с чемоданом и сложенными на груди руками. По лицу явно видно, что недовольна, но не на столько, чтобы обижаться. — Да, это Юнги.
— Ох, Юнги~я, — неожиданно заинтересованно отзывается Давон, отпихивая Хосока и проскальзывая в кухню. — Ты действительно милашка. Мои глупые младшие братья много говорили про тебя. Чон Давон — старшая сестра Хосока и Чонгука, — резво представляется девушка, усаживаясь напротив.
— Хоть куртку сними, — тянет Хосок, оттащив ее вещи в гостиную. — Надолго ты здесь?
— Всего на пару дней, — отмахивается Давон, рассматривая Юнги, а потом переводит лукавый взгляд на брата. — Вам с Юнги придется отложить ваши любовные дела и переехать в гостиную на эти выходные. Думаю, вы вместитесь.
— Мы не живем вместе, — хмуро бросает Юнги, рефлекторно прикрывая ладонью шею. Словно бы она поймала его на преступлении. Для Давон они все еще были парой, а это, вроде, нормально для пар. Проводить выходные в безделье — ленивый секс, завтраки в кровати и тупые шоу по телевизору.
Чон начинает раздражаться. Не только из-за Давон, которая вторглась в их личную жизнь, но и на Юнги, который держит его на коротком поводке, но сам не говорит его сестре, что они вообще-то расстались, а эти следы оставила его новая подружка, а не младший брат, который еще полчаса назад прижимал к кровати. Эти игры начинали раздражать снова.
— Все еще? Хосок столько говорил про тебя, что я была уверена, что вы уже успели обручиться, — фыркает Чон-старшая, заставляя обоих смутиться.
— Я пойду, — Мин поднимается, чуть не врезаясь в Хосока в узком проходе. Давон спрашивает, не хочет ли он остаться, но тот лишь отрицательно качает головой и тащит Хосока за собой к выходу. — Надеюсь, она не будет посвящена в наши отношения, как и остальные.
— Не будет, — кивает Хосок, а потом вжимает его спиной в дверь. — Я чертовски злюсь на тебя, но знаю, что ничего не могу сделать, потому что я сам виноват. Но хотя бы один раз дай и мне поблажку, — он наклоняется ниже и, не встретив сопротивления, сминает чужие губы в поцелуе. Юнги выдыхает и мягко обнимает его за шею, слушая тихий шорох одежды. Прикрывает глаза и думает, что чертов Хосок даже сестре своей рассказал о нем. Не слишком ли он жесток с Хосоком, да и с собой в первую очередь. Их прерывает тихое покашливание.
— Повторите на камеру? Поставлю себе на обои любимого братика и его супер-милашку парня, которых застала врасплох, — хихикает Давон, заставляя Мина пулей выскочить из квартиры, а Хосока раздраженно прикрыть глаза.
***
— Не обращай внимания на Давон, она всегда говорит первое, что в голову придет, — Хосок откидывается назад, смотря на светлое небо. Юнги сидит рядом и задумчиво тянет кофе через трубочку. Сестра Чонов успела три раза застать их за поцелуями. Тут при всем желании не поверишь, что они расстались две недели назад. Юнги и сам уже не верил в это. Он не оставался у Хосока ночевать, они не переписываются теперь каждый день, не ходят в кино, когда дома сидеть не хочется. Но они целовались, занимались сексом и иногда обнимались после, когда у Юнги не было сил идти куда-то.
— Да плевать. Не ребенок уже. А сестра ваша… уедет скоро, — Юнги тянется в карман джинсовки и вытаскивает пачку сигарет. Стоит только одну вытащить, как Хосок выхватывает ее из длинных пальцев, ломая пополам. — Ты чего творишь, Чон?
— То, что ты меня больше не видишь своим парнем, не значит, что я перестану о тебе заботиться, — Юнги хочет отговорить опять, но Чон закрывает ему рот, прижимая к холодному бетону крыши его дома. — Я все еще люблю тебя, и не позволю курить хотя бы в моем присутствии.
Юнги фыркает и закатывает глаза, поднимаясь. Он уже перестал реагировать на такие выпады агрессивно. Честно говоря, он думал о том, что пора завязывать эту их игру в секс без отношений. Они оба понимали, что Юнги не сможет это оставить. Хосок понимал и просто позволял Мину отыгрываться. Юнги это тоже прекрасно понимал. Блондин и сам знал, что Хосок ни на кого не смотрит больше, и знал, что Чон просто ждет. Юнги не мог заставить себя прекратить возвращаться, а младший просто выставлял это своей слабостью, а не чужой.
— Мне пора идти. Давон просила прогуляться с ней по магазинам, — Хосок мягко чмокает его в щеку, поднимаясь. Юнги ничего не говорит, ерзая на своем месте. Ему надо было еще немного подумать в одиночестве. Подумать о том, что происходит и о том, что ему написал Намджун. Наверное, от него сообщения он не ожидал больше всего. Ким писал, что действительно уважает его. Что Мин нравится ему, и что они с Хосоком отличная пара. А потом написал Мину, что тот идиот последний, раз так глупо тратит время, которое они могли бы проводить вместе, наслаждаясь отношениями и друг другом.
Через полчаса ему все равно пришлось спускаться с крыши, чтобы встретиться с Чонсоком. Тот хотел ему что-то рассказать, а по телефону это было бы «совсем не круто». Чонсок ждет его недалеко от дома Хосока, и Мину сразу кажется, что это весьма опасно. И оказывается прав, потому что Хосок выходит им навстречу, а с ним под руку Давон, рассказывающая брату о чем-то неимоверно интересном.
— Да что он себе позволяет… — Юнги не успевает схватить Чонсока за руку, когда тот резко направляется вперед и слету ударяет Чона в нос. Тот отшатывается, оседая на асфальт. Давон взвизгивает, а Юнги тут же кидается вперед. — Давно хотел это сделать. Сначала с Юнги играешься, а потом новую куклу заводишь? Тебе самому не противно?
— Ты ебанутый? Это его сестра, идиот несчастный, — взрывается Юнги, присаживаясь рядом с Чоном и осматривая его лицо. — Лезешь, куда не просят, как обычно!
— Всегда знал, что гулять с тобой опасно, — шутит Чон, смотря на сестру, которая готовится расцарапать лицо обидчику за младшего брата. Юнги поднимается вместе с Хосоком, все еще следя за его разбитым носом. — Все в норме, приложу лед и снова стану красавчиком.
— Ты дурак? Тебе в больницу надо, провериться, чтобы перелома не было, — шипит Юнги, смотря на Давон. — Вызовешь такси?
Девушка кивает, а Юнги думает, что он чертовски переживает. Сердце заходится в бешеном ритме от осознания, что Хосоку больно. Что он пострадал. Юнги сразу хочется позаботиться о том, чтобы ему было комфортно. И, да, ему уже действительно плевать на тот глупый спор.
— Юнги, может хватит уже строить из себя героя? Он заслужил это, а ты унижаешься, — с растерянным взглядом выплевывает Чонсок, переводя взгляд с парочки на девушку и обратно.
— Он его парень, а ты придурок последний, раз считаешь заботу унижением. Еще раз увижу — убью, — Давон символично проводит пальцем по горлу, набирая параллельно адрес для вызова такси.
— Парень?
— Да, мы снова встречаемся, и что? — раздраженно спрашивает блондин, обернувшись. Хосок удивленно поднимает брови, Чонсок приоткрывает рот, а Давон пишет сообщение Чонгуку о том, что ее метод «Сведи баранов лоб в лоб» сработал безотказно. Только она не припомнит момента, чтобы Чонгук говорил ей о том, почему они в ссоре целуются да разукрашенные синяками ходят.
«Давон-нуна, ты точно фея. А вот по поводу поцелуев нам всем еще стоит поговорить с ними обоими. Кажется, нас всех обманули…».
***
— Так мы снова вместе? — спрашивает Хосок, когда они сидят в такси. Давон предусмотрительно не поехала, ссылаясь на разборки с Чонсоком и тем же походом по магазинам. Юнги жался к другому окну, делая вид, что ничего не произошло.
— Заткнись, — тянет Мин, но голову поворачивает. — Это все дикая случайность. И мы с тобой… Все равно скоро все об этом узнают, смысла нет отпираться, да и ты бы не отстал, как и твои дружки…
— Ты мог просто сказать, что хочешь этого, Юнни, — Хосок улыбается, когда Мин фыркает и отворачивается, и опускает взгляд на их переплетённые пальцы.
