lettera

Он шел, погруженный в свои мысли, ни на что не обращая внимания, уже минуя площадь. Длинные темно-каштановые волосы были зацеплены в хвост. Никакой мантии или черного плаща не было — строгий темный костюм. И вот уже мужчина растаял в сумерках, а Кэти еще долго стояла, не в силах пошевелить ни одним мускулом, боясь даже вздохнуть. Застывшим, напряженным взглядом она всматривалась туда, где растворилась мужская фигура, пока совершенно не стемнело. Мысли смешались в полную кашу, она ясно не могла соображать, только задавала себе вопрос: что теперь ей со всем этим делать? Вольтури существуют, только о них никто не знает! В той реальности, в которую она чудесным образом попала, Сумерки не смотрели, выходит, потоки фанатов не посещали этот замок, выходит… Она, выходит, попала в параллельную реальность, где так и не было написано книги и не было снято фильмов, но все же существовали Вольтури, и возможно, Каллены, Денали, оборотни… Кэти поняла, что попала в сумеречную реальность, только теперь она главная героиня этой истории и первым, кого она увидела, был Маркус, а вчера она же написала ему письмо! Выходит, она сама попала в эту сказку, придуманную другим. Девушка прислонилась о каменную стену дома и ноги ее ослабли, колени дрогнули и Кэти пошатнулась. Нужно добраться до своего нового дома и все хорошенько обдумать. Вампиры бродят по улицам Вольтерры, а она сейчас совершенно одна и уже почти ночь. Нужно возвращаться скорее, свет уличных фонарей, который по ночам придавал городу сказочный вид, помогут ей. Она оторвалась от стены и пошла по улочке… Навстречу единственный прохожий, да и тот завернул в переулок, куда ей не нужно. Пройти еще метров пятьсот, если ей не изменяет память… быстрее… быстрее… Она ускорила шаг, сдерживая нервную дрожь и стараясь дышать как можно ровнее, но ничего не выходило. Звук голосов… Кэти увидела влюбленную парочку, которая неспешно в обнимку брела по резко опустевшим улицам, и на мгновение наступило облегчение. Где-то вдалеке доносилась приятная музыка, то ли из квартиры, то ли из ночного кафе. «И снова никого вокруг… Хоть бы кто рядом прошел! Куда все делись? — спрашивала себя Кэти мысленно, моля, чтобы быстрее показался знакомый дом. Ее зубы стучали так громко, что ей казалось, будто этот стук можно было услышать на соседней улице. — И почему та парочка, черт ее возьми, не пошла в нужную мне сторону?! Такая тишина, а еле слышная музыка словно насмехается надо мной… Вот эта улица! Слава Богу! Как же это так… Он есть… Он тут, где и я… Маркус…» Последнее слово она чуть было не произнесла вслух, а пальцы вцепились в сумку еще сильнее. Вот нужный номер дома, входная дверь, над которой горит фонарь, все ближе… Кэти не замечает, что начинает считать шаги, которые до жути громко отдаются в такой тишине от близстоящих домов. Когда она доходит до подъезда, из ее легких вырывается вздох облегчения, а когда видит дверь своей новой квартиры, то ее охватывает такая радость, которую она уже давно не испытывала! Теперь она была безумно рада этим обшарпанным стенам. Кэти, поставив локти на столик, подперла рукой подбородок. Решение созрело медленно, но было твердым. Завтра она купит конверт, бумагу и сделает то, что виртуально сделала вчера. Кэти оказалась здесь и встретила того, кого втайне мечтала встретить, но это было невозможно до сегодняшнего дня. Она вышла на балкон и впервые почувствовала, что ощутимо прохладно, раньше она даже не осознавала этого, когда желала лишь одного — быстрее дойти целой и невредимой, не обращая больше ни на что внимания. Кожа стала гусиной, и девушка обхватила себя руками, слушая тишину ночного древнего города, где желтый свет уличных фонарей делал его загадочным и таинственным. Когда она открыла глаза и поняла, что ничего не изменилось и она снова здесь, то поняла и еще одну немаловажную вещь: она все так же хочет, даже еще сильнее, чем раньше, написать это письмо снова, теперь на бумаге, а не на компьютере. Позавтракав и нацепив сарафан, Кэти подумала, что не мешало бы прикупить кое-какие вещи, пока она застряла здесь, пока решает, что делать с будущим письмом, пока не прислали деньги на билет, пока она не уехала… В этот раз яркое теплое солнце, ласкающее кожу щедро, как опытный любовник, придало ей уверенности, а оживленным голосам и людям на улице она была теперь несказанно рада. Кэти рассеянно улыбалась, направляясь к магазинчику канцтоваров: вчера, блуждая по городу целый день, она много чего успела заметить и запомнить, а вернувшись, села за стол и несколько безумно долгих минут смотрела на листок бумаги, собираясь с мыслями. Правильно ли она делает? И как она его отдаст? Может быть, она его больше никогда не увидит, а если увидит, как передать? Лично в руки? Смешно! Как ей это удастся? Что за бред… Только спустя несколько часов письмо было готово — это оказалось сейчас куда сложнее, чем тогда у себя в родной квартире. Куча скомканных бумажек валялось на полу. Она переписывала письмо снова и снова, чтобы все, что она хотела сказать, было сказано, и в тоже время не было добавлено ничего лишнего. Ни кто она, ни откуда, ни как зовут. Кэти еще раз пробежала его глазами, затем положила в конверт и посмотрела на себя в зеркало с видом: «Вот же ты сумасшедшая! Как ты это сделаешь? И нужно ли? Меня же съедят… Я точно не выйду живой из этого города…» Она рассмеялась и сжала голову: что дальше делать, она совершенно не знала. Как проводить дни? Ждать у края площади? Смешно и глупо.Такие противоречивые чувства: она хотела, чтобы он узнал, она робко мечтала о том, чтобы лично отдать письмо пусть даже хладнокровному вампиру, который может и бровью не повести и раскрошить ее голову, как орех, а после этого даже о ней и не вспомнить. Но с другой, чувство самосохранения твердило не делать этого, даже если ей вновь посчастливиться увидеть его издалека, ведь даже если у нее получится, разве он потом оставит это? Разве не попытается прикончить? Кто она для него даже после этого письма, которое, возможно, ему совершенно не нужно? Она всего лишь жалкий человек, пища для него, всего лишь пища… — Маркус… — слово повисло в воздухе и Кэти, закрыв глаза, упала на кровать, распластав руки. — Хоть бы увидеть тебя еще разок на миг… Зачем я здесь? Ведь зачем-то я попала сюда? А если… если я попала сюда, чтобы отдать ему мое письмо? Если этому суждено случится, раз по счастливой случайности мне удалось его увидеть? Замок… Маркус… Что, если я просто должна это сделать, а не уезжать, раз каким-то образом попала сю… - Кэти обвела взглядом комнату еще раз и удрученно покачала головой, — попала сюда… Что случится после того, как я отдам? Буду ли жива? Уезжать мне? Что мне делать? Боже… В мучениях она пролежала до вечера и почти с ужасом глянула на заходящее солнце. — Небо красное, — прошептала она в пустоту комнаты, в пустоту, которая стала давить на нее. Ей тяжело было оставаться одной в незнакомой квартире, которую она считала уютной, но только тогда, когда эти выцветшие, теплые обои озаряли лучи солнца, а сейчас ей не по себе… Она не может быть одна и ноги сами понесли ее в город. Она не заметила, как почти вылетела из дома — пустота квартиры, к которой она еще не привыкла, почти вытолкнула ее! И снова низенькие желто-бежевые дома с арками и причудливыми ночными светильниками, петляющие узенькие улочки — просто находка для режиссера, снимающего мистические ужастики. Девушка медленно шла по городу без всякого точного направления и неожиданно сердце начало биться чаще. Иногда ее сердце вот так реагировало — просто начинало колотиться быстрее без ведомой на то причины. Предчувствие, или просто ее хроническая, беспричинная тахикардия? Пришлось зайти в аптеку, пока та еще не закрылась, и купить седативное. Ну что же это такое, колотится, как у перепуганной птички! Надо что-то делать… Домой? Точнее, в ее новую временную квартиру? Нет, туда рано… потом… не сейчас… а куда же? Перед глазами белый конверт… Вернуться и захватить его? Кэти остановилась, смотря в одну точку застывшим взглядом. Несколько прохожих покосились на нее, а она остановилась, как вкопанная посередине улицы, загораживая проход и не обращая на это внимания. Кто-то задел ее плечом и Кэти будто очнулась; она пошла обратно к тому дому, где ей приходилось жить вот уже второй день, плохо понимая, что делает. Мысли ее путались, как клубок вязальных ниток, противоречивые чувства раздирали на части, и сейчас она скорее бы умерла, чем окончательно определилась. Как можно отдать ему письмо в руки? Это нереально! — Лучше бы я его вообще не увидела больше и уехала через день-другой, — с такими словами она вновь вошла в пустую и только ее одну ожидающую маленькую квартирку. Конверт белел на столике, молча призывая взять его с собой. Кэти оглядела полутемную комнату, и резко нахлынуло одиночество. Так уютно солнечным утром, и так тоскливо вечером, и неприятно ночью от полутемных стен, чернеющего коридора… Возвратившись, она обязательно включит ночник и проспит с ним всю ночь, а лучше включит свет везде-и в коридоре, и на кухне, и даже в ванной, просто потому что с детства не любит темноты и обязательно где-то должен гореть свет. Как это она обошлась без него прошлой ночью? Видно на радостях, что попала домой живой и невредимой… — Маркус… На этот раз не было слышно даже шепота, губы просто распахнулись. Молча. Сказать молча его имя, чтобы даже эти старые стены не слышали. Не понимая до конца, что делает, Кэти берет письмо и уходит. *** Она решила не идти к площади, а просто побродить по городу, подышать вечерним воздухом, несущим живительную прохладу. На ней купленные сегодня джинсы и незамысловатая майка, а на плечи предусмотрительно накинута теплая кофта. Зажглись фонари, обдавая город желтым, неярким светом. Темнело очень быстро, небо на глазах из свинцово-серого превращалось в темно-синее, а затем в аспидно-черное. Она увидела ресторан, который, как оказалось, открыт до глубокой ночи. Музыка не напрягала, а наоборот расслабляла, общество было с виду приличным, и Кэти решалась опуститься за пустующий столик на летней террасе. Заказала только стакан сока, помня про ограниченный бюджет, благо круп и макарон, да и чая хватало в ее новом доме. Совершенно стемнело. Кэти задумчиво крутила в пальцах стакан сока, мысленно приказывая своему разволновавшемуся сердцу стучать чуть медленнее. Предчувствия, что она снова его увидит — не было, а растерянность нарастала. Что ей делать, если она его не увидит ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра… Сколько дней оставаться ей здесь и чего ждать? Уезжать, как только придут деньги, или… А главное, что делать, если все же увидит? Сможет ли сделать этот шаг? Вопросы разрывали изнутри, и Кэти была почти уверена в том, что если она не разрешит хотя бы один из них, то точно сойдет с ума. Она поднимает совершенно потерянный взгляд и ее выражение лица меняется. Время остановилась, она, пораженная, будто молнией, смотрит, как из совершенно черного переулка на освещенную широкую улицу вышла высокая фигура мужчины. Он, никого не замечая, медленно шел по противоположной стороне улицы, и Кэти мгновенно узнала его, но и поняла, что несколько минут ей оставалось его видеть, а затем силуэт растает во мраке ночи. Больно кольнуло, и она машинально прижала руку к груди. Кэти зажмурилась и попыталась успокоиться, заставив себя сделать несколько глубоких вздохов, продолжая смотреть на удаляющегося мужчину. Губы неслышно выдавили его имя, глаза затравленно смотрели на силуэт, который становился все более размытым… Вот сейчас он свернет в какой-нибудь переулок и все… Держась за сердце, она встала и на негнущихся ногах направилась следом. Вокруг еще были люди, можно было успеть. — Девушка, — окликнула ее официантка, — а платить собираемся? Кэти быстро достала из кошелька деньги и кинула на столик со словами: — Мне некогда, сдачи не надо, — перешла улицу, стараясь не упустить его из виду. Кэти отлично понимала, что может ничего не успеть промямлить, ничего не отдать, что ведет она себя крайне безрассудно, если даже учесть, что вокруг люди. Девушка ускорила шаг, стараясь успеть приблизиться к нему, пока рядом еще есть прохожие… мелодия из ресторана все дальше… «А если сейчас я делаю свои последние шаги?» — пронеслось в ее голове. Кэти резко остановилась и шумно выдохнув, произнесла его имя.  — Марк! Фигура не остановилась. Не расслышал? Неужели? Нет, он не мог не услышать, просто мало ли в мире Марков! Кэти делает еще несколько шагов и чуть повышает тон:  — Маркус! Да, так лучше, именно Маркус. Мужчина замедляет шаг, а затем оборачивается на ее голос. Кэти поняла, что обратной дороги с этого момента для нее нет. Мимо проходят пару человек, и Кэти решает: или сейчас, или никогда! Она собирается с духом и делает шаги навстречу. Один шаг… второй… третий… четвертый… Он стоит на месте, не шелохнется, внимательно и с долей удивления смотря на человека. Пятый… Шестой… Еще бы ему не удивляться, она бы на его месте тоже удивилась. Какая-то смертная посмела окликнуть его по имени, которое она к тому же еще непонятно каким боком знает! Седьмой… восьмой… Девушка остановилась в паре метрах от вампира, читая растерянность в его огромных глазах: она смогла своим появлением вогнать хоть какую-то живую эмоцию в почти безразличные, потухшие, утратившие живые искорки глаза древнего существа. Кэти собирается и протягивает конверт со словами:  — Возьмите, пожалуйста, это лично Вам. Только Вам! — Кэти старается выдержать хоть несколько секунд, стараясь смотреть в его глаза прямо, запомнить их, впечатать навсегда в память этот момент, то, как он посмотрел на нее, только на нее — на смертную, примитивную, ничтожную рядом с ним! Девушка молится, чтобы он взял письмо, потому что иначе она не знает, что ей делать. Она изо всех сил старалась сдерживать дрожь в руках, но, разумеется, это немыслимо. Старейшина, ничего не понимая, переводит взгляд на конверт. Проходит несколько безумно долгих мгновений. Затем медленно поднимается рука и девушка наблюдает, как длинные, невероятной красоты пальцы сомкнулись на листке бумаги, и мысленно благодарит небеса. И тут же поспешно уходит, не оглядываясь. Быстрее к людям! Глаза вампира наполняются еще большим удивлением.