lettera

Маркус вернулся в замок, влетел в библиотеку и захлопнул за собой дверь. Он измерял огромное пыльное помещение шагами, как лев в клетке, размышляя о сегодняшней встрече. Что за человек так резко ворвался в его жизнь? А клан почему-то ни сном, ни духом! Почему она смогла рассказать об одном, но об остальном умалчивает? Аро бы все узнал, лишь коснувшись ее руки, но он не хотел этого, иначе он бы увидел и остальное, то, что он знает, кто виновен в смерти Дидимы. Возможно, у этой смертной есть какой-то особый дар, раз она, живя так далеко, видит, что происходит в вампирских кланах и причем те события, которые произошли задолго до ее рождения. Как вообще такое возможно? Ему было странно от этого, странно от всего случившегося, он чувствовал растерянность сейчас, а ведь его давно уже не посещали никакие чувства, кроме подавленности, невыразимой скуки и грусти. — Дидима… Он подошел к столу, на котором лежали старые книги, покрытые вековой пылью, и оперся об него, опустив голову, будто вампиру было тяжело устоять на ногах. Ему было тяжело. Какая-то смертная женщина посмела напомнить ему о его трагедии, но напомнила она как-то так, что вампиру не захотелось трогать ее. И тем более он не хотел, чтобы Аро причинил ей вред, а он точно захочет убить ее после последних событий. Было ли ему жаль ее? Скорее всего, нет, ему просто нужно было узнать больше обо всей этой истории, хотя в какой-то момент вампир почувствовал к ней жалость, всего лишь на пару секунд, когда он смотрел в эти большие, серые глаза, расширенные от ужаса. Глаза, в которых он прочел еще что-то… Она как-то странно смотрела на него и сейчас Маркуса это смутило. В них еще что-то, кроме страха… Боль? Она боялась причинить ему боль? Винила себя за это?.. Он достал из верхнего ящика стола аккуратно сложенный лист и вновь вгляделся в строки, написанные от волнения неровно. Она специально искала его, приехав из России? Зачем? Что дала ему эта правда? Только очередной всплеск боли в его каменной груди, смешанный с разочарованием. Еще одно разочарование в брате, но теперь это коснулось его лично. Эта девушка одним своим появлением нарушила его мнимое спокойствие, то, что он уже совсем смирился и подчинился воле Владыки. Он не сможет отомстить Аро, у него уже ни на что не хватит ни физических, ни душевных сил. Не хватит сил бороться ни с чем. Он — ходячая, мыслящая мумия, а Аро — убийца его любимой, любви всей его бессмертной жизни. Как смотреть ему в глаза? Находиться рядом с ним? Сможет ли он? Убийство Аро… Излечило бы оно его, Марка? Что принесла бы ему погибель брата? Спустя столько лет….  — Кто ты? — задал вопрос вампир, который растаял в тишине огромного помещения. Маркус обвел глазами бесчисленные стеллажи с древними книгами, которые возвышаясь, поднимались к потолку, словно в них пытался найти ответ. Здесь он проводил почти все свое бесконечное время. *** Кэти ничком лежала на кровати, зарывшись лицом в подушку. Ее колотило так, будто ее било сильным разрядом тока снова и снова, будто она сидела на электрическом стуле. Дыхание то и дело перехватывало, успокоительные почти не помогали. Она на полном серьезе думала, что сердце ее не выдержит, и до утра она не доживет. «Вот бы умереть спокойно во сне, ничего не чувствуя», — думала Кэти, никогда не предполагая, что будет об этом мечтать. Но она дожила до утра, а когда проснулась, ее вновь встретили солнечные обои с выцветшими цветами. Таблетки, наконец, помогли, и, промучившись полночи от начавшейся головной боли и мыслей, которые раздирали ее голову и сердце, она забылась сном. Глаза стали влажными, наполняясь слезами. Снова эта комната, которая теперь стала для нее адом. Этот город.  — Надо уезжать, — лепетала Кэти. — Нам не нужно больше встречаться, ни случайно, никак. Зря я все это сделала, ему теперь намного хуже. Ворвалась в его жизнь, пусть даже пустую, бессмысленную для него, но все же это его жизнь! Как я могла? Кто я такая, чтобы нарушить обычный распорядок его дней? Я уеду… сегодня… нужно доехать до Рима… Кэти дошла до ванны, и ее пошатнуло… Зашумела холодная вода, которая должна была освежить ее голову, взбодрить хоть немного! Поставила чайник. Закрыла окно, подумав, что в комнате станет еще жарче, но подумав, отворила снова. Сварила кашу. Поставила тарелку, чашку, приборы. Все действия на автомате, как у робота. Мысли ни на секунду не покидали ее… Она хотела уйти, хотела уйти из квартиры прямо сейчас, забежать в банк переводов, найти такси и уехать, но что-то ей мешало это сделать. Она будто приросла к стулу и просидела так до вечера. Только когда солнце уже не было таким ярким и медленно клонилось к закату, она, повинуясь шестому чувству, вышла из квартирки. Кэти шла бесцельно, в отчаянии заламывая руки, пытаясь справиться со слезами, которые душили ее, не давая нормально дышать, сдавливая горло болевыми спазмами. Она не смогла уехать… И не знала, что все еще делает здесь… Перед ней, словно из-под земли выросла чья-то фигура. Кэти подняла ничего не выражающий взгляд, думая, что натолкнулась на прохожего. — Вы? — это скорее было даже не слово, а просто короткий выдох из побледневших губ. Кэти поняла, что стоит в безлюдном крохотном переулке, каких в этом городе очень много.  — Мы можем подходить абсолютно бесшумно, но думаю, тебе такие мелочи известны, — Маркус как изваяние диковинной статуи стоял перед ней, смотря на нее сверху вниз с высоты своего роста. Она была ниже его на целую голову.  — Я просто, — пролепетала девушка, — я не выслеживала, я просто…  — Разумеется, ты не следила, как можно выследить вампиров? — эмоция, похожая на усмешку, пробежала по прекрасному, но с виду не молодому лицу мужчины. — Куда собираешься?  — Я собиралась уезжать и оставить вас в покое, или вы мне не позволите уехать после того, что узнали, что мне известно про ваш клан? — на удивление спокойно задала она вопрос. Да, она все так же нервничала, боялась, сходила с ума, что видит его, вот так близко, разговаривает с ним, находится почти в полуобморочном состоянии, но смысл дрожать, как осиновый лист? Тебя убьют все равно… Куда ты уедешь? — Не знаю, — искренне ответил Маркус, внимательно ее разглядывая. — Ты мне не особо докучала, а то, что про клан знаешь, ну да, это не очень хорошо, — он замолчал, наблюдая, как нижняя губа девушка еле заметно дрожит, но по сравнению с предыдущей встречей она держится довольно неплохо. Даже смело, можно сказать, только старается не встречаться с ним глазами, будто в чем-то сильно провинилась.  — Я думал о твоем поступке…  — Маркус, я…  — Может, ты дашь мне закончить?  — Простите, — она склонила голову, как поклонилась.  — Все это, мягко говоря, странно, но я… не злюсь, — сказал Марк, и Кэти удивленно посмотрела на него. — Мне кажется, я давно уже не знаю, что это. Я даже скажу, что меня твой порыв тронул, правда, мне любопытны его мотивы. Все еще, это так странно, — глаза Кэти округлились еще больше от его признания.  — Умоляю, не заставляйте меня говорить, — простонала девушка, закусив губу.  — А это так страшно?  — Вы убьете меня, если я не скажу, зачем так поступила?  — Ты жалеешь меня? — мужчина проигнорировал вопрос.  — Что? — ахнула Кэти, полагая, что вот сейчас ей точно конец. — Нет, я… нет, как я могу? Кто я, чтобы вас жалеть?! Я просто… должна была… я не могла иначе… я думала, так будет лучше…  — Но ведь это так, не бойся, я не причиню тебе вреда, постараюсь, во всяком случае. Хотя ты знаешь про клан, но… — Марк задумался, решая, что делать со смертной. — Хотя твой запах и близость меня раздражает, но…  — Раздражает? — перебила его Кэти совершенно поникшим голосом, перебила, совершенно не думая, бессознательно отреагировав на это «раздражает», и Маркус нахмурился в подозрении. Он, кажется, стал понимать, что происходит, но вышло это далеко не сразу, ибо его дар на нее не работал. Он чувствовал связи не только между людьми, но и между вампирами или между вампиром и человеком, если такое случалось, а тут… пустота, и старейшина все больше приходил в растерянность.  — Человеческий запах, я имел в виду, — решил сказать Маркус, и на его лицо будто легла тень.  — Это не жалость, это… другое… вы, я думаю, можете понять… — голос сорвался, она заламывала руки с такой силой, что вот-вот сломаются пальцы. — Только не заставляйте говорить эти слова! И мне жаль, что так произошло с вами и… вашей женой, мне очень жаль. И еще я безмерно вас уважаю. Это все. Она опустила голову, не в силах более видеть бесстрастное лицо перед собой. Маркусу теперь пришлось смотреть на ее затылок. Он подошел ближе и холодные пальцы коснулись ее подбородка. Вначале ожог от его почти воздушного прикосновения, затем в груди больно кольнуло и Кэти стала молить Бога, чтобы все быстрее закончилось. Она все еще думала, что Маркус решит убить ее, просто чтобы какой-то человечишка не знал слишком много об их могучем клане, ведь она не могла сказать ему правду! Он приподнял ее лицо, и ей пришлось снова смотреть в эти многовековые, мудрые, подернутые пеленой безразличия глаза, вот только сейчас в них было еще что-то — удивленное внимание, которое было адресовано только ей. На какой-то момент она даже стала горда собой, что ей удалось привлечь внимание существа, ко всему столь равнодушного. Старейшина же изучал ее, надеясь на свой дар тоже, но просветить им ее не мог, но уже смутно догадывался, что чувствует к нему смертная.  — Как такое возможно? — слышит она его хриплый, тихий тембр, в котором теперь проглядывает искреннее изумление. — Ведь ты меня совершенно не знаешь! Я и не видел тебя никогда! «Господи, — пронеслось в ее голове, — он что, догадался? Разумеется, ведь я сама почти призналась ему в этом!»  — Может, ты бессмертна?  — Мое сердце бьется, вы же слышите!  — У дампиров, например, тоже бьется. Ммм… хотя нет, они пахнут иначе, я запомнил запах той полукровки…  — Я не дампир, — Кэти тут же вспомнила Ренесми, но Калленов уже решила не упоминать, — я обычная смертная, которая… Кэти зажмурилась и сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони почти до боли, мечтая провалиться сквозь землю, и в этот самый момент Маркус все понял. Он убрал руку и отступил на шаг, не зная, что ему дальше со всем этим делать.  — Пожалуйста, можно я уйду, и вы сделаете вид, что не поняли, что я на самом деле к вам испытываю… Можно?  — Ты… влюбилась в меня по каким-то образам у себя в голове? Разве такое бывает? «Если бы ты только знал, Марк, что бывает на этом свете, ты бы поразился», — подумала девушка.  — В своих образах я видела вас очень четко, вот прямо как сейчас, и это длилось неделями, месяцами, но я не могу видеть абсолютно все, что происходит в вашем клане или в других. Только некоторые вещи, далеко не все, конечно же. Ситуацию с вами я просто знаю, как факт, и кто замешан. Аро сделал все для того, чтобы вы никогда и ничего не узнали, а Челси притупляет вашу боль, удерживая связь с кланом, — Кэти все это сказала гладко, почти без запинок, удивляясь самой себе.  — Ты видишь лица всех Вольтури?  — Не всех, а только основных, и далеко не все подробности вашего существования. Мне это как-то ни к чему.  — Давно ты знаешь, что вампиры существуют?  — Кажется, я знала это с самого детства. Мне всегда хотелось в вас верить. Старейшина помолчал с минуту, разбираясь в своих мыслях и желаниях. Ему не хотелось ее крови или просто свернуть ей шею, ему скорее хотелось продолжать говорить с ней.  — Знаешь, я не понимаю, что происходит.  — Вы о чем? — пролепетала девушка.  — Да так… я бы хотел еще немного с тобой пообщаться, ты не против, надеюсь? — спросил Марк немного насмешливым тоном, словно у Кэти был выбор. Да если бы даже и был…  — Нет, конечно.  — Тогда пойдем, скоро совершенно стемнеет, и я бы не хотел, чтобы нас заметили.  — Возможно уже…  — Я не думаю, идем! Они шли в полном молчании. Быстро темнело, поэтому прохожие не сильно обращали внимание на немного странную пару: молодая девушка в современной одежде и мужчина за сорок, выглядевший как аристократ 19 века. Они шли довольно долго, никуда не торопясь, Кэти уже примирилась с судьбой, и если все же она найдет здесь свою погибель, значит, просто так суждено и не нужно от этого бежать. Скорее ее волновали мысли о том, что она идет сейчас рядом с ним, совсем рядом, в метре от него, если захотеть и протянуть руку, если бы это было возможным, то она бы коснулась его плеча, но это просто немыслимо… Вот уже и конец Вольтерры. Маркус нашел старую, покосившуюся от времени скамейку среди деревьев и сел. Старейшина показал мимикой лица, что Кэти может сесть рядом. Он развернулся вполоборота и, смотря на человека, пытался составить о нем личное беспристрастное мнение. Маркус старался смотреть на нее как живой мужчина, а не как вампир, смотреть как на женщину, а не как на вероятную жертву, и у него путем упорных усилий это получилось во второй раз. Марк как и в первый убедился, что изумительной красавицей она не была, скорее довольно яркой шатенкой, кроткой с ним, испуганной ланью с большими светлыми глазами в опушке длинных черных ресниц и ярко алыми дрожащими губами, которые то и дело бледнели и которая совершила невероятный, безумный поступок, за который могла поплатиться жизнью, да к тому же еще была влюблена в него. Потому что была влюблена в него! Он покачал головой и отвернулся, уставившись на зеленые кусты.  — Вам все это так странно, да? — Кэти осмелилась задать вопрос первой.  — Очень. — Скрипнул голос. Воцарилась короткая пауза. Кэти тупо уставилась на облупленную скамейку. Как причудлива все–таки жизнь! — Ты хотела уехать? — Да, я собиралась. — Когда? — Завтра, — тут же соврала Кэти, когда хотела сегодня, но не смогла, и вот она здесь, рядом с тем, кого… — Почему не сегодня? — он выглядел абсолютно безразличным, но все же задавал вопросы, значит…  — Я… я не смогла… — голос дрогнул. Кэти кашлянула и закусила губу. — Объясни, — лаконично потребовал Маркус.  — Кто я, чтобы вы слушали мои слова! — тон Кэти от волнения повысился и стал резок. — Но я все еще разговариваю с тобой, — он сделал паузу, подумав, а затем произнес: — и тоже не знаю, зачем. Конечно, все это любопытно весьма, но то, что я сейчас со смертной беседую тут, это уже ни в какие ворота, но все же это происходит. Она молча смотрела на него, стараясь делать это не слишком навязчиво. Старейшина поймал ее взгляд, и Кэти почувствовала, что краснеет. Если бы рядом сидел обычный мужчина, то он бы не заметил в сумерках, как краска залила ее щеки, но глаза вампира замечали все. Кэти резко отвернулась и сжала зубы.  — Значит, ты многое знаешь про наш клан, как вот, к примеру, подобные детали, о которых писала в письме.  — Да.  — О других кланах тебе известно?  — Да, — Кэти решила не врать хотя бы тут, — но тоже это как картинки или целые действия перед глазами, диалоги… Я вижу далеко не все, я повторюсь, иначе я бы уже давно сошла с ума и не смогла нормально жить своей человеческой жизнью.  — Тебя нормальной уже назвать мне сложно, — заметил Маркус, а Кэти старалась не выдавать, с каким трепетом она смотрела на это уныло-печальное лицо с тонкими чертами. Но разве что-то можно скрыть от него?  — Это плохо?  — Я лишь сказал, что ты отличаешься от других, я не сказал, что «плохо». Ты другая, вряд ли похожая на себе подобных, хотя, я могу и ошибаться. Я плохо знаю русских.  — Но вы знаете язык!  — С переводчиком, но знаю. Немного. Русский — один из самых многогранных в мире языков, и Россия — это великая страна. Кэти молча открыла рот в изумлении. Разговор переходил в какое-то донельзя странное русло, и в ее голове хаос усилился. — Понятно, — только и смогла выдавить из себя бедная девушка. — Ты удивлена? — уголки губ совсем чуть-чуть дрогнули в полуулыбке. — Признаюсь, — прошептала Кэти. Маркус на это ухмыльнулся шире, и еще бы немного, и Кэти смогла бы увидеть на его лице улыбку, но, видно, этому не бывать.  — Скажите, я выгляжу дурой, да?  — Почему ты копаешься в себе? — бесцветно спросил старейшина, но все больше удивляясь самому себе. Почему он задает все эти вопросы ей? Он испытывал смутное желание говорить с человеком, слышать дрожащий от волнения голос смертной, видеть, как она пытается спрятать свои чувства под опущенными веками, скрыть покрасневшие щеки в сгущающихся сумерках, сдержать дрожь в руках и губах, но скрыть людям чувства так сложно!  — Потому что это похоже на безумие! — повысила она голос, нервничая. — Я так не хочу выглядеть дурой!  — А кто хочет? Девушка шумно выдохнула, теряясь от этого разговора все больше. Она уже не знала, чего хочет, чтобы ее метания быстрее закончились или чтобы они сидели так на лавочке вечно!  — Я не знаю, как мне вести себя с вами, Маркус, — в полном смятении проговорила Кэти, желая провалиться сквозь землю от своих слов.  — И я не знаю. — Правда? Вы не знаете? — удивленно вскинула она брови.  — Не знаю, — удрученно ответил старейшина и встретил ее взгляд. Кэти показалось, что он не хочет с ней расставаться, но тут же мысленно стала ругать себя за подобные «показалось» последними словами. Кэти чересчур резко откинулась о спинку скамейки и поморщилась, почувствовав тупую боль в спине. Она приглушенно выдохнула, нарочито пристально смотря, как зеленые деревья превращаются в черные. Скоро совершенно стемнеет. В один удар ее сердца вампир оказался у стоящего напротив дома и Кэти удивленно-напряженно посмотрела на него. Прошла долгая одна минута.  — Завтра можешь уезжать, а теперь мне пора, — неожиданно прервал он разговор и повернулся, уходя в темноту, больше ни сказав ничего. Кэти просидела так еще час, ошеломленная всем произошедшим. А затем наступило облегчение. Судьба подарила ей еще одну встречу с ним, она осталась жива, и он сам отпустил ее домой. Все будет кончено.