Дешевые драмы

Отматывая события на несколько часов назад, можно было наблюдать свежее осеннее утро, тянущееся по балкону запахом отменного кофе и дымом вишневых сигарет. Ветер сбивал с деревьев надоевшую желтую листву прямиком в лужи, оставшиеся от недавно прошедшего дождя. Бледное небо застыло над головами, намереваясь призвать апатию. В общем, ничего не предвещало беды. В комнате беззаботно отсыпался Камски, которому сегодня посчастливилось никуда не идти, а так же Гэвин Рид, которому повезло меньше – еще немного и будильником его шарахнет по голове, призывая собираться на работу. Хлоя тоже сегодня свободна от извечных дел, она лежит у Камски под боком в ворохе мягких подушек, обнимая плюшевого зверя. Вчерашняя попойка по случаю воссоединения семьи удалась на славу. Теперь же, нежась в царстве Морфея, они не догадывались, что еще немножечко и о сне придется забыть… Норт курила на балконе и переругивалась по телефону с Маркусом. Настроения у него не было совершенно никакого, а еще он был максимально загружен мыслями и обижен. Норт бы посмеялась, но что-то как-то не хочется. - Блять, Маркус, прекращай думать задницей. И по телефону я обсуждать это не хочу, так что приезжай в общагу… Да, прямо сейчас, потому что если ты и дальше будешь медлить, то точно ничего не получится… Хэнк? Что с Хэнком? Серьезно, он тебя послал?.. Хорошо, просто подъезжай сюда, я что-нибудь придумаю. У Маркуса желание ехать в общежитие совсем пропало. Саймон ведь явно дал понять, что видеться с ним не хочет. В телефоне невыносимое количество непринятых звонков и ни одного ответа. А после того, что он увидел, ехать туда тем более не хотелось. Сцена в парке до сих пор стояла перед глазами: фигура Саймона в тени деревьев и Коннор, тянущийся к нему. Эта картина въелась в его память и разъедала изнутри - воображение рисовало ее вновь и вновь, во всех красках и деталях. Впервые Маркус пожалел о том, что так хорошо натренировал свою визуальную память, и что воображение его порой жило своей жизнью, подкидывая слишком уж живые картинки. Он не должен был этого видеть. Как теперь смотреть в глаза Саймону? Он не видел тогда его лица, но воображение рисовало на нем одно из тех счастливых выражений, что были сохранены у Маркуса в его визуальной библиотеке. За всю историю их дружбы он видел много разных эмоций на его лице и все их отчетливо помнил, однако все же было интересно, каким его лицо было именно в тот момент. Быть может, все-таки протест? Замешательство? Сомнение? Маркус покачал головой. Нет, скорее это он сейчас в сомнениях и замешательстве, не способный выкинуть из своей тупой башки пару случайных секунд. Как и взгляд Коннора, направленный точно на него. Смотрящий прямо, с вызовом. И, кажется, неприязнью. Зачем он вообще Саймону? Еще несколько дней он варился в своих мыслях. Было столько вопросов, что голова гудела, как пчелиный улей. Саймон игнорировал его уже две недели. Просто исчез со всех радаров. Телефон продолжал молчать, сообщения уходили в никуда – их даже не читали, Маркус не мог удержать себя от ежеминутной проверки. Теперь, когда привычный мир пошатнулся, он не мог перестать сравнивать и делать выводы – ему совершенно не нравилась эта разница между «тогда» и «сейчас», она казалась размером с бездонную пропасть. Саймон был всегда. Молчаливо следовал за ним и влезал во все его авантюры, поддерживал, часто охлаждал его пыл, помогая избежать трудных ситуаций. Саймон был ему необходим, без него все совсем не так. Теперь Маркусу начинает казаться, что он совершенно не ценил того, что у них было, воспринимал как должное. Ему следовало быть внимательней к своему другу, он должен был понять, что Саймона что-то гложет и помочь ему разобраться с этим. «Кажется, я все-таки хреновый друг». Не выдержав давления в своей голове, он позвонил Норт, потому что мысли разрывали черепушку уже слишком долго - нужно было срочно с кем-нибудь поговорить. Норт с самого утра была зла как черт. Похмелье явно давало о себе знать, а драгоценный сон ее был нагло прерван. Маркуса она сейчас ненавидела всеми фибрами души и даже не скрывала этого в каждой своей фразе. Но все равно продолжала слушать – за это он был ей очень благодарен. В общежитие он ехать не хотел. Но Норт была непреклонна. Раз уж поднял ее ни свет, ни заря, то будь добр делать, как сказано. Так что приехал Маркус быстро и теперь топтался у входа в ожидании подруги. - Двинуть бы тебе пару раз. Я бы до сих пор могла спать, - Норт даже не здоровается, только брови недовольно сводит. Маркус понимает, что так нельзя, но что сделано – то сделано. Он уже подорвал ее своим звонком, и теперь она сама от него не отстанет. – Как часто я буду решать твои проблемы? Вот же ж… Ничего без меня сделать не можете! Маркус молчит. Норт хватает его за рукав и тащит к входной двери. Оттуда высовывается недовольный Джош в куртке с капюшоном. - Будешь должен. Тебе повезло, что мне и так пришлось бы скоро вставать, иначе разбирались бы сами, - он всучивает Маркусу куртку, а сам забирает у него плащ, падает на лавочку у входа и начинает рыться в телефоне, - скоро вернусь, идите уже. Маркус шустро накидывает капюшон на голову, Норт хватает его под руку и они вместе заходят в общежитие. На глаза тут же попадается Хлоя, которая умело забалтывает Хэнка, улыбаясь ему и о чем-то расспрашивая. Да уж, с самого утра такая активность ни разу не подозрительна. - Чет вы быстро, молодежь, - оглядывается на них Хэнк, а Хлоя негромко чихает в ладонь, - Будь здорова. - Спасибо. Так когда, вы говорили, будет сантехник? Элайджа снова забил раковину, даже Кэра не смогла ее прочистить. Они продолжают свою бытовую беседу, а Норт и Маркус быстренько пробираются наверх. - Я же мог и по пожарной лестнице подняться, чего так париться? – хмурится Маркус, пока Норт впихивает его в комнату Камски, а сама возвращается обратно в коридор. К нему сразу же устремляется недовольный взгляд, - ладно, прости, что сгубил ваш сон, я не прав. - Маркус, скажу честно, мы все в курсе ситуации. И не только ты здесь заинтересованная сторона, - Элайджа снимает очки и грызет дужку, захлопнув ноутбук и проникновенно глядя на Маркуса, - Так что пойди и забери у Коннора своего мужика. - Он мой друг, - с недоумением во взгляде отвечает Маркус и тут же хмурится, - и он ясно дал понять, что не хочет со мной говорить. - Именно поэтому ты и должен пойти сейчас к нему. По телефону такие вещи не решаются. - Какие такие? Если Саймон боится сказать мне, что он гей, то это не повод меня избегать. Камски поднял было палец с намерением возразить, но его перебили – Норт вернулась в комнату, следом за ней прошли Джош и Хлоя. - Все путем, Хэнк не обратил внимания. Кажется, с самого утра он не особо настроен на размышления, - Джош вручает Маркусу плащ и дружески хлопает по плечу, - Норт уже поделилась твоими переживаниями. Мне кажется, тебе все же нужно поговорить с Саймоном. И не грузись ты так, вы создали проблему буквально из ничего. Маркус неуверенно кивает. Норт мощно хлопает его по спине: - Вперед! И Маркус выходит за дверь. Он внезапно очень спокоен и готов к разговору. Действительно, какие проблемы? Две недели игнора? Пустяки, всем нужно время для себя. Проблемы с Хэнком? Ну, Коннор сейчас все объяснит. Сам Коннор и его новая привычка вылизывать чужие рты? Ха-а, ну, его друг может встречаться с кем хочет, это ведь его личное дело, правда? Ну и что, что не сказал? Он ведь не обязан отчитываться. Да, Маркус спокоен. Абсолютно. Именно поэтому он решительно заходит в чужую комнату без стука с самым серьезным лицом, на которое только способен. - Саймон, - тут же выдает он с порога, - нам нужно поговорить. Саймон сидит с кружкой на кровати и внимательно слушает, как Коннор ему что-то рассказывает. Они оборачиваются к Маркусу с совершенно спокойными взглядами, в которых лишь немного недоумения, но ни капли испуга – нет, они просто болтают, ни единого намека на совместное времяпровождение только что образовавшейся парочки. Серьезно? Маркус с подозрением щурит глаза. Отчего-то ему хочется верить, что это все неправда, и они просто болтают. У Саймона на лице проскальзывает растерянность. Он явно хотел подняться и что-то ответить, но Коннор, который внезапно переменился в лице, грубо пресекает эту попытку, отстраняя его рукой. Саймон отводит взгляд в сторону, весь его вид кричит о том, как ему сейчас неловко. Коннор подходит к Маркусу и смотрит на него в ответ. - Маркус, не стоит. Мне кажется, Саймон уже итак все сказал. - Может, мы сами решим, что и когда говорить? - Плохая идея. Это с большой вероятностью не пойдет на пользу никому из нас. - А ты здесь вообще причем? С тобой у нас будет отдельный разговор, а сейчас не вмешивайся, мне нужно поговорить с Саймоном. Будь хорошим мальчиком и свали погулять, - в Маркусе начинает медленно закипать злоба и он не успевает уследить за ней, она разгорается на душе лесным пожаром, перекидываясь по клеткам организма неумолимо быстро. Что, Коннор теперь и говорить за него будет? Да что он о себе возомнил? Шаткое спокойствие, которое выстраивал вокруг себя Маркус, постепенно рушилось, стоило только посмотреть на этих двоих. Саймон молчит, а Коннор к нему не подпускает. Черт, да Саймон даже не пытается отогнать своего нелепого ухажера куда-нибудь подальше, только и делает, что взглядом мечется то на одного, то на другого, но в глаза Маркусу по-прежнему не смотрит. Что вообще за хрень здесь происходит? - Я хотел бы вызваться для отдельного разговора прямо сейчас. Если тебе действительно есть, что мне сказать, - у Коннора настолько пофигистичное лицо, что хочется врезать. Но нет, Маркус спокоен. Он умеет держать себя в руках. - Коннор, не надо, - наконец, подает голос Саймон, медленно поднимаясь с кровати, и кладет руку Коннору на плечо, надеясь, что выходить все же никто никуда не будет. На что Коннор только чуть склоняет голову, явно не собираясь отвечать. - Саймон, какого черта? Ты издеваешься надо мной? - Маркус вспыхивает нешуточной яростью, словно спичка, теперь огонь не остановить, пока он сам не догорит. Он хватает Саймона за руку и вынуждает на себя посмотреть. - Сколько ты еще будешь меня игнорировать? Не знаю, что ты этим пытаешься доказать, но получается у тебя хреново. В светлых глазах плещется такой набор чувств, что у Маркуса перехватывает дыхание. Он не должен быть таким резким, он не должен… Его грубо прерывают шлепком по затылку, взгляд Коннора смотрит прямо в душу. - Руки убери, - в его тоне сквозит угроза. - Что ж, отлично! Давай, выйдем, побеседуем, - еще чуть-чуть и Маркус не сможет держать себя в руках. Для него все это слишком. Они вместе направляются в коридор, а Саймон оседает на кровать, обхватывая руками голову, полностью погружаясь в самокопание. Конечно же, это он во всем виноват. Он не должен был дать этому случиться. - Какого черта сейчас было? - только оказавшись за дверью, Маркус сверлит Коннора тяжелым взглядом. Он все еще надеется разрешить ситуацию мирно, но настойчивость Коннора его сильно обескураживает, - какая тебе с этого выгода? - Из-за тебя Саймон несчастен, - просто отвечает Коннор, уставившись в ответ своим до безобразия спокойным взглядом, - я всего лишь пытаюсь ему помочь. - Да с чего ты вообще это взял? У нас нет никаких проблем, кроме того, что он уже две недели от меня бегает. И мне кажется, что причина как раз в тебе. Чего ты пытаешься добиться? Зачем лезешь не в свое дело? И что это еще за херня с Хэнком? Ты наверняка приложил руку к тому, что меня перестали пускать. - Понятия не имею, о чем ты, - Коннор улыбается, самообладание Маркуса трещит по швам. А затем просто производит контрольный выстрел, - Он сам мне сказал. - Да как ты смеешь? - Маркус не успевает уследить за своими действиями, его подгоняет собственная злость. Он хватает Коннора за футболку и грубо прижимает к стенке, прожигая угрожающим взглядом, - у тебя еще хватает наглости на такое вранье? Думаешь, я бы не заметил, если бы Саймону было со мной некомфортно? - А кто сказал, что я вру? – даже не смотря на свое положение, Коннор оставался спокойным, Маркус его будто совсем не пугал. Он только продолжал издеваться, словно намеренно пытался вывести из себя. И это у него получалось, - Учитывая, что ты до сих пор не заметил, глупо рассчитывать на то, что это вообще случится, пока не сказать прямо. И снова улыбается. Спокойно так, одними лишь уголками губ. Но Маркусу хватает для того, чтобы встряхнуть его еще раз. Теперь-то и Коннор переходит в режим боевых действий, пиная Маркуса по ноге, после чего тот от неожиданности отшатывается. Маркус готовится ударить. Теперь по-настоящему. Они уже явно перешли ту границу, до которой еще можно было обойтись без драки. Коннору хотелось навалять за все хорошее. - Я не хочу делать тебе больно, Маркус, - Коннор сжимает неожиданно сильно, заламывает ему руку за спину, - но если ты не успокоишься, то мне придется. В коридоре становится шумно – все сбегаются посмотреть на драку. Маркус не этого хотел. Он вообще не должен был привлекать внимания. Но сейчас он объят эмоциями и не видит ничего перед собой. Это, наверное, должно пугать? На него столько всего навалилось… Последняя капля в переполненную чашу с нервами, она отдает горечью последствий. Их пытаются разнять, оттащить друг от друга, но не выходит аж до того момента, пока в драку не вмешивается кто-то третий. У Маркуса звон в голове от резкого удара и ребра хрустят от того, как сильно его прижали сверху. Он пытается вырываться, но отпускать его никто не собирается. Еще несколько мгновений и его оставляют в покое, теперь вмешался еще и Гэвин – это уже начинает напоминать какой-то дурдом. У Маркуса сбилось дыхание, от сильных ударов ломит все тело, но пелена перед глазами понемногу рассеивается, накал эмоций стихает. Стоило только дать им волю, дать прорваться сквозь стену самоконтроля – и вот, он уже начинает успокаиваться. Впрочем, нет. Это не спокойствие, у Маркуса просто ступор и он никак не может прийти в себя, это все будто происходит не с ним. Он отодвигается к стене, пытается принять сидячее положение и закрывает глаза в попытках совладать со своими эмоциями. Звон в ушах стихает и на смену ему приходят голоса окружающих. Хлопок дверью приводит его в чувство. Он медленно открывает глаза и смотрит на Саймона, который вьется вокруг Коннора. Саймон его даже не видит. Или не хочет. Маркус склоняет голову и немигающим взглядом смотрит в одну точку. - Я тебя никогда не брошу, - Саймон еще ребенок, дети не дают таких обещаний. Но он не забудет, будет всегда рядом. - Обещаешь? - Конечно, ты же мой друг! - Лучший друг, - поправляет его Маркус. «Лучший друг» - именно тогда это стало для него опорой, въелось в память, стало константой. Лучше других, зачем нам другие? Они никогда друг от друга не отступятся. Сейчас то, как поступает Саймон… Это похоже на предательство. И для Маркуса оно уже звучит по-другому, потому что Саймон действительно важен ему. Нужно бежать отсюда. Как можно дальше, лишь бы не видеть этого дурдома. Лишь бы не видеть сейчас этих людей. Маркус резко поднимается, у него кружится голова, все как в тумане. Он проносится мимо Хэнка и тот, завидев его состояние, отступает на шаг назад, пропуская на лестничную клетку, пусть сначала и хотел устроить разборки. Норт бросается следом за ним, и Хэнк собирается остановить ее, но она уже проскакивает вперед и, спускаясь вниз по лестнице, кричит ему вслед: «Не сейчас!». Маркус едва не выбивает дверь на выходе, сильно захлопывая ее за собой. Свежий воздух отрезвляет. Он широким шагом уносится прочь и уже не слышит топота позади. Норт догоняет его спустя несколько минут, но Маркус настолько погружен в свои мысли, что не сразу замечает, как она хватает его за рукав, вынуждая остановиться. Кажется, она что-то говорит, что информация не доходит до его разума. Он полностью разбит и не знает, что сказать. Перед глазами все еще стоит эта картина – Саймон, который держит Коннора за руку, его взволнованный голос… Слишком болезненный удар. Физические травмы кажутся легким шлепком, их он даже не ощущает. Норт обнимает его, прижимает к себе, проводит по напряженной спине руками, а Маркус стоит как статуя, не в силах что-то либо произнести – прострация сковала его по рукам и ногам. Понимать не хочется. Хочется напиться.