Дешевые драмы

За окном ночь, морозный осенний ветер из открытого балкона нагло врывается в комнату, дождь барабанит каплями по крыше. На столе початая бутылка, в стаканах рядом уже так же пусто, как было в голове с самого утра. В пачке осталась только одна сигарета, а магазин всего лишь в пяти минутах вниз по улице. Вставать не хочется. Вернувшись к Маркусу домой, они сидели в комнате, проводив день в темноту. Сейчас дожить бы до рассвета с бутылкой виски, верной подругой и гудящими в голове мыслями, от которых хочется немного умереть. Но лучше все же разложить все по полочкам хотя бы там - в своей внутренней библиотеке. Хотелось, наконец, понять, что творится в его собственной душе. С дурманом веселей. Как все началось? Плесните еще, у нас много времени. Да, Саймон был всегда. С самого детства, которое – кто бы там что не думал – не было таким уж беззаботным. И появился он слишком вовремя, чтобы подобное навсегда отложилось где-то там в чертогах души. Чертовски вовремя, чтобы спасти от самого страшного. Маркус Манфред был счастливым ребенком – так думали все. С первого дня в школе с ним хотели подружиться. Отец – знаменитый художник, связи на каждом шагу, денег куры не клюют. А сам Маркус, Господи, до чего же талантливый мальчик! И прелестный какой, глаза с изюминкой, серьезность совсем не детская, но вызывает умиление. Рисует в тетрадочках на уроках, но кто же будет ругать за такое это юное дарование? Еще успеет обучиться премудростям школьным, он только в первом классе, его ожидает еще много лет за партой, никуда не денется, пусть рисует мальчик, пусть героев своих придумывает. И пусть герои заменяют ему друзей, пусть спасают его от детских страхов. Кто же знал, что страхи реальны? Отец Маркуса очень любил, баловал, рисовать учил, на рояле играть и в шахматы его обыгрывать. Умничка, Маркус, старайся, развивайся, впитывай любовь отеческую, вот только пожалеешь потом! Отец слишком сильно Маркуса любил, не то, что того, второго, тоже ведь сына, но сын как ошибка, как заноза в заднице. За что еще можно Маркуса ненавидеть, кроме как за любовь отца? А Лео ненавидел всей душой. Маркус жизнь ему испортил. Отец нянчится с ним, любит его, оберегает от всех напастей, а Лео – просто глупая ошибка, спихнула мамаша на богатенького папу, а тот тогда разбираться не особо желал. Вот и не было у Лео нормального детства, вечно он недовольство вызывал. Всегда трудности в школе, всегда трудности в жизни. А теперь и вовсе внимания никакого – все достается сыночку любимому, рожденному в браке, с сильной любовью и желанием. Жаль только мать его рано на тот свет отошла, зато теперь Маркусу достается еще больше нерастраченной отцовской любви и заботы. Лео ненавидел его. Завидовал. Ему и крупицы той любви не доставалось, было обидно, досадно и злобу вызывало такую, что впору было шпынять младшего каждый божий день. Маркусу приходилось непросто. Он не ябеда и не девчонка какая-нибудь, чтобы папе жаловаться. Если Лео доставалось за то, что издевается над братиком, то братик получал еще больше. Маркус держал все в себе и очень быстро стал замкнутым. А Лео так и остался трудным подростком с недостатком внимания. Вот только вскоре стало хуже. Лео угораздило подружиться с нехорошими людьми. Дурная компания, те еще хулиганы. Подсел на то, на что не стоит подсаживаться. Ему бы лечиться, но нет, он взрослый и независимый, он сам решает, он что хочет, то и делает. Карл тяжко вздыхал – не досмотрел, виноват, что же делать теперь с сыном-наркоманом? Сын стал неуправляемым, агрессивным и буйным, денег все больше и больше требовал. Однажды пришел тот самый момент, когда нервы Лео Манфреда треснули пополам, и он окончательно сломался. Карл сказал, что денег больше не даст. И тут Маркус попался на глаза очень не вовремя. Лео стал орать, обвинять отца во всех грехах. В том, что жизнь испортил. В том, что с Маркусом нянчится, а на него совсем забил. В том, что Маркуса любит, а его, Лео, не любит никто. И ушел. Ох, а Маркус уже понадеялся, что он не вернется. А зря. - Куда мы едем? - Не твое собачье дело, сопляк, - Лео взял отцовскую машину и Маркус сильно сомневался, что ему дали разрешение. А еще от Лео несет противно, матерится он больше обычного, руки дрожат на руле и он петляет по дороге, мусорные баки сбивает по пути и, кажется, переехал чью-то кошку, снес чей-то шаткий забор. Сейчас-то Маркусу уже понятно, что Лео просто обдолбался. Тогда-то он еще и слов таких не знал. - Сиди и не рыпайся! Бедный, бедный Лео. Он так надеялся, так желал, чтобы отец его заметил, чтобы так же о нем заботился. Внимание хотел привлечь. Он думал, что если не будет Маркуса, то отец сразу же переключится на него, тут же будет любить его. А потому от Маркуса нужно избавиться. Дурная отрава полощет мозг, как в барабане стиралки, мысли плохо работают, совсем не в ту сторону. Зачем думать, что будут последствия? Что это вообще? Он ударяет по тормозам, машину заносит. Отвратительные запахи проникают сквозь отрытое окно, и Маркус морщит нос. Лео молча выходит из машины и вытаскивает его за шиворот. А потом просто садится обратно, закрывает двери и… Он просто уезжает, оставляя своего брата-младшеклассника на городской свалке на окраине Детройта. Впервые в жизни Маркусу стало страшно. Начался дождь, паника разыгралась сильнее. Маркус еще никогда в жизни не чувствовал себя таким брошенным. Он промок до нитки и замерз. Как Лео мог так поступить с ним? Нельзя же настолько ненавидеть… Карл же приедет за ним? Маркус правда не знал ответа на этот вопрос. Вскоре он решил все-таки взять себя в руки. Он же храбрый, он сможет сам добраться до дома. Он все сможет. Только вот в какой стороне дом? Он уже бродит здесь довольно долго, сам не знает сколько. Забирается на кучи мусора, чтобы разведать обстановку, но это не слишком-то помогает. Светловолосый мальчик с лучистыми глазами становится его спасением. Он взволнованно смотрит на Маркуса и хлопает светлыми ресницами. В мальчике Маркус узнает Саймона с параллельного класса. У него своя компания – безбашенная рыжая девчонка и брат-близнец, с Маркусом они не слишком часто пересекались. Но сейчас не имеет значения, кто этот парнишка и что забыл на свалке – главное, что он здесь и он нашел его. Саймон очень обеспокоен, Маркус это чувствует. От него исходит искреннее желание помочь, и он даже не задает вопросов, пока за руку тащит его сквозь необъятные кучи мусора. Из этого кошмара они выбираются вместе. Наконец-то Маркус ощущает, что воздух пусть не намного, но стал свежее, и облегченно выдыхает. Осталось лишь добраться до дома… Знать бы еще куда. Но нет, Саймон не отпускает его руку, ведет за собой все дальше, пока, наконец, не приводит к нужному месту. Они называли его Иерихон. Так гласила ржавая табличка, найденная в одной из мусорных куч, - название на ней на тот момент смысла не имело, оно просто понравилось. Небольшая постройка из старых досок, слабо сбитых между собой ржавыми гвоздями, укрепленная материалами со свалки. Неумело, усердием детских рук, что творили себе укрытие от мира. Внутри Иерихон оказался гораздо уютней. Здесь был старый диван с заплатками и полуразваленное кресло, на которое Саймон тут же усадил Маркуса. - Оно удобней, - негромко сказал он и улыбнулся. Старенькие занавески в дырявый горошек закрывали собой пустую оконную раму, под потолком висела самодельная люстра, сделанная из бутылки и какой-то мишуры - конечно же, она не работала, ведь откуда здесь электричество? Посреди шалаша стояла большая деревянная коробка, которая заменяла стол и была накрыта кружевной скатертью. Всякие мелочи вроде цветастых картинок на стенах или книжек на криво подвешенной полке создавали непередаваемую атмосферу. Вот она – сказка детства. Вдали от родительских запретов, истинная свобода. - Вот, возьми, - Саймон полез в рюкзак и достал оттуда теплый синий свитер, - мама постоянно переживает, что я замерзну, и заставляет носить с собой теплые вещи. Мне он сегодня точно не пригодится, а ты весь мокрый. Саймон был очень добр и гостеприимен, он мило улыбался и отвлекал от грустных мыслей. Он понимал, что этот мальчишка попал в беду, и очень хотел помочь, ведь нельзя оставлять все так, потому расспросил Маркуса, что случилось, как он оказался здесь один, выяснил, где он живет. - Не бойся, я принес их из дома. Мама утром приготовила, - тепло улыбнулся Саймон, подавая ему коробочку с печеньем, - еще у нас есть газировка и мятные леденцы. Угощайся! Маркусу стало уютно, как никогда до этого. Он довольно жевал печенье, запивал сладкой газировкой прямо из бутылки и беседовал с Саймоном, который постоянно смеялся над тем, что крошки летят у Маркуса изо рта, когда он пытается говорить. Маркус расслабился. И даже успел позабыть о том, что его бросили. Что Карл, возможно, его давно ищет, что он переживает и сходит с ума от волнения. С Саймоном общаться было приятно. А потом и с его братом Даниэлем и подругой Норт, которые шумно, словно маленький ураган, ввалились в Иерихон и тут же синхронно упали на диван. - Это тут у нас еще кто такой? – вопросительно выгибая бровь, Норт с подозрением присматривается к Маркусу, - я его, кажется, в школе видела. Саймон, где ты его откопал? - На свалке. - Ух ты, какой у тебя сегодня полезный улов. А у нас-то всего лишь пачка комиксов и пленка с пупырышками, - фыркает Даниэль и кивает в сторону рюкзаков на полу. - Пленка с пупырышками? – Саймон хлопает глазами и с интересом тащит на себя рюкзак брата, - меняю на пластмассовый череп. - А на этого поменять не хочешь? – Даниэль ухмыляется, кивая на Маркуса. - Неа, - Саймон недовольно закусывает щеку и скрещивает руку на груди, - он тебе не вещь, чтобы меняться. И он мой друг. Маркуса тогда впервые назвали так. Друг... Первый кирпичик был заложен именно в тот момент. Друзья – это важно. А Саймон у него первый. Он будет ценить это всегда. Он провел в Иерихоне весь день до самого вечера. Совершенно забылся за шутками, разговорами и поеданием печенья, время ушло незаметно. Оказывается, это так приятно и здорово – иметь друзей. Он хорошо влился в компанию. Узнал, что на свалку Саймон пошел искать что-то полезное для укрепления шалаша к холодной погоде. Они пошли все вместе и разделились, чтобы найти больше всяких полезных безделушек. И как же Маркус был им благодарен, что они решили сделать это именно сегодня. Вскоре Саймон позвонил отцу и попросил приехать. Обрисовал ситуацию, сказал, что волнуется, что нужно доставить Маркуса домой. Ведь ясно как день, что он не доберется сам, его дом на другом конце города, он не знает точной дороги. Да и темнеет уже. Отец его сразу же успокоил и сказал, что все будет в порядке. Приехал он довольно быстро и без лишних вопросов повез Маркуса домой. Было так печально, что все закончилось… Домой Маркус вбежал летящей походкой, с улыбкой на лице и блеском в глазах. Теплый синий свитер грел душу и сердце, а еще он пах Саймоном. Он и думать позабыл обо всем плохом, что с ним случилось, пока вместо отца не увидел в гостиной мистера Камски – друга семьи, который иногда заходил в гости с сыном. Сейчас он был без сына, а еще ночь на дворе и некая напряженность, повисшая воздухе, подсказывали Маркусу, что что-то произошло. Что-то нехорошее. - Маркус! Наконец-то! Я приехал как только смог, но ни тебя, ни Лео не застал, вы словно сквозь землю провалились. Ох, Лео, лучше б ты действительно провалился. Но нет, он просто сбежал. Отец выгнал его из дома, когда узнал, что тот натворил. Они подрались, разругались вконец. Отец был в панике, в бешенстве, в шоке… Куда этот гад укуренный дел Маркуса? Когда узнал, наконец, выставил Лео за дверь, а сам прыгнул в машину и помчался на другой конец города. Но не добрался. Попал в страшную аварию. Маркус в истерике и жить у Камски, пока отец не придет в себя, он не хочет. Он тогда вообще ничего не хотел. Ему даже разрешили не ходить в школу, но Маркус не смог не пойти – он знал, что Саймон будет там. Саймон ведь его друг? Он уже однажды спас его. И сейчас спасет. И не важно, что они только познакомились. Маркусу сейчас просто необходима поддержка. Нужен тот, кому можно довериться, нужен друг. Друг ведь не бросит в беде, так ведь? Друг… Очередной кирпичик был заложен в стену. Маркус много раз сбегал. Просто не мог по-другому. Ночевал несколько раз у Саймона, иногда ходил в школу. Но Иерихон стал его маленьким спасительным островком, там он чувствовал себя в безопасности. И не только он. - Знаешь, как появился Иерихон? – однажды грустно сказал Саймон, когда они жались друг к другу на старом диване и делили один на двоих теплый плед, - Норт живет недалеко. Она показала нам свалку. Сказала, что здесь можно найти кучу крутых штук… Ей плохо дома, отчим обижает ее. И ей нужно было место, где можно спрятаться. Где безопасно. Мы с Даниэлем возвели Иерихон для нее. Для нас всех это не просто домик из досок… - Это убежище, - заканчивает за него Маркус, серьезно глядя в голубые глаза. Иерихон стал убежищем. Секретной базой. Местом, где чувствуешь себя спокойно, где можешь быть самим собой. Здесь все по-настоящему. А Саймон – самый настоящий из всех, кого он когда-либо видел. Его он не хотел бы потерять. Никогда. - Я тебя никогда не брошу, - Саймон улыбается. Они часто делятся переживаниями, и Маркус не соврал, что этого боится. - Обещаешь? - Конечно, ты же мой друг! - Лучший друг, - поправляет его Маркус. Очередной кирпичик. Маркус возводит понятие «лучший друг» в новое значение. Оно вбивалось в его память постепенно. Лучший друг – тот, который отличается ото всех, он не похож на Даниэля, не похож на Норт. С ним хочется по-другому, его хочется все время обнимать, хочется быть рядом. Разве дети разбираются в чувствах? Они искренние, еще не опороченные проблемами взрослой жизни. Маркус взрослеет, его понимание мира постепенно меняется. Проходят года, школьная жизнь заносит в свой круговорот. А Саймон все еще рядом. Он нравится ему больше других, но ведь на то он и «лучший». - Эй, мелкий! Лео вернулся домой, он стал более уравновешенным, старался держать себя в руках. Помирился с отцом. После аварии отец больше не мог ходить, но, кажется, в больнице он переосмыслил свою жизнь. Он принял Лео заново, ведь ребенок не виноват в том, что его не должно было быть – это глупость родителей, он не должен из-за них страдать. И глупость свою Карл осознал, он понял, что поступал с ним неправильно. Лео одумался, отказался от наркотиков, извинился перед Маркусом. Все постепенно налаживалось. Хотелось в это верить. - Как дела в школе? – он нашел Маркуса в глубокой задумчивости, когда тот стоял на распутье. Взрослая жизнь наложила свои отпечатки – его отношение к Саймону требовало от него понимания. Ему все время казалось, что он смотрит куда-то не туда. – Как там друзья? - Хорошо, - все так же задумчиво отвечает Маркус, изучая узор на обоях, - попросил Саймона подтянуть меня по математике, ничерта не понимаю, точно завалю следующую контрольную. А он вроде немного разбирается. - Так попросил бы мелкого Камски, тот еще гений. И объясняет так, что даже такой тупица как ты поймет, - фыркает Лео и падает рядом с Маркусом на диван, - вечно ты таскаешься с этим Саймоном… - Не хочу, - хмурится Маркус, - Элайджа иногда подбешивает. Раньше с ним хоть весело было, а теперь он понтов нахватался и ведет себя как избалованный выскочка, который думает, что все ему должны. А Саймон мне нравится. Сам Маркус не видит подтекста. Он всегда тепло относился к Саймону. Он же его лучший друг, это в порядке вещей. Но улыбка невольно касается его губ, когда он произносит его имя. - Нравится, значит? – лицо Лео презрительно кривится, - ты че, гомик что ли? - Он мой лучший друг... - растерянно отвечает Маркус. Он никогда не задумывался ни о чем подобном, слова Лео выбили его из колеи, он испугался. - Друг не может нравиться, это полный отстой. Маркус не отвечает, поднимается с дивана и уходит в свою комнату. Почему Лео снова стал вести себя как конченое чмо? С чего вдруг наезжает? Разве Маркус сказал что-то не то? Мысли так и не пришли к согласию. Да, действительно… Саймон его друг, разве может быть иначе? Маркус и не заметил, как понятие «лучший друг» вбилось в его голову сильнее, кирпичики стали крепче и тяжелее, не позволяя увидеть, что там – за стеной. Там были новые возможности, а он даже не предполагал, что можно по-другому, его все устраивало в том виде, в котором было. Но нравиться Саймон не перестал, только вот теперь все действия Маркуса были на подсознательном уровне, сам же он был твердо уверен – все друзья так делают. Он по-прежнему таскался с Саймоном больше, чем с остальными. Так часто он не обнимал даже Норт. Знал бы он, сколько нервов этим подпортил Саймону. Ведь в тот момент Саймон сам еще не признал свои чувства, а после – начал думать, что он, влюбленный идиот, просто понапридумывал тут всякого. А когда Норт подралась с Гэвином, Маркус восхитился ее отвагой и бесстрашием, смотрел с гордостью, ведь она полезла в драку с хулиганом, но… Что-то неспокойно в сердце было от того, что он должен был быть на ее месте. Должен был кинуться первым и начистить морду тому, кто посмел обидеть Саймона. Кто здесь лучший друг в конце-то концов? Но Норт всегда думала, что драка решает все проблемы, у Маркуса же обычно был более дипломатичный подход. Но так хотелось, черт возьми! Видя, как Саймон беспокоится, как потом смотрит на Норт и на него самого, хотелось перемотать назад и послать нахрен свои принципы. Только вот Саймон интерпретировал его взгляд по своему, что в будущем повлечет за собой ряд проблем. Такая мелочь, казалось бы, а в мыслях Саймона уже закрутился роман. Когда семья Саймона переехала, Маркус чувствовал себя подавленным. Они переписывались каждый день, каждый вечер говорили по телефону. И Маркус все время подбивал Саймона приехать, а Норт отправляла ему сайты различных университетов. И когда Саймон появился в его жизни вновь, вместе с ним пришло облегчение. Он обнимал его непозволительно долго и ликовал в душе. - Мой лучший друг снова со мной! - Да, Маркус, никуда я не денусь. - Никуда… не денусь, - Маркус упирается лбом в кулак, поплывшим взглядом гипнотизируя столешницу, - он обещал… Вернуться бы сейчас назад сквозь прожитые годы, в солнечное детство, где Саймон улыбается так же счастливо, где он все еще рядом. "Ты ничего уже не вернешь, Маркус...". Теперь, когда он вспоминает моменты их дружбы, взгляд со стороны на самого себя дает понять, что где-то он оступился, свернул не туда. Не так должно было все быть. И поговорить они должны были не так. Все не так. У Маркуса в голове полнейший хаос. На него столько всего навалилось: состояние отца, игнор, полнейшее непонимание, еще и Коннор внезапно стал слишком странным и присосался к Саймону. Он носил в себе все это несколько дней, из-за чего к букету проблем добавилась головная боль и проблемы со сном. Неудивительно, что его так прорвало, нельзя держаться вечно. Подозрения терзают до сих пор, но теперь уже легче. Ему не хватает Саймона. «Пиздец как не хватает». И он уж точно не хочет, чтобы Коннор его целовал. - Блять, я ревную, это бесполезно отрицать, - Маркус вливает в себя полстакана виски. Его уже ничего не пугает. Алкоголь – лучший друг студентов. Он вытащил его из прострации, он сломал его стену. А еще из-за него заварилась эта каша, но это уже не столь важно. Маркус доливает себе еще. В голову невольно закрадывается мысль: а каково это, целовать его? Каково быть на месте Коннора? Нет, отставить. Коннора здесь быть не должно. Маркус примеряет на себя эту роль и вымучено стонет – да, черт возьми, он этого хочет. И как только раньше не понимал? - Ладно, одну простую истину мы осознали. И нахрена ты его столько лет во фрэндзоне держал, неужели не видно было, что Саймону не все равно? - Норт смотрит на него с таким огромнейшим укором, что Маркус чувствует острую необходимость выброситься из окна. Они сидят у него дома в попытках излечить раненную душу алкогольной отравой. Как же он был благодарен Норт, что она сейчас здесь. Само ее присутствие удерживает его над пропастью, не позволяя свалиться. - Я не удивлена, что он нашел тебе замену. Ты, кажется, вообще ничего не видишь: ни себя, ни других. - Ты не помогаешь, - прохрипел Маркус и ударился лбом об стол. - Извини, дорогой. Я просто со школы эту дешевую драму наблюдаю, но вмешиваться боюсь. Никто из вас ничего не говорит. Саймон постоянно сбегает, стоит только заговорить об отношениях, а ты постоянно орешь о том, что это все ваша крепкая мужская дружба и хрен тебя переубедишь, что друзья так друг на друга не смотрят. - Как не смотрят? - Ну… Не знаю, как влюбленные буренки? Тебе виднее. - Я не… блять, я не знаю. Я не понимаю, что сейчас за каша в голове. Я явно переборщил с бухлом. - Маркус, - Норт поднимает со стола его голову, удерживая ладонями щеки, и смотрит прямо в глаза, - не смей потом снова прикрываться дружбой, теперь, когда я знаю наверняка, я найду тебя где угодно и сломаю тебе лицо. Хватит уже этого всего. Вы мои самые родные и такой херни не заслуживаете, - по ее щеке пробегает несдержанная слеза, Норт шмыгнула носом и усмехнулась. - Я все понял, - Маркус аккуратно стер влагу с ее лица тыльной стороной ладони. С улыбкой хмыкнул в ответ. Перед глазами по-прежнему заваливался горизонт, - я много думал, так что вряд ли мой мозг это скоро забудет. - Ты можешь вообще думать на трезвую голову? - Ну, - Маркус задумывается на минутку, а затем пьяно подмигивает, - нет, так не интересно. - Ладно, без шуток. Что собираешься делать с Саймоном? Я понятия не имею, что там происходит. - Так узнаем, - жестко говорит Маркус и со звоном ставит на стол пустой стакан. Да, он все понял, точнее и не скажешь. Он все просрал. Потому что он, скорее всего, какой-то слепой дебил, а Саймон ему, кажется, все-таки нравится. Стена, наконец, пала. Кажется, Маркусу стоит к этому привыкнуть. И забрать Саймона обратно, чтобы привыкать было проще. И в чем тут проблема? Ах да, Коннор. Пьяная уверенность бежит впереди него. - Возьмем штурмом!