Слизерин - это диагноз.

      Дни и недели стремительно летели, не успели школьники оглянуться, а уже приближалось прибытие двух европейских магических школ. Всё это время Малфой странно посматривал на Грейнджер и Поттера издалека, а когда они были слишком близко, то «не замечает» их. Двух слизеринцев это устраивало.       Частенько Гарри заглядывал к профессору Грюму, а профессор Снейп смилостивился и начал давать Гермионе частные занятия по зельям. В компании ребят в последнее время начала появляться Трейси. Она постоянно просилась в их «клуб». Гарри на её просьбы давал более чем мягкий отказ.       И вот они всей школой шли встречать иностранных друзей, а Дэвис снова начала просить, шантажировать и торговаться.       —Нет! — прорычал Поттер.       —Почему? — взвизгнула Трейси и напугала Гермиону, которая шла рядом и что-то шептала Лавгуд. Грейнджер повертела пальцем у виска и снова отвернулась к Полумне.       —Меньше знаешь - крепче спишь. Отправь мне летом сову, если ты всё ещё захочешь к нам, — ответил весь красный парень. Он встал среди других однокурсников. Уже было прохладно, да и довольно таки темно. Гриффиндорцы и пуффендуйцы жужжали словно целый рой рассерженных пчел, когтевранцы стояли спокойно и всматриваясь в даль, а слизеринцы тихо перешептывались с друг другом. Когда уже даже когтевранцы устали ждать, то Дамблдор воскликнул.       — Чует мое сердце — делегация Шармбатона недалеко!       Ребята сразу начали вертеть своими юными и ветреными головами.       — Вон! — указал какой-то шестикурсник на небо в стороне За­претного леса.       Гигантская черная тень почти касалась верхушек деревьев. Льющий­ся из окон замка свет озарил приближающееся чудо — огромную синюю карету, подобную башне. Ее тянула по воздуху дюжина крылатых золотых коней с развевающи­мися белыми гривами, каждый величиной со слона.       Первые три ряда учеников подались назад. Заходя на посадку, карета снижалась с бешеной скоростью. И на­конец, с оглушительным громом копыт золотых коней размером с хорошее блюдо, коснулись земли на опушке Запретного леса. Следом при­землилась карета и покатила, подпрыгивая на гигантских колесах; кони кивали исполинскими головами, выпучив огромные огненно-красные глаза.       Из кареты вышла огромных размеров женщина, что Гарри невольно сравнил её с лесничим Хогвартса.       Дамблдор зааплодировал. Ученики вторили. Мно­гие вставали на цыпочки, чтобы лучше разглядеть ве­ликаншу.       —Дорогая мадам Максим! Добро пожаловать в Хогвартс! — воскликнул директор Хогвартса.       —Дамблёдорр, — произнесла мадам Максим груд­ным голосом. — Надеюсь, вы пребываете в добром зд'гавии?       — Спасибо. Я в превосходной форме.       — Мои ученики, — небрежно махнула она назад ог­ромной ручищей.       Из кареты вышли подростки лет пятнадцати-шестнадцати. Их было десятка пол­тора, и все они дрожали от холода в мантиях из тонкого шелка. Кое-кто обмотал голову теплым шарфом. Насколь­ко Гарри мог видеть (учеников почти скрыла огромная тень мадам Максим), все с испугом поглядывали на за­мок.       — Ка'г-ка'гов уже приехал?        — С минуты на минуту ждем, — сказал Дамблдор. — Проходите в замок, там теплее, а мистер Филч вас проводит.       —О, спасибо. Тут у вас холодно. Только вот кони...       —Наш преподаватель ухода за магическими суще­ствами сочтет за счастье о них позаботиться. Он вот-вот вернется, только уладит небольшое недоразумение. Его... э-э... подопечные требуют повышенного внимания.       —Моим коням нужен сильный конюший. — Мадам Максим явно сомневалась, что хогвартский учитель справится с ее золотыми жеребцами. — Они ошшень к'гепкие.       —Уж поверьте, кому-кому а Хагриду эта работенка по плечу, — улыбнулся Дамблдор.       —Ошшень хо'гошо! — слегка поклонилась мадам Максим. — Передайте, пожалуйста, мсье 'Агриду что пьют мои кони только ячменный виски.       —А дурмстрангские кони тоже, наверное, не мень­ше? — обратился Симус Финниган, ровесник Гарри с гриффиндора, к Уизли младшему.       Откуда-то из темноты донесся престранный звук — погромыхивание, сопровождаемое всасывающим хлю­паньем, как если бы гигантский пылесос двигался по реч­ному руслу.       — Озеро! — крикнул Ли Джордан. — Гляньте на озеро.        на возвышении у замка, они отчетливо видели внизу черную гладь воды, которую теперь уже нельзя было назвать гладью. В середине озера появились завих­рения, затем огромные пузыри, глинистый берег захле­стнули волны, и вдруг в самом центре возникла воронка, как будто на дне вынули огромную затычку. Из самой ее сердцевины медленно поднимался длинный черный шест.        Величественный корабль неторопливо всплывал из-под воды, мерцая в лунном свете. У него был странный ске­летоподобный вид, как у воскресшего утопленника. Тус­клые огни иллюминаторов походили на светящиеся гла­за призрака. С оглушительным всплеском корабль нако­нец весь вынырнул и, покачиваясь на бурлящей воде, за­скользил к берегу. Вскоре раздался звук брошенного на мелководье якоря, и на берег спустили трап.       С борта потянулись пассажиры, и в иллюминаторах замелькали движущиеся фигуры. Все они величиной не уступали Крэббу с Гойлом! Но вот они стали освещены светом из окон замка, и Гарри увидел, что не такие они и большие, просто на них надеты лохматые шубы. Чело­век, шедший первым, был одет в другие меха — гладкие, блестящие, серебристые, под стать волосам.       — Дамблдор! — радостно воскликнул он, поднимаясь по склону. — Как поживаете, любезный друг?       — Благодарю, прекрасно, профессор Каркаров.       — Старый добрый Хогвартс, — смотрел он, улыба­ясь, на замок. Зубы у него желтоватые, а улыбка не вя­жется с холодным, проницательным взглядом. — Как хорошо снова быть здесь... Как хорошо... Виктор, иди сюда. В тепло. Вы не против, Дамблдор? Виктор немно­го простыл...       Гости направились в замок, а за ними и студенты Хогвартса. Хогвартцы ровным строем поднимались вслед за го­стями по каменным ступеням.       —Крам! Нет, ты представляешь себе, Блейз? Сам Вик­тор Крам!!! — кричал где-то сзади Гарри мелкий Уизли, что можно было бы услышать его в Лондоне.       —Что с тобой, Рон, Крам всего лишь игрок в квиддич, — пожала плечами, идущая рядом с ним, Парвати.       В холле, заметил Гарри, Джордан Ли прыгал на цыпоч­ках, чтобы мельком узреть затылок Виктора Крама, а шестикурсницы лихорадочно шарили в складках мантий.       —Не может быть! У меня нет с собой ни одного пера! Что же делать? Может, он подпишет шляпу губной помадой?       —Делать им нечего! — высокомерно заявила Герми­она, проходя мимо девушек, чуть ли не дерущихся из-за тю­бика губной помады.       Друзья сели за стол напротив Трейси и Дафны, которые тихо перешептывались с друг другом, хихикали и смотрели в сторону думстрангцев, которые стояли у входа в Большой зал, не зная куда сесть.Гости из Шармбато­на уже сидели за столом Когтеврана, мрачно озираясь по сторонам. Головы у троих были все еще замотаны теп­лыми шарфами.       —Ничуть не холодно, — сердилась Гермиона. — Не­ужели трудно было захватить с собой плащи!       Виктор Крам с однокурсникам двинулись к столу слизеринцев. Крэбб с Гойлом были на седьмом небе. А Малфой не преминул тут же вступить с Крамом в беседу.       —О, Виктор? Как я рад видеть вас в Хогвартсе. Знаете, я немного ваш поклонник, — сладко пропел Малфой, подлизываясь.       Дурмстрангцы сняли лохматые шубы и с любопыт­ством разглядывали темный потолок, усеянный звезда­ми. Некоторые, не скрывая восхищения, вертели в руках золотые тарелки и кубки.       Завхоз Филч, надевший в честь праздника старый, потертый фрак, добавил к профессорскому столу еще четыре кресла — по два слева и справа от Дамблдора.       —Гермиона, зачем там четыре стула, когда приехало только два профессора, — шепотом просил Поттер у своей подруге.       —Гарри! Судьи, судьи, — возмущенная глупым вопрос друга, ответила девушка.       —А-а, СУДЬИ.       Наконец все заняли свои места, и к профессорскому столу потянулись преподаватели, шествие замыкали про­фессор Дамблдор, профессор Каркаров и мадам Максим. Увидев своего директора, шармбатонцы поспешили встать. За соседними столами раздались смешки. Но подопечные мадам Максим невозмутимо оставались на но­гах, покуда великанша не опустилась в кресло по левую руку от Дамблдора, стоявшего за столом в ожидании ти­шины.       — Добрый вечер, леди, джентльмены и привидения, а главное, наши гости, — наконец начал он, лучезарно улыбнувшись иноземным ученикам. — С превеликим удовольствием приветствую вас в Хогвартсе! Уверен, что вы хорошо проведете у нас время. Не сомневаюсь, вы уже успели оценить удобства нашего замка!       При этих словах одна из шармбатонских девушек, у которой на голове все еще был шарф, громко хихик­нула.       —Никто тебя здесь не держит, — буркнула с неприяз­нью Гермиона.       —Официальное открытие Турнира, — как ни в чем не бывало продолжал Дамблдор, — состоится сегодня вечером, сразу же после ужина. Угощайтесь, дорогие дру­зья, на славу. Ешьте, пейте и чувствуйте себя как дома!       Дамблдор сел, а Каркаров сейчас же наклонился к нему и о чем-то оживленно заговорил.       Блюда, как всегда, начали наполняться едой. На этот раз эльфы-домовики превзошли себя. Каких только ку­шаний не было, в том числе и заморских!       —Надо же, Гарри, буйябес! Ты должен его попробовать, — сказала Гермиона и наложила французское блюдо другу.       В зале прибавилось учеников двадцать, не больше, а казалось, яблоку негде упасть. Наверное, из-за одежды гостей. Слишком уж она выделялась на фоне черной хогвартской: под шубами дурмстранщев оказались крова­во-красные мантии.       —Будьте доб'гы, передайте, пожалуйста, буйя-а-бес! — громко попросил чей-то голос у кого-то из грифиндорцев.       Это была девушка, не сдержавшая смешок во время приветствия Дамблдора. Она наконец-то сняла шарф, и ее белокурые волосы волной падали почти до самого пояса. У нее были большие синие глаза и ровные белые зубы, напомнившие незабвенную улыбку профессора Локонса.       Гарри немного засмотрелся на девушку и его отвек Малфой:       —Эй, Поттер, закатай губу она тебе не по зубам.       —Как-будто тебе она по зубам, — раздражённо ответил Гарри.       —Да перестаньте вы оба! — рассердилась Гермиона. — Посмотрите лучше, кто еще пришел в зал.       И она кивнула на преподавательский стол. Два пус­тых кресла наконец обрели хозяев. Рядом с профессо­ром Каркаровым сел Людо Бэгмен, а слева от мадам Мак­сим мистер Крауч.       Скоро появились вторые блюда, и среди них опять незнакомые, но красивая девушка больше не просила ничего у слизеринцев.       Наконец золотые тарелки опустели, и Дамблдор опять встал с кресла. Зал в ожидании замер. Гарри почувство­вал легкое волнение. А сидевшие в отдалении от всех близнецы так и впились в директора горящим взглядом.       — Торжественный миг приблизился.— Дамблдор ог­лядел, улыбаясь, обращенные к нему лица. — Турнир Трех Волшебников вот-вот будет открыт. Перед тем как вне­сут ларец...       —Что-что внесут? — не понял Гарри. Все слизеринцы, сидящие рядом, шикнули на него.       —..я хотел бы коротко объяснить правила нынешне­го Турнира. Но прежде позвольте представить тем, кто не знает, мистера Бартемиуса Крауча, главу Департамента международного магического сотрудничества. — Слуша­тели вежливо похлопали. — А также Людо Бэгмена, на­чальника Департамента магических игр и спорта.       Бэгмену достались щедрые аплодисменты, наверное благодаря его славе загонщика, а может, просто потому, что вид у него был куда приветливее: Бэгмен оценил аплодисменты, широко улыбнувшись и помахав залу рукой, а хму­рый Бартемиус Крауч и бровью не повел, когда Дамбл­дор назвал его имя. На чемпионате мира, вспомнил Гар­ри, он был в строгом костюме, а сейчас в мантии волшеб­ника выглядел как-то нелепо. Его усы щеточкой и акку­ратный пробор странно контрастировали с длинными белыми волосами и бородой Дамблдора.       — Мистер Бэгмен и мистер Крауч - организаторы Тур­нира, без устали работали несколько месяцев, — продол­жал Дамблдор. — И они войдут в судейскую бригаду, ко­торая будет судить состязания.       При слове «состязания» зал навострил уши, что от Дамблдора не ускользнуло.       — Филч, — улыбнулся он, — ларец сюда, пожалуйста.       Филч, который до этой минуты прятался где-то в даль­нем углу зала, тут же явился к профессорскому столу, неся в руках старинный деревянный ларец, инкрустирован­ный жемчугом. Зал, зашумев, всколыхнулся. Какой-то гриффиндурок даже встал на стул, чтобы лучше видеть, но был так мал, что все равно едва возвышался над соседними головами.       Филч осторожно поставил ларец перед Дамблдором, и тот продолжил объяснения:       — Инструкции к состязаниям мистером Краучем и мистером Бэгменом уже проверены. Для каждого тура все готово. Туров три, состязания основаны исключи­тельно на школьной программе. Чемпионам предстоит продемонстрировать владение магическими искусства­ми, личную отвагу и умение преодолеть опасность.       При последних словах зал притих, затаив дыхание. А Дамблдор невозмутимо продолжал:       — В Турнире, как известно, участвуют три чемпиона, по одному от каждой школы-участницы. Их будут оце­нивать по тому, как они справились с очередным состя­занием. Чемпион, набравший во всех турах самое боль­шое число баллов, становится победителем. Участников Турнира отбирает из школьных команд беспристраст­ный выборщик — Кубок огня.       Дамблдор вынул волшебную палочку и стукнул по крышке ларца три раза. Крышка медленно, со скрипом открылась. Дамблдор сунул внутрь руку и достал боль­шой, покрытый грубой резьбой деревянный Кубок. Ни­чего примечательного — не будь он до краев наполнен пляшущими синеватыми языками пламени. Дамблдор закрыл крышку, осторожно поставил на нее Кубок, что­бы все хорошо его видели.       — Желающие участвовать в конкурсе на звание чем­пиона должны разборчиво написать свое имя и назва­ние школы на куске пергамента и опустить его в Кубок, — сказал он. — Им дается на размышление двадцать четы­ре часа. Кубок будет выставлен в холле. И завтра вечером выбросит с языками пламени имена чемпионов, которые примут участие в Турнире Трех Волшебников. Конечно, избраны будут достойнейшие из достойнейших. Кубок на всю ночь останется в холле и будет доступен всем, кто хочет участвовать в Турнире. К участию в Турнире будут допущены только те, кто достиг семнадцати лет. А чтобы те, кому нет семнадцати, не поддались искушению, я очерчу вокруг него запретную линию. Всем, кто младше указанного возраста, пересекать эту линию запрещено. И последнее: желающие участвовать в конкурсе, прими­те к сведению — для избранных в чемпионы обратного хода нет. Чемпион будет обязан пройти Турнир до кон­ца. Бросив свое имя в Кубок, вы заключаете с ним маги­ческий контракт, который нарушить нельзя. Посему хо­рошенько подумайте, действительно ли вы хотите уча­ствовать в Турнире. Ну а теперь, кажется, самое время идти спать. Всем, всем доброй ночи.       Выходя из Большого зала вместе с Гермионой Гарри услышал нытье Паркинсон:       —Ах, Драко, почему ты мне не сказал ничего про запретную линию? Я так надеялась, что ты будешь участвовать.       Слизеринцы поравнялись с студентами болгарской школы волшебства, когда Каркаров обратился к своим студентам:       — Всем обратно на корабль, — распорядился Карка­ров. — Виктор, как ты себя чувствуешь? Хорошо поел? Может, послать на кухню за глинтвейном? — беспокоил­ся он. — Я предлагаю не тебе, Поляков, — рявкнул Каркаров, и заботливый отеческий вид мгновенно испарился. — Ты опять, неряха, закапал едой всю мантию!       Он развернулся и повел учеников к дверям. Гарри с друзьями как раз выходили из зала. Гарри пропустил Каркарова вперед.       — Спасибо, — небрежно бросил Каркаров, мельком взглянув на Гарри. И застыл в изумлении — прямо-таки уставшись на Гарри, точнее, на его шрам. Его подопечные тоже остановились позади директора, с любопытством та­ращась на Гарри, на многих лицах читался испуг. Парень в заляпанной едой мантии толкнул локтем стоявшую ря­дом девушку и беззастенчиво ткнул в Гарри пальцем.       — Да, это Гарри Поттер, — прохрипел кто-то сзади. Профессор Каркаров резко обернулся. Грозный Глаз Грюм стоял, опираясь на свою палку, его волшебное око, не мигая, буравило директора Дурмстранга.       Каркаров побледнел, на искаженном лице проступи­ла ярость, смешанная со страхом.       — Ты! — только одно слово сорвалось с его губ.       — Да, я, — мрачно кивнул Грюм. — И если тебе нечего сказать Гарри Поттеру сделай милость, проходи, не за­держивайся. Ты не даешь пройти.       Каркаров спешно ретировался со своеми учениками на корабль, а Грюм поковылял в сторону своих апартаментов.       —Гарри, что ты думаешь о Турнире Трёх Волшебников? — спросила по пути в гостиную Дафна.       —Будет интересно, — скучающе ответил Гарри, показывая, что ему совершенно неинтересно.