Русалочка

Всю дорогу до дома Тэхён идёт улыбаясь, сжимая в своей руке ладонь Гука, который то и дело нервно оборачивается по сторонам, натягивая чёрный капюшон толстовки на голову. Дождь еле моросит, но тучи всё сгущаются, подгоняя молодых людей. Чон тоже спешит больше Тэхёна, и в итоге парень поддаётся, ускоряясь. До дома они добираются как раз в тот момент, когда дождь усиливается, почти не успев промокнуть. – Тут немного пыльно. – извиняясь, сообщает Тэхён. – Дом долго пустовал, и я не успел убраться, так что… Чонгук затыкает его осторожным поцелуем, обнимая за шею. Ким тут же расслабляется, прижимая парня к себе. – Чонгукки? – Мне плевать где быть, если рядом будешь ты, хён. – улыбается Чонгук, чмокая парня в губы и отстраняясь. – Но мы вполне могли бы поубирать вместе. Как считаешь? – Вот уж не думал, что ты чистюля… Чонгук заливается смехом, будто Тэхён правда очень смешно пошутил, и из отдающих зеленевой глаз даже идут слёзы. – Скажешь тоже. Чистюля. – кое-как успокоившись, говорит парень. – Терпеть не могу уборку. Но с тобой это может быть интересно. – он подмигивает, улыбаясь и Тэхён, кажется, совсем сходит с ума. Какой же Чонгук красивый. Большие глаза, будто у Бемби. А ведь Тэхён очень любит Бемби. Улыбка такая живая, счастливая, заразная. Розовые влажные волосы в глаза лезут, иногда цепляясь за длинные ресницы. Вечно юный, девятнадцатилетний парнишка, излучающий счастье. – О чём думаешь, хён? – спрашивает с неким волнением Чонгук, беря парня за руку. От неожиданного прикосновения ледяных пальцев Ким вздрагивает, приходя в себя и хватаясь за чужую ладонь, как за спасательный круг. – Ты всегда такой холодный? Чонгук виновато опускает голову, а в глазах оленёнка закрадывается грусть. – Прости… Я ведь давно мёртв. А Тэхён будто и забыл об этом. Оба они хороши. Один влюбился в маленького мальчика, второй ответил взаимностью утопленнику. Идеальная пара. Брюнет прижимает Чонгука к себе, утыкаясь лицом в крашенные волосы. – Не извиняйся за это, ладно? – просит шёпотом. – Хорошо? – Но я… – Ты ни в чём не виноват. – Я убил себя, хён. А теперь ты в меня влюблён. В мертвеца. И рано или поздно… – Заткнись. – рыкнул Тэхён, прижимая парня сильнее. – Молчи, потому что ты несёшь какой-то бред. Мы займёмся уборкой? Чон слабо улыбнулся, кивая. Тэхён понимает, что Чонгук не шутил насчёт ненависти к уборке, когда спустя пятнадцать минут поднимает на него глаза, и видит, что младший рассматривает какие-то шкатулочки и статуэтки, вместо того чтобы протирать пыль. Закончив со своими обязанностями, Ким подкрадывается сзади, аккуратно забирая из чужой руки тряпку. Чон вздрагивает, оборачиваясь. – Ой… Прости, я… Хреновый из меня помощник, верно? Я сейчас быстренько со всем справлюсь. Обещаю. – М-м. – качает головой Тэхён, улыбаясь и откладывая кусок материи на полку. – С пылью разберёмся потом. А сейчас я хочу заняться тобой. – всё так же прислоняясь к чужой спине, парень целует Чонгука, заключая их руки в замки. – Согласен? Чонгук кивает и хочет обернуться, но Тэхён его удерживает в том же положении, прижимаясь сильнее и склоняясь к чужому уху, обдавая холодную кожу контрастно горячим воздухом. – Стой так. – проводит губами по ушной раковине, расстёгивая ширинку собственных джинсов, аппетитно обтягивающих задницу Чона. Запускает руку под кромку нижнего белья, нащупывая то, что заинтересовало его ещё на берегу. Слышит, как сглатывает русал, и хищно улыбается на это. Жмётся собственным стояком к чужим бёдрам и кайфует от того, что Чонгук неосознанно прижимается попой сильнее. Медленно водит рукой вверх-вниз, второй стягивая джинсы и нижнее бельё ниже. Сжимает одну ягодицу, выуживая очередной сдавленный стон. Пальцы Чонгука с силой сжимают деревянную полку, за которую он схватился, пытаясь не грохнуться от наслаждения прямо сейчас. Скользящим, еле ощутимым касанием кончиков пальцев Тэхён спускается от головки к основанию, а затем к яичками, чуть массируя. Второй рукой обхватывает головку, даря приятные ощущения и измазывая пальцы в чужой естественной смазке. А потом медленно вводит скользкий палец в узкое колечко, ощущая, как оно сильнее сжимается, не пуская глубже, но и не давая вытащить. – Я же… Я же сломаю эту чёртову полку, хён. – стонет Чонгук, будто пытается убедить старшего, что им стоит остановиться. Но это работает совсем по-другому, распаляя Кима больше. – Тебе не больно? – шепчет в покрасневшее ушко заботливо. – Почти нет. – мотает головой Чонгук. – Как ты делаешь это? Неужели это всегда так невероятно приятно? – Ты никогда не делал себе хорошо, Чонгукки? Неужели ты настолько невинен? – Это смущает. – признаётся Чон. – И возбуждает. Не понимаю…– еле слышно выдыхает русал, пока внутри него движется уже два пальца, растягивая. Он громко стонет, поражая этим Тэхёна, когда подушечки Кимовых пальцев находят заветную точку, и чуть ли не валится на пол. Парень вовремя его подхватывает, всё же разворачивая к себе и жадно целуя. – Пойдём на кровать? – предлагает в раскрасневшиеся влажные губы. – Да, пожалуйста. – жалобно отвечает Чонгук и издаёт разочарованный стон, когда пальцы покидают узкую дырочку. Тэхён спешно ведёт младшего в спальню, в которой уже убрал. Снимает с себя влажную футболку, а потом освобождает от всей лишней одежды Чонгука. Тот вдруг решает взять инициативу на себя, не смотря на то, что ещё минуту назад еле держался на ногах. Он валит Тэхёна на спину, расстёгивая дрожащими пальцами джинсы, поглаживая изнывающий член хёна сквозь ткань влажных от смазки боксёров. – Извини, если будет не очень приятно. – заранее просит прощения Чонгук и берёт покрасневшую головку в рот, от чего у Кима в лёгких, кажется, заканчивается сразу весь воздух. Поверить в то, что Чонгук впервые делает минет? Тэхён хочет верить, но как-то совсем не получается. Чон делает всё слишком профессионально. С аппетитом заглатывает ствол чуть ли не полностью, иногда выпуская и дразня языком уретру. – Всё. Хватит. – просит Тэхён и видя какой-то испуг на чужом лице, добавляет: – Иначе я сейчас кончу, а я хочу сделать это в тебя. Чонгук смущается, но послушно отстраняется, ложась на кровать и подставляя бледное тело под чужие ласки. Да, Чон давно умер, да он должен быть холодным, но… Тэхён готов поклясться, что тело младшего горит под ним, обжигая и его самого. Чонгук горячий, плавит и плавится, будто растекается на кровати, выстанывая так сладко, что у Тэхёна не остаётся сомнений в его вокальных способностях. Спустившись поцелуями от шеи к самому сокровенному, парень раздвигает стройные ножки Чона, наблюдая за тем, как нетерпеливо сокращаются мышцы сфинктера. Целует яички, чуть ниже, ныряет языком внутрь, обжигаясь. Наслаждается очередным стоном Чонгука, вылизывая аккуратную дырочку, дразня перед проникновением. – Готов? – Не знаю, хён. – говорит совершенно честно Чонгук, глядя из полупреоткрытых век. – Но я хочу, чтобы ты меня заполнил. Ким кивает и входит как можно осторожнее, наблюдая за тем, как сантиметр за сантиметром его член исчезает внутри, сейчас кажущегося крошечным и уязвимым, Чонгука. – Господи… Либо, ты живее всех живых, либо я грёбаный некрофил, и мне даже плевать на это, если я смогу делать это с тобой каждый день. – Сможешь. – обещает Чонгук, притягивая к себе. – Сколько угодно. В уголках его прекрасных глаз застыли слезинки боли, а на губах будто светилась счастливая улыбка. Тэхёну казалось, он может влюбляться в него снова и снова и с каждым разом всё сильнее.