***
За подготовкой к торжеству прошло уже больше двух часов, и такое долгое отсутствие принцессы заставило почти каждого из дворян начать сомневаться и распускать новые слухи. Они были совсем не выгодны для королевской семьи, а если быть точнее, для королевы, которая осталась одна среди этой шумихи. Король ещё утром уехал для подавления серьёзного бунта, уже давно возникшего в соседнем городе, и обещал вернуться к обеду, но его всё ещё нет. Принц с утра не появлялся во дворце. Сведения о прибытии принцессы Кены во Францию не пришли. Королева чувствовала, что этот прием потерпит полнейший крах, но держалась до последнего. Однако как только несчастные и совсем не доработанные слухи дошли до королевы, то её праздничное настроение омрачилось и приняло вид некой злобы. Под словом «некой» стоит подразумевать то, что по своему характеру Екатерина была слишком мягкой, даже бесхребетной, и это не давало ей выявлять исключительное значение слова «злость». Так что сейчас она обливалась горькими слезами у себя в покоях. Всё это стало абсолютной трагедией, на решение которой у королевы, как она сама считала, совсем не было сил. Весь дворец был в смятении, что совершенно противоречило спокойному и счастливому настроению Джастина, который весь день провёл в тайном павильоне в компании мадам де Бальбен.***
Пара лежала на покрывале в полумраке и общалась, в то время, как голова принца покоилась на ногах у Мари. Она легкими движениями своих тонких пальцев массировала принцу голову, а он от наслаждения прикрыл глаза и расслабился, вслушиваясь в лёгкий шелест листьев. Эту идиллию прервал внезапно вбежавший лакей. — Ваше Высочество! — подбегая ближе, кричал слуга. Но как только он увидел недавно описанную картину, так сразу же отвернулся от пары, а для надёжности закрыл глаза рукой и продолжил таким же громким голосом. — Прошу прощение за вторжение, Ваше Высочество! Но это дело государственной важности. Джастин лениво приподнялся на локтях и ответил юноше: — О чём ты? И смотри на меня, когда разговариваешь со мной, — довольно грозно заявил принц; лакей сразу же повернулся. — Сегодня, как Вам известно, приём в честь Вашей грядущей свадьбы. Так что Вам срочно нужно вернуться во дворец! — чуть ли не плача кричал молодой слуга. — Святая пятница! — теперь вскрикнул принц, вскакивая со своего места; этим он испугал мадам де Бальбен — Приём! Сегодня! Нам срочно нужно во дворец, Мари. — Не нам, а тебе нужно. Я не хочу туда идти, там будет эта принцесса, — стала капризничать девушка, из-за этого Джастин сразу же тяжело вздохнул. — А я говорю, что ты будешь там со мной! Можешь считать это приказом! — резко выразился принц. «Она будет чуть ли не единственным лицом, к которому я не буду чувствовать отвращение, на этом приёме» — подумал Джастин и быстрой походкой направился к выходу из павильона. Поняв, в каком настроении сейчас принц, Мари решила не прекословить и побежала за ним, подобрав подол своего пышного платья рукой. Мадам де Бальбен быстро нагнала принца. На его лице сразу же появилась довольная улыбка. Он заранее знал, что она пойдёт за ним, и теперь, когда он в очередной раз оказался прав, то был счастлив. Джастин взял её за руку, и они зашли в замок через секретный вход, чтобы не наделать лишнего шума. Дойдя до второго этажа, на котором находились покои каждого, пара разминулась.***
В этот же момент в парадные ворота, которые сияли от обилия золота и украшений, въехала королевская карета в сопровождении французских и пары выживших английских всадников. «Наконец-то!» — радостно думала Кена, выглядывая из небольшого окошка кареты. Принцесса была утомлена этой бесконечной дорогой. Но увидев дворец, она поняла, что все испытания стоили того, чтобы достичь чего-то настолько величественного и прекрасного. Кена опять провела параллель между этой резиденцией и своим домом. Принцесса была приятно удивлена утонченностью дворца, который выглядел в разы гостеприимней, чем родной Хэмптон Корт. А сад, расположившийся с обеих сторон от строения, придавал свежему вечернему воздуху новый цветочный аромат. Настроение путников сразу же переменилось в лучшую сторону. Карета остановилась, и слуга открыл её дверь. Кена уверенно вышла из кареты, а за ней последовали и её фрейлины, которые с волнением озирались по сторонам. Для того чтобы развеять неуверенность девушек Вильгельм приказал слугам дворца переместить все вещи принцессы и вещи фрейлин в подготовленные покои. Затем, он размеренной походкой подошёл к принцессе. — Ваше Высочество, я распорядился, чтобы все ваши вещи донесли до покоев, — оповестил её Вильгельм. — Благодарю вас, месье. Я непременно награжу Вас за столь своевременную помощь, — ответила ему Кена, чуть улыбаясь. — А теперь Вам нужно пройти в свои комнаты. Роза доведёт вас, — Вильгельм указал на служанку, державшую в руках множество ключей. — Я должен идти, но не прощаюсь, был рад помочь вам, Ваше Высочество, — договорил он и, поклонившись Кене, ушёл. — Следуйте за мной, Ваше Высочество, — довольно тихо произнесла служанка. Девушки направились за ней к главному входу. Королеве сразу же сообщили о приезде принцессы и обо всём, что произошло с ней по дороге. После такой хорошей новости у королевы появилась надежда на то, что всё пройдёт, как нужно назло всем слухам и сомнениям. Теперь она молилась тому, чтобы муж и сын как можно скорее появились здесь, это спасло бы ситуацию стопроцентно. Так, что королева стояла около большого окна, выходящего на парадный вход, и вглядывалась в лица каждого приезжавшего. От этого занятия её отвлёк звук открывающейся двери, женщина мгновенно обратила свой взгляд в сторону прохода. В комнату зашел Джастин одетый в дорогой, искусно вышитый золотыми нитками костюм кофейного цвета. Он выглядел просто замечательно, но на его лице свои печати оставили грусть и недовольство. Принц явно размышлял о чём-то. — Дорогой сын! Я так рада, что ты появился! Где же ты был?! — королева подлетела к сыну и крепко обняла, юноша же с нежеланием приобнял её. — Я так волновалась всё это время! — продолжила она, отстраняясь от сына. — У меня были важные дела, матушка. Сейчас я здесь и они не имеют никакого значения, — холодно ответил Джастин и перешёл на другую сторону комнаты, к окну, заключив руки в замок за спиной. — А где отец? — Он тоже испытывает моё терпение сегодня. Обещал приехать к обеду, как видишь, до сих пор нет. Будем надеяться на то, что всё обойдётся и Генрих вернётся через час. Или же придётся начинать без него, — взволновано протараторила королева, наблюдая за гордым профилем сына. — Матушка, быть может, это знак к тому, что из этого союза ничего не выйдет? Давайте отменим всё, пока не стало поздно? — умолял принц, смотря в глаза королевы. — Нет, нет и ещё раз нет, — она отрицательно закивала головой, — Сынок, ты же понимаешь, что не в наших силах противостоять судьбе. Пусть не ради страны, но ради своей больной матери пройди через это достойно и без скандалов. Потом всё обязательно образуется, и судьба будет в твоих руках. Сейчас нужно немного потерпеть, — ласково обращалась королева к сыну, положив руку на его плечо. — Я попробую, — сухо ответил ей Джастин и на короткое мгновение положил свою большую ладонь на хрупкую ручку королевы, в знак поддержки. Королева была счастлива, что всё-таки смогла повлиять на сына, ведь с этим часто возникали сложности. Как только они закончили разговор, так услышали за окном звук приближающегося экипажа, на этот раз это был король Генрих собственной персоной. Приём был спасён, королева ликовала, а все малейшие надежды принца на отмену бала ушли навсегда. Был отдан приказ собраться всем в тронном зале.***
Вечерело. Солнце медленно садилось, окрашивая небо в легкие оттенки красного. Природа утихала, придавая всему живому и неживому таинственности, которая легко исчезает с приходом яркого солнца и бушующего красками дня. Приближающаяся ночь будто бы даёт возможность всему поверхностному и пресному на короткое мгновение скрыть свои изъяны под темным покровом ночи. В это прекрасное для секретов время просыпается весь французский двор, это пробуждение сопровождается предпраздничной суетой, которая в мгновение охватывает весь дворец, словно огонь, переходящий из одной комнаты в другую. Придворные с нетерпением ожидают принцессу Кену, совершенно не подозревая о происшествии. Центральный тронный зал становится ещё более восхитительным. Повсюду различные украшения, блещущие богатством и, свойственной тому времени, пышности; драгоценные камни люстр переливаются под светом множества свечей, которые освещают помещение так, что возникает ощущение дня. А увенчивается всё это великолепие двумя роскошными золотыми тронами, символизирующими царствование королевской династии. Принцессе было предоставлено новое, ярко-красное платье, так как прошлое выглядело неподобающе грязно. Оно совсем другое, очень вычурное и открытое, но Кене пришлось его принять, ведь другого варианта не было. Фрейлины быстро подготовили её к балу, а потом и сами удалились переодеваться, оставив Кену одну в её новых просторных покоях, которые выглядели необжитыми и от этого чуть неуютными. Девушка встала с диванчика, расположенного напротив большого камина, в котором сейчас печально тлели остатки хвороста, и расслабленными шагами прошлась по комнате, пристально рассматривая детали. Новая прекрасная мебель из темного дерева, шикарный гобелен, ковры с причудливыми и сказочными орнаментами, зеркала, обрамлённые невероятной красоты рамками из слоновьей кости, окна, занавешенные красивыми, но плотными шторами. Всё, что было в этой комнате, поражало Кену своим лоском и разнообразием, но в то же время пугало. Принцесса всё ещё не могла смириться с происходящим, в её душе сейчас происходил целый переворот чувств, она не могла остановить себя на чём-то одном. Её пугало всё это, и теперь Кена скучала по дому, как никогда прежде. Франция, словно золотая клетка, в которой ей придётся жить и приспосабливаться к особым правилам этой страны. То самое английское вольнолюбие Кены уходило на второй план; и как бы она в душе не пыталась противостоять реалиям, уйти от вездесущих рамок светского поведения было невозможно. Принцесса хотела бы, чтобы кто-то смог ей помочь преодолеть нынешние трудности. К сожалению, она сейчас одна в незнакомой стране, одна среди всех окружающих людей. Даже её подруги фрейлины не спасали ситуацию. Надежда Кены осталась за будущим мужем, о котором она не знала ровным счётом ничего, но искренне верила в то, что этот мужчина сможет стать её опорой. От рассматривания своих апартаментов и мыслей о предстоящем бале её отвлекла французская служанка, которая пыталась на ломаном английском оповестить принцессу о скором начале бала. Кена дружелюбно улыбнулась, наблюдая за её стараниями, однако незамедлительно решилась прервать её: — Всё хорошо, я разговариваю по-французски, вам не стоило так утруждаться. — Простите, Ваше Высочество, я сглупила. Прошу Вас пощадите! Я здесь всего лишь для того, чтобы сказать Вам о том, что торжество начнётся совсем скоро. Разрешите проводить Вас до тронного зала, — жалобно говорила служанка, поклонившись принцессе. — Да, конечно, — улыбаясь, сказала Кена. Служанка быстро развернулась, словно боясь и посмотреть на принцессу, и направилась на выход из покоев, принцесса последовала за ней. Они стремительно прошлись по длинным коридорам, которые, как и всё в этом дворце, излучали богатство и красоту. На стенах висели картины известных мастеров в рамках, выполненных из золота и дорогих сортов дерева. Паркет блестел от чистоты, а когда принцесса проходилась по нему, то он не скрипел, были слышны лишь перекликающиеся стуки каблучков. А в прохладном воздухе коридоров витал чарующий запах лаванды, засушенные веточки которой располагались в специальных корзиночках, приделанных к стенам. На самом деле, принцессе нравился этот новый и легкий дух каждого помещения во дворце, словно про напряжение и унылость здесь ничего не знают. Как бы она хотела, чтобы люди здесь были такими же приятными и доброжелательными. Вот Кена увидела великолепные массивные двери с интересными вырезками, украшенными драгоценными камнями, которые сияли от света свечей на золотой люстре. Двери были закрыты, однако, звонкие голоса людей и мелодичный смех были приглушённо слышны. Сердце Кены сжалось от внезапно нахлынувшей волны беспокойства, поэтому принцесса глубоко вздохнула и улыбнулась скромной и искренней улыбкой. «Так, главное не упасть при всех, не наговорить глупостей и улыбаться! — пронеслось в голове у Кены» Служанка дала знак двум другим стражникам, стоявшим у дверей, и те открыли их. Массивные двери со скрипом отворились и всё люди сразу же, окончив свои бурные монологи и разговоры, обратили внимание на принцессу, которая грациозно заходила в тронный зал. Кена оглядывала всех с радостным огоньком в чистых голубых глазах. Одни восхищались её легкостью и естественностью, вторые пристально наблюдали, ожидая подвоха, а третьи и вовсе невзлюбили с первого взгляда, поэтому смотрели с предвзятостью и зарождавшейся ненавистью, последними чаще всего оказывались дамы, кавалеры которых заинтересовались в юной принцессе. Но с самым ярым отвращением и ненавистью пылал взгляд карих глаз мадам де Бальбен; даже принц смотрел на Кену с простым равнодушием, зная своё истинное увлечение. Принцесса, как будто почувствовав испепеляющий взгляд, с самым непосредственным и дружелюбным видом посмотрела на разозлённую до невозможности Мари. Затем Кена пошла дальше в совершенном недоумении из-за такой неприкрытой ненависти. Принцесса подошла к пьедесталу, где стояли два трона, на которых расположились король и королева. А юный принц был подле родителей и с абсолютно скучающим выражением лица продолжал в чем-то убеждать отца. Но когда Кена подошла ближе, то король упрекнул его и, тот грустно вздохнув, гордо выпрямил спину и с тем же равнодушием окинул взглядом Кену. Принцесса сразу же почувствовала хладность в его отношении, и на её напудренных щеках выступил чуть заметный оттенок румянца. Некую неловкость решил нарушить сам король: — Добро пожаловать во Францию, Кена! — громким голосом сказал он и хитро улыбнулся. — Надеюсь, ваша долгая поездка не отняла много сил, — из вежливости произнёс он. — Благодарю, Ваше Величество. Вовсе нет, Ваше гостеприимство лишь приумножило мои силы, — соврала Кена, понимая неуместность жалоб при всех, и выдавила из себя улыбку. — Замечательно! А теперь я волен объявить прекрасную новость, наш союз с Англией будет укреплён союзом детей двух величайших правящих домов. Ура благословенному союзу! — торжественно произнёс король, в то время как королева подтолкнула недовольного принца к Кене. Джастин подошёл к ней, взяв её за руку, и развернулся к восторженной публике, восхваляющей союз криками «Ура!», чуть приподняв их сложенные руки в воздух. «Да, похоже, будет нелегко» — одновременно пронеслось в голове и у Джастина, и у Кены. Вдруг Джастин резко отдёрнул свою руку, а отвращение и предвзятость окончательно утвердились на его лице. Затем он решительно прошёл через ничего не понимающую толпу, подошёл к Мари и с нежностью поцеловал её руку, за что получил полные укора взгляды родителей и поражённые вздохи почётных дворян. Король с каждой секундой становился всё более злым, и приподнялся с трона, в то время, как королева находилась в предобморочном состоянии. Кена почувствовала невыносимую неловкость и неуместность. Её ожидания о встречи со своим будущим обратились практически в нечто из-за неприятного инцидента. На короткое мгновение она расстроено и стыдливо опустила глаза на сияющий паркет, словно это она сделала что-то настолько же неправильное. Но затем, одумавшись, гордо подняла голову, улыбнулась, как будто ничего не произошло, и, поклонившись королю с королевой, быстро вышла из тронного зала. Её путались остановить многие голоса, которые позже слились в единый гул. Джастин и Мари удалились так же быстро. Король должен был что-то предпринять; воспользовавшись своим красноречием, он сумел сгладить произошедшее, отменив бал, но так, что никто не остался недовольным. Все постепенно разошлись, а король принялся успокаивать королеву, которая всё ещё не могла осознать, что произошло. В это время Кена тихим шагом прогуливалась по замечательному королевскому саду, как будто пытаясь уйти от этого места подальше и забыть всё. В воздухе витал сладкий и притягательный аромат роз, которые сейчас цвели и благоухали. Принцесса обнимала себя за плечи, ведь вечера, несмотря на жаркие и засушливые дни, отдавали свежестью и прохладой. Она чувствовала себя просто ужасно, в груди зародилось неприятное и обжигающее чувство обиды на саму себя. «В чём моя проблема? Почему я вызвала такое отвращение принца одним лишь своим видом? Боже, какая я скверная!» — в голове Кены крутились лишь подобные мысли Вдруг, она краем глаза заметила яркий мерцающий огонёк, там, в темной и от того загадочной чаще леса. Кена всегда была достаточно любопытной, поэтому сейчас она просто не могла не разузнать о том, что это за таинственный мерцающий огонёк. Желание узнать больше быстро отогнало от Кены лишнее, заставляя разузнать правду сейчас же. Принцесса чуть приподняла подол платья, чтобы снять неудобные туфли, которые уже успели ей порядком надоесть. Затем, она улыбнулась от ощущения мягкой травы у себя под ногами, и смело пошла в сторону леса. Когда она стала всё ближе подходить к желанному свету, то поняла, что это окно деревянной хижины с простой соломенной крышей, в нём Кена увидела силуэт мужчины, который что-то мастерил. Ей стало ещё интереснее, поэтому она несмело постучала в дверь, словно всё ещё обдумывала своё действие. Дверь отворилась с чуть слышным скрипом, и перед её глазами появился барон де Сен-Люк. — Вильгельм?! — удивлённо вскрикнула Кена, позже слегка смутившись из-за того, что назвала его по имени. Глаза юноши засияли, услышав своё имя, произнесённое ею. — Ваше Высочество! — так же удивлённо произнёс он, быстро окинув её взглядом и поклонившись. — Что Вы тут делаете?! Как же торжество?! — Бал провалился. А я заметила свет из окна, когда гуляла в саду и решила узнать, что здесь происходит, — тихо и с каплей вины за свою такую лишнюю любознательность ответила Кена, нервно теребя ткань платья. В голове у Кены возник идеальный образ принца, который, несмотря на всю свою внешнюю красоту, пугал и отталкивал. — Ой, что это я! — воскликнул Вильгельм и, слегка отойдя от входа в сторону, продолжил. — Проходите, Ваше Высочество! — Благодарю, и, пожалуйста, опусти эти никому не нужные формальности. Я просто Кена, а ты просто Вильгельм, — устало улыбнувшись, проговорила Кена и увидела тень смущения в ответной улыбке юноши. — Хорошо. А насчёт бала, скорее всего, мой братец, как всегда постарался и испортил всё, — с уст Вильгельма слетела легкая ухмылка. — Твой кто? Брат? Принц? — слала спрашивать Кена, и от ошеломления присела на плетёный стульчик, стоявший неподалёку. — Да, и я не люблю, когда кто-то относиться ко мне по-другому лишь из-за того, что мой брат дофин Франции. В любом случае, Вы бы узнали правду, так что, да, я жалкий бастард короля. Можете даже не тратить на меня своё время, — расстроено произнёс он, боясь посмотреть на ошарашенную Кену. Он не желал увидеть в её взгляде даже капли отвращения, капли, которой было достаточно для того, чтобы разбить его хрупкую, как хрусталь, веру в лучшее. — Боже, как ты только мог подумать, что этот факт заставит меня отвернуться от тебя и относиться предвзято, — Кена ни с того ни с сего решила в знак поддержки положить свою руку на его. Но вдруг она вспомнила, что знает Вильгельма всего день и в испуге отдёрнула руку. — И перестань обращаться ко мне на Вы, меня это очень смущает, — на щеках принцессы появился легкий румянец. — Да, прости, — сказал Вильгельм и улыбнулся, почувствовав зарождающееся чувство чего-то, несомненно, приятного в груди. Из-за внезапного порыва Кена до сих пор чувствовала смущение и, чтобы увести тему в совсем другое русло, она спросила, то ради чего пришла сюда: — А теперь я хочу узнать, чем ты здесь занимался вдали ото всех. Если это, конечно же, не секрет. — Конечно же, нет. Пойдём, — сказал он, всё ещё улыбаясь, и указал на рабочий стол. Кена легким шагом подошла к столику с большим количеством выдвижных ящиков разной вместительности. На его поверхности была разбросана материя, на которой лежали различные драгоценные камни невероятной красоты. Как только принцесса увидела их, то с интересом стала разглядывать каждый камушек. Рядом с самоцветами были расположены несколько инструментов, о назначении которых Кена ничего не знала, но в ней уже загорелось желание узнать. Вильгельм не мог не заметить её заинтересованность, всё было понятно по сияющим пытливым глазам. — Это моё увлечение. Наверное, единственной привилегией бастарда является свобода в выборе собственного дела. Здесь я в гармонии познаю науку терпения с помощью ювелирного мастерства, — с легкой улыбкой на устах объяснял Вильгельм, продолжая наблюдать за реакцией в глазах Кены. — Восхитительно! То есть это кольцо ты смастерил сам? — принцесса взяла в руки простенькое серебряное колечко с камнем цвета морской волны. Оно, несмотря на свою простоту, казалось принцессе чем-то сказочным. Этот цвет возбуждал множество морских картин в её воображении. — Да, и оно ещё не готово. Тебе не стоит видеть его, это кольцо слишком невзрачное для принцессы, — барон был в замешательстве, поэтому нерешительно попытался взять кольцо из маленькой и бледной от белил ручки Кены. Но принцесса тут же отвела вещицу в сторону от Вильгельма и посмотрела на юношу с игривым огоньком в глазах. — А вот и нет, оно замечательно! — с капризной ноткой произнесла принцесса, надев кольцо на безымянный палец. — Вильгельм, обещай мне, что, когда доделаешь его, то обязательно подаришь мне! — громко говорила девушка, улыбаясь и смотря на юношу, который не мог сдержать улыбки от такого детского и наивного поведения принцессы. — Хорошо, хорошо, будь, по-твоему, Кена, — юноша засмеялся, и его смех показался Кене особенно теплым и родным; из-за этого её сердце стало биться чаще, а румянец уже не могла скрыть никакая пудра. — Я мог только мечтать о том, чтобы мои изделия имели такой спрос. — Вот и прекрасно! Теперь оно принадлежит мне! — гордо сказала Кена и на её лице появилась забавная довольная гримаса. Вильгельм с восхищением наблюдал за её в какой-то степени театральными действиями. То, как она слегка вздёрнула нос, нарочно кокетливо положила кольцо на его прежнее место, и засмеялась, снова становясь собой. — А теперь, если ты, конечно же, не против, покажи мне что-нибудь из того, что ты делаешь. Всё это до невозможности увлекательно! — попросила Кена, но в её вопросе всё же читалось явное стеснение, которое внезапно пришло к ней после игривости. Но, благо, всё время присутствующее любопытство чуть приглушало неловкость. — Для Вас — всё, что угодно, мадам! — уверенно и резко выдал Вильгельм, затем скромно улыбаясь. Он совсем не ожидал от себя этой фразы, и надеялся на то, что она будет воспринята Кеной, как шутка. — Присаживайся, — Вильгельм указал на стоящий рядом со столом соломенный стульчик. — Благодарю, — девушка так же скромно улыбнулась и, сев на стул, стала с неподдельным интересом наблюдать за аккуратными, таинственными, движениями рук. Вильгельм был сконцентрирован на кольце, которое за этот вечер стало для него в разы дороже и прекраснее. Его вид казался таким серьёзным, что девушка не решалась задавать вопросы и только с восхищением смотрела за ним. Изредка, когда Вильгельм отрывался от дела, он смотрел на неугасающий интерес в чистых голубых глазах принцессы, и тогда отвечал на некоторые вопросы Кены. Атмосфера в этой тесной хижине была совершенной для них двоих, а понятия тесноты не существовало. Воздух был наполнен ароматом полевых цветов, и старинные вещи придавали всему вокруг домашней теплоты. Они ещё долго сидели здесь, общались обо всём, что было интересно, не замечая времени, которое, словно назло им, проходило слишком быстро. Вот уже глубокая ночь, а Кена не хочет уходить от него, ведь только здесь она чувствует безопасность и счастье от беззаботного общения со своим новым другом. Принцесса не хочет думать о том жестоком мире, что ждёт её за дверью, ведь заранее понимает, что там, среди холодных стен дворца, среди людей с черствыми сердцами и корыстными намерениями, она ни за что в жизни не почувствует уют и свободу. Поэтому всё, что ей остается — это просто наслаждаться последними прекрасно проведёнными минутами.***
В это время в покоях мадам де Бальбен Мари спала в объятиях Джастина, который с досадой открыл глаза и вздохнул. Он уже долго не мог заснуть, нечто болезненное сковало его сердце, нечто непонятное для него самого. Однако в глубине души юноша осознавал, что это вина. Джастин как можно аккуратнее встал с кровати, лениво прошёлся по комнате и накинул на себя тонкий хлопковый халат. Принц решил подышать свежим воздухом, как он всегда любил делать в поздний час, и вышел на широкую террасу, дверь в которую была распахнута. Джастин опёрся о мраморное ограждение и окинул довольным, но чуть сонным взглядом чудесный вид королевского сада, открывающегося отсюда. Лунный свет придавал всему тайну и очарование. Только сейчас он чувствовал полнейшее спокойствие и умиротворённость, никто не пытался управлять его действиями и мыслями. Принц наконец оказался один и не хотел возвращаться к надоевшей ему толпе, которая ожидает новой драмы и сплетен. Джастин стал вслушиваться в тишину, которую смели нарушать лишь колышущиеся листья могучих деревьев. Однако внезапно принц услышал мелодичный и приятный смех и сразу же стал искать глазами его причину. Джастин увидел, как по широкой тропинке сада, мощеной мелким камнем, шла юная принцесса Кена, а сопровождал её Вильгельм. Лицо Джастина приняло недовольное и недоумевающее выражение: брови сдвинуты, взгляд сконцентрирован, и губы чуть приоткрыты; а сам он сильнее облокотился о парапет. Кена мечтательно брела по дорожке и изредка поглядывала на Вильгельма. Между ними всё ещё существовал тихий разговор, который иногда приводил их к милому смущению и счастью. При виде их такими радостными лицо Джастина приняло привычное равнодушие, отливавшее презрением. Принц стал пристально наблюдать за Кеной. Она, всё так же сняв неудобные туфли, легкой походкой продолжала идти, улыбаясь всему, что окружало, иногда звонко смеясь и не обращая ни на кого внимание. Когда до Джастина в очередной раз донесся её смех и радостный голос, он почувствовал нечто волшебное в груди. Что-то заставило его убрать с лица напускное равнодушие и почувствовать себя снова спокойным. Принц догадывался, кто мог стать причиной этой магии. Однако юноша сразу откинул мысли о принцессе, словно вспомнив то, как стоит себя вести с ней. И он, быстро развернувшись, зашёл обратно в комнату. Джастин подошёл к кровати, и в последний раз окинув взглядом безмятежное лицо Мари, печально усмехнулся и беззвучно покинул покои.