***
Лето с каждым новым днём августа теряло своё господство над миром. Особенно это ощущалось тёмными звёздными ночами, когда, казалось, осень заранее обдавала землю своим холодным дыханием. Мари де Бальбен думала о том, как время ускользало сквозь пальцы, и продолжала смотреть на спящего Джастина. Страх больше никогда не увидеть рассвет так, когда он рядом, отравлял. Рай на земле не был вечен, и ей было суждено стать свидетельницей его падения. От внутренней борьбы её отвлёк паж, который зашёл в комнату, чтобы отдать ей записку. Мари развернула сложенный в несколько раз клочок бумаги. Ничего, кроме одного предложения, в котором Марго слёзно просила о встрече, там не было, однако и этого было достаточно, чтобы девушка пришла в ярость. Она накинула халат, собрала свои вещи и, бросив прощальный взгляд на возлюбленного, бесшумно вышла. Её сердце бешено стучало, и дьявол нашёптывал на ухо самые ужасные вещи, заставляя не идти, а бежать по пустынным коридорам отдыхающего от бала дворца. Как только Мари зашла в свои покои, где её ожидала фрейлина, она тут же потребовала объяснений. А после того, как их услышала не могла больше сдерживать недовольство. — Да как ты посмела брать всё в свои руки?! Бесстыжая! — выкрикнула Мари и со всей силой ударила Марго по щеке. Фрейлина едва смогла удержаться на ногах; краснота ярким цветком розы распустилась на щеке и принесла с собой пульсирующее покалывание, шипами впивавшихся в нежную кожу. Марго стыдливо прятала взгляд и не находила слов для оправданий. — То, что ты шотландка с причинами для мести, не даёт тебе право рушить мои планы. Что мы теперь будем делать? Отвечай! — Мне жаль, Ваше Величество, — тихо произнесла фрейлина, всё ещё помня о том, как Мари с самого начала просила себя называть. — Конечно, тебе жаль. Однако если всё раскроется, я уже никогда не стану королевой. И… — Нет, не раскроется. Верьте мне, я знаю, что делать, — оборвала Марго фаворитку, бросившись на колени и схватив последнюю за подол платья. — Доверять? С чего бы? Однажды ты уже сделала это, и что теперь? — после протяжного наигранного смеха ответила Мари и вырвала из рук фрейлины ткань платья. — Прошу, пожалуйте мне второй шанс. Я исправлюсь. Мари отошла от сокрушавшейся девушки в сторону и скрестила руки на груди. — Ну и каким же образом? — не скрывая недоверия, спросила фрейлина. — Клянусь своей честью, вашего имени я нигде не назвала, и сейчас шла очень-очень осторожно и никакого хвоста не заметила, поэтому у того, кто, очевидно, следил за мной, нет никаких ссылок на вас. Я предлагаю выставить всё так, будто бы Её Величество, королева Екатерина, причастна. Она состоит в переписке с некоторыми шотландцами, я знаю, сама видела зашифрованные письма. Так вы избавитесь не только от подозрений, но и от лишнего человека при дворе, коим вы всегда её считали, — говорила Марго, оставаясь на коленях, но подняв полные надежды глаза на фаворитку. Всю свою жизнь при дворе Мари молчала и мысленно открещивалась от любых подобных мыслей. И теперь, когда выдалась очередная возможность, она была в замешательстве. Конечно, она могла бы обвинить во всём фрейлину и покончить со всем быстро, но в то же время с минимальной выгодой. Хотя голос совести и попытался снова отговорить, в конце концов, голос её собственной истины оказался громче. — Если я соглашусь, то что от этого получишь ты? — Ваше Величество, мы с вами в одной лодке. Я верю в ваш успех, потому что от него зависит успех моей мести. Будьте покойны, я не сомневаюсь, что смогу сохранить вашу репутацию незапятнанной. Здесь не только я нуждаюсь в вашей силе, — отвечала Марго, поднимаясь с колен плавно, как гремучая змея. — Раз так, то сделай всё возможное. — Да, Ваше Величество, — сказала Марго и отвесила поклон Мари, которая стремительно направилась к выходу, желая поскорей покинуть неугодную фрейлину.***
Ранним утром Ньюансе осторожно разбудил юного короля, чтобы сообщить о внезапном совете, собираемым по велению английского короля. Голова нещадно болела от всего выпитого на вчерашнем празднестве, поэтому он поднялся не сразу. С губ слетели ругательства, адресованные будущему тестю, однако начинаясь громко, они заканчивались полушепотом. Хмурясь от назойливых лучей солнца, Джастин пошарил рукой по соседней стороне постели и, к своему большому удивлению, не обнаружил Мари. Что-то неприятно саднило в районе груди, но уже через несколько мгновений, когда слуги примчались с одеждой в руках, боль прошла. При воспоминании о прошлой ночи юноша устремил свой мечтательный взгляд на незаконченное полотно напротив кровати, и скривил губы в довольной усмешке. Ему нравилось, как воображение помнило каждую деталь её тела и могло без особого усилия оживить даже этот холодный карандашный набросок. Ему льстил тот факт, что никакие краски мира не смогли бы передать красоту Мари так, как это делала его память.***
Один из стражей, стоявших у массивной двери в зал совета, своим громким голосом обозначил появление юного короля. Все вельможи тут же прекратили своё горячее обсуждение и склонились в приветствии. Джастин занял своё место во главе стола, после него сели и все остальные. — Что заставило Вас беспокоить меня в столь ранний час, Чарьльз? Фамильярность Джастина была сродни опрокинутому на него ведру с ледяной водой. Джастин стал королём, а, значит, был ему равен, однако ещё не обсохшее на губах молоко слишком бросалось в глаза. Для короля Чарльза он всё ещё был ребёнком, котрому захотелось потешиться и примерить отцовскую корону. Произошедшее было делом государственных масштабов, поэтому королю пришлось скрыть свою истинную реакцию и перейти к делу. — Мои шпионы доложили мне, что шотландское войско находится в опасной близости от границ Англии. Боюсь, что король Якоб затеял что-то недоброе. Если поступить вразрез с мудростью, войны не избежать. Джастин видел, как королю было сложно признавать вину своего сына в развязавшихся беспорядках. Принц Джон был на пять лет старше Джастина, и подобное поведение ничуть не удивило последнего. Однако старик не вызывал у него достаточно жалости, да и желания помочь ему закончить эту пытку Джастин не находил. Юный король понимал, что война была неизбежно, но его хорошо натренированная армия стала успокоительным средством для его взволнованного сердца и воспалённой головы. Так что от страха за жизнь свою и подданных ничего не осталось, задержалась лишь весёлость прошлой ночи, которая требовала подкормки. — Я отправлюсь сегодня же, — коротко ответил король Чарльз перед обсуждением подробного плана. Джастин равнодушно кивнул и обратился к вельможам, которые уже успели продумать многое. Так было даже лучше для короля, которого продолжала донимать назойливая головная боль. Он не высказывался, лишь изредка ёмкими заученными фразами соглашался. Король Чарльз видел это безразличие, и его сердце обливалось кровью, однако он не желал делать замечания по этому поводу. Не успел Джастин объявить об окончании совета, как двери зала открылись, и зашёл Вильгельм с двумя стражниками. В руках у барона были какие-то бумаги. Орлиный взгляд без слов говорил о важности принесённых известий. — В чём дело? — с недовольством спросил юный король, удобнее устраиваясь в кресле. Перед глазами встала картина его позора на недавней дуэли. На солнечном сплетении почувствовалось острие шпаги брата, и Джастин поспешил проверить, пошла ли кровь или нет. Осознав свою глупость и мнительность, он вновь пришёл к напускному равнодушию. Вильгельм, конечно же, заметил смятение брата и бесшумно усмехнулся своему относительному успеху. Раньше Джастин был лишь его младшим братом, но теперь стал не только королём, но и самонадеянным юношей, посмевшим оскорбить девушку, которой барон весьма дорожил. — Этой ночью во дворце была попытка измены, — в миг остудив свой разум, твёрдо произнёс Вильгельм и передал бумаги Джастину. Юный король знаком приказал вельможам, которых в один момент взволновала новость барона, замолчать. Ему хватало громогласных мыслей, пускавших яд сомнений по венам. — У тебя есть доказательства? — задал вопрос юноша, указывая пальцем на документы. — Конечно же, нам удалось поймать исполнителей, однако заказчик пока не установлен. — Кто? — на выдохе и произнёс Джастин и медленно побарабанил пальцами по столу. — Здесь ли об этом… — Да, пусть все здешние лодыри, которые вчера были слишком пьяны, чтобы думать, узнают, — Джастин всё больше и больше раздражался. — Это Маргарита, фрейлина Её Высочества. И она утверждает, что Её Величество, королева-мать приказала ей осквернить принцессу. Она оказалась связана с могущественным шотландским кланом. Тишина наполнилась удивлением дворян, возобновивших своё шипящее обсуждение. Несмотря на то, что все в один голос говорили о благочестивости, за этими показными речами всё-таки скрывалось искреннее желание узнать подробности скандальной истории.Если бы недостойные дворян мысли могли оставлять за собой след, то в зале не осталось бы и единого незапятнанного места. — Опять шотландцы? — болезненно усмехнулся и, скорее, себе сказал Джастин— Показывай дорогу, Вильгельм, я хочу увидеть эту шотландскую тварь. Однако даже твёрдое намеренье короля докопаться до истины не сумело разбить веру Марго; она говорила одно и то же, несмотря на мучительные пытки допроса. Джастин знал матушкин почерк, однако уверенность девушки заставляла сомневаться. Разорванная в клочья одежда едва прикрывала наливавшиеся синяки. Похоже каждое движение давалось ей с трудом, но она продолжала, вселяя смуту в душу короля. — Жизнь во дворце меняет людей и их привычки. Конечно, детям трудно осознавать, что их родители ставят во главу угла потайные желания и власть. Но, Ваше Величество, все замечательные правители всегда смотрели правде в глаза, чего я и вам желаю, — сказала фрейлина и через силу улыбнулась. Кровь сделала её зубы красноватыми. Зловеще смотрели на него её глаза, опухшие не столько от слёз, сколько от регулярных побоев. За одну ночь она состарилась на десяток лет; каждая следующая секунда её жизни казалась последней, однако она, не обращая внимания на дрожь, делала свою работу. — Следите так пристально, как только можете. Никого не впускать, всё докладывать мне, — отрывисто приказал он и покинул тюремную камеру.***
Джастин застал королеву за вышиванием. Она поднялась, чтобы поприветствовать сына объятьями, но не получила ничего, кроме холодного требовательного взгляда. — Как ты это объяснишь? — закричал король, швырнув конверт на туалетный столик. — Что это ты так груб сегодня? Что-то страшное произошло? — прибывая в замешательстве, спросила королева поправляя очки. — Вдовствующая королева страны, которая принадлежит мне… нет, даже так, моя мать оказалась предательницей, которая за моей спиной связалась с шайкой шотландцев. — Невозможно… — продолжала настаивать Екатерина. — Что здесь написано? Это не имеет никакого смысла. — Не притворяйся, что не знаешь, — горько усмехнувшись, ответил, Джастин и затем приказал страже обыскать комнаты. Пока трое молодцов переворачивали всё вверх дном король не сдвинулся со своего места. А вот королева-мать суетилась, то озираясь по сторонам, то зовя слуг, то напрасно взывая к милости сына. Устав от метаний, она отчаялась и опустилась на пол рядом с Джастином, слегка ухватившись за кончики его пальцев. В тот момент его сердце дрогнуло, и на холодной маске появилась трещина. Правда, она быстро зарубцевалась, когда стража нашла, что искала. А именно, кодовые таблицы, которые позволяли прочитать нужные слова и фразы в письме с тайным содержанием. Их было несколько, стража быстро подобрала правильную. Джастин уже знал, о чём шла речь, но прочитал ещё раз. «Надеюсь, вы не забываете доброту ваших давних друзей и сможете избавить Францию и её короля от женщины, влияние которой, словно сорная трава, быстро растёт и портить всё вокруг. Поймите, как болит сердце любящей матери и найдите мудрое разрешение этой проблемы, как вы всегда и делали в подобных случаях» — На чьей ты стороне? Почему вчера ты восхваляла Кену, а сегодня хочешь устранить? — Кену? Кто тебе, сказал, что в этом письме речь идёт о Кене? — Маргарита, она сейчас в темнице. И эта тварь отказывается говорить, только и твердит, что ты стоишь за этим. Екатерина стёрла слёзы и встала, стараясь рассказать о том, что умыслы её были направлены на Мари де Бальбен. Девушка с малых лет была рядом с Джастином, однако их близкие отношения стали представлять серьёзную опасность только в последние недели, после помолвки. Екатерина всего лишь желала помочь сыну. И поскольку она была в хороших отношениях с одной из влиятельнейших семей Старого Света, то она поспешила обратиться к ней за помощью. По иронии судьбы они были из Шотландии. — Это, конечно, хорошо, что ты не приложила руку ко вчерашнему. Но ничто не отменяет твоей двуличности. Ты прекрасно знаешь, что я люблю Мари. Как ты посмела за моей спиной решать её судьбу?! Сейчас я — король. Всё в этой стране принадлежит мне, только мне! Ты настолько не уважаешь меня и мою власть? Ох, как же я тебя призираю! — Сынок… — пыталась прервать бешеный этот поток мыслей Екатерина. — Ты получишь своё наказание в монастыре, возможно, там ты научишься смирению и покорности. Больше мне не о чем с тобой говорить. Прощай. Равнодушие сына было слишком тяжёлым грузом для её сердца, и королева-мать потеряла сознание. Уходя, Джастин слышал обеспокоенных слуг, суетящихся вокруг неё, но запретил себе возвращаться. Он постарался покинуть покои как можно скорее, чтобы избавиться от гложущего чувства ненависти.***
— Я еду, в первую очередь, чтобы разобраться с беспорядками, учинёнными принцем Джоном. Похоже, погорячились мы, назначив его регентом, — виновато произнёс король Чарльз и посмотрел на Елизавету, которая изо всех сил пыталась сохранить спокойствие. — Не беспокойтесь, не может быть такого, чтобы отец с сыном не нашли никаких точек соприкосновения. — Не будь слишком строг к нему, дорогой, но и себя береги — вдруг совсем не по-королевски, скорее по-матерински, произнесла Елизавета и положила ладонь мужу на плечо. Король заключил её влажные от слёз ладони в свои и правой рукой погладил её руки, будто бы без лишних слов пообещал прислушаться к совету. — Отец, я буду скучать, — пролепетала Кена. Король поцеловал дочь в лоб и прошептал на ухо что-то вдохновляющее, однако эмоции позволили оставить в памяти лишь последнюю фразу: «Выживи несмотря ни на что». Принцесса придерживала мать за предплечье, чувствуя, как последняя готова упасть и сломаться от бессилья. Тогда Кена и не могла догадаться, что видела отца в последний раз.