***
Где-то за пределами маленького помещения раздаются ярые раскаты грома, как бы намекая, что оно очень зло: ему не хотят подчиняться. Но это не волнует никого какое-то время, пока опять же за пределами помещения не слышны отстукивающие капли дождя и хлюпающие звуки с рычанием. Из заколоченных окон не проходит даже намёк на свет, по помещению слышны негромкие шаги, а потом раздаётся хриплый голос. — Нам надо убираться. — Негромко говорит парень, заталкивая в сумку вещи и поглядывая на пол, где разместились две чёрные макушки под тонким одеялом, потом переводит взгляд на серьёзного парня, который с хмурым выражением лица засовывает за спину пистолет. — Надо, — Парень застёгивает курточку до конца и надевает на себя капюшон. — наверное. — Они их нашли, долго мы тут не протянем, — Вновь негромко говорит парень, уже сложив все вещи в сумку, поднимая пистолет с подобия стола и засовывая за спину. — буди их. Высокий парень с худощавым телосложением подходит к двум фигурам, лежащим на холодном полу, долго разглядывая, будто что-то обдумывая, его брови сходятся на переносице, когда из-под одеяла появляются еле слышные стоны и подрагивания. Парень проводит ладошками по лицу, тяжело выдыхая и цепляясь за отросшие тёмные волосы. Потом перекладывает ладошку на одну из тёмных макушек и еле заметно гладит. — Простите меня. — Парень слышит сзади себя недовольное ворчание, что он слишком долго сюсюкается и что им нужно срочно сваливать, а он и понимает, опять задумываясь о своей жалкой жизни уже нный раз за свою долгую или не очень жизнь. — Тэхён, блять, я уже чувствую этот отвратительный запах! — Кричит парень около входа в небольшое помещение и кривит нос, доставая из-за пояса пистолет. Парень, который до этого сидел на корточках около чёрных макушек уже начинает тормошить две маленькие фигуры, вытаскивая их из-под одеяла, и ставя на ноги, на что те сонные и ничего не понимающие зевают и спрашивают, что случилось. А случился опять побег, побег от всех, побег от тех, которые их жаждут найти, очень жаждут. — Маленькие мои, нам срочно надо идти. Мы с вами пойдём в место, лучше этого в сто раз, вы же хотите, да? — Лгать плохо, лгать нехорошо, но сейчас это никого не волнует, дети сами понимают, что это жалкая ложь их отца, что места лучшего не будет, потому что они те, кто обречены на такую жизнь. Маленькие фигуры слабо кивают, хлопая глазами и отгоняя пелену сна подальше. — Чонхён, малыш, иди ко мне. — Маленький мальчик тянется ручками к парню и обвивает его шею. — Сунён, давай руку. — Мальчик хватается за ладонь парня и уже идёт вслед за ними. Уже около выхода из этого помещения их встречает испуганный взгляд, который мотает головой, на что Тэхён чертыхается и отпускает мальчика. — Ён-и, возьми брата за руку и ждите нас здесь. — Мальчик берёт брата за руку, и они послушно стоят на месте, смотря вслед уходящим родителям и немного опускают плечи вниз: страшно. Родители — эти два молодых парня их родители, и они дети рождённые Ким Тэхёном, те самые, что должны стать спасением человечества, которое в крайне губительном состоянии, и на этих детей идёт охота уже 5 лет. 2019 должен был стать той датой, когда вселенная бы пала, пал бы мир, что небесный, что и земной. Рождение двух младенцев заставило время, если не остановится, то пойти медленнее: «Особенные» — прошептал Тэхён, когда полностью отрубился. Время идёт, всё стоит, идёт охота, но пока терпимо, вся вселенная нацелена найти этих младенцев. 2024 год, дети до сих пор скитаются со своим отцом по миру, им уже пять лет, состоянии планеты крайне губительно, но дети растут со скоростью света, вот тут уже точно не преувеличение. Пять лет скитаний по миру, пять лет утопаний в чёртовой крови, убийств и защите двух младенцев. Они не задерживались на одном месте больше месяца никогда, и то месяц был для них слишком уж большой роскошью, потому что в месте, где они находились сейчас, продержались только неделю. Дети росли довольно-таки сильными и сообразительными, они уже по развитию превосходили многих детей в младшей школе, многие вещи понимали и принимали. Только вот никто не знает, когда же и при каких условиях дети станут тем самым козырем во спасение человечества, и когда и с ними начнёт играть судьба. Ведь стало понятно, что-то ли она ненавидит род Кимов, то ли род Чонов, иначе не подложила бы такое дерьмо двум парням, нарушив их ранние суждения, заставив страдать, что морально, что физически. Их пара была построена на сплошной боли, говорят предначертанные связаны с друг другом, однако они неправильные предначертанные, если они и связаны, то только болью.***
— Я опять весь пропитался в этом дерьме. Надо найти место, где есть душ и набрать еды, у нас её вообще нет. — Парень трясёт рукой, с которой сразу же падают сгустки плоти какого-то непонятного существа, но явно вышедшего из ада. Когда родились дети, порталы пооткрывались в мир человеческий почти все, с всех низов и вершин. Тэхён привык драть свою задницу каждый день, привык видеть много крови, мяса, гнили и всякого подобного дерьма. Его, честно, уже не удивит абсолютно ничего, потому что шесть лет с двумя детьми и не к такому тебя приготовит, особенно, когда ты вроде мужчина, когда об этом всём ничего не знаешь, ходишь год как шар надувной и ещё умудряешься бегать от тварей, а потом ты просто орёшь от боли, когда тебе вспарывают живот весьма варварскими способами, не такую жизнь он себе желал и вообщем-то он и вообразить не мог, что именно он станет первым из мужчин, кто родится с меткой родителя. А потом ты на протяжении пяти лет просто находишься под вечным наблюдением всяких тварей, которые жаждут то ли вознести, то ли прикончить его детей, от которых он рвёт свой зад, чтобы защитить. — Тэён, давай сваливать, я чувствую, что вторая партия на подходе, а мой пистолет проглотила та тварина. — Парень напротив только закатывает глаза и схаркивает кровь, убирая сырую чёлку с лба, и размазывая по волосам гниль, он вновь кривится. Тэхён быстрым шагом двигается к помещению, вновь сажает сына к себе на руки, только уже второго мальчика отдаёт на попечение Тэёну. — Ну что, малыши, приготовились играть? — Дети кивают и слабо улыбаются, обвивая сильнее шею мужчин. Парни выбегают из помещения, чувствуя запах гнильца и недавнего дождя. А потом бегут к какой-то машине, в которой лежит мёртвый человек. Ангелы даже и глазом не моргнули — привыкли. Они быстро проговаривают детям на ушко. «Наступила ночь.» Дети сразу же закрывают глаза, а они в быстром темпе выталкивают из машины труп, отбрасывая куда подальше. Тэхён тяжело вздыхает и открывает заднюю дверь. «Солнышко, утро.» Мальчик открывает глаза и перелазит с рук на сидение, тоже немного морща нос, от неприятного запаха, но он в принципе привык, как и они все. К нему тут же присоединяется брат, кидаясь сразу же в объятия. Потому что так лучше, потому что так они в безопасности, потому что на протяжении пяти лет они поддерживают друг друга, и никогда не остаются друг без другу, потому что как никак они одно целое. Чонхён кладёт голову на колени брата и засыпает, а другой же пристёгивается, крепко удерживая в своих объятиях брата. — Тэхён, куда мы поедем? — Интересуется парень за рулем, уже трогаясь с места и пока что направляясь в сторону маленьких, бывших магазинов, надеясь там найти еду. Парень пожимает плечи и просто мотает головой, как бы говоря, что он сам не знает, потому что им попросту уже негде прятаться, они объездили уже все уголки мира, в надежде, что там оставят их в покое, но как бы не так. Их всё время находят, не оставляют в покое, желают убить, расчленить и выпотрошить. Ему пришлось очень многому научиться, потому что когда ты понимаешь, что что-то дорогое тебе подвергается опасности, то ты волей-неволей будешь лезть из кожи вон, чтобы спасти. И тебе становится плевать на себя, на ту боль в сердце, которая осталась. Она никуда не ушла, она будто только сильнее въелась, вонзилась глубоко. Но ты к этой боли привык — приелась, и когда ты находишься в стрессовых ситуациях — ты забываешь и вовсе, потому что эта боль уже не так важна, потому что в сердце появилось другое чувство: желание защитить частичку себя и не только себя. Мальчики родились двойняшками, один был больше похож на Тэхёна, второй же на своего другого отца. Пусть ему и могут сказать, что он последняя тварь, в принципе, он и не отрицает этого, но одному уделял чуть внимания, чем другому. Потому что в одном чувствовалась некая слабость, потому что именно в нём Тэхён и узнал себя: слабого, беззащитного и для Тэхёна стала потребность защитить Чонхёна, а другого же нет, что и стало понятно, кто пошёл в кого. Сунён, он даже когда только родился, был намного сильнее, он никогда не плакал, просто смотрел по сторонам как бы намекая, что ему всё же интересен внешний мир и всё, из него источалась сила, однако, намного сильнее он был вместе с братом, они без друг друга слабее, они без друг друга просто маленькое никто, а когда вместе они большое что-то. Но глубоко внутри, в самых недрах его головы, он всеми фибрами души любил обоих детей и защищал тоже. Сами же мальчики знали, чьими детьми являлись, странно было бы это не знать, особенно, если они были сообразительнее многих. И их психологический возраст намного отличался от их реального. Реакция была неоднозначной, мальчики просто пожали плечами, было слишком мало эмоций, будто им открыли не тайну всего человечества, а простую шутку рассказали. Дети же и на счёт другого знали, от чего за ними гоняются всякие существа и только тяжело вздыхали — тяжело им тоже. Всем тяжело. Тяжело Тэхёну, который не простит себе, если не успеет, тяжело детям, которые спят на полу, мало едят и каждый раз боятся, что их отец не придёт или наоборот придёт тот, кого они явно не хотят жаловать. И наконец, тяжело тому, который на все эти шесть лет стал опорой и поддержкой не только для детей, но и для самого ангела. Он являлся тоже ангелом, ангелом-хранителем, у которого умер человек, у которого умер его подопечный, и до прихода Тэхёна, всего в слезах, с потерянным и полностью разбитым взглядом, который рухнул перед ним, прошептав: «помоги», до этого он готов был умереть. Они помогали друг другу, они стали семьёй друг для друга, в таком мире, на этой земле, тебе нужна поддержка, как-никак тебе придётся научиться защищаться, владеть оружием и кулаками, если же нет, то ты просто умрёшь тут же. Как бы глупо это не звучало, но Тэхён, он до последнего надеялся, что за ним придёт тот, кого он желал видеть примерно год, а после начались погони, а после ему стало плевать, сердце лишь побаливало, вспоминая последние слова, перед бурей, что обрушилась, перед тем, как он сбежал, в основном стало плевать. Такая любовь, в принципе не проходит, они предначертанные, которые порвали нить их общей судьбы. Ни у того, ни у другого не будет возможности больше встретиться, потому что они не смогут найти друг друга, их нить была оборвана, а значит оборваны и чувства, которые могли бы чувствовать друг друга. Стоило только полагаться на судьбу, что они однажды бы встретились, но так думал парень в течении двух лет, сейчас он не хочет, не желает. Он лишь желает никогда не встречаться, продолжить жить вот так вот — скитаниями. Ангел понимал, что его любовь односторонняя, его любовь не пройдёт никогда, потому что он уже позволил влюбиться, остаётся лишь жить с этим. Он хочет никогда больше не встречать его, ссылаясь и успокаивая себя тем, что такого и не может быть. Что он и не встретит.Однажды невозможное случилось, что мешает невозможному случиться вновь?
***
— Ты куда приехал?! Ты серьёзно? Нас нашли в чёртовой заброшенной деревне, вообще на границе с другой страной, и ты думаешь, что нас не найдут в чёртовом Сеуле? Ты ебанулся? Мы ехали овер-дохера времени, я даже не знаю сколько уже прошло дней, чтобы в итоге приехать в Сеул? У тебя мозги есть? — Парень покрывается красными пятнами, а руки подрагивают от нервов, что это может плохо закончиться. Он сам понимает, что им негде уже прятаться, что их найдут везде, что везде их выследят, но ехать в столицу Южной Кореи, он считал самым последним делом. На душе просто гремит гром, на улице пасмурное небо, готовое тоже развеять по воздуху молнию и одарить их звуком грома, однако у него самого в душе и молнии метаются и гром по перепонкам стучит. Он хватает себя за волосы, желая в какой раз уже забыться, забыться от всего. Надежды на то, что станет легче, пали прахом, стало хуже, в сто крат хуже. Ангел лишь способен успокаивать себя тем, что если бы он остался там, то этих детей бы понапрасну убили бы и всё, причём убил бы их собственный отец. Он предполагает, что тот знает о ребёнке, потому что странно было бы не знать о нём, когда весь Ад только так и сотрясается, выпуская наружу всё новых и извращённых мразей. Только странно, что никто ещё не знает, что детей-то двое, он это понял только тогда, когда противный голос, хриплый и булькающий, рвался сквозь двери со словами: «Где этот ребёнок?». Они ведут охоту на ребёнку, не зная, что их двое, что друг без друга они никто. Если они и схватят одного, то это будет бесполезно, они родились одним целым, вместе они очень сильны, сильнее многих. — Успокойся. Ты сам знаешь, что больше некуда. Я слышал, что тут есть какая-то заброшенная катакомба. — Тэён, по совместительству ангел-хранитель и семья, вновь завёл машину и тронулся с места, желая поскорее доехать до того места, потому что и он понимает, что жёстко рискует, приезжая в Сеул, бывший город-мегаполис, а сейчас местом, где открыт портал, откуда выходят все твари. К слову, и ангелочки ведут на них охоту, боженька ведь тоже наслышался, они тоже желают убить этих детей, ведь эти дети от самого Астарота, дети-легенды. — Останови машину. — Парень резко тормозит и непонимающе смотрит, но ничего не спрашивает, потому что каждый знает, что риск — это последнее, чтобы они сделали. — Оружие. — Констатирует факт, так просто и легко, будто ничего стоящего. Ангел быстро выбегает из машины, подходя к человеческой плоти и обшаривая, пытаясь найти хоть что-то из оружия и первая попытка провалена. Он бежит к телу, которое тоже находится на так далеко, и на его счастье, это оказывается военный, который начал уже разлагаться. Он вытаскивает из него пистолет, в котором почти целый магазин и хватает рядом автомат. Он уже хотел бежать, только вдруг понимает, что в прямом смысле окружён, и нет бы это были чёртовы твари всякие, это ангелы. Он не имеет права их убивать, просто не смеет, однако побить и вырубить смеет. — Ты попался. — Ухмыляется какой-то слащавый парень, на что Тэхён закатывает глаза, которые явно не видно из-под отросшей чёлки. Но главное ему знать, что он закатил глаза и плевать видят другие или нет. Ему сейчас придётся разделаться с десяток ангелочков в одного, потому что он очень надеется на то, что у Тэёна хватит ума сидеть в машине и не высовываться. Он мельком глядит на машину, обнаруживая обеспокоенный взгляд, он лишь еле заметно мотнул головой, на что тот кивнул и он даже выдохнул. — Я не попадался. К слову, у меня автомат и вы можете сейчас сдохнуть. — Тэхён криво улыбается, показывая оскал и то, что он более чем серьёзен, на что те только начинают смеяться. — Дорогой, ты нас не убьёшь. Велика расплата ангелу за это. — Проговаривает уже другой парень, не менее слащавый, чем прошлый. — Хотя, ты же у нас недоангел, который потрахался с падшим и родил выродка, как и его отец. Ты — позор неба, знаешь это? У тебя ещё есть шанс вернуться на Небо, если отдашь этого выродка, и мы так уж и быть прикончим его не при тебе. — Вы видели когда-нибудь разъяренного ангела? Нет? Так знайте, зрелище не из лучших, кому бы понравилось слушать всякие гадости в свою сторону и в сторону своих детей. И будь они хоть чуть-чуть в курсе его ситуации, что с ним делали, когда он находился в том доме, когда спал голым в подвале, и как над ним издевались, то даже бы не посмели такого сказать. Они бы загнулись тут же, они бы скорее наложили на себя руки, чем продолжили жить. Тэхён не отрицает порывов покончить с собой, но каждый раз его что-то оттягивало назад и сейчас он понял что, его дети, он любит своих детей, хоть и по максимуму не может показать свою любовь, потому что опасно проявлять слабость, и, когда он её проявляет, то сразу же становится плохо всем. Ведь малейшая слабость, малейшее отвлечение с его стороны может стоит жизни его детей. Парень поворачивается вокруг себя и с ноги бьёт ангелу в живот, что тот рычит и отшатывается. Он вновь поворачивается и уклоняется от удара, делая шаг вперёд, хватая руку ангела и выворачивая её, пиная под колено, и, откидывая к другим. Он вновь чувствует, что-то сзади и поворачивается, чтобы занести удар ногой, но напротив него находится пистолет и на него смотрит, то самое слащавое лицо ангела, который говорил ему про позор неба. На минутку его одолевает нереальный страх, но он спешит вновь спрятаться за маской безразличия и смотреть на явно удовлетворённого ангела, который снимает курок, держа его на прицеле. — Ты мне противен. Ну что нравилось подставлять задницу? Мерзость, ты позоришь всех ангелов своим существованием. За тобой пойдёт и отродье адское! — Парень вновь кривиться в безумной усмешке и начинает давить на курок. Тэхёну уже почему-то не страшно, не страшно только за себя, ему было бы плевать на себя, что его убьют, но вот, когда начинают давить воспоминания о детях, то сразу же кошуки скребут на душе, противно, он бы хотел им хорошей жизни, а не такой, в которой они живут сейчас. Он понимает, что пожалуй его дети сейчас это увидят, увидят как прикончат собственного отца, единственного человека, который у них есть. Парень переводит взгляд на машину, которая стоит в далеке и кричит, что есть силы, чтобы они уезжали и когда машина начинает трогаться с места, он вроде как спокоен. Ангел напротив явно напрягся и оскалился, он нажимает на курок и пуля летит прямо в его лоб, на секунду он прикрывает глаза, думая о том, что вот и всё, сейчас всё закончиться. Только, если бы вдруг не раздаётся такое громкое и щемящее для сердце: «Папа» и Тэхён распахивает глаза, замечая перед своими глазами пулю, которая замерла, все в миг ошарашиваются, и слащавый ангел дёргает головой в сторону звуков голосов, но он реагирует быстро, ребром ладони ударяет по сонной артерии и ангел валится на землю. — Если вас сожрут, то это будет уже не моя забота. — Парень отходит от тела и пуля вновь начинает двигаться, улетая в бетонный столб. Вот сейчас и понимаешь насколько дорога тебе жизнь, особенно, когда есть ради кого жить. Тэхён переводит взгляд на детей, который стоят около машины держась за руки, а потом бегут к нему, начиная плакать. Тэхён слабо улыбается и целует их в макушки, шепча им тихое: «Спасибо», честное слово, он не знал, даже предположить не мог, что эти дети могут быть настолько особенными. И чувствует он, что это только начало. Не зря же сказано, что родившийся ребёнок спасёт человечество именно от падшего ангела и ангела. А их пара изначально была слишком необычной, неправильной и те, кто рушили правила об предначертанных, значит и их дети будут не менее необычными. Ангел ещё раз целует чёрные макушки детей, крепко сжимая их в объятиях, а потом быстрым шагом они шагают в машину, чтобы доставить детей в безопасное место и пожалуй самих себя.***
— Папа, мне здесь не нравится. — Тэхён это понимает — ему тоже. Он кривится, когда чувствует, что наступает на что-то, что под его ногой расходится противным треском. Помещение окутано кромешной темнотой и внушает только ужас, длинный коридор, запах сырости и крови заставляет тошноту подступится комом к горлу. Макушки детей ближе жмутся с двух боков, с обеих сторон доносятся детский скулёж, но у него нет выбора и им больше некуда деться. На минуточку стоило бы задуматься , а какая была бы его жизнь, будь он простым ангелом, родись он беловолосым с обычной меткой, он бы тогда смог жить нормально, завести себе обычную семью, и не быть втянутым в легенды, водовороты жизни и спасение человечества. Честно, он сейчас и представить себя не может без всего этого: без этих детей, без своей любви, без приключений, свалившихся на него. Он, конечно, скучает по тихой и размеренной жизни на небе, но и его особенность принесла в его жизнь некие краски, которые окрасили её от самых тёмных до самих ярких, от самых болезненных ощущений, до самых незабываемых. Он не будет жаловаться. У каждого в жизни есть нелёгкие моменты, просто у него их немного больше. — Тихо! — Все резко замирают, кажется, они даже перестали дышать на мгновение, когда по длинному коридору раздался вой. В темноте ничего не видно, и взгляд ангелов, который наполнился страхом и ужасом никто не видит, но кажется все чувствуют, что их внутренности сжимаются в тугой узел. Тэхён подсознательно прижимает детей к себе крепче, когда слышит, что Тэён снял курок с пистолета. По помещению опять проносится вой, смешанный со стоном и громких криком, который они уже отчётливо слышат. — Мы здесь не одни. — Шепчет ангел-хранитель, а Тэхёну вдруг захотелось засмеяться и спросить: «Да ладно?», он хмурит свои брови и проклинает, что подписался на это, ему страшно, что будет дальше, но пока что сзади и спереди окутывает их полная неизвестность, поэтому он делает шаг вперёд, когда звук раздаётся вновь, с криком, воплем, кто-то явно захлёбывается в собственной крови. Ещё шаг, который окутан полной неуверенности в том, что он делает, а потом ещё и ещё, до того момента, пока они не доходят до мнимого луча света. И нет бы быть разумным, развернуться и пойти обратно, бежать что есть силы, но он упорно делает шаги вперёд и уже останавливается около массивной железной двери, которая приоткрыта. Все облачены в чёрные мантии, капюшоны которые скрывают лица всех там присутствующих, а посередине лежит три каких-то тела в этих самых мантиях. Он сглатывает и делает шаг назад, задавая лишь себе вопрос. — Что это за хуйня? — Они быстрым шагом двигаются в самое начало, откуда и пришли, всё ещё переваривая всё там увиденной, всё ещё переваривая эти распотрошенные тела, лежащие на холодной земле и истекающие кровью. Они выбегают на улицу, глубоко вдыхая в себя воздух и переглядываясь, а потом вновь вбирают себя воздух только уже от голосов, которые раздаются сзади их спин. Они медленно поворачиваются, смотря на пять демонов, облачённых в эти мантии, которые сплёвывают кровь и противно улыбаются. — Я же говорил, что он сказал их двое. — Резко что-то пошло не так, например то, что они попали именно на одну из каких-то организаций, которые охотятся на детей. И что кто-то знает, что детей двое: «Влипли» — думает Тэхён, когда выхватывает пистолет из-за пояса и стреляет по трём головам, остальные две падают уже от пуль Тэёна. Они встречаются взглядами. — Думаю, мы должны, — Начинает говорить парень, но его перебивают. — Мы должны. — Говорит Тэхён и садится на корточки, снимая мантию с демона. — Это безумно. Они охотятся на нас, — Вновь вторит парень, надевая черную мантию на себя и одного из мальчиков. — Вот и узнаем, вычислять они нас или нет. У меня есть подозрения, что кто-то у них знает наше местоположение, осталось понять как они его вычисляют и тогда мы сможем спрятаться. — Быстро проговаривает Тэхён, засовывая маленькую руку в мантию. — У нас дети. — Констатирует факт Тэён, надевая на себя капюшон и замечая лукавую улыбку на его лице. — Я видел, что там тоже были дети, фигуры маленькие были, иначе бы я и не стал рисковать — секёшь? — Он застегивает пуговицу на мантии сына и берёт его за руку. — Мы рискуем, но я так понимаю, ты уже точно это решил, поэтому пошли, господи помоги, пережить хотя бы этот вечер. — Тэхён кривится, на господа он уже давно надежд не полагает, но тоже молиться, потому что это безумно, страшно, опасно, но всё это граничит с безысходностью ситуации, потому что если ты хочешь жить, то и в логово к демонам пойдёшь.