Корнелия и Калеб. Книга первая. "Однажды ты встретишь его"

Мне так много нужно тебе сказать, но больше всего - "прощай".

      На Хитерфилд опустились сумерки. В маленьком городке зажглись огни, люди направлялись кто с работы домой, кто просто слонялся по городу без дела, кто спешил на романтические свидания под луной. Я шумно выдохнула, выравнивания дыхание. События последней недели четко вырисовывались на моем лице, но мне было действительно плевать. Я ничего не чувствовала, кроме пустоты внутри себя самой. Я бездумно смотрела в окно на ночной город, но воспоминания врывались в мою голову безжалостно и быстро. Я была бессильна в борьбе с ними.       Меридиан пал. Мы проиграли то, за что боролись все эти месяцы. Мы проиграли целый мир, который стал теперь принадлежать Оливии. Одному Богу известно, что она сделает с этим измерением. Половина меридианцев осталась жить под гнетом королевы, некоторая часть воинов успела найти временное убежище на Кондракаре, остальные же просто погибли. Исчезли, словно никогда и не существовали. Мысли автоматически переключились на Калеба. Меня передернуло. Сложно вспоминать ту истерику, через которую я прошла, проходила до сих пор… Когда с поля битвы Вилл перенесла нас на Кондракар, я была в такой ярости, что даже не все события помнила ясно. Я помнила только одно отчетливо и точно - Калеб погиб, спасая меня. Отдал свою жизнь за ту, которую любил, и которая по своей глупости не хотела этого принимать.       Мой пульс усилился, и я закрыла глаза, подавляя эмоции. Сейчас заплакать я точно не могла, ведь предстоит еще столько трудностей на сегодня.       Сегодня состоится его обряд погребения.       На Кондракаре Оракул и весь совет старейшин организовывали похороны, чтобы проститься с младшим братом принца. Они помогали Фобосу пережить утрату, и на удивление, он держался стойко. Гораздо лучше, чем я.       Я еще помнила, как готова была убить Оракула за то, что он оказался бессилен и не смог вернуть Калеба к жизни. Я не верила ему, не хотела принимать такую правду. Выход я нашла тогда очень быстро для человека в невменяемом состоянии. Я собиралась убить Грейс и вернуть Калеба с помощью ее крови. Не трудно представить, что было со мной, когда я узнала, что Оракул отпустил Грейс на волю, считая, что так ей будет лучше и безопаснее.       Вдали от нас.       Тогда я поняла, что потеряла последнюю надежду вернуть Калеба к жизни. И тогда же я поняла, что убью весь совет Кондракара и пущу их пылью по вселенной измерений. Вилл вовремя трансформировала нас в человеческие обличия, и пожалуй, я никогда не прощу ей этого.       Я не хотела принимать очевидную правду - Калеб был мертв, а мертвые никогда не возвращаются к жизни.       Почувствовав надвигающиеся слезы, я обхватила себя руками, делая глубокие вдохи. Вдох, выдох, бесконечное количество раз, пока не послышались тихие шаги по лестнице и осторожный стук в дверь. Мама приходила проверять меня каждые полчаса.       Разговор с родителями после моего возвращения навсегда останется в моей памяти. Они видели мои мучения, видели боль в моих глазах, не в силах мне помочь. Помню, как отец ненароком обмолвился об отъезде в колледж, где мне якобы должно было стать легче от потери. В ту ночь я перебила всю посуду в доме, пока кричала на родителей. Они поняли, что ни одна сила не заставит меня покинуть Хитерфилд. Я сожгу этот город дотла, но не уеду ни в какой Нью Йорк.       Я не покину город, в которым мы с ним были вдвоем.       Мама вошла в комнату, лишь немного переступив порог.       - Милая, за тобой приехали девочки вместе с Фобосом, - тихий заботливый голос, наполненный волнением.       У меня перехватило дыхание, и я обернулась, не делая ни шага к выходу.       Я не была готова.       Знакомство моих родителей с Фобосом произошло в самое темное для нас с ним время. Спустя несколько дней после трагических событий, он пришел ко мне домой, зная, что я справлялась с потерей гораздо хуже, чем он. Даже несмотря на то, что я потеряла любимого, Фобос потерял родного брата.       Ему пришлось многое придумать, я даже не уверена, какую именно версию он им предоставил - авто или авиакатастрофа, или же проблемы со здоровьем. Может рак или сердечный приступ. Я не хотела знать. Это было не важно.       - Корнелия, - мягкий голос мамы снова позвал меня, и судорожно вздохнув, я накинула на плечи черную шаль. С каждой секундой момент, которого я боялась больше всего на свете, приближался все в ближе.       Мне предстояло в последний раз проститься с Калебом. Навсегда. Не говоря ни слова, я обошла маму, не придавая значения слезам в ее глазах, и спустилась вниз по лестнице, замечая Фобоса в гостиной вместе с моим отцом. Черный плащ Фобоса так и кричал о трагедии, когда я встретилась с глазами с принцем, я видела ту же пустоту, ту же боль, то же отчаяние. Как и я, Фобос потерял смысл жизни.       - Здравствуй, Корнелия, - поднявшись на ноги с дивана, мужчина безжизненным голосом поприветствовал меня. Я не была способна сказать ни слова, и поэтому лишь кивнула ему, направляясь к входной двери. Он сразу же последовал за мной, коротко попрощавшись с моими родителями. Я ждала его у лифта.       Всю эту неделю мы с ним не говорили. С тех пор, как я оказалось у себя дома, я фактически не произнесла ни слова, игнорируя вопросы мамы, игнорируя Фобоса, приходившего меня проведать, игнорировала подруг. Я не могла говорить, хотелось замолчать навсегда. Но принц не оставлял своих попыток, стараясь удержать меня на плаву. Как и сейчас.       - Корнелия, - едва слышно начал Фобос, в попытке привлечь мое внимание, я же пустым взглядом смотрела на маленький экран, оповещающего номера этажей, которые мы проехали. Грустно вздохнув, мужчина приблизился ко мне, и осторожно взяв мое лицо в свои руки, развернул к себе. От его действий мне стало физически больно. Так всегда делал Калеб, когда хотел меня утешить. Грудь сдавило настолько сильно, что я могла потерять сознание.       - Ты должна быть сильной, - все еще шептал Фобос, видя бурю в моих глазах. - Будь сильной ради него, ты просто обязана не сдаваться.       Посмотрев Фобосу в глаза, я увидела, насколько наши с ним чувства схожи. Он сам держался из последних сил. Если бы он мог позволить себе забиться в истерике, то непременно бы начал прямо сейчас. Но он не мог, а я могла. Я не сказала ему ни слова, когда убрала мягкие, но сильные руки со своего лица, а когда лифт остановился, я быстрым шагом вышла на улицу, останавливаясь около подъезда.       Десятки воспоминаний пронеслись перед глазами. Как однажды Калеб охранял мой покой, расположившись перед моим домом. Как приходил ко мне, поднимаясь по этим самым ступенькам. Как смеялся весело и беззаботно, открывая для мне двери в этом самом месте. Мои руки затряслись, и встряхнув головой, я старалась сбросить наваждение, поспешив к девочкам, что ждали нас недалеко от дома.       Я не замечала раньше, как тяжело им тоже было. Осунувшиеся лица, потухшие глаза - они были растеряны почти также, как и я, не зная, что делать дальше. Мы поприветствовали друг друга лишь взглядами, и когда подошел Фобос, портал на Кондракар осветил темную безлюдную улочку. Войти в него мне предстояло первой, я поняла это, когда никто не сдвинулся с места, ожидая меня.       Меня охватила паника.       Если я сейчас войду в этот портал, то навсегда поставлю точку. Я скажу прощай в последний раз, а я не могла этого сделать.       Я не была готова прощаться с ним.       Сделав шаг назад от портала, я снова обхватила себя руками, закрывая глаза. Друзья заметили мое колебание, физически чувствуя мою боль как свою собственную. Ко мне подошел Фобос, и обняв за плечи, спрятал мою голову у себя на груди. Я слышала, как быстро бьется его сердце.       - Мы сделаем это вместе, - пообещал он, и взяв мою руку в свою, направился к порталу, утягивая за собой мое обмякшее тело. Хотелось кричать и броситься назад, только бы не появляться на Кондракаре. Вместо этого я безмолвной куклой следовала за ним, теряя последние остатки разума. Подруги появились из портала вслед за нами, и то, что мы увидели, ранило в самое сердце.       На Кондракаре шел дождь. Не знаю, как такое возможно, но это выглядело очень иронично. Небо плакало со мной, или вместо меня, или ради меня. Я сжалась, боясь смотреть по сторонам и наткнуться на то, к чему не была готова.       Людей в главном зале было не много, самые близкие и родные. Ребекку было слышно громче всех, она давилась рыданиями, обхватив руками отца. Ей было больно, вполне возможно, так же сильно, как и мне. Роланд, увидев, что мы прибыли, без слов поздоровался с Фобосом, переживая за друга каждой клеточкой своего тела. Сейчас они были нужны друг другу как никогда прежде.       Здесь была Трил, которую заботливо обнимал Олдер. Ватек, стоявший рядом с ними, несколько друзей Калеба, с которыми я не была хорошо знакома. Они все смотрели на меня, и я могла разглядеть обвинения, спрятанные глубоко в их глазах. Они потеряли верного друга и товарища из-за меня, из-за его любви ко мне.       Голос Калеба из прошлого зазвучал в моей в моей голове, когда он говорил, что не мог позволить себе роскошь во время войны - полюбить кого-то по-настоящему. Наверное, он знал, что рано или поздно к этому все и приведет - он погибнет, спасая меня. Лучше бы он ненавидел меня или даже убил. Все что угодно, но только не смерть. Только не так, Калеб!       Я сжала руку Фобоса, чувствуя, как медленно закапали слезы с моих глаз. Чем ближе я была к Калебу, тем тяжелее мне становилось на сердце. Это было неизбежно, и я не могла сбежать, не в этот раз.       К Фобосу подошел Оракул, кивнув слегка головой в знак приветствия. Его глаза скользнули по мне с печальным выражением, ему было жаль, что он бессилен помочь мне. Но жалость мне была не нужна. Лишь забытье.       - Мы начнем сейчас, - обращаясь к Фобосу, тихо промолвил Мудрейший. - Все уже готово, мы ждали только вас. Принц кивнул в знак согласия, и потянул меня в другое помещение, круглое и очень светлое. Смахнув кончиками пальцев слезы, я замерла.       Посреди светлого зала стоял большой мраморный стол, больше напоминая могильное ложе. Яркий свет исходил от мрамора, и на этом самом столе я увидела его. Неподвижного и бледного. Я сжала руку Фобоса, отворачивая лицо.       Это было выше моих сил.       Неистово замотав головой, я пыталась освободиться из хватки Фобоса, но он не позволял мне убежать. Он до боли сжал мои пальцы, я чувствовала его дрожь, его терзания. Наша боль была так похожа, и в то же время так отличалась.       Стеклянный взгляд принца был направлен на неподвижного брата, уснувшего вечным сном. Фобос медленно тащил меня за собой, не обращая внимания на мои всхлипы. Если я подойду к Калебу слишком близко, если увижу его бледное холодное лицо, то потеряю последние остатки самообладания и разума.       Я потеряю себя навсегда.       Вокруг тела моего любимого уже собрались все близкие ему люди, которые, казалось, до сих пор не могли поверить, что жизнерадостный парень, полный сил и энергии, покинул нас. Он больше не порадует своим смехом, не подарит свою улыбку, не съязвит, не сделает больно.       Не скажет, что любит.       Рука Фобоса медленно соскользнула с моих пальцев, он будто оставил меня на произвол судьбы, бросая наедине с мучительной реальностью. Я еще успела почувствовать, как ему на смену подоспели девочки, пряча в своих теплых объятиях, словно они хотели спрятать меня, укрыть от боли.       А потом наступило осознание.       Фобос упал перед мраморным столом на колени, и спрятав лицо в дрожащих руках, издал такой стон отчаяния, от которого в жилах стыла кровь. Его громкие рыдания по младшему брату останутся в моей памяти навсегда. Это будет моим очередным кошмаром бесконечных бессонных ночей.       Возле принца уже находились Роланд и Хай Лин. Друг Фобоса молча ронял слезы, положив руку на его плечо, тогда как Хай Лин опустилась на колени вслед за мужчиной, прижимая его голову к себе в безуспешных попытках утешить, унять боль.       Но такую боль унять невозможно. Никогда.       Я чувствовала, как собственные рыдания сдавили горло, и не могла оторвать взгляд от спокойного лица Калеба, от его закрытых глаз, от его обездвиженной груди.       Я так много не успела сказать ему.       Если бы я только знала, что нам отпущено так мало времени. Мы потратили месяцы на ненависть и взаимные оскорбления, не зная, что уготовила нам судьба. Мы бились о стены, возводимые друг другом, забывая о том, что были на войне.       Я не успела сказать Калебу, что прощаю и безмерно сильно люблю его. А теперь он мертв, и уже не услышит мои сожаления сквозь выплаканные слезы.       Я не могу взять назад слова, которые так никогда и не произнесла.       И мне не оставалось ничего другого, кроме как беспомощно, не имея на это сил, попрощаться с ним один последний раз.       Казалось, прошла мучительная вечность, прежде чем количество людей, отпустивших Калеба, стало редеть. Оракул старался не давить, но в то же время осторожно напоминал, что время для прощания подошло к концу.       Я осторожно сделала шаг вперед.       Девочки спохватились, пытаясь остановить меня, но это было невозможно.       Я ведь больше никогда его не увижу.       Кожа на лице болела от соленых слез, разъедающих кожу, и небрежно смахнув их, я наклонилась к его лицу.       Красив как и всегда.       Калеб выглядел так, словно уснул глубоким сном, расслаблено и спокойно было его лицо. Такие родные черты лица напоминали мне о многом, и больше всего я боялась, что завтра этого уже не будет.       Этого не будет ни завтра, ни через год, ни через двадцать лет.       Нас уже не будет. Нас уже нет.       Рыдания вырвались из груди прямо над его лицом, и я не сдержалась, взбираясь на ложе, утыкаясь в его шею и ложась рядом.       Всего один последний раз, Калеб. Всего один.       Он уже не обнимет меня как прежде. Не утешит, не сотрет слезы поцелуем.       Я плакала так сильно и так долго, что на мгновение мне показалось будто я умерла вместе с ним.       Это все моя вина. Он погиб из-за меня. Я убила его своей любовью и своей ненавистью. Прости меня, Калеб. Прости и прощай.