Корнелия и Калеб. Книга первая. "Однажды ты встретишь его"

      За всю свою недолгую жизнь я не помню, чтобы когда-нибудь была настолько спокойной. Я ничего не чувствовала, ни боли, ни усталости, никаких ощущений, кроме чрезмерного спокойствия каждой клеточки своего тела. А еще я чувствовала жуткий холод, хотя стоял конец апреля, и погода была если не жаркой, то до невозможности теплой. Сильнее укутавшись в плед, я поднесла к губам кружку с чаем, и с удовольствием глотнула согревающий напиток, пустыми глазами смотря в окно. Тепло растекалось по венам как по маслу, и я слегка улыбнулась, осторожно прикрыв глаза. Еще пару часов назад все было совсем по другому, и в тот момент мне было вовсе не до улыбок…       Как только стражницы оказались в комнате Хай Лин и за ними закрылся портал на Меридиан, Корнелию охватила самая настоящая боль, которая лишь усиливалась с каждой новой секундой. Весь ее мир перевернулся с ног на голову, она не была готова пережить подобное, она не знала, сможет ли. Казалось, что после того, как она вычеркнула Калеба из своей жизни, она потеряла все, что когда-либо доставляло ей радость. Он и был ее радостью последние полгода, даже когда она прятала все под маской ненависти и агрессии. А сейчас его нет, и девушка чувствовала, как внутри нее все черствеет и покрывается мраком. Ей было одиноко. Скатившись по стене на пол, она прижала голову к коленям, и просто заплакала как самый обычный ребенок, который потерял частичку своего счастья. Она плакала, потому что Калеб был ее жизнью, она отдавала ему всю себя без остатка, и вместо того, чтобы беречь девушку, он дважды воткнул ей в спину нож. Стражницу передернуло от этих мыслей, и она попыталась глубоко вдохнуть, но ничего не выходило. А ведь они через столько преград прошли, и осознание того, что все это было напрасно, лишь еще больше давило на Корнелию морально. Остальные стражницы уже успели окружить девушку со всех сторон. Хай Лин, сидящая ближе всех, чуть ли не всунула в дрожащие руки подруги бокал с прохладной водой, которая могла бы хоть немного успокоить девушку. Кое как сфокусировав свой взгляд на девочках, Корнелия сморщила брови, и взглядом отказалась от протянутого бокала, но китаянка была настойчива, разворачивая лицо блондинки к себе.       - Выпей воды, Корнелия, - повелительным тоном велела она, и у Корнелии просто не было сил, чтобы бороться еще и с подругами. Дрожащими руками она поднесла бокал к губам и осушила его, стараясь восстановить дыхание. Ее немного раздражало, что девочки не сводили с нее пристальных взглядов, словно она была душевнобольной, которая страдает порывами суицида. Вот был бы выход.       - Со мной все в порядке, - хриплым голосом воскликнула она, вытирая с лица слезы. - Перестаньте так смотреть на меня. Стражницы чувствовали по голосу блондинки, что она лжет, и что все далеко не в порядке. Они видели в ее глазах всю ту боль, которую она получила и которую пыталась похоронить в себе. Увы, неудачно.       - Что он сделал с тобой? - осторожно спросила Вилл, пытаясь заглянуть подруге в глаза, и Корнелия не знала, что ей ответить. Она не знала, как рассказать им о случившемся, не знала, как признаться подругам в собственной глупости и слабости. «Он изменил мне» - эта фраза не укладывалась у Корнелии в голове, она не могла озвучить ее вслух. Она боялась? Да, она боялась правды, ведь именно эта правда при каждом упоминании уничтожала ее.       - Корнелия? - встревоженный и одновременно настойчивый голос Ирмы прервал поток ее мыслей, и растерянными глазами она посмотрела на подругу. - Вилл задала тебе вопрос. Что Калеб тебе сделал? Хотелось снова расплакаться, но блондинка запретила себе делать это. Нельзя лить слезы ради того, кто этого не стоит. Можно быть разбитой, потерянной и одинокой, но ни в коем случае нельзя плакать. Только не из-за него. Тарани напряженно выдохнула, как бы напоминая Корнелии, что они ждут от нее хоть слова, и дабы поддержать подругу, села к ней ближе, бережно обнимая за плечи.       - Он переспал с Ребеккой, - слова Корнелии словно гром среди ясного неба нарушили давящую тишину. - А после этого переспал еще и с Грейс. Корнелия придала своему голосу максимальный холод, не оставляя ни единой эмоции, способной причинить боль. Безразличие - лучшее решение в сложившейся ситуации. Видит Бог, это стоит ей больших усилий, но она справится, она всегда справлялась. Тишина кругом так и продолжала витать в воздухе, никто из подруг не проронил ни звука после слов Корнелии, они выглядели задумчивыми, но никак не удивленными, и блондинка с горечью усмехнулась.       - Видимо, вас это тоже не особо шокирует, - отдаленно воскликнула она. - Знали об этом ранее, и предпочли умолчать от меня?       - Мы не знали, - быстро ответила ей Вилл, и сожаление в ее глазах невозможно было не заметить. - Просто, это ведь Калеб…, - она замялась, стараясь не задеть девушку своими словами, но Корнелия уже наперед знала, что она имела ввиду. Что каждая из них думала об этом в своей голове, но не озвучивала вслух. Ничего удивительного, что он поступил так со стражницей, это было его стихией - причинять ей боль. Что ж, на этот раз он преуспел по максимуму.       - Нам очень жаль, Корнелия, - подала голос Хай Лин, не зная, как еще можно поддержать подругу, и кажется, ее занесло. - Не думала, что он пойдет на такое, вначале, может, да, но сейчас он ведь стал таким другим. Он любил тебя, я видела это в его…       - Хай Лин, хватит! - резко перебила ее Корнелия, сглатывая ком в горле, отчего Хай Лин тут же умолкла, ловя на себе сердитые и неодобрительные взгляды остальных стражниц. Она не подумала, что подобные слова о Калебе причинят Корнелии боль, что девушка еще больше уйдет в себя, осознавая всю драматичность ситуации.       - Довольно разговоров о Калебе, - устало прошептала Корнелия, поднимаясь на ноги. -Скажу только, что это произошло во время похода. Как и при каких обстоятельствах - я не знаю, и знать не хочу. Но у меня есть к вам одна очень важная просьба, - Корнелия оглядела подруг, которые с напряженными лицами слушали каждое ее слово, готовые в любой момент броситься с ней в бой против всего мира. - Мне нужно, чтобы наше расставание с Калебом и его поступок никак не влияли на ваши с ним отношения. Вы должны вести себя так, как-будто вас это совершенно не касается. Ведь, по сути так и есть, верно? Он не ваша проблема.       - Не думаю, что смогу нормально с ним общаться после того, что он сделал тебе, - покачала головой Тарани, пытаясь убедить себя в обратном.       - А ты попробуй, - немного жестко посоветовала ей Корнелия, но сейчас она мало думала о своем тоне во время беседы. Ей было важно другое. - На подходе война. Если сейчас мы все начнем разделяться и ссориться между собой, война будет проиграна, а я не хочу, чтобы все эти месяцы были потрачены впустую.       - Но, Корнелия…, - пыталась вставить слово Ирма, но блондинку встала поддержать Вилл.       - Корнелия сказала все верно, если мы сейчас тоже пойдем против Калеба, война начнется внутри королевства Меридиан, а не за его пределами. Мы должны делать вид, что нас это не касается, и никак не выказывать агрессию на Калеба. Ни одна из нас, - Вилл предупреждающе посмотрела на подруг, и видела в их глазах волну протеста, хотя они и сами понимали, что так будет правильно. Если стражницы пойдут против Меридиана, Оливия размажет всех по стенке без особых усилий.       - Вот и славно, - воскликнула Корнелия, не услышав больше никаких возражений в адрес ее просьбы. - А теперь, если вы не против, я пойду домой. Хочу немного побыть одна и отдохнуть. Девушка как можно скорее покинула комнату Хай Лин, до того, как подруги стали бы уговаривать ее остаться, или проявлять чрезмерную заботу. Сейчас Корнелии хотелось просто залечь на дно.       Фобос сидел в своем кабинете, наблюдая за младшим братом, который вертел в руках свой нож, напряженно раздумывая над чем-то. Прошло уже около получаса, с тех пор как стражницы ушли в свой мир, и за все это время Калеб не проронил ни слова, что совершенно для него не свойственно. Фобос догадывался, что на самом деле ему было очень тяжело сейчас, но в силу своего характера, он никогда этого не покажет, предпочитая выставлять себя полным засранцем. Калеб так и продолжал не замечать взгляд брата на себе, разглядывая свой нож так, словно впервые его видел. Фобосу это надоело.       - Не хочу отвлекать тебя от столь увлекательного занятия, Калеб, но давай уже поговорим? На лице юноши не дрогнул ни один мускул, он лишь перестал вертеть ножом, все так же разглядывая его со всех сторон, очень медленно и внимательно. Фобос наблюдал за ним.       - Ты видишь этот нож? - спросил повстанец брата, не обращая на него свой взгляд.       - Вижу, - коротко ответил принц, радуясь, что беседа хоть как-то начинается. Калеб тяжело выдохнул, и закрыл глаза, сжимая лезвие ножа своей ладонью.       - Этим ножом я чуть не убил ее сегодня, - его тихий голос нарушил тишину, и с ладони закапали маленькие капельки крови, капая на его плащ. - Я хотел вонзить ей этот нож в шею, перерезать ей глотку, лишь бы она больше никогда не говорила и не смотрела на меня так. Я хотел убить ее. Подняв руку к своему лицу, Калеб наблюдал, как кровь стекала по ней, его глаза почернели, вспоминая тот эпизод, где он водил холодным оружием по ее дрожащему телу. Ненависть к ней лишь возросла, а ненависть к самому себе поедала его заживо. Было непонятно, кого он больше хотел уничтожить - ее или себя. Он вспомнил, какой хрупкой она была перед ним, перед монстром, какой была беззащитной и слабой, и как она до последнего не показывала ему свою боль. И в этот момент он просто хотел сомкнуть свои руки на ее шее и медленно задушить. Подобные мысли заставили распахнуть парня глаза, и он резко швырнул нож в в книжный шкаф, стоящий напротив, отчего он с глухим звуком прорезал дерево, впиваясь в него намертво. Фобос за все эти долгие минуты не проронил ни слова, наблюдая непривычную для него картину - его брату плохо из-за девушки. Мысли о стражнице полностью поглотили Калеба, и принц видел, как брат мучился от этого. Повстанец откинулся на спинку кресла, посмотрев Фобосу в глаза.       - Я сказал ей, что люблю ею.       - Неужели? - Фобос удивленно сдвинул брови, вглядываясь в лицо Калеба, пытаясь найти там хоть одно подтверждение его словам. - Ты снова ей солгал?       - Нет, - уставившись в потолок, тихо ответил юноша. - На этот раз я был с ней предельно честным.       - Лучше поздно, чем никогда, - попытался успокоить брата Фобос. - Она заслуживала правды в любом случае, - воскликнул он, и немного погодя добавил, - всей правды. На последних словах Фобоса, Калеб вспомнил лицо Корнелии, когда он рассказал ей о Грейс и Ребекке. Оно было растерянным и несчастным, словно девушка потеряла свою последнюю надежду в этом мире. Он был ее надеждой…       - Ненавижу ее, - внезапно прошипел юноша, понимая, что на самом деле он ненавидел себя. У него было достаточно причин для этой ненависти. Он ненавидел себя за то, что встретил Корнелию, что не убил ее в первый же день, ненавидел за то, что подпустил к себе, и позволил ей подпустить к себе его. Ненавидел за то, что сделал ей больно, делал постоянно, но на этот раз добил окончательно. Он ненавидел себя за то, что полюбил ее всем своим несуществующим сердцем. И он уже ничего не сможет исправить - ни избавить ее от боли, ни избавить себя от этой любви. В груди все начало сжиматься.       - Фобос, я ее убью, - качая головой, прошептал Калеб, в его глаза блестел некий испуг, он был словно в западне. - Я уничтожу ее, я избавлю себя от ее присутствия в моей жизни, и тогда все будет кончено. Не будет ни ее боли, ни моей любви, - он посмотрел на принца тяжелым взглядом, словно проверяя свои слова на верность. - Я не хочу любить ее. Признания давались ему очень тяжело, он вдруг ощутил себя зверьком, загнанным в угол. Слабость и переживания погрузили его с головой, и он закрыл глаза, стараясь собраться с мыслями. Конечно же, он лгал. Корнелия - это лучшее, что было с ним за все прожитые годы. Она научила его чувствовать, понимать, заботиться. Это она была его надеждой, а он потерял ее так глупо, так безответственно. И было бы лучше оставить все как есть, но он знал точно, что ни ему, ни ей это не облегчит страданий. Они нужны друг другу одинаково сильно, и долго бороться с чувствами Калеб не сможет. Один раз он уже проиграл.       - Посмотри на меня, - поток очередных мыслей прервал голос Фобоса, заставивший Калеба поднять глаза на брата. - Ты не сможешь не любить ее. Она единственная, кто пробудил в тебе чувства, и твое сердце никогда не сможет отказаться от нее, даже не пытайся. Как раз наоборот, потрать лучше все усилия на то, чтобы вернуть девушку, которая изменила тебя и твою жизнь. Она достойна этого, и она заслужила того, чтобы ты добивался ее.       - Я боюсь сделать ей больно, - отрицательно помотал головой Калеб. - Она с такой легкость выводит меня из себя, и я боюсь, что сверну ей шею раньше, чем осознаю, что делаю.       - Волков бояться - в лес не ходить, - слегка улыбнулся принц, пожав плечами, но потом вздохнул, понимая, что все совсем не так просто, как кажется. - На самом деле, я не знаю, что будет дальше. Уверен, остальные стражницы уже знают о твоих подвигах, и не думаю, что тебя ждет радужный прием. С другой стороны находится Грейс, которая нуждается в защите и в тебе, но скажу сразу, - принц взглянул на повстанца, который смотрел куда-то в сторону, внимательно слушая брата, - чем ближе ты будешь с Грейс, тем больше ты будешь терять Корнелию. Стражница будет отдаляться от тебя сильнее при каждом твоем контакте с Грейс, и восстановить это будет очень сложно.       - Выходит, передо мной стоит выбор? - усмешка появилась на его напряженном лице, даже слегка промелькнула улыбка от ироничности всей ситуации. - И что же я выберу, братец? - поднявшись на ноги, задал он риторический вопрос. - Девушку, которая спасет мой мир, или девушку, которая спасет меня?       - Грейс я могу защитить и сам, - твердым голосом ответил Фобос, на что Калеб лишь усмехнулся, и тяжело выдохнув, покинул кабинет своего брата, который тем временем принялся очень напряженно думать о чем-то своем в надежде, что ему удастся убить одним выстрелом двух зайцев. Он ведь достаточно мудр для подобного?       Калеб пинком открыл дверь в тронный зал, и совершенно не удивился, увидев одних только Ребекку и Грейс, сидящих за столом и спорящих о чем-то. Они одновременно повернули головы в его сторону, выражения их лиц совершенно отличались. Грейс выглядела поникшей и расстроенной, видимо совесть перед Корнелией не даст ей спать спокойно по ночам. Брюнетка с осуждением посмотрела на Калеба, хотя поздно было обвинять его в содеянном, стражницы все равно будут ненавидеть ее до самого конца, если потом сами и не убьют. Ребекка же выглядела весьма спокойной, ее выражение лица полной стервы делало ее еще более отвратительной. Калебу захотелось стереть с лица блондинки эту ее усмешку, и отодвинув рядом стоящий стул, он развалился на нем, пристально разглядывая девушек. Грейс очень смутилась от пристального взгляда парня, а вот Ребекка наоборот, развернулась к нему полу-боком, время от времени улыбаясь ему чуть ли не во весь рот. Она была если не счастлива, то довольна до безумия, ибо видела, что повстанец попал в западню под названием «чувства», и надеялась, что он вдоволь настрадается, как заставлял страдать ее. Молчание между троими сидящими уже слегка затянулось, девушки сверлили взглядом Калеба, Калеб оценивающе наблюдал за девушками. Грейс. Она была напугана до невозможности. Место, которое она на мгновение приняла за свою безопасную гавань, сейчас является эпицентром ее проблем. Она бы многое отдала, чтобы вернуть тот день, и не совершать ошибки, о которой не предупредил ее Калеб. Она совершенно не знала, что дома его ждет хоть кто-то, и была дурой, что не спросила сама. Хотя, нормального мужчину о таком спрашивать не пришлось бы, он бы просто не дал повода, никогда бы не переступил черту. Ребекка. Ребекка осталась такой же, как и была, разве что ее улыбка стала шире. В глубине души она была счастлива, и даже не потому, что Корнелии было больно, и что она потеряла все то, чего так хотела Ребекка. Нет, она была счастлива, потому что Калебу было больно, хоть он старательно это не показывал. Она видела, что он был сам не свой, словно без Корнелии его дальнейшая жизнь не имела никакого смысла. Он хотел сбежать от стражницы, и в тоже время вернуть, чтобы больше никогда не потерять. Ему было тяжело, и Ребекка наслаждалась его страданиями. Пронзительные взгляды девушек раздражали Калеба все больше, он уже подумывал убить их обеих, чтобы они больше никогда не попадались на глаза ни ему, ни Корнелии, как вдруг Ребекка решила подлить еще больше масла в раскаленный огонь, настраиваясь на «милую» беседу.       - Как у тебя дела, Калеб? - ее голос, полный фальши и яда, потонул в стенах тронного зала. Юноша знал, что она в курсе всех последних событий, и хочет просто над ним позлорадствовать, и он пока не знал, хочет помочь ей в этом, или нет.       - Спасибо, прекрасно, - коротко ответил он, и перевел свой взгляд на Грейс, понимая, что если Ребекка не закроет свой рот, он отрежет ей язык в качестве трофея. Кажется, сама она этого не понимала.       - Надо же, твои дела прекрасно, удивительно.       - Что в этом удивительного? - слегка подняв бровь, спросил он. Ребекка усмехнулась от невозмутимости парня, он всегда прекрасно играл свою роль.       - Удивительно, Калеб, что вы с Корнелией по разному переживаете трудности в жизни. Видимо, разный подход к друг к другу изначально сделал свое дело. Девушка слегка засмеялась, а Калеб в это время сжал челюсть, изо всех сил стараясь держать себя в руках. Одно лишь то, что Ребекка произнесла имя Корнелии вслух, взбесило его, и он решил покончить с ее цирком. Он откинулся от спинки стула, слегка наклоняясь к девушкам, желая как можно понятнее изъяснить им свой приказ.       - Вы больше никогда не произнесете имя Корнелии вслух, - его голос перестал быть холодным, сейчас он больше носил в себе жестокость и ярость. - Вы не будете смотреть в ее сторону, говорить с ней, обсуждать ее, - тут он перевел свой взгляд на Грейс, и чернота его глаз заставила брюнетку содрогнуться. - Запомни, дорогая. Больше никакого контакта с Корнелией, даже если она сама будет умолять тебя общаться с ней, ты поняла меня? Грейс понимала, что спорить с Калебом не было смысла, он пытался предотвратить нарастающий конфликт между обитателями замка и стражницами. Не было смысла усложнять и без того сложную ситуацию. Грейс кивнула парню в знак согласия, хотя это было очевидно, она и сама бы ни за что не стала общаться с Корнелией после того, что они с Калебом сделали ей. Совесть бы не позволила. А вот у Ребекки с совестью проблем не было чуть ли ни с рождения. Молча дослушав предупреждение Калеба до конца, она стала медленно водить пальцами по столу, наклоняясь к нему чуть ближе дозволенного.       - Я буду делать все, что захочу, милый, - она шептала так тихо, что этот шепот был едва досягаем до Грейс. - Я обещала больше не быть с тобой, не делить с тобой постель и не целовать тебя, - на мгновение ее глаза задержались на его губах, но она вовремя себя одернула, помня про обещание самой себе. Калеб заметил ее взгляд, он еле сдерживал себя, чтобы не пронзить ее мечом, но терпеливо слушал, надеясь, что к концу своей речи на Ребекку снизойдет благоразумие. - Мне не нужно говорить с Корнелией, одно мое присутствие будет напоминать ей о том, что ты предпочел меня, всегда предпочитал, только зачем-то прятал это за маской хорошего парня. Блондинка одарила Калеба улыбкой, откинувшись назад, внимательно наблюдая за ним, но ее рука все так и продолжала вырисовывать незамысловатые узоры на поверхности стола. На мгновение они оба забыли о присутствии Грейс, каждый был отвлечен своими мыслями, и Калеб решил, что пора бы уже напомнить Ребекке об одной из его любимых сущностей.       - Ты все сказала? - словно уточняя лишний раз спросил он, и получив в ответ от Ребекки воздушный поцелуй, он слегка засмеялся, в одно мгновение всаживая в тыльную сторону ее руки нож. Увидев торчащий нож, забрызганный кровью, и уже потом почувствовав боль, Ребекка закричала от шока, смотря на Калеба как на сумасшедшего. Все произошло настолько быстро, что даже Грейс осознала все слишком поздно. Она видела рукоятку ножа, которая торчала из руки блондинки, и ее начало тошнить от вида и запаха крови. Не больше десяти секунд, а девочки уже сидят перед Калебом как шелковые, одна задыхаясь от боли, вторая теряя сознание от испуга. И почему люди воспринимают лишь боль? Судя по всему, Калеб никогда не получит ответ на свой вопрос. Ребекка продолжала тихо стонать от боли, когда Калеб поднялся на ноги, садясь на корточки перед ней. Он осторожно поправил ее волосы, заглядывая в глаза.       - Надеюсь, у тебя больше нет желания напоминать Корнелии о себе? - на последних словах он рывком вытянул нож из залитой кровью руки, и голова Ребекки бесшумно опустилась на стол, закрывая глаза. - В следующий раз этим ножом я перережу тебе горло. Повстанец поднялся на ноги, и взяв со стола небольшую тряпку, принялся вытирать нож от крови.       - Тебя ждет тоже самое, если я увижу тебя рядом с Корнелией, - обратился он к Грейc, и это были его последние слова, после которых он направился на улицу, мечтая оказаться на свежем воздухе как можно скорее.       Первое, что я почувствовала, когда открыла глаза, это невыносимую боль, давящую в виски. Так плохо я никогда не спала, постоянно просыпалась среди ночи и ворочалась, не находя себе места в царстве Морфея. И что самое странное, я даже во сне чувствовала одиночество, преследовавшее меня со вчерашнего дня. Виновника моего одиночества долго искать было не нужно. Признаюсь, я скучала по Калебу. Я его ненавидела до невозможности сильно, но также сильно любила, так же сильно по нему скучала. Хотелось, чтобы мне стерли память, чтобы я никогда о нем не знала, никогда не встречала, но мир жесток, и я буду помнить все это вечно. Один глухой удар, и в мыслях я вижу его с ней, он мягко проводит пальцами по ее черным волосам, в то время как она позволяет себе целовать каждый участок его тела. Второй удар, и вот он уже с другой, с той, что знает его дольше всех, знает все его желания, знает его самого. Ее светлые волосы накрыли его лицо, пока он нежными касаниями возбуждал ее тело. Мое сердце пропускает третий удар, когда я резко открываю глаза, чувствуя горячие слезы на своих щеках. Я запретила себе плакать, но это было невероятно сложно, это лишь еще больше угнетало меня. Благо, я не плакала при Калебе или при подругах, за одним единственным исключением. Но сейчас, когда я была наедине с собой и своими мыслями, я готова была утопить себя в собственных слезах. Но, ведь так мы не становимся сильнее? При таком раскладе мы лишь надеваем маску сильной женщины, оставаясь в душе все той же маленькой девочкой. Я устала быть ребенком. Может, именно поступок Калеба заставит меня наконец повзрослеть, и посмотреть на мир трезвым взглядом. Я понимала, что обманываю себя, знала, что очень долго не смогу пережить эту потерю, но я не переставала в себя верить. Трудностей будет не мало, мне придется видеть его постоянно, сталкиваться с ним, случайно ловить его взгляд на себе, самой наблюдая за ним украдкой, но я не сдамся. Я никогда не прощу Калеба, я никогда не вернусь к нему, я буду без него счастлива. Звучит как клятва, и пусть у меня останутся силы, чтобы исполнить ее. В комнату неожиданно постучали, прерывая мой чувственный диалог с самой собой, и я вздрогнула от неожиданности, вспоминая про родителей и Лилиан.       - Корнелия, - продолжала стучать в дверь мама, - к тебе тут Вилл пришла, поднимайся с постели. Я недовольно сморщила лицо, отказываясь покидать свою комнату в ближайшие лет сто.       - Пусть войдет, мама, я не хочу вставать. Дверь слегка приоткрылась и в комнату заглянула Вилл, взглядом извиняясь, что прервала мой сон.       - Ты рано, - воскликнула я, хлопая на место рядом с собой. - Что-то случилось? Вилл плюхнулась на кровать, опираясь руками на подушку, и уставилась на меня обеспокоенными глазами. Она всегда видела в людях гораздо больше, чем они хотели показывать, вот и сейчас, она оценивала меня взглядом, пытаясь понять, как сильно я уткнулась лицом в маску полного спокойствия.       - Вилл, я в порядке, можешь не смотреть на меня так.       - Я и не смотрю, - пожала она плечами. - Просто, я хочу понять, готова ли ты появиться на Меридиане сейчас, или же нам лучше отправиться туда без тебя. Ее голос звучал ровно и спокойно, но я чувствовала ее тревогу всем телом. Она была за меня, она старалась поддержать меня всеми силами, но также она не хотела войны с Фобосом, который в случае чего всегда будет за Калеба до последнего. И войну могли разжечь только я и Калеб. Между собой.       - Что за спешка? Почему сейчас? Паника. Вот что выражал мой голос - испуг и панику. Я не знала, что ждет меня на Меридиане. Калеб, который во всю празднует свою вновь обретенную свободу от меня? Калеб, который может убить меня, потому что ему не нравится, как я на него смотрю? Калеб, который нашел утешения в руках Ребекки? Или Грейс? Кого из них он выберет себе?       - Ты слишком много думаешь, а вопросов задаешь еще больше, - голос Вилл вернул меня в реальность, и я посмотрела на нее глазами полными растерянности. - Фобос созвал нас, скорее всего по велению Кондракара, я не знаю. Но нам в любом случае нужно быть там, и…       - Я с вами, - перебила ее я, помня о своей клятве. - Все будет отлично, я чувствую себя более менее хорошо. Я справлюсь.       - Прости, я бы не стала звать тебя, но Фобос настоял, чтобы прибыли все стражницы.       - Ты хотела сказать, Калеб настоял, а не Фобос, - поправила я подругу, догадываясь, что это именно повстанец решил извести меня своим присутствием.       - Возможно, - тяжело вздохнула Вилл, снова вглядываясь в мои глаза. - Ты точно уверена, что хочешь пойти?       - Я не дам ему сломать меня, - жестко ответила я, поднимаясь на ноги. - Он не достоин того, чтобы я отказывалась быть стражницей из-за него.       - Узнаю уверенную в себе Корнелию, - Вилл поднялась на ноги следом за мной, и крепко меня обняла. - Ждем тебя в Драконе через час. Не опаздывай. Она покинула комнату так же внезапно, как и появилась в ней.       - Не опоздаю, - тихо ответила я самой себе в надежде, что никогда не пожалею об этом.       С самого раннего утра Калеб тренировался на тренировочном поле, чтобы хоть как-то себя отвлечь от неприятных мыслей. Он прекрасно владел мечом, отлично стрелял из лука, ему не нужно было тренироваться вовсе, но он не знал, как по другому заставить себя не думать о Корнелии, и куда еще можно выпустить всю энергию, рвущуюся наружу. Повстанец закончил заниматься ближе к обеду, уставший и изнеможенный он отправился в замок, чтобы привести себя в порядок. У самых ступеней в тронный зал он наткнулся на одного из советников Фобоса, и закатил глаза при виде старца.       - Калеб, - поприветствовал мужчина юношу, - у меня к тебе сообщение от брата.       - Нерей, - склонил голову повстанец в знак приветствия. - Я виделся с братом не так давно, что у него за внезапная новость?       - Через час состоится малое собрание, прибудут стражницы. Ваш брат попросил вас приготовиться ко встрече.       - Стражницы? - переспросил Калеб, ощущая внезапный жар по всему телу. - В полном составе?       - Да, мой юный друг, они прибудут все вместе.       - Хорошо, Нерей, спасибо, что предупредил. Старик поклонился, и скрылся где-то в саду, оставляя Калеба один на один с собой. Господи, и почему Оракул выбрал стражницей именно ее? Ненависть смешанная с беспокойством вновь опутали его разум, и Калеб поспешил в свою комнату, чтобы не опоздать на встречу. Или, если быть откровенным, он спешил к той, которую любил и ненавидел больше остальных. Когда стражницы прибыли в замок, солнце уже село за горизонтом, погружая спокойный Меридиан во мрак. Корнелия тяжело выдохнула, стоя перед дверьми тронного зала, она готовилась ко встрече с ним так тщательно, что промашек быть не должно. Он не сможет вызвать у нее ни чувств, ни эмоций.       - Если что, мы рядом, - раздался над ухом голос Ирмы, и обернувшись, Корнелия увидела как подруга подмигнула ей. Большие двери со скрипом распахнулись, и войдя внутрь, стражницы увидели за столом сидящего Фобоса. По правую руку от принца разместился Роланд, около него сидела Ребекка, а напротив нее Грейс. Лица у девушек были крайне печальными. Позади Фобоса стояла стража из пяти человек, видимо на слуйчай, если совершится внезапное нападение на замок. Калеба в зале не было. Увидев стражниц, Фобос вместе с Роландом поднялись на ноги, приветствуя их за стол.       - Мы ждали вас, девочки, - улыбнулся принц, и задержал свой взгляд на Корнелии чуть дольше, чем на остальных. Корнелия, все еще обиженная на Фобоса, проигнорировала его взгляд, устраиваясь чуть дальше от центра за столом. Лучше ни с кем не говорить, и тогда все пройдет спокойно, думала про себя стражница, и заметила на себе злостный взгляд Ребекки. Странно, вроде вчера еще была счастливая…       - Это место мое, - внезапно послышался голос Калеба где-то совсем рядом, и Корнелия резко обернулась на звук его голоса, прерывая свои мысли. Он говорил с Тарани, которая хотела сесть напротив Корнелии, и не объясняя огненной стражнице ничего, он сел на стул, указывая ей взглядом на другое место. Подлец, специально ждал момента. Корнелии вовсе не хотелось сидеть напротив него, чтобы у него была прекрасная возможность наблюдать за ней весь вечер. Как раз наоборот, она хотела сесть подальше, чтобы его глаза не имели возможности ее видеть. Никогда. Они неотрывно смотрели друг на друга, никто не хотел уступать, и в глазах каждого читалось желание причинить друг другу боль, и одновременно любить до конца жизни. Корнелия не выдержала первая, она отвела взгляд от повстанца, заметив его победную улыбку, и поклялась, что убьет его чуть позже. Оглядывая присутствующих за столом, она снова наткнулась на жестокие глаза Ребекки, которая прижимала к губам забинтованную руку, то и дело переводя уничтожающий взгляд на Калеба. Стражница непонимающе смотрела то на нее, то на него, пока не поняла, почему Ребекка сегодня не переливалась всеми оттенками счастья. Подняв глаза на Калеба, который продолжал смотреть на нее с непроницаемым выражением лица, она поняла, что это он виновник забинтованной руки Ребекки. Что же здесь произошло в ее отсутствие? Тяжело выдохнув, она заставила себя отвести взгляд от Калеба, переведя его на Фобоса, который объявил о начале собрания.