Чувствуй

— Проходи. Хинако предупредила Учиху о том, что наведается к нему, пару дней назад, но когда именно, так и не уточнила. И вот сейчас она стояла в дверном проёме, наблюдая, как Саске ногой подвигает ей тапки и уходит в одну из комнат. О’Хара не раз доводилось бывать в этой квартире, которую генину выделило правительство Конохи, и по-видимому он решил, что подруга без труда найдёт дорогу в кухню, да и вообще справится со всем сама. Пока Хинако по-хозяйски открывала окна, Саске уже перебазировался на кухню и сел на стул, вопросительно уставившись на девочку, мол, не молчи, выкладывай зачем пришла. Поскольку Хинако не относилась к категории болтушек, которые обожают задавать нескончаемые вопросы личного характера, и рассказывать бесчисленные истории о себе, она не стала справляться о здоровье, ведь, как однажды сказал Саске, «раз голова на месте, значит жив». Тем более армия поклонниц во главе с Сакурой успела достать Учиху подобными расспросами. О’Хара же предпочла молча поставить на стол контейнер с рисовыми шариками. — Ешь, — она вручила другу палочки и села напротив. — Они с сыром. Саске вскинул бровь и снял крышку. Ноздри забились пьянящим ароматом специй и приправ. Ещё горячие. Брюнет взял золотистый шарик и откусил. Хрустящий, нежный, сыр тянулся длинными мягкими нитями. Мальчик даже глаза прикрыл от удовольствия, но как только заметил, что Хинако с интересом наблюдает за его реакцией, резко выпрямился. Девочка тут же дёрнулась и отвернула голову, будто её внимание неожиданно привлёк старенький тостер. Саске давно понял, что у подруги было какое-то маниакальное желание его накормить. Она явно делала это не из жалости. Может ей казалось, что он плохо ест (да, холодильник не ломился, но зато все продукты полезные и не просроченные, как у Узумаки)? Каждый раз Хинако выкладывала на стол контейнеры, накладывала брюнету побольше и делилась своей порцией. Что-что, но готовила она чертовски хорошо. Саске поднял глаза на подругу — серьёзная, напряжённая, губы сжаты в тонкую полоску. Не та Хинако. Такой она была каждый раз, когда они встречались. В первые минут десять. Он знал, что девочка обижается. Знал, что ей хочется засмеяться в полный голос, обнять его и пошутить, но она сдерживалась и превращалась в точную копию него самого. — На, — Саске протянул ей рисовый шарик. — Не хочу, спасибо. — Хинако, — голос всё равно режут властные, чуть раздражительные нотки. Девочка отрицательно мотнула головой. — Там же твой любимый сыр, горячий, — мальчик подвинул палочки ближе к её лицу. — Кусай. Ещё несколько мгновений О’Хара была неподвижна, Саске тоже застыл, выжидая, когда же хоть один мускул дрогнет на девичьем лице. Вдруг она нахмурилась. Палочки сжали шарик чуть сильнее. Саске удивлённо моргнул. Что не так? — Чёрт, — Хинако сморщила носик и повернула голову. Её глаза сияли. — Так уж и быть, уговорил, — она по-актёрски заломила руки и шумно вздохнула. Учиха победно хмыкнул.               Спустя четверть часа Саске первый раз засмеялся, а Хинако уже вовсю рассказывала ему истории, беззаботно болтая ногами. Пожалуй, О’Хара была лучшим собеседником для него. Она никогда не лебезила перед ним и всегда говорила то, что думает. Девочка не могла упустить возможности подшутить над своим другом, прекрасно зная, когда ей следовало остановиться. У неё было прекрасное чувство такта и жутко заразительный смех. Она смеялась так самозабвенно, чистосердечно. — Значит, твой противник тот самый парень из Суны? — Хинако знала, как Саске ждал этого боя. И Какаши-сенсей не зря взял его на обучение — генин из Песка жестоко и хладнокровно разделывался со своими оппонентами. — Я надеюсь, ты готов. — Скоро увидим, — задумчиво произнёс Учиха, глядя в окно. — Кто у тебя? — он повернулся в пол-оборота. — Кам. Сэки. Амэгакурэ, — Хинако чеканила каждое слово. И каждое из них ей явно не нравилось. Саске усмехнулся — Хинако ненавидела драться с девчонками. Имея опыт дворового детства среди мальчишек, да и просто из-за своего бойкого характера, Хинако успешно дралась с парнями. Причём била всегда первой. Любую девочку из академии Хинако могла одолеть, о чём она, кстати, их сразу же и предупреждала. А вот от мальчишек на занятиях тайдзюцу ей порой хорошенько доставалось, правда они потом долго перед ней извинялись, потому что вечером им вместе предстояло идти играть в онигокко. — Надеюсь, ты готова, — Саске умело спародировал подругу, пряча улыбку на лице. — И я наконец увижу достойный бой, — он знал, что в рукаве у О’Хара есть пара техник В ранга, и на последнем этапе экзамена она не упустит возможности утереть ими нос противнику. — Не сомневайся. Она подошла к мальчику и встала за его спиной, прячась от блёклых лучей, пробивающихся сквозь окно. Девочка уставилась в чёрную макушку и, закрыв глаза, глубоко вдохнула. От Саске пахло свежими сливками и густым цветочным медом вперемешку с резким оттенком мускуса. Девочка никак не могла надышаться этим диковинным запахом, от которого рот помимо воли наполнялся густой вязкой слюной. Хинако захотелось прижаться к молочно-бледной коже, уткнуться носом меж выступающих лопаток и крепко-крепко зажмуриться. Она чуть заметно прикоснулась лбом к его затылку. Раз. Саске тянет девочку за руку: «Быстрей, Хинако, мы опоздаем». Она семенит ножками в расстёгнутых сандалях, пытаясь на ходу застегнуть молнию. Сумка падает, учебники валятся на сырую землю. «Саске!». Мальчик оборачивается и видит растерянное лицо полное слёз. Он садится на корточки, застёгивает молнию на её сандалях, поправляет ворот куртки, вешает сумку себе на плечо. «Не волнуйся, успеем». Два. Ты обещаешь мне? Саске и Хинако поклялись друг другу на пальцах, что каждые выходные будут вместе смотреть на их давних друзей — звёзды. Не смотря ни на что. Во чтобы то ни стало. «- Эй, Саске. Это правда, что нужно загадывать желание на падающую звезду? Как думаешь, что мне пожелать? — А чего тебе хочется больше всего?» Чтобы ты всегда_был_рядом. Три. Саске — сирота, любимый брат — убийца, любимая мысль — месть. « — Саске! — … ». Мгновение прошло, и Хинако стало невыносимо грустно. Она отчётливо поняла только то, что отныне… Перед ними вновь раскинулась неизбежная равнина времени без конца и края. Учиха задумчиво покусывал губу мелкими ровными зубами. — Уже темнеет, тебе пора идти.       

***

— Ещё раз тявкнешь, я тебе почки отобью, — рявкнула Хинако, усердно пытаясь вырваться из железной хватки Шикамару. Чем больше она брыкалась, тем сильнее генин сжимал извивающуюся, словно уж, девчонку, которая то и дело больно наступала ему на ноги. — Чокнутая! — мальчуган с колючими песочными волосами поднялся с пола и, пытаясь остановить кровь из разбитого носа, ринулся на выход. Последний этап экзамена на чуунина, только что Шикамару Нара практически одержав победу, сдался куноичи из Суны. Трибуны негодовали, гулкий тысячеустый ропот заполонил даже раздевалки экзаменуемых. После чего шиноби из Амегакуре назвал проигравшего «коноховским выродком». Стоявшую рядом Хинако передёрнуло — этот подонок давно попался ей на глаза, ещё со второго этапа он отпускал колкие замечания и издёвки в адрес других генинов. Но тут доигрался — тронул друга. О’Хара без промедления заехала ему лбом в переносицу. Поднялся вой, в раздевалке запахло запёкшейся кровью. Кто-то подумал: «Хорошо, что Узумаки на перевязке». Тогда бы на одного калеку стало больше. Нара с опаской отпустил подругу, готовясь в любой момент сложить печати, если она рванёт за обидчиком. Но девочка выплюнула ему вдогонку пару ругательств и принялась усердно поправлять волосы. Девчонка. Собравшиеся вокруг генины разошлись по своим углам, а Шикамару, одёрнув подругу за локоть, предложил ей пройтись. — А я всё думал, когда ты взорвёшься, — усмехнулся мальчик, присаживаясь на скамью в коридоре. О’Хара резко повернулась и ткнула в него пальцем. — Теперь ты! — И что Я? —  вздохнул черноглазый, потягивая ноги и шумно зевая. — Ты чего молчал? — девочка мрачной тенью нависла над Шикамару. — И какого чёрта сдался? — Что было — то прошло, — мальчик завёл руки за голову. — А тебе следовало бы поумерить пыл и готовиться к бою. Твой следующий. Гнетущий полумрак, серые стены и запах погребной сырости. Хинако казалось, что это место обволакивает атмосфера, присущая лишь ему, атмосфера, не имеющая ничего общего с Конохагакуре, но Сато — нездоровая и отупляющая, сонная, заметного свинцового оттенка. Снаружи — бушующая толпа, требующая бойни — поединка между земляками, сокомандниками, друзьями. Здесь — невыносимая затхлость, чья-то рухнувшая надежда и полу-сонный Шикамару. Которому, казалось, было совершенно наплевать на экзамен, проигрыш да и вообще на всё происходящее. Как можно быть таким равнодушным? Как можно сохранять такое мертвецкое спокойствие? — У тебя был шанс! — она снова сорвалась на крик. На скулах заходили желваки. Он мог стать чунином, но и глазом не моргнув, отдал заветную победу. — Почему ты так спокоен?! Ты же не… — Хинако! Дети дрогнули. Суровый грудной голос разрезал тишину так, словно весь мир в одночасье крикнул им в ухо. Шикамару распахнул глаза и машинально встал со скамьи. Хинако повернулась. Тсуне. За спиной телохранителя Хокаге виднелась катана, стальной вспышкой рассеивающая полумрак. Молодой человек многозначительно посмотрел на черноволосого мальчика, тот кивнул и, похлопав подругу по плечу, оставил О’Хара наедине. — Что вы там устроили? — голос вновь стал мягким и вкрадчивым. Спокойствие прочно занимало главное место в его голове, лишь крылья носа слегка подрагивали, словно он пытался уловить какие-то запахи. Только этого не хватало — получить моральных нагоняев от брата. Если он тут, значит и до самого Хокаге дошло, что пара генинов устроила потасовку прямо во время экзамена. — Я не могу молча смотреть, как моего друга поливают грязью, — пробурчала девочка, нервно царапая кожу на запястье. — Это плохой ход с твоей стороны, — Тсуне сложил руки на груди. — Теперь каждый знает, что тебя легко вывести на эмоции. Хинако не смотрела на брата, она хмурила брови и остервенело вгрызалась в его сандали. Она терпеть не могла, когда кто-то так разительно отличался с ней ростом и стеной возвышался над ней. Девочка сразу чувствовала себя ничтожной и подавленной. Лишь изредка она, словно загнанный зверь, косилась на брата, но взгляд не доходил выше его груди. — И пусть знают… Получат в нос, как тот дурак. Тсуне всё понял и опустился на корточки. Теперь они наравне. «Зверёныш» сразу выпрямил спину и уверенно посмотрел ниндзя в глаза. — Тебе стоит научиться сдерживать эмоции и не нарываться на неприятности. У шиноби должен быть холодный ум и горячее сердце, — он постучал пальцем по виску. — Больше думай. — Как я могу «сдерживать эмоции», если какой-то подонок мелет что попало? — девочка взвинтилась, как юла. Её голос сломался. — Чтобы ты сделал на моём месте? Промолчал?! — Хинако покраснела, а на лбу выступила вена. — Единственный выход — стать бесчувственной убийцей? Девочка попыталась отстраниться. — Послушай меня, — Тсуне схватил сестру за руку. Притянул к себе. Маска спокойствия треснула — шиноби слегка нахмурил брови, было видно, как сводит его скулы. — Хочешь выжить — будь сильной и неприступной. Это мир сильных, будешь слабой — пропадёшь. В жизни нет правильного пути. Ты собьёшься с него много раз. Важно найти обратную дорогу к той храброй девочке, которой ты всегда была, — он положил руки ей на плечи. — Будь мудрой, будь сильной… и всегда будь верной себе, — Тсуне нежно улыбнулся и потрепал сестру по голове. — Только чуточку сдержаннее.               Для Хинако бой складывался как нельзя лучше: соперница оказалась рослой крепкой девушкой, выше О’Хара на полголовы, но была она совершенно неуклюжей и грузной. Правда Хинако успела распробовать её сокрушительный удар правой — на протяжении всего боя девочке казалось, что у неё выбита нижняя челюсть. Но техника Шарового хлыста (которую она усердно осваивала по ночам вместе с братом) помогла обездвижить Сэки. Электрический бич змеёй обвил ноги соперницы, и суровая куноичи из Амегакурэ сдалась уже через семь минут после начала боя. Но всё случилось, когда Хинако поднималась к своей команде. Уже на лестнице она заметно побледнела и схватилась за поручень. Руки налились свинцовой тяжестью, ноги отказались двигаться, глаза застелила тёмная пелена. Жутко захотелось спать. А после всё провалилось в дремотную тишину. Хинако очнулась от звонкого лязганья металла — два шиноби замертво упали на землю рядом с ней. Видимо пока она была в отключке, нукенины решили перерезать глотку девчонке О’Хара. Но Какаши-сенсей вовремя подоспел. Мужчина выдернул кунай из бездыханного тела и поспешил к ученице. — Порядок? — шиноби подхватил её под локоть и, подтянув, усадил на трибуну. Хинако судорожно начала оглядываться по сторонам, пытаясь сообразить, что происходит. Все, кто находился на арене, спали, на земле лежала пара-тройка убитый шиноби из деревни Звука, в ложе Хокаге по-видимому произошёл взрыв, потому как из него густым паром выходил дым. Сквозь серую завесу был виден полу-прозрачный фиолетовый барьер, внутри него — силуэты: Казекаге, приставивший кунай к горлу Третьего, несколько ниндзя из отряда АНБУ и… Тсуне, обнаживший фамильную катану. Сердце Хинако дрогнуло, какой-то горький, острый ком встал поперёк горла, мешая дышать. Девочка пару раз открыла рот, пытаясь что-то сказать, но вместе слов звучало только частое, хриплое дыхание. — Но… Почему там… — Не время объяснять, — голос Хатаке был твёрд. — Я учил тебя технике усыпления, — девочка рассеянно кивнула, не отводя обеспокоенных глаз от барьера. — Послушай меня, — мужчина взял её за запястье. Куноичи дрогнула и посмотрела на сенсея — багрово-красный Шаринган сурово сверкал из-под маски. — Нейтрализуй гендзюцу и разбуди Наруто с Шикамару. Вы должны вывести людей с арены. — Но ведь там… — девочка подняла дрожащую руку и указала в сторону барьера. — Это не твоя забота, — Какаши вглядывался в лицо ученицы, пытаясь поймать её взгляд, но она то и дело косилась в другую сторону. Её срочно нужно увести отсюда, иначе она натворит глупостей, которые могут стоить ей жизни. — В деревню проникли вражеские шиноби — по улицам ходить не безопасно. Поэтому отведите гражданских в убежище, — джонин подтолкнул девочку к выходу. — Ты поняла меня? Хинако кивнула. Силуэты на крыше не двигались, казалось, они застыли на месте, и лишь холодная сталь хищно поблёскивала в лучах солнца. «Брат, пожалуйста, береги себя».