По пятам за тенью

      Прошло больше месяца с последней встречи с Тимуром в Мексике. Он и Грин-младший будто бы испарились в мгновение, не оставив о себе ни следов, ни напоминания.       Даже перерыв половину Интернета, прочитав множество сводок об активности мафии в разных частях мира и не найдя ничего, руки опускать не хотелось. Не было желания отпускать Ларионова - он будто бы манил за собой, заставлял задавать всё больше и больше вопросов, быть ближе… Это не ладилось с осознанием того, что мужчина являлся убийцей.       Голова буквально разрывалась от противоречивых мыслей и желаний.       А ноги шли сами по себе. Покупались билеты на самолёты и поезда, пересекались границы, посещались города и деревни.       Казалось бы, надежды больше нет, и наёмник Анжелико больше никогда не даст о себе знать. Пока, чёрт побери, он не встретился в одном из прибрежных баров Ньюкасла.       Сказать, что удивление было невероятным, - это ничего не сказать. Тимур находился в небольшой компании, но без Ларри - что вдвойне странно - пил какой-то замысловатый напиток и отпускал хмыканья и короткие комментарии на поднимаемые в беседе темы.        - Вот мы и встретились снова, - сказал он тихо, подойдя со спины. По телу сразу побежали мурашки, испуг застрял в горле комом. Изначально не планировалось давать о себе знать, однако Ларионов видел многое, в том числе и якобы незаметную фигуру, шмыгнувшую в самый дальний угол бара.       “Не хотелось вам мешать”.        - Как Вы можете мне мешать? - он присел напротив и нагнулся вперёд. Сегодня он был одет неприлично неформально: расстёгнутая белая рубашка, брюки цвета хаки, слишком закрытые для такой жары лакированные туфли, солнцезащитные очки на зачёсанных назад светлых волосах и неизменная чёрная повязка на глазу.       Интересно, сейчас она настоящая?        - Настоящая, - ответил он.       Кажется, вопрос прозвучал вслух непроизвольно.        - Ларри занят. Он сейчас не здесь.       “Вот как”.        - Может, присоединитесь к нам?       Тимур Ларионов приглашает в незнакомую шумную компанию? Не врут ли собственные уши?       Собственно, очутиться в этой компашке не составило труда. Это произошло непроизвольно - стоило снова отдать должное прыткости мафиози.        - Вот это да! Смотрите, кто привёл друзей, - отозвалась молодая девушка, развалившаяся в кресле. Она больше всех вписывалась в антураж данного места с цветастой банданой на лбу и нарядом а-ля “исследователь джунглей”. Помимо неё, компанию Тимуру составляла бледнолицая смольная брюнетка в чёрном платье и загадочная троица парней.       “Кажется, вы давно знакомы”.       Черноволосая качнула головой. Она была чем-то опечалена, но всё равно время от времени улыбалась и переглядывалась с Ларионовым. Женщина напоминала кого-то, но вспомнить, кого точно, не получалось. Под пристальным взглядом Тимура не так просто было сосредоточиться.        - Не то чтобы, - отозвался мужчина в красной рубашке. Он был явно увлечён своим телефоном намного больше, чем беседой.       И тут пришло озарение. Да это же люди Воронов и Анжелико! Посмотрев по сторонам, не трудно было заметить некоторых мафиози то тут, то там. Конечно, хотелось бы верить, что гражданских в баре было больше.        - Одноглазый про тебя все уши нам прожужжал. Это же ты та самая особенная персона с февральского приёма у толстосумов?        - Вот это да. А я уже сомневался в его вменяемости, - подал голос парень с веснушками и тут же подскочил на ноги. - Так мы играем или нет? Я иду за напитками, кому что взять?       Компания зашумела.       “Мне казалось, вы нелюдимы”.       Девчушка с банданой прыснула, а затем и вовсе закатилась звонким смехом. Сидящий рядом с ней невозмутимый мужчина раздражённо поморщился.        - Он-то? Нелюдим? Господи, да он же половину населения Земли уже в постель затащил, это насколько нелюдимым надо быть?!        - Майя, - прошипел человек с телефоном, - захлопни свой рот.        - Она права, - подала голос брюнетка и наклонилась вперёд. - Его можно назвать отстранённым, но не более.       Ларионов ухмыляется, но его взгляд, обращённый на собеседницу, холоднее льда. Женщина в чёрном платье вздёргивает брови и отворачивается в сторону.       “Не вижу разницы между этими двумя понятиями”.        - Всё просто!       Парень с веснушками сел на столешницу перед Тимуром.        - Нелюдимые сразу бы бежали от комплиментов и заигрываний, а для него это всё равно что хлеб насущный. Да, красавчик? - он похлопал его по колену, на что блондин улыбнулся и потрепал его по щеке в ответ.       С тех пор, когда его видели в последний раз, мужчина словно переменился. Он не был тем человеком, что откровенно рассказывал о своём отце и пролитой крови под покровом ночи. Не был тем, кто рисовал в одиночестве портрет Раймонды. Ларионов был не собой. И это пугало.       Возможно, он знал часть этой компании давно. Но даже так эти жесты, поза и слащавая улыбка словно не принадлежали мафиози.        - Наш Тимур не только красавчик, но и сладкоголосый обольститель. Правда, со мной он отказался встречаться, даже если я ему это сто раз предлагала, - напускно надулась девушка в бандане и сделала большой глоток из пивной кружки.       “Почему же?”        - Вы же помните, - заговорил блондин мягко, - я разделяю работу и личную жизнь. Многие из нас пострадали от этого в своё время.       Компания резко замолчала. По слухам некоторые члены семьи Анжелико не раз пересекались с членами альянса Вонгола, который ныне враждует с испанскими мафиози. Среди Воронов, конечно, своей разгульной жизнью отличался разве что Ларри Грин, других его товарищей такая слава обошла стороной.        - Да-да, я бы вам крайне не советовал становиться работой кого-нибудь из нас, - и с этими словами мужчина в красной рубашке изобразил устрашающий оскал. Сразу стало жутко холодно.       Несколько человек в баре тихо похихикивали с испуга незваного гостя, включая и некоторых членов компании. Контингент тут, конечно, что надо. Сложно сказать, издеваются ли они или такая манера общения присуща всем преступникам.        - Помню первый свой заказ, - сказал веснушчатый, - стыдно сейчас за его исполнение, если честно. Я тогда такой был неаккуратный.        - Как будто сейчас стало лучше.        - Ой, не бузи! Сам то ещё месиво устраиваешь с невозмутимой рожей - аж дрожь берёт. Фу!        - Кто бы говорил-то.       И началась перепалка. Каждый пытался отстоять свою манеру убийства, будто это было так же обыденно, как и готовка завтрака. Кто-то размахивал кружкой, кто-то - кулаком, кто-то кричал, кто-то шипел. Они и подрались бы, но тут парня с веснушками будто осенило:        - Точно! - он ударил кулаком о раскрытую ладонь. - Я ещё не слышал, какое было первое убийство у русского.       Компания вдруг замерла, уставившись на Тимура. Тот развёл руками.        - Ой, да брось. Ларри рассказывал, что ты умело обращаешься с ножиками, - заговорщически начал он и, задрав штанину, достал из крепления на ноге массивное лезвие с рукояткой. - Продемонстрируешь?       Все тут же обратили внимание на гостя.       Воздух застрял в горле острым комом. В груди спёрло, руки затряслись. Что же делать? Защищаться? Как назло, с собой ничего нет. В полном преступности баре оказаться под прицелом - всё равно что свинье вбежать на скотобойню.        - Убери свою точилку, Мачете, - огрызнулся Тимур. - Ведёшь себя как мразь.       Мачете издал протяжный звук разочарования и даже цокнул языком. Бар буквально взорвался хохотом, пока мурашки заканчивали свой третий круг бега от макушки до пяток.       “Я… отойду. Скоро вернусь”.       Шмыгнув в уборную так быстро, как только можно, сразу приспичило принять холодный душ. Не имея данной возможности под рукой, решено было просто умыться.       Вода лишь немного сняла напряжение, но стало ощутимо легче.       Ещё немного, и вера в то, что Тимур не зарежет тебя на глазах у всех, испарилась бы. С чего вообще появилась мысль, будто он относится к своему новоявленному “другу” иначе, чем к кому-либо другому? Бред какой.       Дверь в уборную открылась, закрылась и защёлкнулась на замок.        - Простите их, совсем манеры растеряли, пока потрошили людей, - тихо извинился Ларионов, облокотившись на стену. Оборачиваться смелости не хватало - наблюдать за ним помогало большое зеркало над раковиной.       “На секунду мне показалось, что вы действительно меня убьёте”.        - Только на секунду? - спрашивает он, медленно приближаясь. - Обижаете меня, как можно. А ведь я хотел вас защитить, но, видимо, мои старания напрасны.       “Нет, конечно!.. К такому сложно привыкнуть, вот и всё”.        - Надо было раньше думать, прежде чем связываться с мафией, - Тимур улыбнулся, встав почти что вплотную к собеседнику. - Вы хорошо притворялись, но не для меня. Вас далеко не касается наш обиход, так зачем я вам? Мы не враги, мы не друзья, мы не любовники. Но вы продолжаете искать моей компании, ходите за мной по пятам, как ищейка. Я начинаю подозревать вас не в лучших намерениях.       “Просто...”        - Да? - вопрос обжёг шею вместе с горячим дыханием. Сердце замерло.       “Вы меня очаровали”.       Мужчина качает головой и делает шаг назад. Совсем не верится в его разочарование, оно такое же фальшивое, как и общительность с доброжелательностью в компании людей не его круга. Кто вообще может вписаться в эти рамки? Сестра? Босс? Кто знает.       Сопротивляться Тимуру было почти что невозможно.        - Зря вы так. Давно надо было сбежать - мне казалось, я дал для этого достаточно поводов. Раз так, вот ваш последний шанс навсегда забыть о моей персоне.       Напряжение нарастало. Из озноба бросило в жар. Ладони вспотели.        - Моё первое убийство было скучным и примитивным. А вот второе… я расскажу вам про него.       Он прошёлся по небольшой комнатке, размял шею, пальцы, сделал глубокий вдох-выдох. И заговорил.        - Первым делом я конечно же расправился с тем, кто заказал убийство моего отца. Это было просто, слишком просто, да только понял я это не сразу. Один чистый выстрел, один труп, для этого и ума не надо. Однако я не рассчитывал, что его вышибала тоже идёт по мою душу. Знаете, когда снайпер уязвим больше всего?       “Когда же?”        - Когда он за работой. Концентрация на цели отнимает много внимания. Следить за окружением в данный момент нет возможности, поэтому прикончить стрелка проще всего именно на охоте. То же самое произошло и со мной.       Тимур рывком приблизился к собеседнику, встал позади и облокотился на раковину руками, соприкасаясь грудью со спиной слушателя.        - Он дёрнул меня за шиворот, поднял на ноги и схватил за горло.       Шеи тут же коснулась рука Ларионова, словно изображая события того времени.        - Вышибала душил меня, пока я беспомощно барахтался в воздухе, - вместе со словами пальцы Тимура сжимались, постепенно перекрывая поток воздуха в организм. - В какой-то момент мне удалось пнуть его в живот, да только за этим последовало падение с высоты человеческого роста на твёрдый бетон. Из меня выбило всё, что только можно было тогда выбить, и в груди стало жечь, как от раскалённого железа.       Следом за шеей кончики пальцев коснулись ключицы и грудины, ощутимо нажимая на кость. Это было более чем дискомфортно, но шевелиться вдруг стало невозможно, словно он гипнотизировал не только своим рассказом, но и взглядом через ровную гладь зеркала.        - Я имел неосторожность взять с собой одну лишь снайперскую винтовку, которая быстро пришла в негодность, улетев с шестого этажа и оставив меня один на один с закалённым убийцей, вооружённым ножом. Вскочив на ноги, мне удалось несколько раз увернуться от его атак, пока не получил первый порез, вот здесь.       Рука Тимура скользнула левее, нажимом выделяя на чужом теле отражение раненного места.        - Затем он сбил меня с ног и сломал малоберцовую кость. Очень быстро и резко.       Коленом мужчина прижал собеседника к стойке с раковиной, а носком туфли сделал резкий тычок в голень, подвергая устойчивость слушателя сомнению. Ноги сразу подкосились, но упора рук пока хватало, чтобы не упасть на пол.        - Оседлав меня, он замахнулся ножом мне в лицо. Я сопротивлялся, но не долго, - его левая рука коснулась лица, очерчивая губы и скулу. - Лезвие воткнулось мне в правый глаз. Боль была невыносимая. Затем он ударил меня ножом в грудь. Пять раз.       Ладонь мужчины провела дорожку следов от ключиц до пояса.        - Я почти умер. Знаете каково это? - он перешёл на шёпот, губами почти касаясь уха. - Умирать в муках и одиночестве, как шавка. Это был большой урок для меня о том, как всегда нужно быть начеку. Не терять бдительности.       Через зеркало Ларионов смотрел прямо на собеседника, не отрываясь. Болотный цвет радужки завораживал. Пробирал до костей. Но не давал пошевелиться. Страх, смешанный с ужасным желанием быть той самой шавкой в руках Тимура заставлял усомниться в ясности собственного ума.        - Однако меня благословили, даровав силу. Жизнь вернулась в моё тело с болью похуже предыдущей, - на этих словах ладонь от пояса заскользила обратно к груди, прочертила пальцами горло и остановилась на подбородке, обхватывая большим и указательным пальцами шею прямо под челюстной костью. Воздуха стало катастрофически не хватать, дыхание сбилось, грудная клетка беспорядочно вздымалась, губы тряслись. Тимур не душил, только немного нажимал на кожу, как бы пробуя почву на верность.       Как же жарко.        - Одним прыжком я настигнул его и пригвоздил к стене! - резко повысив тон голоса, он прижал слушателя к стойке. - Сломал ему сначала руки, а затем и позвоночник.       Его ладони свели дрожащие руки слушателя друг к другу на столешнице, ощущаемое давление на тело переросло в разряд еле выносимого, заставляя ненароком испустить обрывистый стон. Казалось бы, весь этот спектакль должен до ужаса пугать, но вместо страха росло возбуждение - мысли путались, зрение подводило, ощущения становились острее.       Каждое прикосновение Тимура отзывалось в теле тянущей истомой, буквальным жжением на коже. Кажется, последнее здравое решение бежать, куда глаза глядят, улетучилось.        - Он выл от боли и называл меня монстром, пока я думал, что с ним сделать. Как заставить его мучиться? Как отомстить за отнятый глаз? Ах-ха, было непросто, - шептал блондин, губами еле касаясь кожи на шее и щеке. Его руки забрались под одежду -  пальцы очерчивали кожу, побуждая издавать один стон за другим. Рассказ и реакция на него становились слишком громкими и заметными, но эта мысль в скором времени растворилась в воздухе.       Ларионов, как паук, завлекал жертву в свои сети, буквально заставляя её идти на собственную смерть.        - Вдруг я решил отплатить той же картой, что убила и моего отца. Сначала, - мужчина покачнулся, переместившись к правому уху “добычи”, - я “положил” его на пол. Сила, оживившая меня, казалась безграничной, опьяняла. Бедняга так выл, что мог распугать всех в округе. Но как хорошо, что мы были одни, правда?       Наёмник сухо засмеялся, от чего разве что самый стойкий кремень не покрылся бы потом и мурашками с ног до головы.        - Затем, - Тимур резко отстраняется и разворачивает собеседника лицом к себе, также вжавшись в него всем телом и зафиксировав чужие ладони на столешнице, - я оседлал вышибалу, достал его собственный нож…       Руки Тимура переместились на ремень брюк. Пальцы левой руки оттягивали ткань штанов, пальцы правой - скользили по телу, пока снова не достигли ключицы.        - … вытянул шею, чтобы продлить финал...       Повторяя свои слова, Тимур большим пальцем вздёрнул подбородок “жертвы”, приблизился губами к обнажённой коже, обжигая её дыханием.       Сердце готово было выпрыгнуть из груди, дышать больше было нечем, а стоны превратились в измождённые нечленораздельные звуки.        - Взял нож…       Он так близко.        - Приложил лезвие к глотке…       Так близко.        - И…