Вазочка эпохи Мин

— Очень вкусно, — кивнул Криденс, мимоходом улыбнувшись. — Я заслужил прочтение стихотворения? — уточнил Персиваль, составляя посуду в раковину. Нельзя было сказать, что он особенно увлекался французской поэзией — мужчину, скорее, заинтересовало то, как Криденс смутился из-за неё во время их утреннего разговора по телефону. Криденс позвонил утром, видимо, во время перерыва между парами. — Я зайду после учёбы, ладно? — голос прозвучал негромко и смущённо, будто парень боялся услышать отказ. — Хорошо, — ответил Персиваль, переведя взгляд на часы на стене: только одиннадцать утра — как сейчас вообще может быть только одиннадцать утра? — Я заканчиваю в пять. — Я заканчиваю в три сорок пять, но, скорее всего, нас задержат. Последней парой поставили французский, представляет… представляешь, а миссис Присли… Мужчина слушал молча: французский, немецкий, фонетика, грамматика… мальчик из антикварной лавки оказался лингвистом. Кто бы мог подумать? — Вы учите стихи? — вдруг спросил Персиваль, откидываясь на спинку стула и закидывая ногу на ногу. —…отбивать ритм ногой. Что? Да, на французском учили в прошлом семестре. «Laisser pleurer mon coeur entre vos mains fermees… Le ciel decolore se fane lentement»… [*«Угасли небеса. Прости мне эти слёзы над сердцем, что тебе вручил я без речей»], — скороговоркой произнёс парень, заставив Персиваля рассмеяться. — Что? — Это кто?.. — Валентен Луи Жорж Эжен Марсель Пруст, — отчеканил заученное наизусть имя Криденс: его дыхание слегка сбилось — он поднимался по лестнице. — Расскажешь при встрече? — Персиваль решил не спрашивать откуда у человека, обожавшего всякое старьё, столько пренебрежения в голосе при упоминании великого французского писателя двадцатого века. Криденс замялся на пару секунд (из чего мужчина сделал вывод, что стихотворение не входило в список любимого у парня), но согласился (из чего мужчина сделал вывод, что сам он находился в этом списке). — А ты… расскажешь? Как всё прошло? — это не давало Криденсу покоя: прошедшая встреча Персиваля с таинственным Грин-де-Вальдом, которого даже сам парень никогда не видел. — Да, — кивнул мужчина, — естественно, мы обо всём этом поговорим, — и, уловив, что Криденса насторожила такая формулировка, добавил: — Я приготовлю что-нибудь и мы спокойно всё обсудим за обедом. Есть пожелания?.. И вот Криденс неловко поднялся с места, вытащил телефон из кармана, нашёл в нём, по-видимому, уже сохранённое стихотворение. — Тут просто к нему есть небольшая предыстория… — начал он, блокируя телефон и начиная нервно вертеть его в руках. — Нам под конец семестра задали выучить стихотворение на французском на наш выбор — главное, чтобы не меньше трёх строф было. Персиваль, проникнувшись волнением парня, решил отложить мытьё посуды и сел за стол, стараясь выглядеть спокойно и не смущать Криденса чересчур пристальным взглядом. — А прошлый семестр закончился два месяца назад, ну, чуть больше, но как бы недавно, всё равно… — голос Криденса внезапно сел; Персиваль не мог понять, что же такого важного в этом стихотворении, но слушал очень внимательно. — И… ведь мы с тобой уже были знакомы… Нога, которой мужчина неслышно постукивал по полу под столом, замерла в воздухе. — И так вышло, что когда я его выбрал… я думал о тебе, — договорив, Криденс закрыл глаза, пытаясь справиться с волнением и боясь встретиться с мужчиной взглядом. Персиваль ясно видел, как чёрные прямые ресницы парня выделяются на его пунцовых щеках. Мужчину внезапно накрыла необъятная волна нежности к худенькому парню, стоящему у него на кухне, и он еле сдержался, чтобы не встать и не прижать его к себе: пусть договорит, пусть прочтёт, это его момент. Закрывать глаза Персиваль не стал, просто опустил взгляд на светлую столешницу, пытаясь унять волнение в груди: все нежности, которые Криденс отдавал нехотя и страшно смущаясь, мужчина собирал как драгоценные камушки и складывал в потаённые уголки души. Потом он будет вспоминать этот момент с радостью покровителя и трепетом любовника, и — неизменно — с улыбкой на лице. — В общем… да, — парень нашёл в себе силы разблокировать телефон, а Персиваль — снова поднять взгляд. Криденс прочитал стихотворение вслух — торопясь, сбиваясь и иногда поправляясь — впрочем, напрасно, потому что Персиваль не знал французского. — Я и… естественно, и я представить… короче… — Криденс прочистил горло и посмотрел на Персиваля, ожидая его реакции. Тот поднялся с места, обогнул стол и приблизился к парню, вторгаясь в его личное пространство и замирая всего в паре сантиметров. Криденс улыбался и смотрел на мужчину с видом «ну вот как-то так». Персиваль приподнял уголки губ, внимательно вглядываясь в лицо парня. Криденс в который раз восхитился его светлыми глазами, в которых, как всегда, таилась тёплая грусть. — Я хочу тебя поцеловать. Можно? Негромкой вопрос прошиб Криденса не хуже наркотика: он прильнул к мужчине, недвусмысленно отвечая на его вопрос. Персиваль знал, что есть поцелуи, которые не переходят в секс — например, когда вы в общественном месте, когда рядом посторонние люди и, видимо, когда твой возлюбленный — неопытный молодой мальчик, к тому же, скорее всего, девственник. Поэтому их поцелуй, такой страстный в начале, снова перерос (по инициативе Криденса) в объятия, правда, слишком жаркие для дружеских. Рука Персиваля гладила спину парня, а тот уткнулся мужчине в грудь и тихо сопел, переводя дыхание. — Удивлён, что я не сделал этого раньше? — спросил Персиваль, вдыхая запах волос парня и прикрывая глаза. — Рзчрвн. — Что? — мужчина со смешком отстранил его от себя; печаль в его глазах сменилась озорной смешинкой. — Ну, то есть я имел в виду, что я, скорее… — Разочарован? — довольно рассмеялся мужчина, заправляя чёрную прядку Криденсу за ухо. — Криденс, ты разбойник. — А вы — провокатор, — проворчал парень, не отпуская Персиваля. Мужчина усмехнулся и позволил себе на секунду прижаться губами к виску парня. Они переместились в гостиную, где Криденс встал у стеллажа с книгами и начал разбирать раритетные издания, ища «Происхождения видов» Чарльза Дарвина — одну из тех вещей, которыми так хотел обладать Грин-де-Вальд. Так как Персиваль хотел обладать только Криденсом, а в остальном был не особо заинтересован, он занял наблюдательный пост в кресле, взяв наугад книгу из шкафа. Он исподтишка наблюдал за парнем — как тот передвигается, задирает голову, читая названия фолиантов с верхних полок. Как приподнимает одну ногу, когда тянется за очередной книгой. Парня определённо можно было назвать красивым, а его движения по-девичьи изящными. Хорошо, что Грин-де-Вальд оказался просто «чересчур» заинтересованным коллекционером, а не кровожадным мафиози, как думалось Персивалю. Они встретились в ресторане, Грейвс согласился продать всё, что Геллерту надо, при условии, что тот забудет про Криденса. Грин-де-Вальд предоставил ему список вещей, которые мечтал выкупить (забавно, что он знал об их существовании у Грейвса дома, а сам Персиваль — нет), Персиваль пообещал их найти и отослать. Вырученные деньги он решил потратить на обучение Криденса — при условии, что парень будет «помогать» искать раритетный хлам в недрах дома Персиваля. Денег хватит на все семестры, курсы и остальное, что может только взбрести парню в голову. Идея казалась Персивалю отличной, да и Криденс, хоть и сильно смутился, но сразу её одобрил; таким образом они становились кем-то, вроде деловых партнёров. Он о чём-то говорил, перелистывая книги, но в этот раз Персиваль не вслушивался — он думал о другом. О том, что они бы смотрелись очень красиво, даже сильно, будь только Персиваль чуточку выше — мужчине пришлось самому себе признаться, что Криденс если не выше его, то как минимум одного с ним роста. Но это ничего, ведь всегда есть… —…каблуки? — вопросительно закончил парень, с улыбкой оборачиваясь на мужчину. — Что насчёт каблуков? Тот не без труда оторвал взгляд от его задницы и, задумчиво касаясь пальцами губ, ответил, приподнимая брови: — Я думал про мужские туфли на высокой подошве, — мужчина посмотрел парню в глаза: он был практически уверен, что не озвучил свои предыдущие мысли вслух, но решил поиграть. — Ну да, но у нас-то они удобные, а у девушек… Вы видели такие каблуки — тонюсенькие, как спичка? — На шпильках? — уточнил мужчина, пытаясь избавиться от навязчивых образов, появлявшихся в его голове при словах Криденса. А ведь ниже по росту (надо уже признать) был Грейвс, так что эта роль, скорее всего, досталась бы ему… — И ещё платья, бигуди, косметика… — Так, погоди-погоди, на это я не подписывался! — с понятным лишь ему одному смешком Персиваль поднялся из креста и направился в сторону кухни. — Я за водой. — Всё, я понял: слишком много болтаю! Постараюсь быть тише, — весело крикнул Криденс мужчине вслед. — Не стоит, мне нравится, когда громко,— хотел было ответить тот, но вместо этого заставил себя спросить: — Тебе принести что-нибудь? «Скажи виски с колой, давай выпьем вместе». — Есть чай со льдом? — Со льдом? Сделаю, — не думая, согласился мужчина, — «а потом этот лёд тебе высыплю за шиворот, чтобы прекратил меня провоцировать своими ногами и весёлостью в голосе, маленький паршивец!» — Люблю чай со льдом, хотя многим и кажется это странным, — снова попытался привлечь к себе внимание Криденс, когда мужчина поставил перед ним чашку с горячим чаем. — Я думаю, что… — Персиваль снова занял свой наблюдательный пункт, взял книгу и уже хотел было мимоходом высказать своё мнение по поводу льда в чае, как вдруг был самым бесстыдным образом перебит. — А что вы думаете насчёт меня? — М? — Грейвс не сразу понял, что от него хотели: он оторвал взгляд от книжки и посмотрел на Криденса, чтобы убедиться, что ему не послышалось. — Что ты сказал? — последний шанс, одумайся, пока не поздно! — Что вы думаете обо мне? — повторил парень уже чуть менее уверенно. Он замер в движении — тянулся за очередным раритетом — как будто сам от себя этого не ожидал, потом выпрямился и повернулся к мужчине, нерешительно глядя на него из-под ресниц. Сердце сладко забилось в предвкушении и страхе. Персиваль отложил книгу в сторону, окинул парня оценивающим взглядом: значит, ему не послышалось и это точно было приглашение. — Что я думаю о тебе? — он чуть приподнял брови, будто был удивлён, что Криденс вообще заговорил об этом. — Давай я расскажу, что думаю о тебе. Мужчина поднялся с места, легко одёрнул вниз слегка сбившуюся голубую рубашку. — Я думаю, что ты вломился в мой дом… — он двинулся в сторону Криденса, хищно сощурив глаза, — попытался обокрасть меня… — заметив, что Персиваль не собирается останавливаться, парень начал инстинктивно пятиться назад, пока не упёрся копчиком в край большого дубового стола, — чуть не убил меня моей же статуэткой… — мужчина приблизился практически вплотную, опалив ухо Криденса своим дыханием, — а после этого снова пришёл в мой дом и нагло провоцируешь меня, — парень закусил губу и запрокинул голову, подставляя молочно-белую шею, — и знаешь, что самое ужасное? — мужчина понизил голос до шёпота, перенося ладони на тонкую талию Криденса. Парень едва сдержал стон, когда Персиваль провел кончиком носа по шее вверх, влажно поцеловал скулу Криденса, положил руку парню на затылок, заставляя поднять голову и посмотреть себе в глаза. — Самое ужасное заключается в том… — он наклонился к губам парня, — что мне это нравится, — прошептал он и подался вперёд. Их губы встретились, мужчина перенёс руку на спину Криденса, притягивая его к себе ещё ближе. Поцелуй получился влажным и глубоким; они оба ждали и хотели этого, поэтому целовались долго и самозабвенно, пока хватало воздуха в лёгких. — Хоро…шо, что в… ты не против, — прошептал Криденс, отстраняясь и делая глубокий вдох, — потому что я боялся… показаться невежливым. — Ничего не бойся, мой мальчик, когда я рядом, — светлые глаза Персиваля смотрели ласково, изучающе. — Может… — Криденс осёкся, смущённо улыбнувшись и отводя взгляд. — Может ты покажешь мне свою спальню? — сказав это, он покачал головой, очевидно, сам понимая, как избито это звучит. Персиваль слегка удивился подобной просьбе, но виду не подал. Лишь уточнил: — Сейчас? Уверен?.. — Ну да. Остальные комнаты я уже видел, — негромко добавил Криденс дрогнувшим голосом; он волновался, и волновался сильно. — А как же книга, которую ты искал? — пробормотал Персиваль: руки мужчины, опустившиеся на задницу парня, явно противоречили его словам. — Эта книга, — выдохнул Криденс в губы Персиваля, — всё это время была у тебя в руках. Мужчина снова его поцеловал, стараясь придать уверенности — не только Криденсу, но и себе тоже. Они шли к этому несколько месяцев — главное было ничего не испортить. — Пошли, — он взял парня за руку и повёл за собой на второй этаж. Едва поднявшись в комнату Персиваля, они снова начали целоваться, тесно прижимаясь друг к другу — мужчина подумал о том, как же всё-таки хорошо жить одному — ни тебе закрытых дверей, ни сдержанности. Взяв инициативу на себя, он сначала снял с Криденса его куртку, потом потянул вверх футболку. В глазах парня снова мелькнула неуверенность, так что, кинув одежду на стул, мужчина начал медленно расстёгивать на себе рубашку, позволяя парню наслаждаться этим зрелищем: он знал, что выглядит хорошо, и чуть приоткрытый рот и жадный взгляд Криденса служили тому подтверждением. Мужчина старался быть предельно осторожным и внимательным — он поцеловал Криденса в губы, потом перешёл на подбородок, шею, и, опустившись перед ним на колени, проложил влажную дорожку поцелуев от узкой грудной клетки вниз, ко впалому, чуть подрагивающему от волнения животу. Криденс никогда не видел картинки красивее, чем Персиваль Грейвс, стоящий перед ним на коленях. Этот шикарный мужчина был красивее всех рассветов и закатов вместе взятых, красивее огранённых рубинов, новых гоночных машин и картин Айвазовского. От одного только мимолётного взгляда, который бросил на него Персиваль из-под ресниц, можно было кончить. Мужчина нежно прижался губами к гладковыбритой паховой области, отстранился, вытащил пуговицу из петлички, расстегнул ширинку, потянул джинсы Криденса вниз, оставляя его в одних белых боксёрах. Положил руку на упругую задницу парня, помял её, вызывая короткий судорожный вздох, потом накрыл ладонью давно эрегированный член сквозь ткань боксёров и сжал его, начиная массировать. Криденс выгнулся, запрокидывая голову назад, и несдержанно застонал. Его тонкая рука столкнулась с тёплой рукой Персиваля: парень неосознанно потянул вниз резинку боксёров, чем вызвал одобрительную ухмылку у мужчины. Персиваль безо всякого стеснения пару раз провёл рукой по члену парня, потом медленно облизал головку, целуя её и неглубоко беря в рот. Он делал минет медленно и неторопливо, постоянно целуя и дразня языком, заставляя парня сходить с ума от удовольствия и осознания происходящего: сам Персиваль Грейвс стоит перед ним на коленях и берёт именно так, как нужно: глубоко, обхватывая член своими идеальными губами, до которых Криденс раньше мечтал просто дотронуться. Почувствовав, что долго так не протянет, парень что-то невнятно забормотал, попытавшись отстраниться, но Персиваль его не пустил, и тогда Криденс излился ему в рот, запрокидывая голову и цепляясь руками за короткие мягкие волосы мужчины. Уложенная причёска была испорчена, и мужчина сразу же помолодел лет на пять — с растрёпанными волосами он нравился Криденсу ещё сильнее. Персиваль сглотнул сперму, не поморщившись, пару раз облизал член парня и встал перед ним на ноги — он по-прежнему был в джинсах. Мужчина притянул парня к себе за подбородок и тягуче поцеловал, делясь с ним его собственным вкусом. — Всё ещё страшно? — негромко спросил он, заглядывая в потемневшие глаза Криденса. Тот глянул на припухшие губы Персиваля и, проведя по ним кончиками пальцев, сбивчиво ответил: — Ещё хочу. Мужчина удовлетворённо кивнул и потянул парня в сторону двухместной широкой кровати, которая была застелена синим покрывалом. Легко стянув податливую материю, Персиваль подтолкнул Криденса на мягкое одеяло, по ходу дела расстёгивая джинсы. Парень лёг на спину и приподнялся на локтях, завороженно наблюдая, как мужчина его мечты снимает с себя последний предмет одежды и нависает над ним, выцеловывает линию острых скул, снова целует в губы. Персиваль посмотрел Криденсу в глаза и прошептал, заправляя выбившуюся прядку парню за ухо. — Ты невероятно красивый. Как… — он закусил губу, подбирая слова, — как, блять, грёбаное произведение искусства, — он усмехнулся, наблюдая за тем, как Криденс смущается и прикрывает глаза от этих слов. — Извини, — также шёпотом попросил он — то ли за то, что выругался, то ли за то, что его рука опять массировала привставший член парня. Он перехватил очередной стон Криденса, мягко прикусив нижнюю губу парня, чьи руки исследовали крепкую широкую спину мужчины. Они лежали и целовались, исследуя друг друга руками, пока Персиваль не перевернулся на спину, удерживая Криденса сверху. Ноги парня разъехались в стороны и оказались по бокам мужчины, который продолжал целовать парня, оглаживая его бока и спину. — Давай, как будешь готов, — негромко предложил Персиваль, когда Криденс опустил взгляд на член мужчины, оказавшийся в непосредственный близости: стоило его только направить и опуститься ниже… Парня пробила дрожь и он поёжился, но тёплые ладони Персиваля чуть крепче сжали его талию, успокаивая. Мужчина посмотрел на Криденса восхищённым, затуманенным взглядом и одними губами прошептал: «Всё зависит только от тебя», и Криденс осознал, что так оно и есть — Персиваль снова оказался в его подчинении, ждал его, гладил его, шептал, что он самый красивый мальчик на свете и никакого другого ему не надо. Криденс не хотел ни ждать сам, ни мучить Персиваля. Он кивнул мужчине, и тот, то опуская взгляд, то смотря парню в лицо, направил член в узкое, тугое отверстие и замер, позволяя Криденсу руководить процессом. Тот медленно опустился, закрыв глаза и зашипев от боли, которую не ожидал, хотя член и вошёл ещё только наполовину. Персиваль, который жадно следил за всем спектром эмоций, возникавшим у Криденса на лице, еле подавил в себе сильное желание рывком опустить парня до конца и начать двигаться; вместо этого он, сам от себя такого не ожидая, стал просить, уговаривать своего мальчика. — Пожалуйста, пожалуйста… — бормотал он, оглаживая Криденса тёплыми ладонями, — обещаю, больно не будет… пожалуйста… — отчаянно шептал он, глядя парню в глаза. И Криденс опустился до конца, принимая всего Персиваля внутрь; мужчина тихо протяжно застонал от того, насколько узким и жарким внутри оказался его мальчик. Парень заёрзал, устраиваясь удобнее и стараясь привыкнуть к непривычному ощущению заполненности внутри. Он запрокинул голову назад, приподнялся и снова опустился, чуть крепче обхватывая мужчину ногами. Персиваль глухо застонал, закрывая глаза, и слегка расставил ноги в стороны, чтобы Криденсу было удобнее. Тот снова замер, переводя дыхание и ожидая, когда боль утихнет. Видя, что парень не собирается ничего делать дальше, Персиваль приподнялся и требовательно притянул его к себе, целуя и отвлекая его от болезненных тянущих ощущений внизу живота. Парень охотно ответил на поцелуй, и мужчина, воспользовавшись этим, пару раз толкнулся внутрь, удерживая парня наверху. Неожиданные движения выбили у Криденса стон: он начал двигаться в такт Персивалю, судорожно дыша ему в губы. Оба стонали, иногда соприкасаясь губами. Персиваль в порыве страсти ухватил парня за ягодицы, чуть шире раздвигая их, а Криденс тёрся о него, опускался всё ниже и принимал всё глубже, быстрее, вызывая у мужчины негромкие вздохи и стоны. Всего неделю назад никто из них не мог предположить подобное — как Персиваль будет с жадностью ловить каждый стон Криденса и прикусывать губы, чтобы самому не сорваться, а парень закрывать глаза и насаживаться всё глубже. Ради такого, как Криденс, определённо стоило опуститься на колени, — рвано подумал мужчина, выходя из парня, аккуратно укладывая его на спину и разводя ноги в стороны. Криденс широко раскрыл глаза и ахнул, когда мужчина вошёл в него снова, сразу и до конца; с силой загнал раз, второй, третий и кончил, выгибаясь и запрокидывая голову. Криденс загнанно дышал, весь покрытый потом; мужчина наклонился и поймал его губы своими, прежде чем выйти из него. Он опустился рядом, притянул парня к себе и дрочил ему до тех пор, пока тот не захлебнулся в оргазме и не кончил второй раз. Не обращая внимания на липкую кожу и пот, Персиваль притянул Криденса к себе и, счастливо улыбаясь, смазано поцеловал его в висок.