Вазочка эпохи Мин

—… а она ко мне и так плохо относится! — Криденс судорожно натягивал джинсы. — Блин, мне бы так хотелось остаться, но вообще не могу, никак! Приподнявшись на кровати, Персиваль, сонно щурясь, посмотрел на взъерошенного мальчишку, собиравшего по комнате свои вещи. Вставать совершенно не хотелось — мужчина не работал по субботам, организм требовал сна и отдыха, а после того, чем завершился их вчерашний ужин — особенно. — О боже, боже! — голос парня стал на несколько тонов выше; он бухнулся на кровать, натягивая носки. Персиваль непроизвольно к нему потянулся, коснулся копчика, мазнул кончиками пальцев по тёплой спине вверх. — Прошу, — жалобно простонал Криденс, выгибаясь. Неделя прошла с тех пор, как они переспали, а парня всё ещё вело от любых незамысловатых прикосновений. Криденс побросал канцелярию в пенал, сгрёб в охапку телефон с какими-то тетрадями и побежал на первый этаж. Персиваль некоторое время лежал, слушая доносившиеся снизу охи и восклицания, но всё-таки заставил себя встать. Он натянул серые домашние штаны, белую футболку и спустился. — Возьми с собой хотя бы яблоко, — посоветовал он, ероша волосы и наблюдая за тем, как Криденс второпях пьёт холодный чай. Простую воду он почему-то не любил; Персиваль подумывал том, чтобы постепенно приучить парня к этой полезной привычке. Мужчина зевнул, скрестил руки и прислонился к дверному косяку, мечтая о моменте, когда он вернётся в кровать. — Французский! Она точно меня уроет, — Криденс поставил кружку в раковину, включил воду. — Оставь, — коротко бросил ему Персиваль. — Иди уже к своей ненаглядной миссис Присли. Парень издал какой-то, по всей видимости, благодарный звук и направился в прихожую. Мужчина побрёл за ним, по пути захватив то самое яблоко из пакета. Он и забыл, что в близких отношениях у человека обычно появляется вторая жизнь. В своей второй жизни Персиваль оказался студентом, который обожал французский, но которому страшно не повезло с преподавателем. — Ты же знаешь — я бы прогулял ради тебя всё, что угодно, но французский!.. Пока парень застегивал чёрную кожанку, мужчина заметил у него на шее тёмные следы от засосов и игриво прикусил губу, залюбовавшись. Криденс перехватил его взгляд. — Да ну, боже! — уставившись на себя в зеркало, он попытался прикрыть пятнышки бадлоном, но тот предательски раз за разом сползал обратно вниз. — Всё хорошо, — заметил мужчина, подходя к нему. — Никто и слова тебе не скажет. Он расправил на куртке парня несуществующие складки — Криденса хотелось касаться, а лучшего повода и придумать было нельзя. — Вот тебе бы так сделать, тогда посмотрим… — пробубнил парень, против своей воли подставляясь под нехитрую ласку. — Так тебе и сделаю в следующий раз… — Я тебе не позволю, — мягко, но уверенно заметил Персиваль, прихватив Криденса за подбородок и заставляя посмотреть себе в глаза, — но с удовольствием посмотрю, как ты будешь пытаться. Парень мгновенно оттаял и потянулся за поцелуем, но мужчина отстранился, поднимая вверх яблоко, которое всё это время держал в руке. — А, да, спасибо, — Криденс протянул руку, чтобы забрать фрукт, но Персиваль поднял его ещё выше, оставляя парня ни с чем. — Да что ты хо… — начал было сердиться тот, но вдруг по лёгкой ухмылке, возникшей у мужчины на губах, понял, что он него хотят. — Ты хочешь, чтобы я?.. Лааадно. Несмотря на старание, Криденс не смог скрыть, что сильно смутился. Трогательно краснея, он приблизился, сцепил руки за спиной и аккуратно прикусил яблоко, которое Персиваль держал в руке. Мужчина потянул фрукт на себя, заставляя парня откусить кусочек и только после этого настойчиво поцеловал Криденса, перехватывая с его губ сладковато-кислый яблочный вкус. — Извращенец, — пробормотал парень, пытаясь хоть как-то скрыть своё смущение. — Не забудь, — мужчина кинул ему надкушенное яблоко, тогда тот был уже у дверей. Криденс поймал его на лету, кивнул мужчине и поспешил на занятия. Персивалю захотелось открыть окно и крикнуть, чтобы парень застегнул куртку, не то заболеет, но мужчина сдержал себя: задумчиво улыбаясь, он, как и планировал, побрёл в спальню.

~~~

— Я планирую зайти сегодня к Патрику, — Персиваль посмотрел по сторонам и двинулся дальше по пешеходному переходу. — Ты там будешь? У меня хорошие новости. — Так, а я уже. С пяти до восьми. Какие? Персиваль улыбнулся — они оба знали, какие, потому что около часа вчера вечером обсуждали, как всё должно пройти. — Отлично, я тогда… — мужчина неожиданно поскользнулся и чуть не грохнулся под колёса машины, чем немало напугал водителя (тот дал это понять посредством довольно нелестного символа). — Что там? — встревоженно спросил Криденс. — Всё в порядке? Отойдя на почтительное расстояние, мужчина снова приложил телефон к уху. — Всё нормально, просто тут… я приеду через час, хорошо? — Ладно. Будь осторожен, — добавил Криденс негромко, видимо, чтобы не быть услышанным посторонними. Наверное, он говорил с Персивалем, находясь в подсобке. — Привезу тебе китайской еды. Будешь? — Главное себя привези. В целости и сохранности. Как… вазочку эпохи Мин, — последние слова парень проговорил совсем тихо, почти неслышно. Очередная нежность, дающаяся Криденсу с большим трудом; крохотный драгоценный камешек в сокровищницу воспоминаний о молодом человеке. Наверное, самые прекрасные слова, которые мужчина услышал от Криденса за эти недели. За всё время знакомства с ним. — Вазочку эпохи Мин… — задумчиво повторил Персиваль, нечаянно задержав взгляд на витрине ювелирного магазина, — в целости и сохранности. Скоро увидимся, — закончил разговор Персиваль, отвёл задумчивый взгляд от витрины и зашагал дальше. Разные чувства опутали тонкими разноцветными ниточками сердце мужчины: с одной стороны — красная нить — ювелирный магазин, замужество, ну куда тебе, погоди, размечтался, а с другой — золотая — а почему нет, почему, двадцать первый век, кто хоть слово скажет, остепениться, зажить в Нью-Йорке, да прекрати уже думать об этом, ерунда какая… Да и голос у Криденса звучал как будто устало, что ли, может, случилось чего, а тут ты со своим кризисом среднего возраста на горизонте… Звякнул колокольчик, обращая взгляд мистера Мизрахи на Персиваля. Антиквар улыбнулся, сделал очередную пометку в раскрытой книге и отодвинул её в сторону. — Здравствуй, Персиваль! Давно тебя не было. Я уж решил, что ты образумился. — мужчины сердечно пожали друг другу руки. — Никогда, — Персиваль подмигнул вышедшему из кладовой Криденсу. — Ты же меня знаешь. Привет, Криденс. Всё, как в старые добрые, только Грейвс уже не гадал, как юный помощник выглядит без одежды: он помнил и молочно-белую кожу, и россыпь родинок на спине, и выступающие позвонки… — Добрый день, — кивнул Криденс, избегая обращений на «Вы» и на «ты». Он выглядел немного взволнованным, но это было даже на руку Персивалю: мужчине хотелось увидеть, как изменится лицо парня, когда он услышит радостную новость, к которой они шли всю неделю и ради которой перерыли почти весь хлам в его доме. Криденс остановился в самом дальнем углу помещения и с преувеличенным интересом начал рассматривать непонятные пыльные предметы, сваленные на полке. Мужчина подошёл к нему, позабыв про антиквара: тот с невозмутимым видом придвинул к себе книгу и продолжил её изучать. Персиваль, сделав для приличия вид, что тоже заинтересовался выцветшим барахлом, встал рядом с Криденсом. — Угадай что, — совершенно по-мальчишески предложил он, слегка коснувшись его плечом. Он лукаво улыбнулся, хотя юный помощник не разделял его весёлости: парень водил кончиками пальцев по старинной лампе, явно пытаясь собраться с мыслями. — Это… такая красота. Не понимаю, почему тебе не нравится, — сказал он первое, что пришло в голову, мельком глянув на Персиваля. — Не знаю, — ответил мужчина, куда с большим интересом глядя на тонкие пальцы, нежели на заинтересовавший парня предмет. Криденс перехватил взгляд, смутился и опустил руки, что насмешило Грейвса. Мужчина решил не ходить вокруг да около, тем более, что они оба всё знали. — Сделка состоялась. Колледж оплачен. Геллерт заехал, я всё ему отдал, он переслал деньги. Всё прошло практически так, как мы планировали. Правда, мы почему-то решили, что он будет один, а там… Криденс смотрел перед собой пустым взглядом, будто просчитывал что-то в голове: создавалось обидное впечатление, что думает он вовсе не о словах мужчины. Пару раз моргнув, он виновато глянул на Персиваля: — Да, я знаю… мне позвонили, — выдавил парень, улыбнувшись. — Сюрприз испорчен? — Ты знаешь, наверное, я никогда не смогу расплатиться за это… — он повернулся к Персивалю и посмотрел ему в глаза. — Я даже не мог представить, что такое бывает. Вот так просто… Даже не знаю, что сказать. Спасибо большое, я никогда этого не забуду. Растерявшись от официальности слов и раздражающих клише (как будто Криденс и вправду не нашёл, что сказать), мужчина поспешил заверить парня, что тот ему ничего не должен, пытаясь скрыть разочарование: он-то, конечно, ожидал большей радости, даже хотел предложить отметить — вместо китайской еды на вынос сходить в ресторан… В своём альтруистическом порыве он взял Криденса за руку, и, кажется, несколько раз оборонил «мальчик мой». Не выдержав такого накала страстей, мистер Мизрахи кашлянул, давая понять, что хоть Персиваля и Криденса не было видно, зато было прекрасно слышно. Грейвс замолчал, не зная, что добавить. Он не понимал, почему Криденс так себя ведёт и не хотел оскорблять парня предположениями. Может, правда не ожидал, до конца не верил? Но это же хорошо, а тогда почему взгляд такой растерянный, виноватый? — Если бы я хотел тайн и интриг — стал бы сыщиком, — аккуратно заметил Грейвс после непродолжительного молчания с обеих сторон, по-прежнему держа руки Криденса в своих. — Я работаю в офисе, потому что ни то ни другое мне не особо нравится. — Да, ты прав, надо поговорить, — наконец решился парень, мягко высвобождая свои руки. — Я зайду вечером? Можно было и не спрашивать — парень и так приходил каждый вечер, последние дни даже не договариваясь с Персивалем. Мужчина замер: сейчас, когда у него спросили разрешение, из-за страха услышать что-то плохое захотелось отказать. Можно ведь уйти, ни о чём не спрашивая, ничего не зная, потому что ответ становился очевиден: либо случилось что-то непредвиденное, либо его попросту обманули. И если его обманули, то это самый жуткий обман в его жизни. А если не обманывали, то всё равно чувство было такое, что они больше никогда не увидятся. — Нет, нет, ничего такого, — вдруг заверил Криденс, заметив, как у Персиваля изменилось выражение лица. — Ничего плохого не случилось, но… — Геллерт? Это он? — вечно всё надо спрашивать, нет, чтобы сразу сказать, и всё! — Угрожает, снова? «Если бы я хотел вечно допытываться у кого-то, что произошло, я бы женился, а не тратил время на тебя, неудавшийся интриган». — Нет, это никак не связано с покупкой, он уже позади, его больше не будет, это я… — забормотал парень, покачиваясь на ногах. — Я пока ещё не сформулировал, — честно признался он, чуть виновато улыбнулся и сцепил руки за спиной. Этот жест слегка успокоил Персиваля: если ничего не стряслось с чокнутым коллекционером, если его больше не будет, не будет никаких перестрелок и крови… Надо прекращать смотреть Тарантино, это как пить дать. — Ты напугал меня, — признался Персиваль, расставляя руки. Криденс охотно бросился в тёплые объятия, пользуясь тем, что антиквар не мог их видеть за стеллажами. — Так я приду? — пробубнил он куда-то в район плеча Персиваля. — Конечно, можно было и не спрашивать. Я буду ждать, — шепнул мужчина в ответ, чуть крепче обнимая Криденса и вдыхая запах его волос. Прохладный липкий страх отступил, уступая место любопытству: что же такое случилось с Криденсом, очевидно, связанное с Персивалем, но не связанное с Грин-де-Вальдом? Зачем ждать и подбирать слова, почему не рассказать сразу? — Тогда до вечера, — произнёс парень, не двигаясь. — Да, до вечера, — согласился мужчина. Оба не двинулись с места, продолжая обниматься, стоя в самом дальнем уголке антикварной лавки. Мистер Мизрахи снова характерно кашлянул.