Демон и его альфа

Гриша лежал на диване и смотрел в потолок. Шрам от операции неприятно саднил, но омега чувствовал, что все сделал правильно. Это его жизнь, и ему решать. А неприятная пустота в душе… она пройдет. Должна пройти. Телефон зазвонил слишком громко, и Измайлов поморщился – действие наркоза постепенно проходило, оставляя после себя неприятные следы. - Муха, что стряслось? – устало спросил он в трубку. - Гриш, ты представляешь, - голос следователя аж дрожал, - к Яковлеву только что военные приходили. Так, стоп. Какие еще военные? - Мух, успокойся, - нахмурился Измайлов. – Что за военные, сколько их было? Что им надо было? - Один, - испуганно пролепетал Игорь. – Не знаю, что ему от Владимира Сергеича надо было, но вышел он от него ужасно злой. Как же его… Лебедев, вот. Целый полковник! Нам всем пиздец, Гриш! - Твою ж мать, - сам себе выдохнул омега. – Никакой вам не пиздец, у него с, - он помедлил, - Яковлевым свои какие-то терки, я слышал. Мухич на том конце провода громко дышал, видимо, не веря другу. - Муха! – прикрикнул Гриша и тут же об этом пожалел – голову прострелило болью, и шрам снова засаднил. – Ты вообще меня слушаешь? Успокойся. - Ты уверен? – Игорь шмыгнул носом. - Господи, - Измайлов прикрыл глаза рукой. – Уверен. Ладно, я пойду, у меня дела. Не ссы там. Мухич хотел еще что-то сказать, но Гриша скинул вызов на полуслове следака. Первым порывом было пойти и высказать Лебедеву все, что он думает об альфах в целом и о Валентине Юрьевиче в частности. Об их наглости, привычке лезть в чужие дела и все контролировать. Потом в голове немного прояснилось – может, Лебедев хотел как лучше? Как – непонятно, но ведь он запомнил, что говорил ему тогда Гриша о Яковлеве, нашел время съездить к нему, и, судя по всему, поругаться. С самой первой их встречи Валентин показался омеге весьма симпатичным, и отторжения к нему Гриша не чувствовал. Может, стоило наоборот, поблагодарить альфу за проявленную… заботу? Хотя, с какой бы стати Лебедев заботился о нем. Он же не его истинная пара, да и попыток присвоить омегу себе он не делал. Только успокоил, позволил остаться у себя на ночь и накормил завтраком. Для альфы его возраста это было просто феноменально. Гриша думал, что все они одинаковые. Кроме, конечно, Кристины, ну и Вероники, они были исключениями. Но они были девчонками! Альфами, но все же, девчонками. С мужиками все обстояло сложнее. Хотя, с мужиками все всегда сложнее, подумал Измайлов. - Что ж такое-то, - тряхнул головой омега, а через несколько минут обнаружил себя стоящим под дверью в квартиру Лебедева и звонящим в звонок. Альфа открыл дверь практически сразу же, оглядывая Гришу с головы до ног. - Здрасьте, Валентинюрьич, - на одном дыхании произнес Измайлов, опираясь на стенку подъезда. Стоять все еще было тяжело. - Здравствуй, Гриша, - спокойно ответил полковник, отходя с прохода, - заходи. Омега буквально ввалился в квартиру, запинаясь, и Лебедев без слов подхватил его помогая добраться до ближайшей комнаты и сесть на диван. - Простите, я… я немного не в форме сегодня, - Измайлов прижал ладонь к животу – на футболке расползалось небольшое пятно крови. - Это еще что такое, - обеспокоенно произнес Валентин, без особого сопротивления задирая майку омеги и осторожно снимая приклеенный пластырями и замотанный вокруг всего живота и спины кусок марли. На счастье, маленький шов не разошелся, просто закровил от передвижений Гриши. - Все нормально, я просто полтора часа назад приехал из клиники, - махнул рукой омега. – Понимаете, я не мог так. Это было не обоюдное взвешенное решение, и поэтому я хотел устранить все последствия. Лебедев уже отодвинул один из ящиков стола, вытаскивая перекись и свежие бинты. - Валентин Юрьевич, не надо, я сам… - попытался было отодвинуться Измайлов, но альфа так посмотрел на него, что он замолчал на полуслове и больше не решился рта раскрыть, пока мужчина не закончил менять повязку. - Значит, ты все же решился на операцию, - вздохнул альфа, выкидывая кровавую марлю в мусорное ведро. - Это мое решение, - уже окрысился было Измайлов, но Валентин спокойно прервал его: - Я тебя не осуждаю и не поучаю. Просто хочу убедиться, что с твоим здоровьем все в порядке. Гриша пораженно замолчал. Он-то уже предвидел лекцию о том, что так не поступают, дети – радость жизни и ее цель, нужно рожать в любом случае, независимо от обстоятельств, даже пресловутый стакан воды и часики вспомнил, и даже придумал, что будет говорить в ответ. А тут – такое. Это было слишком внезапно для продуманного в голове сценария омеги. - Я, на самом деле, не за этим пришел, - наконец, тихо сказал он. - И зачем же? – выгнул бровь Лебедев. Омега выдержал паузу, чтобы собраться с мыслями, и ответил: - Хотел поблагодарить вас за то, что вы приютили меня у себя, поддержали, когда мне нужна была эта помощь и поддержка. И извиниться, что ушел тогда, - он смотрел на свои колени, не решаясь поднять взгляд. – Я просто подумал… что вы как и все, хотите мной командовать и манипулировать, - голос его становился все тише и тише по мере того, как он осознавал, насколько глупо звучат его слова. – Вот. В общем, спасибо вам. Лебедев молчал, и Гриша сжал края дивана пальцами, приготовившись к тому, что альфа сейчас его выпроводит. Он решился поднять глаза, и увидел то, что меньше всего ожидал – полковник улыбался. Тепло и искренне, без всякого намека на издевку или что-то подобное. - Гриша, Гриша, - покачал он головой. – У меня даже в мыслях не было как-то тобой манипулировать. Просто забеспокоился о тебе по-человечески, и все. Хотел дать совет, а получилось как всегда. - Ну да, вы же военный, отдаете приказы, - немного расслабился Измайлов, неожиданно для самого себя быстро поверив словам альфы. Лебедеву хотелось доверять. Валентин коротко рассмеялся, и Гриша улыбнулся в ответ. - Давай я сделаю чай, - предложил альфа. Измайлов кивнул, и полковник ушел на кухню. Он всеми силами пытался как-то отвлечь Гришу от размышлений – чтобы он не дай Бог не впал в депрессию – и может даже чуть-чуть развеселить, и вроде у него получалось. Измайлову сейчас нельзя культивировать в себе упаднические настроения, а Лебедев читал, что после таких операций омеги, как и девушки-беты, подвержены депрессиям. Еще бы, поежился Валентин. Он верил в то, что Гриша силен духом и преодолеет это. - Я знаю, что вы были в моем уже бывшем отделе, - вдруг донеслось из-за спины полковника, и он обернулся. Измайлов стоял в дверях кухни. - А я знаю, что ты попросил перевести тебя в Чертаново, - пожал плечами Лебедев. - Спасибо, - просто сказал Гриша. – Правда, спасибо. - Пустяки, - отмахнулся Валентин, ставя на стол чашки с горячим чаем с апельсином и корицей. – Садись. *** Измайлову нравилось на новом месте. Благодаря своей природной харизме и позитивности он почти сразу же завел много знакомств, и пару человек уже даже мог назвать друзьями. Периодически он, конечно, виделся и со старыми коллегами из Барвихи – они иногда ездили пропустить стаканчик-другой с Олегом и ели шаурму с Мухичем. История с Яковлевым потихоньку забывалась, лишь иногда в ночных кошмарах майора всплывала перед глазами кожа дивана, в которую он утыкался носом, а сзади слышалось приглушенное «демон». После таких снов он подскакивал в холодном поту и хватался сначала за пистолет, а затем за голову. Все шло своим чередом – он ходил на работу, а свободные вечера коротал в компании Лебедева – ему иногда казалось, что свою квартиру он видит реже, чем квартиру полковника. Впрочем, когда приехала дочь Валентина, свободной кровати не осталось, поэтому на ночь омега все же уходил к себе. С Юлей, кстати, он познакомился как-то легко и непринужденно – она оказалось очень милой и приятной девушкой, только окончившей школу и поступавшей в престижный вуз. Жить ей, правда, предстояло в общежитии, поэтому ее комната скоро снова должна была освободиться, и Гриша уже мысленно торопил время, чтобы снова ночевать у Лебедева. Он сам не понимал, почему, но очень соскучился по тому, как Валентин улыбался и говорил «ну все, пора спать», и они расходились по комнатам. За эти несколько недель никто из них двоих не сделал попыток сблизиться как-то иначе, чем по-дружески, и Гришу это абсолютно устраивало – не хватало ему еще одного самца-альфы. Ему было хорошо с Лебедевым, как с лучшим другом – и этот факт ничего не могло пошатнуть. Время шло, и вот уже Юля переехала в общежитие. Все стало как раньше, и Измайлов был несказанно этому рад. Вот и сегодня он в неожиданно приподнятом настроении пришел с работы. - Валентин Юрьевич, - прокричал Гриша с порога, скидывая кеды и оставляя их как попало – альфа всегда недовольно ворчал на эту привычку, но майор ничего не мог с собой поделать. – Я пришел. Квартира ответила молчанием, и это насторожило Измайлова. Свет горел, может, он вышел в ближайший продуктовый? - Валентин Юрьевич, - позвал омега. Он прошел по коридору, заглядывая в спальню – пусто. В комнате Юли тоже никого не было, и Измайлов зашел на кухню. Посреди нее, рядом с рабочим столом, лежал Лебедев. - О нет, - пробормотал Гриша, в панике бросаясь к альфе и падая на колени в рассыпанный из открытой банки рядом с рукой Валентина кофе. – Валентин Юрьевич, очнитесь! – одной рукой он нащупал на шее пульс, а другой судорожно набирал скорую. Пульс еле чувствовался, в какой-то момент застывшему от ужаса Измайлову показалось, что его вообще нет. Быстро и четко обрисовав ситуацию врачам и назвав адрес, Гриша скинул вызов, убрал телефон и чуть приподнял голову альфы, как советовали в скорой. Оставалось только надеяться, что врачи не опоздают.