У меня нет идей насчёт названия

О да, это именно то, чего всегда боялись не только травоядные, но и сами зубастые представители цивилизации, которым общество, эволюционировавшее из кучки сражающихся за жизнь живых существ, вечно прививало мысль об ужасах древнего мира.. Одичание Хотя, к их поведению больше подходил другой термин - безумие. Оно захватывало любых животных, и для не ему важно было - питался ли предок зверя мясом с ляжки антилопы или листами капусты. Их поведение становилось до невозможности агрессивным, и единственные живые существа, на которые они не нападали - это им подобные. Подобных не в плане вида, а в плане здравия. Мне было мало известно об этом феномене, и честно говоря, я даже не хотел знать причины того, что некоторые звери начали нападать на других, а затем рвать на части или съедать - последнее зависело от их вида. Меня заботила лишь моя рыжая шкурка, а на царство анархии, в которую превратилась "утопия", я плевал с высоких колоколен. В приципе, мне было пофиг вообще не только на всеобщий хаос, но и на все происходящее в мире, что до ЭТОГО, что после. Может быть, если бы у меня было тогда больше информации, я бы сложил эту мозаику, однако на тот момент я был занят другими делами... Обыскивая окончательно мёртвого волка, я даже не заметил, как от мыслей перешёл к воспоминаниям, и начал погружатся всё глубже в прошлое, каким я его помнил... *** Город медленно сменял свои яркие краски на торжественные вечерние тона. Уставшие животные возвращались по домам, к своим маленьким квартиркам, к своим семьям, телевизорам, и кофе-машинам. И именно в этот вечер разворачивалось событие, для кого-то ставшим ключевым в жизни. По пустеющим окраинам города - утопии, в районе Тундратауна, шёл весьма подозрительного вида лис. Одетый в серую, просторную толстовку с накинутым капюшоном, и в тёплые брюки, он вызывал, как минимум, настороженность уже своей видовой принадлежностью. С одной стороны, могло показаться, что он, как и многие жители, брёл домой в предвкушении сытного ужина из мясозаменителя с листьями овощей и мягкой постели, однако о его истинных мотивах знали лишь его заказщик, тот, кто должен с ним встретится, и он сам. Если посмотреть на его маршрут сверху, то можно было заметить одну вещь - он описывал круги по одному кварталу, словно ища что-то. Думающие в таком ключе будут правы. Он ждал наступления темноты, ведь как известно, ночное время - время хищников и преступного мира. И именно представитель последнего в данный момент являлся его целью. По сравнению с остальными заданиями, которые давал ему Биг, уже во второй раз принявший его в семью, это была прогулка. Так он думал, по крайней мере. Ему всего лишь надо выведать нужную информацию за другую информацию - просто, не так ли? Вот и Ник так думал. Однако перенесемся к нашему ожидающему встречи лису. До встречи оставалось ещё где-то сорок минут, и он, в ожидании информатора откровенно скучал. Кафе или других мест для коротания времени поблизости не оказалось, и поэтому хищнику приходилось развлекать себя блужданием по одним и тем же улицам, и рассуждениями о жизни и о том, почему он, собственно, вспоминает о себе в третьем лице. "...Мы все живём словно пчелы в сотах. Каждый из нас - элемент улья, в котором все на правах рабов, хотят они того, или нет. Единственные, кто понимает это - те, кто стоит выше всего этого, либо те, кто опустились на самое дно. Мы думаем, что приносим пользу себе и городу, но на деле мы собираем мёд для неких... медведей, да простят они мне такое сравнение, управляющих нашей маленькой якобы утопией..." - Примерно в такого содержания были его мысли. Занятый мрачными думами, он не заметил, как к нему из подвортни вышло кучка рогатых травоядных. К мысли, что что-то не так, лис пришел только тогда, когда на него упала тень одного из них. Оглянувшись, и запустив мыслительный процесс, он вывел простую истину - его окружили. Их было трое - два козла и молодой олень. Последний держал в копытах длинный обрезок трубы. Двое других же просто разминали кулаки. Всем было, по предположениям Ника, от семнадцати до двадцати двух лет. Относительно молодые, особенно если учитывать эволюцию и развитые технологии, позволившие продлить зверям жизнь до пятидесяти - ста десяти лет, опять, зависит от видовой принадлежности. -Эй, блохастый, тебе никто не говорил, что в этом районе таких не жалуют? - угрожающее процедил один из вилорогих. Сохраняя невозмутимость, рыжий ответил: -Нет, никто. А что? Внешне спокойный лис, моментально понял, на кого наткнулся. Окрашенные в красные цвета предплечья "веганов" красноречиво намекали на то, что их хозяева очень, нет, ОЧЕНЬ не любили тех, кто по природе своей был выше их в пищевой цепочке. В простонародье их называли "Хербисты". Их движение, негласно поддерживаемое партией, стало очень популярным после прихода к власти мэра Барашкис, которая сразу же прославилась своей агрессивной политикой по отношению к "трупоедам" - такое название закрепилось за ними после одного из её выступлений. Многие оправдывали её из-за уже ставших частыми случаев одичания хищников. Хербы были ярыми ненавистиками всех зверей с излишне острыми клыками, и выражали они свою злость громкой руганью на улицах и в безопасном звернете. Однако после появления одной крайне интересной штучки, а именно электрошоковых ошейников, которые реагировали на изменение ритма сердцебиения, и которую многие травоядные назвали "спасением от дикарей", поклонники движения осмелели, и стали особо жестоко избивать, порой даже до смерти, своих природных врагов. А почему бы и нет? Сдачи дать, не словив разряд, они не смогут, так что бей сколько пожелает твоя трусливая душонка! И вот, троица таких "душонок" сейчас обступили маленького рыжего хищника, всем видом показывая свою крутость. -А то, что, мразь зубастая, сейчас на территории благордных травоядных, - ответил на вопрос лиса второй козёл, - на которую вам, уродам, проход воспрещён! "Надо же, как типично." - подумала про себя "зубастая мразь", а затем ответила, не скрывая ухмылки: -У нас город равных прав, гуляю где хочу! -Ты ещё выё*быватся будешь, мразь? - похоже, ругательный лексикон козлов был весьма скуден - ну ничё, щас ты огребешь! Для троицы последняя фраза послужила сигналом к началу. Олень с криком "Получи, трупоед!" опустил кусок трубы на то место, где только что стоял Ник, в то время как сам хищник проскочил между его ног, ударив когтями по болевой точке, общей для многих животных, и пустился наутёк. Рогатый с нецензурным криком выронил оружие и схватился за пострадавшее место, а двоица, заметив манёвр лиса, сорвалась с места и побежали за ним, по пути крича нечто матное в его сторону. Хоть уличная жизнь и научила Уайлда искусству драки, в прямой схватке с двумя твердолобыми и крайне агрессивными шерстяными носками он точно бы проиграл. Поэтому, он решил играть нечестно. Забегая в подворотню, из которой вылезла уже знакомая нам троица, лис толкнул стоящий там мусорный бак, который с грохотом упал на пути преследователей. Один из козлов, не успев остановится, споткнулся об железку и позорно упал, впечатавшись в заплеванный тротуар мордой. Поскольку рога защищали лишь лобную часть головы, от последующего отключения, следующего при поцелуе с твёрдой поверхностью, они его не спасли. "Теперь будет синяк" - мысленно съехидничал Ник, лавируя между мусором. Однако второй рогач, к разочарованию рыжего, успел заметить неожиданное препятствие, и перепрыгнув его, он продолжил преследовать свою, как ни иронично, жертву. Внезапно, ну или не очень, на пути лиса оказалась стена, высотой порядка метра полтора, которую тот преодолел, запрыгнув на удачно подвергавшийся контейнер, а с него уже забрался на стену, спрыгнув с другой стороны. Но козёл не желал сдаваться! Перемахнув через стену также, как это сделал Уайлд, он продолжил гнатся за лисом, продолжая орать непристойности. -Побереги дыхание! - весело крикнул Ник преследователю, зная ,что тот вряд ли его догонит. Было видно, что хербисту эта гонка давалась с трудом - конечно, козлёнок, ещё не слезший с родительской шеи, и матерый лис тридцати четырёх лет, с подросткового возраста обитавший на улицах - сложно ли догадаться кому было легче! Уверенно поддерживая дистанцию, хищник лавировал между мусором, и быстро приближался к просвету, который должен вывести их на шоссе. Он не боялся того, что от бега у него участились сердцебиение - работа с мафией имела свои плюсы, и одним из них была имитация ошейников. Теперь удар током ему не грозил ни при каких условиях. Узкий проход между зданиями был уже близок, и лис уже слышал многоголосое гудение автомобилей, и чувствовал противный бензиновый запах, присущий всем машинам. Как он и ожидал, шоссе Тундратауна - одного из самых неприветливых районов - даже к вечеру был относительно пустое. Бешено носившийся транспорт оставлял значительные интервалы, позволявшие нашему герою беспрепятственно преодолеть все шесть полос, почти не останавливаясь даже у заграждения. Остановившись на другой стороне, он услышал визг тормозов, звук удара, и последовавший чье-то короткое блеянье. Уже зная, что он увидит, Ник обернулся, с улыбкой смотря на летящего в сторону от помятого внедорожника козла. Его полёт длился недолго - буквально через две секунды тело незадачливого расоненавистника, ударившись по пути о заграждение, приземлилось в трёх метрах от места столкновения, по инерции перевернулось, проехало по асфальту, и остановилось. С пассажирского сидения дорогого автомобиля, ахая и охая, выбралась свинка, набирая в телефоне, очевидно, номер медпомощи, а вслед за ней и кабан - видимо, её муж. В отличии о супруги, он, вместо того чтобы звать на помощь, побежал к багажнику. Открыв его, он достал автомобильную аптечку, и под режущие по ушам визги своей "спутницы жизни" направился к пострадавшему. Однако помогать было не кому. Лис даже отсюда видел неестественно повернутую шею зверя. С такими травмами не выживают. Вокруг них начали останавливатся и другие машины, из которых выбирались животные. Все они как один смотрели на испачканное, и, несомненно, мертвое тело молодого и "бедного, невинного", как говорили окружившие козлёнка звери, над которым бездумно стоял свин с аптечкой. И никто из них не услышал тогда чье-то ехидное: -Второй готов! Принадлежала эта фраза неприметному ухмыляющемуся хищнику, стоящему в переулке между домов, и с интересом наблюдавшим за происходящим. Его сияющая морда отрицала любое сочувствие к погибшему. Он просто физически не мог хоть как-то сострадать козлу. Взращеная годами циничность позволяла ему лишь удовлетворённо смотреть на мертвеца. Вполне вероятно, что многие теперешние плотоядные звери могли однозначно его поддержать - по той причине, что многим из них было не легче. И эта теория подтверждалась - смотря на окна окружающих шоссе домов, лис видел скалящихся в довольной улыбке хищников, вышедших на шум. Никто из них не печалился чужой смерти. Вскоре послышался вой сирен - полицейских и медицинских автомобилей. А это означало, что Нику нужно уйти. Зубастый зверь на месте преступления теперь всегда являлся главным подозреванием. Глянув на часы смартфона, он побежал. Информатор уже должен ждать его...