Я твоя, Эдвард Каллен

       — Прекрасно! — недовольно ворчу я, с силой дёрнув штору.       Едва последние несколько дней мы начали радоваться теплу, как солнце вновь сыграло с нами злую шутку и скрылось за облаками. И все бы ничего, дак к мерзкому моросящему дождю добавился ещё и проклятый туман. Я целую минуту вглядывалась в густой смог, в поисках своего красного жука, пока до меня не дошло, что он остался на школьной парковке, ведь давеча из школы я уехала с Джессикой, а домой вернулась с Эдвардом.        «Черт побери!» — вчерашние события пронеслись одним сплошным неразборчивым воспоминанием, где я призналась Эдварду, что влюбилась в него.       Захотелось дать себе по лбу. Трижды. Но времени на самобичевание крайне мало — пора собираться в школу. Лениво потягиваясь, я почти бегом спускаюсь вниз по холодным ступенькам на кухню за утренним кофе, но на пути меня остановливает звонок в дверь. Я делаю пару шагов назад, тупо пялясь на нашу входную дверь.       — Странно, — смутилась я, на цыпочках подходя к двери, — Джессика, так рано?       Я едва приоткрываю дверь, не желая пускать холод в дом, но видя, кто стоит на пороге, распахиваю ее настежь с глупой улыбкой на лице. Это Эдвард, во всей своей долговязой, худой красоте.       — Доброе утро, — он ослепительно улыбается.       — И тебе.       Голос мой звучит сипло, и приходится прочистить горло, прикрыв рот кулаком. За дверью я ожидала увидеть разве что Джессику или на крайний случай Анжелу, но такой исход событий мне нравился больше. Эдвард все ещё стоит в дверях и улыбался, но на лице его я замечаю признаки нерешительности.        «Ох, уж эта его скромность!»       — Тебя нужно пригласить трижды? — хохочу я, проводя рукой в дом.       — Нет, я, честно признаться, ожидал, что ты уже готова.       Эдвард заходит внутрь, закрывая за собой дверь и, дойдя до меня, останавливается рядом. Борта его куртки касаются моей груди через тонкую ткань хлопковой пижамы и царапают кожу звеньями молнии. Мне вспоминаются его руки, ласкающие мое тело всего несколько часов назад так ярко, как если бы это было вот-вот, только что. Сердце бешено колотится, в глазах темнеет, странное нетерпеливое желание подталкивает меня сделать что-нибудь. Я протягиваю руку, желая переплести наши пальцы, подтянуть его к себе и поцеловать, но замечаю в его руках свою косуху и довольная ухмыляюсь.       — Эдвард, ты спер мою куртку, чтобы иметь предлог заехать за мной утром?       — Естественно.       — Мог бы просто зайти, — я все же поднимаюсь на носочки и успеваю поцеловать Эдварда.       Окутанная сладким запахом и ещё чем-то пряным, я льну к его груди. Сердце мое наполняется такой волнительной радостью, что я едва стою на месте. Мое настроение уже ничего не может испортить: школа, уроки, плохая погода и я не выспалась  — пошло оно все в жопу. У меня есть Эдвард, чаша радости на весах моего внутреннего состояния всегда будет перевешивать.       — Ты прекрасна, — шепчет он с таким странным смешком, что я неловко задумалась насчёт искренности его слов.       Я мысленно прикидываю свой внешний вид: растрепанные волосы, невыспавшаяся, опухшие глаза и потрескавшиеся от вчерашнего ветра губы, смятая бледно-голубая пижама, причудливые тёплые вязаные носки, которые заменяют домашние тапки. Мне определенно стоит умыться и почистить зубы, на большее времени нет. И тут передо мной он. Гладковыбритый, первоклассно пахнущий, элегантный мужчина. Мальчиком Эдварда ну никак не назовёшь!       — Ты такой чистый и опрятный… я же настоящее чучело, — бормочу я, спрятав лицо у него на груди, позволив себе ещё понежиться в утренних объятиях.       — Мне нравится.       Эдвард заправляет волосы мне за ухо, и стоит его холодным пальцам скользнуть по раковине уха, как дрожь пробирает по позвоночнику. Я отхожу на шаг, избавляясь от сбивающих с толку ощущений.       — Мог бы придти раньше, я бы не отказалась, увидеть твоё лицо, открыв глаза.       — Я подумал, что гостей, приходящих через окно твоей спальни, уже достаточно.       — Хм… — он прав, но с подобной порцией милоты мне не справиться в одиночку, — зато, как было бы здорово, проснуться рядом с тобой.       В его глазах проявился какой-то странный огонек, словно сами черти зажгли в его душе костёр, позволяя мне согреться в нем или сгореть.       — Это легко можно устроить, но сейчас… пожалуйста, оденься. Нам ещё надо успеть в кофейню, — он ловит мой удивленный взгляд, — насколько я помню, я должен тебе кофе.       — Ха, — усмехаюсь, я почесав кончик носа, — можешь сделать его на кухне, а я пока умоюсь, — я даю подсказку-направление Эдварду, поднимаясь по ступенькам в свою комнату.       Как хорошо, что Чарли уже уехал, а Эдвард заехал за мной. Хотя, что делать с Джессикой, которая тоже обещалась появиться, я ума не приложу. Волнение не покидает меня, оно подбивает делать все в три раза быстрее. Я легко справляюсь с умыванием и чисткой зубов, но когда встает вопрос об одежде, я впадаю в ступор. Это же Эдвард, рядом с ним я не хочу выглядеть простой девчонкой в синих джинсах и свитере с оленями. Отбросив приготовленную с вечера одежду, я распахиваю дверцы шкафа, и практически сразу обнаруживаю, что ищу. Один из подарков мамы, сделанный перед моим отъездом в Форкс — ярко-желтое платье-свитер. Любимый цвет Рене. Жаль, правда, у меня не было к нему ботфорт. Рене всегда твердила, что подобная обувь не для юной девушки и что разрешит мне купить их не раньше моего двадцатипятилетия. Но, к счастью, у меня в запасе есть пара тёплых вязаных чёрных гольфин, с ботильонами в тон, это будет почти что сапоги. Пара цепочек и серьги кольцами и я почти готова. Застыв с помадой красно-коричневого цвета, я задумалась: «а стоит ли красить губы?» Вероятность того, что я смогу держаться от Эдварда на расстоянии и не испортить помаду очень мала. Я закрываю колпачок и закидываю его в сумку-шоппер, так как мой рюкзак безнадежно испорчен вчерашними ублюдками из Порт-Анджелеса.       На все про все у меня уходит двадцать минут, обычно я справляюсь за десять. Во всех этих привычных утренних сборах, мне почти удалось расслабиться и даже забыть на короткое время, что внизу меня ждет кто-то, но стоило мне ступить на лестницу, как я вновь покрываюсь мурашками.       С кухни доносится приятный запах кофе и жареных яиц с беконом. Я, ведомая этим ароматом, доплываю до кухни и опускаюсь на один из стульев, следя за плавными хорошо-отточенными движениями Эдварда. Он наполняет мою чашку темным крепким напитком, когда я не выдерживаю и нарушаю молчание:       — Мистер Каллен, вы, на удивление, прекрасно ориентируетесь на моей кухне.       Он разворачивается ко мне с кружкой кофе в руках, готовый ответить, но застывает в молчании. Его взгляд скользит по мне снизу вверх и останавливается на лице. Он разглядывает меня неприкрыто и откровенно, но не с тем похотливым выражением лица, которое чаще всего мне приходилось видеть в глазах лиц противоположного пола. Он любуется мной, восхищается, обожает. Я смущаюсь.       — Мне помогает обоняние, — Эдвард первым возвращает нас к разговору и улыбается, как ни в чем ни бывало.       — Это очень полезно, — соглашаюсь я и беру чашку горячего напитка из его рук, — мы не опаздываем?       В это время я обычно уже выхожу из дома. Эдвард ставит передо мной тарелку, одну половину которой занимает омлет с тремя ломтиками бекона, а другую — нарезанные кусочками овощи.       — До школы ехать шесть минут, ты не опоздаешь.       Делаю глоток кофе, (стоит ли говорить, что это самый вкусный кофе в моей жизни?), беру в руки вилку и принимаюсь за омлет. Эдвард все это время наблюдает за мной, стоя статуей посреди моей кухни. Я же в это время позволяю себе насладиться едой. Ем молча, медленно пережевывая каждый кусочек, но получается осилить только половину — слишком уж сильно мое волнение.       — Доедай, — ласково, но твёрдо Эдвард указывает мне на тарелку.       — Не, я пас, иначе меня придётся отсюда выкатывать, — шучу я и, прежде, чем Каллен скажет ещё хоть что-нибудь, убираю остатки завтрака в холодильник.       Как я и предполагала, Джессика меня кинула, зато на подъездной дорожке красуется блестящий серебряный автомобиль. Эдвард открывает передо мной дверь, помогая мне сесть и тут же занимает своё место. Я пристёгиваюсь, вспомнив, как быстро любит ездить Эдвард и готовлюсь удержать завтрак внутри.       — Ты мне так и не сказала, как ты… после вчерашнего.       Перед выходом из дома, я достала с верхней полки шкафчика с контейнерами любимую термокружку и перелила кофе, чтобы взять его с собой. Воспользовавшись секундной паузой, я делаю глоток ещё горячего напитка и как можно убедительней вру:       — В порядке, обошлось без ночных кошмаров.       Но Эдвард раскусывает меня, как ребёнка стащившего конфету. Его холодная рука касается моей щеки и кончики пальцев в нежном прикосновении заставляют посмотреть на него.       — Что же касается нас?       — Боишься, что я передумала? — изогнув бровь, весело спрашиваю я.       — От тебя можно ожидать чего угодно, — бесстрастно признается он, следя за дорогой, — и да, я всю ночь не мог выкинуть эту мысль из головы.       — Зря, я уже все для себя решила и отступать назад не буду.       Он не отвечает, но на губах появляется озорная улыбка. Ему неловко говорить на эту тему, как и мне немного не по себе. Прошлой ночью между нами исчезли все преграды, но как вести себя сегодня, я не знаю. Я теряюсь, действуя интуитивно, хоть я и проходила через подобное уже трижды, но с Эдвардом иначе. У меня не было желания «вертеть» им, как моими предыдущими парнями, к тому же, их я не любила, а лишь убивала время. Здесь же, все по-другому.       С головокружительной скоростью мы несемся по утреннему городу и, как и обещал Эдвард, добираемся до школы за пять с половиной минут.       — Я думал, ты завалишь меня вопросами, — припарковавшись, в этот раз не на своём привычном месте, а рядом с моим жуком, Эдвард пока не спешит выходить из машины.       — У меня много вопросов, — возражаю я, действительно желая задать их.       Эдвард разворачивается ко мне полубоком и пристально вглядывается в мое лицо, словно видит впервые. Целую минуту он изучает меня, а затем тихим приглушённым доверчивым голосом говорит:       — Я расскажу тебе все, что пожелаешь.       — Сколько тебе лет? — тут же выпалила я.       — Семнадцать.       Отлично, но это всем известный факт, мне нужно не это, и он прекрасно понимает о чем я.       — Давно тебе семнадцать?       — С 1918го. — Он ловит мой изумленный взгляд и, не дав мне переварить эту информацию, задает встречный вопрос, — о чем ты подумала, в первую очередь, когда узнала все?       — Я старалась убедить себя, что это правда. Вспоминала разные моменты, убеждала себя, что это единственное объяснение.       — А когда убедила?       — Стало легче, — я киваю для убедительности, — мозаика сложилась, все встало на свои места.       Глубокая складка пролегла между идеальных каштановых бровей Эдварда. Видно, что ему не нравится мой ответ, он переваривает мои слова.       — Ты ожидал не этой реакции? Все слишком плохо?       — Хорошо… в том-то и проблема. Сам факт нашего естества тебя не пугает, это ненормально! Мне довольно сложно предположить ход твоих мыслей.       — Я всегда говорю, что думаю, — фыркаю я, допивая остатки кофе.       Часы, встроенные в переднюю панель «вольво» демонстрируют 8:27 — стоит поторопиться.       — Ты права, опаздываем.       — А говоришь, что не умеешь читать мои мысли, — ворчу я.       Он смеётся, так искренне и заразительно, что я невольно улыбаюсь. Уголки его губ идеальны, особенно в моменты, полной иронии улыбки. Я обожаю, когда он прищуривает взгляд, тогда его глаза сияют, как если бы их и правда наполняло чистое золото. Каждый день Эдвард открывается мне с новых сторон.       — Ты точно сведешь меня с ума, — весело говорит Эдвард, заставив меня моргнуть пару раз, и тут я понимаю, что разглядываю его уже несколько секунд.       — Хочу, могу и буду, — обиженно бормочу я, заправляя волосы за уши.       Эдвард смеется надо мной, выдергивая ключ из замка зажигания. Очень здорово! Но настроение мое все же уверенно держится на планке «чуть выше, чем счастье», думаю, как и настроение Эдварда.       — А где твоя семья? — спрашиваю я, выбравшись из машины.       Ещё утром я закинула из рюкзака в сумку купленный вчера браслет для Элис и мне очень не терпелось вручить его подруге.       — Они взяли «бмв» Розали. — Кивком головы он указал назад.       Мое внимание тут же переключилось на новенький блестящий, будто только с салона, ярко-красный кабриолет, вокруг которого толпилась группа учеников и даже кто-то из учителей. Я боялась, что наше появление с Эдвардом вызовет общественный резонанс, но куда уж мне до совершенной машины Роуз.       — Шикарный, правда?       — Если у нее такая машина, зачем она ездит с тобой?       — Ну, роскошь не всегда благо. Стараемся не выделяться!       — Без особого успеха, — с издевкой подмечаю я, все ещё не сводя взгляд с «бмв». — Дак, почему именно сегодня Розали решила выделиться? Их ведь мог отвезти и Карлайл.       — А сама не догадываешься? Я же нарушаю все правила!         «Нарушаю все правила, » — ворчливый голос пятилетнего ребёнка в моей голове цитировал Эдварда.       — К сведению, правила для того и созданы, чтобы их нарушать.       Каллен качает головой и переплетает наши пальцы. Я уже начинаю привыкать к его холодным прикосновениям и не реагирую, как раньше.       Первым уроком у меня английский, поэтому мы идём ко второму корпусу. Но чем ближе мы подходим к зданию, тем мучительней становится каждый шаг. Все наши пары в разных корпусах, соседних, но все же, и я увижу его только на биологии. Взгляды студентов то и дело задерживаются на нас, но я не обращаю свое внимание ни на кого. Зачем тратить драгоценные минуты, когда я могу смотреть в опаловые омуты ещё чуть-чуть? Но звенит первый звонок, и Эдвард размыкает наши руки.       — Тебе пора.       — Увидимся за ланчем? — с надеждой спрашиваю я.       Он кивает и протянув руку, проводит внешней стороной пальцев по моей скуле. Даже не могу представить насколько сложно ему даётся это простое проявление ласки. Глубоко вздохнув, Эдвард стискивает зубы, старается улыбнуться, но плохо получается, поэтому ему ничего не остаётся, как развернутся и уйти на философию.       Уже заходя в кабинет, меня догоняет сонная и растрепанная Джессика. Она извиняется, пробираясь вперёд меня, нервно стягивает куртку, но, когда сталкивается со мной взглядом, резко останавливает своё копошение.       — Из, это ты! Ой, прости, привет!       — Доброе утро, — пропевая фразу, я оценивающе смотрю на неё.       Выглядит она не очень: щеки раскраснелись, макияж слегка стёрт и явно вчерашний, как и одежда… Мы проходим к своей парте на заднем ряду у окна. Меня подмывает задать ей кучу вопросов, но придётся подождать, пока мистер Мейсон не начнёт урок. Сперва он проходится по рядам и собирает сочинения, ну, а уже потом заводит свою нудную шарманку.       — Расскажи-ка мне поподробнее, где ты ночевала этой ночью? — бесстрастно с легким укором интересуюсь я, придвинувшись к Джессике.       Щеки девушки залил более яркий румянец, а сама она явно прячет от меня глаза, ерзая на стуле. Что происходит, я пока не вполне понимаю, но все же даю ей минутку подумать, прежде, чем повторяю свой вопрос.       — Из, я не могу даже смотреть тебе в глаза, не то что произнести это.       — И?       — После того, как я закинула вчера Анжелу домой, я поехала проведать Майка.       Она медленно, раздумывая над каждым словом, рисует карандашом витиеватые узоры на последней странице тетради. «И что?» — меня так и подмывает спросить ещё раз, торопя рассказ. Что такого могло произойти? Ну, проведала она Майка, очень мило с её стороны.       — Мы с Майком, — нерешительно шепчет она, оглядывая из-под ресниц всех окружающих, боясь, что весь класс слушает исключительно наш разговор.       Раздражение медленно нарастало. Больше всего на свете я ненавижу тянуть на себе разговор или попросту «вытягивать ответы клещами». Майк сломал руку, ещё неделю проторчит дома. Что она могла такого сделать, что так стыдится? Подумаешь, уснула у него и едва не проспала школу. И тут до меня медленно доходит. Они с Майком занимались сексом.       — Фу, Джесс, у него же рука сломана! — воскликнула я, чуть громче, чем следовало.       — Мы вам не мешаем? — строго спрашивает преподаватель, прервав лекцию.       — Извините, — шепотом, в один голос, мямлим мы с Джессикой. А когда все улеглось, подруга даёт разъяснения.       — Должен же был его кто-то утешить.       — Ясно… — я очень хочу закрыть эту тему, но любопытство берет вверх. Я и сама на пороге подобного события и, хоть и читала об этом много литературы, но все же, узнать из первых уст, было бы информативнее. — И… как все прошло?       Она смущенно улыбается.       — Все получилось, как-то естественно. Мы даже не планировали.       Мне не терпится завалить ее вопросами. Они так и сыпятся мне на язык, но на уроке не так много возможности для обсуждения подобной темы. Мистер Мейсон все время поглядывает на нас, поэтому я задаю один из самых важных для меня вопросов.       — Как ощущения?       Она морщится, вновь ерзая на стуле и тут же смущается, тихо хихикнув. Мне приходится поддержать ее улыбкой, так же по-девчачьи.       — Сначала, — тихо рассказывает Джесс, все так же проверяя украдкой, не подслушивает ли кто, — было не особо приятно, происходит что-то непривычное. Потом слегка больно, как если бы ты поранилась, но внутри… а затем приятные ощущения, — она закрывает лицо ладонями и шумно выдыхает, — но остаётся странное чувство незавершённости.       Я выдерживаю минутную паузу, надеясь, что она расскажет ещё что-нибудь, но Джессика лишь покрывается стыдливым румянцем.       — Ну, что ж, поздравляю, — шепчу я, приободряя подругу. Она отвечает улыбкой, и немного погодя серьёзно спрашивает:       — Ты вчера осталась с Калленом?       Вместо ответа я киваю. К этому времени, мистер Мейсон раздал всем задание-тест по «Макбету». Это была завершающая контрольная работа, и я очень надеялась, что к Шекспиру мы больше не вернёмся.       — Что было потом?       Я указываю взглядом на следящего за нами преподавателя, которому ясное дело кажется, что все до единого списывают. Тест не сложный, мне не нужны шпаргалки, мне надо, чтобы Джессика заткнулась.       — Вы теперь вместе? — с нетерпением и жаром выпаливает она.       — Не понимаю, о чем ты… — шикнула я, ставя отметку над пунктом «в», — Каллен угостил меня ужином и отвез домой.       Мой ответ Джессике не нравится — она ждёт подробностей, а я не горю ей их давать. Я сейчас настолько счастлива, что один только взгляд моей подружки-сплетницы, как мне кажется, может омрачить мое сокровенное.       — Ну, признайся, вы ведь заранее договорились встретиться?       Я раздумываю над последним вопросом, как ручка соскользает из моих рук и прокатившись по столу, звонко падает на пол. Я гневно качаю головой Джессике и, переведя взгляд на мистера Мейсона, извиняюсь, скривив виноватую улыбку.       — Нет, я вообще не знала, что Каллен в Порт-Анджелесе!       — Ничего себе! — восторженно шепчет она. — Как ты только не боишься оставаться с ним наедине!       — Почему я должна бояться? — настораживаюсь я.       — Ну он такой… хм…        «Красивый, обаятельный, сексуальный, мужественный, сильный, притягательный…» — ещё миллион характеристик проносятся в моей голове, пока Джессика обдумывает свой ответ.       — … странный, он вроде как красив, но… рядом с ним я… теряюсь, — Джессика корчит гримасу, очевидно, вспоминая вчерашний вечер, когда она стала жертвой золотистых глаз и бархатного голоса.       Эдвард говорил, что нормальные люди, адекватно реагирующие на присутствие вампира, а не такие глупые овечки, как я, всегда сторонятся ему подобных и инстинктивно чувствуют страх вблизи вампиров. Но Джессика не могла понять свои чувства. Я продолжала молчать. Доделав тест, я краем глаза проверяю правильность ответов своей соседки и к удовольствию своему замечаю, что больше половины неправильных.       — И как ты к нему относишься? Он тебе нравится? — щебечет Джесс, не в силах удержаться и сперва доделать работу.       — Да.       — Очень нравится?       Я мечтательно улыбаюсь, кусая край нижней губы, за что получаю от подруги легкий удар кулаком в плечо. Наш общий смешок прерывает мистер Варнер, задав Джессике какой-то вопрос, он все же заметил нашу болтовню.       Не знаю почему, но на каждой перемене, что после английского или испанского, я жду, что Эдвард окажется в коридоре, прямо за дверью, будет ждать меня, чтобы урвать быстрый поцелуй, проводить до следующего корпуса или же просто спросить в порядке ли я, но везде и всюду меня сопровождают девочки, все так же заваливая меня вопросами про вчерашнее свидание с Эдвардом и планы на будущее. Многое я умалчиваю, как например то, что Эдвард вампир, что он читает мысли и ему больше сотни лет, зато признаюсь девочкам, как сильно и часто бьется мое сердце, когда он рядом, как я жду его поцелуев, едва наши глаза встречаются, как каждая минута тянется бесконечно долго, если я не дышу им, не ощущаю его прикосновений. Все это я больше говорю ему, а не девочкам, так как знаю — он все слышит и видит.       Наконец настаёт обеденный перерыв. Сразу же после звонка, я вскакиваю с места и как попало кидаю учебники в сумку. Судя по всему, мое приподнятое настроение не укрывается от подруг.       — Ты ведь не сядешь за наш столик? — догадывается Анжела.       — Простите, — виновато лепечу я.       Джессика роется в боковом кармане рюкзака, достаёт оттуда маленькое зеркало и протягивает мне. Я бегло смотрю на своё лицо и вспоминаю о помаде. Едва ли мы станем целоваться у всех на виду, но немного яркости мне не помешает. Провожу стиком по губам, сменив нежно розовый на красный и возвращаю зеркальце подруге.       — Благодарю, — пропеваю я, одергивая подол платья и поднимаю край гольфин выше колена.       — Волосы, — тычет в мою голову пальцем Джесс, и я распускаю резинку, позволяя локонам лечь по плечам.       Анжела поднимает два больших пальца вверх, показывая мне «класс». Они с Джессикой ещё даже учебники не сложили, зато снарядили меня по полной. Я даю каждой «пять» и, посылая гору воздушных поцелуев, вылетаю из кабинета. Чья-то холодная рука, обхватывает мое запястье и притягивает к себе. Я знаю эти руки и знаю эти губы, что ласкают раковину моего уха. Эдвард ждал меня за дверью и воспользовался первой же возможностью, чтобы ощутить меня рядом. Вторая рука обвивается вокруг моей талии и вот я уже в плену.       — Привет, — я отклоняю голову назад.       — Привет, — невесело бубнит Эдвард.       — Что с голосом?       Он хмурится и отпустив меня, берет за руку и повелительно ведёт за собой, не давая никаких объяснений. Шаг его не быстрый, но все равно я ощущаю его беспокойство.       — Эдвард, — окликаю я, дергая его за руку.       Он останавливается, бросая на меня задумчивый взгляд. Лицо Эдварда выглядит раздраженным. Я приподнимаю бровь, все ещё ожидая, что он выскажется.       — Почему ты напрямую не сказала своим подругам, что мы встречаемся? — прохрипел Эдвард, беспокойно глядя на меня из-под полуопущенных ресниц.        «О, Боже, нет, только не мужские истерики!» — мрачно выдыхаю.       — Даже опуская тот факт, что ты шпионишь за мной, неужели это так важно?       — Естественно важно, Белла!       Мое недопонимание в буквальном смысле чувствовалось на расстоянии. Стану ли я объяснять, что не могу быть уверенной в том, что сегодня же мой скверный характер не испортит все, и Эдвард не откажется от меня? Не зря же говорят — счастье любит тишину. А у меня просто мастерски разработан язык на сглаз. Однажды, ещё в средней школе, я вытащила единственный билет, который не знала и испортила себе годовую отметку. Стоило ли мое нетерпение разбитого сердца?       — Прости, — он предпринимает попытку продолжить путь к столовой, и я уступаю ему. — Но как же узнать, что ты действительно думаешь?       — Спросить меня напрямую? — съязвила я, но Эдвард решил промолчать, и остальную часть пути до столовой мы прошли молча.       —  Мне очень важно, чтобы бы все знали, что ты моя. — Признался мне Эдвард, перед тем, как открыть дверь и впустить меня в шумный зал.       Не зная планов Эдварда, я сразу же беру курс к дальнему столику у окна, за которым сидят четверо Калленов. Розали, даже не поднимает на меня глаз, хотя по напряженной линии губ я понимаю, что не осталась незамеченной. Эмметт и Джаспер безмолвно обмениваются друг с другом взглядами и смотрят на меня заинтересованно. Хотелось бы знать о чем они думают. И только Элис, сидит ближе всех и смотрит на меня с улыбкой, но в этой улыбке столько смущения и вины, что даже я теряюсь, а стоит ли вообще подходить? Вдруг они теперь не хотят меня видеть?       Эдвард идёт рядом, но не держа моей руки и никак не соприкасаясь со мной, следит за моими действиями. Засовываю руку в сумку и сразу же достаю оттуда маленькую синюю коробочку.       — Я думаю ты уже видела то, что я сейчас сделаю, — рассеянно говорю я, подойдя девушке так похожей на эльфа.       Никто из наблюдающих рядом не улавливает всю неловкость ситуации. Элис приподнимается со своего места, плавно обходит стол и встаёт спиной к своим. Она поджимает губы и обхватывает себя руками. Теперь я замечаю, как они вымеряют каждое своё действие, чтобы казаться более нормальными, но при всём при этом, в каждом движении я замечаю нечто нечеловеческое.       — Я боялась проверять события этого утра, — говорит она тихо, но не без привычной мелодичности, — решила встретится лицом к лицу с последствиями.       — С последствиями? Мне казалось, это я вчера столкнулась с последствиями, — посылаю укоризненный взгляд братьям Эдварда, а за мной и Элис. Она также недовольна их поступком. Хоть что-то хорошее. Протягиваю Элис коробочку, — это тебе. Вчера купила. Как говорят: «увидела и подумала о тебе».       Она изумлённо смотрит на коробку, но подарок принимает. Зажимает один глаз и, сдерживая смешок, осторожно открывает крышку. Ее лицо освещает радостная улыбка, когда она видит содержимое. Элис бросается на меня, раскрыв объятия.       — Ох, Белла, спасибо!       Ей понравилось. Я очень рада и довольна и собой и своим выбором, и мне очень лестна ее реакция. Джаспер расплывается в счастливой, полной любви улыбке, наблюдая за Элис, пока та стискивает меня в объятиях. Я обнимаю ее в ответ, и тут Элис выдаёт следующее, вгоняющее меня в самый настоящий ступор.       — Неужели ты все ещё хочешь дружить со мной? — она едва ли не плачет, стискивая мой подарок в ладошках.       — Конечно!       Я забираю у неё коробочку. Эдвард проходит мимо меня и присев на своё обычное место, пододвигается ближе к Джасперу и начинает что-то обсуждать. По стрельнувшему в их сторону взгляду Элис, я понимаю, что она слышит каждое слово, но для моего слуха этот разговор слишком тих. Загнав любопытство подальше, я достаю из коробочки браслет и надеваю его на протянутую изящную руку подруги. Она снова визжит от радости и, развернувшись к родне, демонстрирует золотую змейку, украшающую бледную кожу. Я подхожу ко всем, встав рядом с Эдвардом и кладу ладонь ему на плечо. Он тут же прерывает разговор и обращает свой взгляд и улыбку на меня.       — Сядешь с нами? Я могу пойти взять тебе еды? Что ты будешь? — щебечет Элис.       — Хм… — оглядываю стол и вижу, как много всего лежит на подносах у Калленов. Еда, которая не получит возможность быть съеденной. Какое расточительство! — мне хватит и этого. У меня сегодня был плотный завтрак, — подмигиваю Эдварду и вдруг понимаю, что вновь возникла проблема со стулом. У всех ближайших столиков битком набито студентов, а за этим столом стульев по прежнему пять. Окидываю осуждающим взглядом Калленов. — Могли бы поставить и шестой стул, в конце концов Элис же должна была увидеть, что я сяду к вам.       — А как ты думаешь у Эдварда оказался твой кофе?       Замечаю, школьную белую чашку с блюдцем наполненную темным дымящимся напитком. Я обожаю его.       — Когда ты успел?       Мой прекрасный принц хочет встать и освободить мне место, но я останавливаю его и, бросив сумку на пол у ножки стола, присаживаюсь к нему на одно колено. Братья переглядываются, но вслух ничего не выдают. Элис пододвигает мне свой поднос. Я беру разделённое на две половинки шоколадное пирожное.       — Белла, насчёт вчерашнего… прости, я увидела слишком поздно. — Элис бросает гневный взгляд на парней, но они пожимают плечами. — Надеюсь они не очень нагрубили и…       — Да дело тут даже не в грубости и резкости… они говорили тебе в каком виде застали меня?       Даже Роуз дернула головой в нашу сторону, оторвавшись от телефона. Ощущаю, как рука Эдварда проводит по моей спине вниз и обхватывает за талию, помогая мне удержаться на его ноге.       — Нет, я увидела только их решение отправиться к твоему дому и цель, но что-то мне подсказывает…       — Голой, — прерываю я подругу, откусывая от десерта, — в одном полотенце. Я только вышла из душа и тут на тебе, сюрприз!       Пока я дожёвываю остатки, кто-то окликает меня.       — Иззи!       Я поворачиваю голову, одновременно с Эдвардом и замечаю, как его губы напряжённо поджимаются. Позади нас стоит Эрик с Анжелой. Они, взяв по подносу, определённо идут к нашему столику, и Анжела, ясное дело, все ему уже рассказала.       — Ты не сядешь с нами? — удивленно спрашивает он.       Анжела закатывает глаза и виновато улыбается мне. Я делаю глоток кофе, ставлю чашку на стол, слизываю остатки шоколадной помадки с большого пальца, а второй рукой обнимаю Эдварда за шею. Он определенно хорошо держится, с его-то вечной ревностью. В голове крутятся несколько ответов, но тут я понимаю, что вообще не обязана перед кем-то отчитываться или объяснять свой поступок.       — Нет, — отрывисто говорю я.       Я не хочу дальше продолжать разговор и не хочу отвечать на его глупые вопросы, поэтому отворачиваюсь от друзей и вовлекаю Джаспера в разговор, боковым зрением замечая, что ребята пошли к остальным.       — Джаспер, — зову я, и Хейл тут же поворачивает в мою сторону голову, — если вдруг я почувствую неистовое желание к Эдварду, тебе оно передастся? То есть ты реально его захочешь?       Все замерли, в том числе и Эдвард. Эмметт закрыл рот кулаком, сдерживая позыв к смеху, его глаза блестят от сдавленного хохота. Эдвард опускает голову, оперевшись лбом о мое плечо, я же всеми силами стараюсь выглядеть серьезной.       — Белла, — отозвался он скованно, — кхм, лучше не экспериментируй.       Решив дальше не мучить бедного Джаспера, я продолжила пить кофе, но он все никак не спускает с нас глаз, позволяя периодически взгляду застывать на наших с Эдвардом лицах. Мне стало любопытно о чем они с Эдвардом безмолвно переговариваются.       — Что такое?       Эдвард лишь качает головой, кусая уголок губ с внутренней стороны. Тогда я задаю тот же вопрос Джасперу.       — Когда вы рядом друг с другом это просто взрыв эмоций, — разъясняет он.       — И не говори, — подхватила Элис, — стоит им взглянуть друг на друга и я вижу то, что не должна! — она поднимает руки вверх, как бы оправдываясь.       — Как я уже говорил, это теперь лишь вопрос времени,  — вступил в разговор Эмметт, а Роуз презрительно фыркает, все так же поглощенная экраном телефона.        Я чувствую, как Эдвард напрягся, став ещё больше похожим на каменную статую. Он со странной суровостью смотрит на родных.       — О чем вы? — не удержавшись спрашиваю я.       — Ни о чем! — отрезал Эдвард и, сняв меня с колена, поднялся на ноги, — ты закончила?       Я скептически поджимаю губы, на протянутую Эдвардом руку и перевожу взгляд на остальных, но они молчат, как рыбы. Я едва ли хоть раз оказывалась в ситуации, когда Эдвард огрызался в мою сторону и растерялась от подобного тона. Мне оставалось только подхватить сумку и отправиться с Эдвардом на биологию. Но зря он надеется, что разговор окончен.       По дороге в класс я то и дело ловлю заинтересованные взгляды одноклассников: одни раскрывают рты, вторые тыкают в нашу сторону пальцами, третьи и вовсе открыто обсуждают с другими нас. Эдвард уже успокоился и даже делает вид, что ничего не замечает вокруг.       — Что же интересного в их мыслях? — спрашиваю я проходя мимо толпы. — Быть не может, что они обсуждают не нас.       — Удивление.       — И все?       — Я особо не слушаю. Это все равно, что находиться в большом зале, где полно народу и все разговаривают одновременно. Очень похоже на негромкий гул, шум, звучащий где-то на заднем плане. Когда он начинает меня раздражать, я просто его отключаю. Своих я слышу иногда даже отключившись, особенно если они напрямую обращаются ко мне. Но в остальном, чем знакомее «голос», тем с большего расстояния я могу его слышать. В среднем — в радиусе нескольких миль.       — Странно, что ты не слышишь меня, — я пожимаю плечами, — ведь я так близка к тебе.       — Это и для меня загадка. Иногда твоя реакция и твоё поведение настораживает меня, но я думаю это не такое уж и отклонение от нормы.       Мы уже пересекли аллею между корпусами и зашли внутрь. Все это время, Эдвард ведёт меня, обнимая рукой за талию и бережно прижимает к себе. Отклонение от нормы? Неужели я какая-то особенная? Почему именно мои мысли так хорошо спрятаны от Эдварда?        «Я вижу в тебе много изменений… Откуда такая воинственность?.. — Перед глазами всплывает лицо старого полноватого индейца с горящими глазами. — Если будут вопросы, ты всегда знаешь, где меня найти».       — Белла?       Эдвард заметил, что мысленно я ушла далеко, возможно даже не слышала его речи, пока он не обратился ко мне. Я рассеянно киваю, но по выражению лица Каллена становится понятно, что он все ещё обеспокоен и следит за мной. Я подумаю об этом позже. Надо отсидеть ещё два урока.        — Хороший был день, — сказал Эдвард, припарковавшись у моего дома.       Всю дорогу от школы мы сидели молча. Мне было о чем подумать, а Эдвард не смел прерывать поток моих мыслей. Я вспоминала аварию и боль, которая странным образом быстро ушла. Эдвард тогда говорил, что у меня сломана рука, но рентген этого не подтвердил. Я толкнула Майка, лишь слегка, но мне не стоило усилий двинуть здорового качка на метр от себя. Я вновь вытянута перед собой руки и попыталась разглядеть в них какие-то изменения. Поверх моих ладоней легла белая ладонь Эдварда. Он сжал мои пальцы в своих и преподнес к губам.       — Ты слишком задумчива, — огорчённо говорит он, — а я не могу читать твои мысли. Что тебя беспокоит?       — Ничего, — автоматом отвечаю я, выдавив неправдоподобную улыбку.       — Может поделишься? Я умею слушать.       От его мягкого ласкового тона на душе моей распускаются райские цветы, но приходится безжалостно срезать невинные бутоны. Я не могу строить догадки и этим морочить голову и себе и Эдварду. Со мной что-то происходит и по ходу только Билли может дать какое-то объяснение всему этому.       Я отстегиваю ремень и придвигаюсь ближе к Эдварду. Приложив ладонь к его щеке, наклоняюсь ближе и целую холодные губы. Он отвечает, неторопливо, но нежно.       — Какие планы на вечер? — мое дыхание все ещё неровное, но я борюсь с собой, как могу. Мне нужно открыть себе путь.       — Особо никаких, Элис говорит, что буду заниматься тригонометрией, — он как-то странно улыбается, — а ещё мне стоит поохотиться.       — Тогда удачи.       Эдвард манит меня к себе и заключает в объятия. Сидеть и тянуться через салон неудобно, но все компенсирует нежный поцелуй Эдварда, а после он касается губами моего лба.       — Может всё-таки расскажешь? Вдруг я смогу помочь?       — Ты уже помогаешь, — мне стоит быть, как можно милее, поэтому я льну к холодной груди и осторожно произношу, — потерпи немного, я не могу сказать пока что, я сама ещё во всем этом не разобралась.       Дождаться ответа и не сойти с ума мне помог счёт. На двенадцатой секунде, я чувствую, как напряженность отступает из тела Эдварда и с глубоким вздохом, он произносит, обдавая холодным дыханием мои волосы.       — Хорошо, я доверяю тебе.        Карминовый дом Блэков встретил меня тишиной. Пришлось припарковаться в вязкой хлюпкой грязи, так как после дождя, вся лужайка Билли была вдоль и поперёк испещрена такими лужами. Мои высокие резиновые сапоги пришлись как нельзя кстати. Я вовремя вспомнила, что в резервации не везде проасфальтированно.       Решиться сложно, но я даю себе пинка и выхожу из машины, накинув капюшон анорака на голову и бреду к двери, перепрыгивая мелкие водные ловушки. Лавируя между разваленными по двору дровами, я вдруг понимаю, что не могу идти спокойно, даже не думаю о безопасности, ведь предвкушение раскрытия ещё одной тайны щекочет нервы. Наверное это и побудило меня все время оглядываться по сторонам, щурясь от капель дождя.       Забежав на крыльцо, я стучусь в дверь, и не дождавшись ответа, стучусь ещё раз.       — Белла, какой сюрприз!       На счастье, дверь открыл сам Билли. Он не удивлён моему приезду, больше обрадован, но эта радость горит в его глазах опасностью. Желудок скрутило. А стоило ли мне вообще приходить и вдруг я не получу ответов, а Билли посчитает меня дурочкой?       Я закрыла глаза, глубоко вздохнула и представила перед собой лицо Эдварда.        «Эдвард».       Все это я делаю для него, чтобы иметь возможность быть честной с ним и с самой собой. Понять, что происходит, получить ответы.       — Билли, — я заглядываю в дом, оставаясь на пороге, — Джейк дома?       — Нет, ещё в школе. Они после уроков играют с Квилом и Эмбри на стадионе в футбол.       — Здорово, — облегчённо выдыхаю, подыскиваю слова.       Чёрные пронизывающие глаза Блэка направлены на меня. В них вспыхивает огонёк.       — Ты пришла ко мне.       Он не спрашивает, а утверждает, убежденный в своей правоте ещё с момента моего прибытия. Я боязливо киваю. Он отъезжает в сторону, пропуская меня в дом.       Запах специй, рыбы и дубленой кожи были неизменными призраками этого дома. Раньше, во времена моего детства дом Блэков был большой и шумной фермой, но сейчас он походит на простой деревенский домик с маленькими комнатами, заставленный массивной деревянной мебелью. Самая большая комната — кухня-гостиная. Место, где я была в прошлый раз, когда Джейк привёл меня в дом. Туда я и направилась, широким, быстрым шагом. Билли катит следом, не отставая ни на шаг.       — Чай? — предлагает он, подкатывая коляску ближе к плите.       — Нет, — порывисто говорю я, меряя шагами пространство.       Я выгляжу жалко, как загнанный в угол зверёк, отчаянно заламывающий руки. Понятия не имею, как начать разговор и что спросить в первую очередь. Билли чиркает спичкой.       — Все же, я заварю чай, он на травах и поможет тебе успокоится. — Его добрый, полный отеческой любви голос заставляет меня взорваться, ведь он мне не отец и мне не нужна его забота. Я останавливаюсь, всплеснув руками.       — Не нужен мне никакой чай, я просто хочу знать, что со мной происходит!       Билли, не теряя оболочку абсолютного спокойствия, зажигает плиту, и встряхнув горящую спичку, закидывает её в жестяную банку к остальным огаркам.       — У нас не так много времени, Джейк скоро вернётся.       — Рассказывайте! — решительно настроившись, я подхожу к столу и присаживаюсь, готовая к любой правде.       — Сперва чай, — в его руках две большие кружки.       Собраться с мыслями, вдохнув аромат чая и правда оказывается гораздо проще. Благодаря напитку я могу сидеть, греть руки о кружку и без зазорно разглядывать темно-коричневую жидкость, избегая взгляда Блэка старшего.       — Ты помнишь старину Вихо, Бэлла?       Я киваю, делая первый глоток. Чай горячий, и я уже приготовилась обжечься, но вместо противного волдыря на нёбе, чувствую лишь легкое жжение. Повезло. Упомянув о лучшем друге деда, Билли заставил меня улыбнуться и в ту же секунду мой взгляд фокусируется позади Билли на выцветшую фотографию братьев десятилетней давности.       — Джейк рассказывал тебе о том, как он умер?       — Неудачная охота.       — Неудачная охота на вампира, — поправляет он меня и делает паузу, чтобы я могла осознать сказанное.       — Но…       Перед глазами строятся в ряд все лица Калленов: Карлайл, Эсми, Джаспер, Эмметт, Розали, Элис и… Эдвард. «Неудачная охота на вампира…» — кто-то из них убил Вихо? Не верю! Нет!       — Что? Твои друзья уже не так привлекательны для тебя? — Билли буравит меня взглядом. Я сглотнула.       — Это не они!       — Ты права, не они.       Я подняла на Блэка глаза и облегченно выдохнула. Он же зловеще усмехнулся.       — Они пытались помочь, но какая уж тут помощь, когда им запрещено заходить на наши земли. В тот момент у нас не было ещё защиты в виде Сэма и Пола, да мы и предположить не могли, что кто-то будет оборачиваться. Поэтому рассчитывать пришлось только на охотника.       Услышав этого слово, я вдруг переоценила его значение. Странное ощущение удовольствия растеклось по телу, как если бы мне сделали комплимент: «Иззи, ты сегодня так прекрасна!» — ощущение очень схожее. Охотник . Это как «Блэйд» или «Ван Хельсинг»? Мне вновь нужно заставить себя поверить в сказки?       — Не хотите ли вы сказать, что?..       — Что Вихо охотился не на простых кабанов и оленей? — прервал меня с ухмылкой старик и закашлялся, — да, именно.       — Но, как?.. Я не понимаю, причём тут я?       Не то чтобы это совсем было правдой. Чертов холодный пот выступил на лбу — я боюсь признаться себе в том, что предполагаю. Билли впился в меня взглядом.       — Не мне ли тебе рассказывать о равновесии вселенной? Дисбаланс невозможен по определению своему. Все вокруг только и болтают о конце света, но вселенная очень надежно защищена высшими силами, — он поднял палец вверх, — кто бы там ни сидел. Когда в определённом месте появляется зло, всегда и при любых условиях, судьба посылает ему в противовес добро, которому суждено урегулировать порядок. Это было все ещё задолго до тебя или меня. Первые охотники появились тысячи лет назад.       Я поджимаю губы, мне никак не нравится, что Билли сравнивает Калленов со стороной зла. Они — хорошие. Они никого не убивают и мирно живут среди людей. Разве мы сами не едим мясо? Каждый день. Они просто хотят быть нормальными.       — Я знаю, о чем ты думаешь, Белла, но дело же не только в вампирах. Есть ещё множество других сверхъестественных существ.       — Таких, как оборотни? — вскидываю бровь.       Билли кивает, указав взглядом на невыпитый мною чай.       — Да, когда на этой земле появились первые поселения оборотней, то появился и первый охотник. Правда, все эти годы мы жили с ними в мире и согласии — волки не трогают людей, охотники же созданы, чтобы охранять представителей человеческой расы. Но семьдесят лет назад здесь появились кровопийцы.       — Каллены не убивают людей! — вновь вступаюсь я за своих.       — Это их личный выбор, — парирует старик, — но их природа сильнее. Если бы не было опасности, как ты думаешь, нужна ли была бы защита?       Я задумчиво барабаню ногтями по деревянной столешнице, подпирая второй рукой подбородок. В словах Билли есть смысл, я чувствую, даже если не хочу верить в это. Я молчу, а Блэку не очень то и нужен мой ответ, он продолжает рассказ:       — Ты все такой же человек, просто сильнее, выносливее, регенерация на высшем уровне, — он ведёт рукой вдоль моего тела, — но все же, тебя можно убить, если нанести одновременно большое количество ранений, попасть в сердце, оторвать голову. Вариантов множество.       — Нет, я ничего такого никогда не замечала за собой, — пытаюсь вывернуться я. — Лишь некоторое время назад.       — Ты не была рождена такой, — Билли задумчиво-оценивающе следит за мной, мне же отчаянно хочется убежать и спрятаться, но одновременно мной завладела жажда знаний. — Судьба выбрала тебя, едва ты пересекла границу города. Естественно, ты не так сильна, чтобы прямо сейчас ринуться в бой. Все свои способности стоит развивать. Тренироваться, изучать литературу. Тебе нужно быть подготовленной.       — Подготовленной к чему? — с долей сарказма спрашиваю я, поглядывая на собеседника, — я не испытываю желания убить Калленов!       — Но ты и не реагируешь на них, как остальные люди, ведь так?       Он нашёл брешь в моей защите. Мы переглянулись, и он понял, что попал в цель. Создавалось такое впечатление, что Билли старается подружиться со мной, чтобы внедрить в мой мозг идею истребления вампиров. Наверное, с братом было тоже самое. Интересно, не Билли ли случайно подтолкнул Вихо на схватку с вампиром, после которой он не выжил?       Когда Билли заговорил снова, его голос звучал весьма решительно.       — Я слышал, что ты дружна с Калленами.       — И что?       Темные глаза сузились.       — Может, это не мое дело, но мне кажется, зря.       — Вы правы, — раздраженно говорю я, — действительно не ваше!       Задетый моей невежливостью, Блэк мрачно улыбается.       — Огонь горит в твоих глазах, тот же огонь горел в глазах моего брата. Это лишь вопрос времени, когда пламя проявит себя в полной мере, — он безразлично пожимает плечами.       — Я не убийца, — твёрдо говорю я, ставя кружку на стол и поднимаюсь на ноги, — мне пора.       Билли ставит чай в сторону, берется за колеса и, объехав стол, торопливо подкатывает ближе ко мне. Протянув руку, он дергает меня за рукав, заставив посмотреть в его морщинистое обеспокоенное лицо.       — Белла, пойми, рано или поздно, но ты убьешь его.       — Я не убью его, этому не бывать, — я на сто процентов убеждена в этом. Мне нужно донести это и до Билли. Отложив сумку, я наклоняюсь и беру Блэка за руки, давая ему понять, что все ещё дорожу им, как родным.  — Пойми, я лучше сама умру, чем позволю чему-либо случится с ним.       — Не хочешь ли ты сказать, что? — взревел он, отпрянув от меня.       — Да, — подтверждаю его опасения, — я люблю его!       Билли гневно смотрит на меня, с силой сжимает ручки кресла, открывает рот, чтобы что-то сказать, но шум на улице, заставляет нас одновременно посмотреть в сторону двора. Тяжелыми ботинками кто-то несколько раз топает на крыльце. Мы слышим шум дождя, а затем хлопает входная дверь.       — Белла! — радостно зовёт Джейк.       — На кухне, — информирую я, раскрывая руки, и тут в меня влетает нечто мокрое, большое и сильное, ростом не меньше шести футов и кружит меня в объятиях. С его волос и одежды капает вода прямо на меня, я морщусь.       — Привет! — он ослепительно улыбнулся, сверкнув белоснежной улыбкой.       Джейк опускает меня на пол и оглядывает с головы до ног, как и я его. Джейкоб вырос и возмужал, словно мы не виделись с ним полгода или даже год. Длинные чёрные волосы он подобрал наверх и закрутил на затылке, что открыло мне обзор на его мускулистые плечи и рельефную шею. Несмотря на холод, он стоит посреди кухни в одной тонкой футболке, но его руки и плечи тёплые.       — Выглядишь потрясно.       — Ага, как мокрая кошка, — смеюсь, переменяясь с ноги на ногу и тем самым скрипя сапогами. — А вот ты очень изменился.       Он пропускает мои слова мимо ушей. Я предполагаю его вообще не заботит собственная персона, все его мысли сводятся только к одному:       — Если б я только знал, что ты здесь, я бы прибежал раньше! — Парень так и излучает энергию, а глаза светятся неприкрытой радостью.       Я смотрю по сторонам в поисках часов. Круглый большой циферблат висит над входом и угрожающе предупреждает о скорых сумерках.       — На самом деле мне уже пора.       — Как же так? — огорчается он.       — Чарли ждёт дома, я… — обернувшись, я призываю на помощь Билли, который тут же подхватывает.       — Заезжала за рецептом рыбы. Чарли, как всегда потерял бумажку, что я писал ему с той рыбалки.       — Да, — подтверждаю я, хватая свою сумку, — прости, Джейк, но в другой раз. Ты заезжай к нам в гости! — предлагаю я, в качестве компенсации.       — Угум, — хмурый взгляд парня, заставил мою совесть взмолиться. Я подхожу и ещё раз обнимаю его, чувствуя, как руки Джейка не хотят отпускать меня, но мне надо поторапливаться.       Оставив Блэков на кухне, я спешу к жуку, стараясь сильно не промокнуть. Дождь только усилился, а я не хотела вновь заболеть.       Салон встретил меня теплом и привычным ароматом, в котором ощущалась примесь запаха Эдварда. Не помню, когда он бывал в моей машине, но я жадно глотаю воздух большими порциями, ощущая, как по венам растекается удовольствия от его незримого присутствия рядом. Я улыбаюсь, заводя машину, зная, что вскоре увижу его.       Факт того, что во мне сидит ген охотника меня не так сильно беспокоит, как слова Билли о том, что рано или поздно, но я захочу убить Эдварда и не смогу с этим бороться. Я не понимаю этого желания, так как ничего подобного не чувствовала сейчас, когда он был рядом со мной. Ни разу. Да, я часто стала злиться, приходя иной раз в ярость, но никогда я не помышляла причинить вред кому-то из Калленов, не считая того раза, когда Эмметт сознательно выбесил меня своими глупыми шуточками, да и по лицам членов его семьи, я так понимаю, не меня одну гложет эта идея. Но более сильных изменений внутри себя я не замечаю. Иногда я делаю что-то с чрезмерной силой, но едва ли подобное нельзя развить физическими упражнениями? Мне вспоминаются мои посещения спортивного зала в школе, где я поняла насколько мне нравится тренировать своё тело, пробуя бить по манекену, нежели танцевать балет. Во всем этом мне ещё следует разобраться, исследуя пункт за пунктом, изучая своё тело и инстинкты, но все же принять правду придётся.       Приехав домой, я по-быстрому переоделась в сухую одежду и поспешила вниз, закинуть спагетти в кипящую воду. Десяти минут варки пасты мне хватило, чтобы обжарить фарш с луком и орегано и залить все это соусом из протертых томатов. Приготовить такой соус мне не составит труда, но зачем мучится, когда консервированный ничуть не хуже? Я вылила спагетти в сотейник с фаршем и все перемешала. Чарли слегка запаздывает. Хватило времени и накрыть на стол и порезать хлеб.       — Белла? — спрашивает Чарли, зайдя домой.       — Да, пап.       — Я ужасно голоден, — жалуется отец, кладя на полку ключи от машины и кобуру.       — Ужин на столе.       Мы едим в тишине, папа предложил заняться посудой, и я не стала возражать, мне не терпится помыться. Не смыв дождевую грязь сразу по возвращению домой, я обрекла себя на двойное мытьё головы, и в который раз напомнила себе, что хочу подстричься. Справившись с волосами, я наполняю ванну до краев горячей водой. Затёкшие мышцы приятно горят, расслабляясь клеточка за клеточкой. Вскоре меня начинает клонить в сон, вода уже остыла. А в комнате меня ещё ждёт домашнее задание. Приходится заставить себя вылезти из воды, завернуться в тёплый махровый халат и поспешить в комнату.        «Завтра ещё только среда, — мысленно застонала я, стараясь не смотреть на конспекты, лежащие на столе, — опять тригонометрия! Будь она неладна!»       Тёплые тапочки и толстый халат не спасли меня от холода, и как только я забежала в комнату, то первым делом, включила отопление на тройку. Каждый день, уходя из дома мы перекрывали тепло, из соображений экономии и безопасности. В своей же комнате я оставляла регулятор на единичке, чтобы не возвращаться в холод.       Мне срочно нужно высушить волосы, иначе снова проваляюсь с простудой и потеряю неделю занятий. Достав с полки фен, я втыкаю вилку в розетку, ставлю самый тёплый режим, но поднеся фен к волосам, вздрагиваю, получив холодный поцелуй в шею.       — А ведь я и двинуть могу, — предостерегаю я Эдварда.       — Наплевать, — шепчет со смешком, — я бессмертен.       Развернувшись, я оказываюсь в объятиях Эдварда. В ореоле неяркого света лампы он похож на одного из манекенщиков Ральфа Лоурена. Мне приходится поднять голову, чтобы как следует рассмотреть его. Как же я соскучилась! В разлуке с ним я теряюсь, как ребёнок, отпустивший руку матери, но стоит ему оказаться рядом и все меркнет вокруг.       — Где ты была? — мурлычет мне на ухо Эдвард, я замечаю в его голосе беспокойство.       — В резервации, мне необходимо было навестить Билли.       — Билли?       — Билли Блэк, друг моего отца.       Эдвард хочет сказать что-то, но сдерживается, вместо этого даря мне улыбку.       — Какие планы?       — Тригонометрия.       — Помочь?       — Было бы здорово!       Он странно улыбается, я же вспоминаю предсказание Элис.        «Точно! Никогда не ошибается!»