Я твоя, Эдвард Каллен

       — Я не собираюсь ничего обсуждать, пока не вернётся Эдвард, — спокойно говорит отец.        Остается всего пара миль, я уже рядом и могу слышать их голоса. Элис видела меня, остальные почувствовали через несколько секунд. Ещё через мгновение я уже в доме.       — Явился, — приветствует меня Розали.       Я смерил ее гневным взглядом, но даже не стал комментировать. Вся семья расположилась в гостиной, ожидая моего возвращения. Последней к нам присоединяется Эсми. Закрыв крышку лаптопа, она подходит и занимает место подле Карлайла.        — Эдвард, — начал отец, — я так понимаю, Белла все рассказала.        Я киваю. У меня нет страха за девушку. Мысли Карлайла чисты и разумны. Он переживает, но одновременно и за Беллу тоже. Отец проникся к ней такой же заботой, как и ко всем нам. Чтобы ни случилось, я уверен в ней и в себе.        — Она храбрая, добрая девушка. И думает, в первую очередь, о нас, а не о себе. Это, — эту фразу он говорит больше всем остальным, чем мне, — достойно уважения.        — Она — охотник!        — Розали, она не опасна, — вступает в разговор Элис.        Блондинка все ещё в сомнениях. Она очень долго создавала этот мирок в Форксе для всех нас, рассчитывая все до мелочей. Она была практически счастлива здесь, пока в Форкс не приехала Белла, завладев всеобщим вниманием и моим сердцем. В какой-то мере она рада за меня, но раздражена количеством возникших проблем. Ей хочется верить, что все будет хорошо, и мы сможем этот год прожить здесь, пока не возникнет необходимость переезда.        — Мы не станем рушить счастье Эдварда лишь от глупого страха незнания, — подытоживает споры Карлайл, — просто будем следить за состоянием Беллы. Она сама, как маленький запуганный зверёк, не понимает, что с ней происходит.        Позиция отца проста и ясна, и голоса семьи, врывающиеся в мою голову одним густым потоком, постепенно стихают. Они стараются понять, поставить себя на мое место, осознать насколько мне важна их поддержка. За годы совместного проживания мы и правда стали одной большой семьей.        — В любом случае, — Эмметт облокотился плечом о стену, скрестив руки на груди, — у нас в запасе всегда есть ещё один выход.        — Я думаю, Белла и сама не будет против, — задумчиво говорит Элис, подхватывая его настрой.        Все взгляды обращается ко мне. Они прекрасно знают мою позицию — я никогда не лишу Беллу ее души, никогда не превращу ее в монстра. Нет, такого существования я ей не желаю, полного вечной жажды и нескончаемых мук совести, когда она так любит жизнь и все ее проявления. Я даже злиться на семью не хочу, потому как вижу, что они стараются решить проблему мирным путём. Стараются для меня.        Белла вновь бормочет во сне. Я отрываюсь от экрана телефона, тяну руку к настольной лампе, приглушаю свет. Она перевернулась на живот, и одеяло сползло на пол, открыв моему взору великолепие изгибов ее тела. За эти месяцы аризонский загар практически сошёл и смуглая кареглазая брюнетка стала выглядеть ещё более прекрасно с этим ласкающим глаз тёплым оттенком кожи.        Я поднимаюсь на ноги, не в силах просто сидеть и смотреть. Мне ужасно хочется почувствовать ее: провести кончиками пальцев вдоль ее позвоночника, коснуться губами нежной шеи, погладить волосы, но я боюсь разбудить ее. Вся моя комната наполнена сладким ароматом ее крови, смешанным с пряностями ее духов и свежестью ночного воздуха. Остальные домочадцы обходят мою комнату стороной, не давая себе лишний раз повода обжечь горло. Знали бы они, что творится со мной!        Подбираю с пола пуховое одеяло и осторожно накрываю им спящую Беллу. Она хмурится, томно вздыхает и снова бормочет:        — Эдвард… пожалуйста… не уходи…        — Я не уйду, любовь моя, — я склоняюсь к ней, затаив дыхание.        На ее лице появляется улыбка. Она ещё крепче прижимает подушку к щеке.        — Я так… люблю тебя, — шепчет она во сне и тянет руку к свободной половине кровати.        Я присаживаюсь на край и даю ей взять меня за руку. Она тянется и обнимает мою руку, как маленький ребёнок мягкую игрушку. Меня распирает от радости и удовольствия. Я так давно не испытывал этих простых человеческих чувств, находясь в вечном разочаровании от своего существования. Мне приходится придвинуться ближе, и теперь я в тисках тёплых рук и не смею пошевелиться.        Постепенно ее дыхание выравнивается, разглаживается кожа лица, веки перестают трепетать. Я вдыхаю полные легкие воздуха, удивляясь, как легко жажда меркнет на фоне всех тех чувств, которые я испытываю, когда Белла рядом. Это состояние сравнимо с изысканным блюдом, в котором сочетается и кислое, и соленое, и горькое, и сладкое, и если убрать хоть один компонент, то вкус блюда изменится. Как если бы мы перестали употреблять в пищу перец только потому, что нам жжёт горло, ведь люди упорно продолжают его есть, иначе гармония целого блюда исчезнет.       Я продолжаю смотреть на Беллу, вновь и вновь изучая черты ее безупречного лица и невольно представляю себе, какого совершенства она достигла бы, если б стала вампиром. Ее кожа бы побледнела, но для меня она осталась бы того же тёплого песочного оттенка. Движения ее стали бы ещё более изящны и вымерены, голос привлекательней, без хрипотцы и вечной издёвки, более ласковый. Глаза золотистые… Я бы наконец смог прикоснуться к ней по-настоящему и показать насколько сильно люблю ее…        Мысли об этом заполнили мое сознание, принеся в сердце ноющей боли. Мне нужно отвлечься!        — Элис, — шепчу я, уверенный, что она услышит.        «Иду!» — посылает она мысленно, отложив в сторону отпариватель, которым она приводила в порядок одежду всей семьи на понедельник, и тут же оказывается в моей комнате.       Я указываю ей на свой рабочий стол и занятие, которые прервал, так и не начав, когда Белла стала шевелиться во сне. Элис замечает открытый ежедневник в красном переплете, перо и вопросительно смотрит на меня:        «Это?»        Я киваю и указываю на свою половину кровати и руку, находящуюся, а плену. Элис смеётся так тихо, чтобы не разбудить Беллу, приносит мне тетрадь, отдаёт в руку и ставит баночку чернил на спинку кровати. Взгляд ее падает на спящую девушку.        «Она так красива». Я вновь киваю, не хочу лишними словами разбудить Беллу — она очень чутко спит.        «Эдвард, наша семья станет полной, — ее осторожная мысль, тонким голоском доносится до меня, — когда Белла войдёт в неё. Тебе бы уже пора сделать ей предложение».       Я закатываю глаза и указываю сестре на выход. Она надувает губы, но на цыпочках выходит из моей комнаты, прикрыв за собой дверь.        «Болван!» — Элис посылает мне ругательство и возвращается к себе.        Я уже давно привык игнорировать мысли родных, но сейчас прислушиваюсь, мысленно «гуляя» по этажам и проверяя кто где. Родители на кухне. Карлайл и Эсми съездили в единственный круглосуточный маркет в Форксе и докупили еды для Беллы. На самом деле холодильник полон, продуктов хватало бы на целую семью на неделю, но они очень переживали, что Белла может захотеть того, что у нас не найдётся. К тому же, Эсми рассчитывала, что Белла теперь будет у нас чаще бывать.        — Ты прав, милый, все так чудесно, — с восторгом говорит она мужу, — она просто удивительная, правда?        — Согласен, но хватит о детях, — он притягивает Эсми к себе, и она роняет на пол упаковку крекеров, моментально подхватывая настрой отца.        — Соскучился?        — Ещё как, — с улыбкой отвечает он, — я подумал, может осенью слетаем в Париж? Мы давно там не были.        — Париж! — мечтательно повторяет за мужем Эсми и бросается ему на шею.        Карлайл смеётся, крепче прижимая к себе жену.        — Ведёшь себя, как девчонка, — дразнит он, но Эсми уже не остановить, она тянет мужа за галстук, и он послушно следует ее указаниям.        Я обожаю наблюдать за родителями, естественно, не превышая рамок дозволенного. Но все эти годы я восхищался химией, возникшей между ними всего за одну встречу в том госпитале. Спустя столько лет они все ещё были влюблены друг в друга, как подростки.        Я перевожу взгляд на Беллу. Она все так же мирно спит. Я так долго ждал ее… Сейчас, когда она рядом, я понимаю, что смог прождать бы ее ещё сто лет, а то и двести. Я бы ждал сколько понадобится, ведь результат того стоил. Она — подарок судьбы. Мой ангел. Все эти годы я рассматривал своё существование, как жалкое подобие жизни, бессмысленное и отвратное, но теперь в моей жизни появилась она. Пришла и наконец-то разбудила меня.        Она так хорошо понимает и чувствует меня. Не перестаёт поражать и не даёт расслабиться, каждый день удивляя меня своими новыми выходками.        Вот оно — вдохновение. Рой мыслей, облачённых в слова. Они стали биться друг с другом, образовывая отдельные фразы, но перед тем как положить их на бумагу, я должен макнуть перо в чернила. Вновь бросаю взгляд на обладательницу густых темных ресниц, кончики которых касаются румяных щек, такого соблазнительного клубничного оттенка и чарующей улыбки и вывожу первую, ставшую уже привычной за годы ведения дневника, фразу на новой странице.        Здравствуй, дорогой дневник!        Не могу налюбоваться той красотой, что лежит сейчас в моей постели… в моей постели… не думал, что ещё хоть когда-либо у меня будет полноценная постель, но теперь для этого есть причина… Белла.        Слова Элис, сказанные в среду тут же были переданы Эсми, и она в тот же вечер, оформила заказ, как и всегда, выполнив все безукоризненно. И теперь я, лишенный сна на веки вечные, благодарил судьбу за эту возможность.       Мне пришлось оттеснить софу и рабочий стол к стеклянной стене, а кровать пошла от стены, окружённая стеллажом, на месте стола. Лежишь и открывается весь великолепный вид, созданный двумя стенами панорамных окон. Белла была в диком восторге, когда переступила порог моей комнаты.        Я внимательно следил за ее реакцией, едва пропустил Беллу вперёд. Я знал, что наши с ней комнаты радикально отличаются друг от друга, моя вообще мало похожа на привычную спальню, но по лицу Беллы скользнуло приятное удивление, когда она осмотрелась. Ей понравилась идея Эсми с панорамными окнами, понравилось количество разнообразной музыки, на моих полках.        — Хорошая акустика? — предположила она, как всегда правильно угадав. Я включил последнее, что слушал в тот момент — Армстронг, «Жизнь в розовом цвете». На лице Беллы расцвела улыбка. Она, пританцовывая, провела пальчиками по корешкам дисков и прищурившись спросила:        — Диски как-то систематизированы? Они явно не в алфавитном порядке и не по тематике!        Из уст Беллы это звучало, как замечание. Я растерялся.        — Ну, по годам и личным предпочтениям, — объяснил я.       Она продолжала все так же плавно двигаться вдоль стеллажа, просматривая полки с книгами и уголки ее губ приподнимались каждый раз, когда она замечала любимые произведения. Ее глаза блестели, она прикрыла веки, когда старик Луи запел. Белла сливалась с музыкой, старалась прочувствовать ее. Ничего в этот момент не могло быть прекрасней. Обернувшись, она увидела, что мой взгляд застыл на ней.       — Что такое?       Я качнул головой, сожалея, что она остановилась. Она шагнула ко мне, и я почувствовал острую необходимость обнять ее.       — Теперь, когда ты знаешь все, я… не просто доволен. Я счастлив, — тихо сказал я, коснувшись губами ее волос.       — Ты счастлив, и я счастлива!       Все ещё находясь в моих объятиях, Белла осторожно шагнула в сторону, побуждая меня последовать ее движению, и мы медленно продолжили ее прерванный танец, насколько позволяло малое пространство комнаты. Сердце Беллы билось так тихо и ровно, что в который раз я удивился ее спокойствию. Одна среди семерых монстров.       — Так хорошо рядом с тобой.       — Конечно, мало девушек смогут так спокойно находиться рядом с вампиром.        Она приподняла голову.       — Даже опуская факт моей сущности, ты все равно не такой жуткий, каким себе кажешься. Можно сказать, я вообще не считаю тебя страшным и опасным, — беззаботно сказала она.        Кто бы сомневался. Не думаю, что любая девочка из этого маленького городка с таким же удовольствием встала бы со мной в пару. Все они обходили нас стороной, боязливо косясь, пока одна сумасшедшая аризонская девчонка не обратила своё внимание на нас. Храбрая, отважная, смелая… а ведь я могу напугать ее, если правильно рассчитаю степень своей животной силы.       — Вот это ты зря сказала! — кровожадно заявил я, стараясь напугать ее, а заодно и посмотреть, выдаст ли ее организм хоть какую-то реакцию. Глухо зарычав, я обнажил ровные нижние зубы. Мышцы напряглись, рассчитывая силу прыжка. Она удивленно посмотрела на меня, но все же сделала шаг назад.       — Не уйдешь! Схватив ее за запястья, я толкнул ее в сторону софы всем корпусом и навалился сверху, стараясь не придавить ее собой, чтобы не травмировать. Дерево затрещало, но выстояло. Эсми тщательно подбирала всю мебель в дом, в основном из цельного дерева или с металлическими подпорками. Я коснулся губами ее шеи, осторожно провёл по ней зубами. Яд выделился мгновенно, я сжал челюсти, вновь легонько коснувшись шеи губами. Она затаила дыхание, вцепившись изо всех сил в мои руки. Она не сопротивлялась, она притягивала меня к себе.        Все бесполезно. Я устало засмеялся, уткнувшись лбом в хрупкое нежное плечо.       — Ты страшное зубастое чудовище! — злобно ворча, она отпихнула меня с себя. Я ощутил это и слез на пол.        — Так-то лучше!       — Я почти испугалась, — примирительно сказала она.        Но я знаю, что она говорила неправду.        — Вообще-то, я планировала завтра забрать Беллу с собой! — заявила всем Элис.        Я быстро проник в ее мысли. Родители и Элис с Джаспером сидели в зале перед электронным камином и обсуждали сегодняшний день. Эсми только что сказала, что было бы неплохо устроить небольшую вечеринку для Беллы, украсить дом, но Элис хотела смотаться с моей девушкой в Сиэтл, на очередной шоппинг.        Я встал, прикрыв дневник, предварительно сунув ручку на недописанную страницу, и тихо вышел из комнаты. Все ещё копаясь в голове сёстры. Картинка сменилась. Белла вместе со мной гуляла по лесу. Посадив ее на спину, я взбирался по толстому стволу высокой ели. И вот, мы уже на самой вершине, любуемся видами с высоты птичьего полёта. Она не боится, она в восторге смотрит на лес.        Элис тут же сникла. Все ее планы пошли прахом, как только я принял решение не уступить ей, эгоистично завладев всем вниманием Беллы.        — Имей ввиду, — обратилась она ко мне в пустой коридор, где я окажусь через мгновение, — Белла меня сама об этом попросит.        Я вхожу в гостиную, занимаю пустое кресло. Все тут же обращают своё внимание на меня.        — Не думай, что я отпущу вас, — невозмутимо говорю я.        Мы вперили друг в друга решительные взгляды. Ни один не хотел уступать другому. Карлайл поднял руку, оторвав ладонь от резной ручки в виде головы льва. В этот момент в комнате появился усмехающийся Эмметт.       — Когда драка? Все присутствующие, как один, издали протяжный стон. Появление Эмметта отвлекло нас, я смог прочитать мысли отца. У него была своя идея для досуга.       — Я думаю ещё рано, — спокойно сказал я.        Как и всегда, семья нетерпеливо ждала, пока кто-нибудь пояснит, что происходит. Карлайл нашёлся первым. Он ответил медленно, слегка внушая всем свою идею.       — Мы много говорили с Беллой об этом. Да и Блэк подтвердил мои догадки, — он вспомнил слова Беллы о том, что она вновь посещала резервацию пару дней назад, где квилет рассказал девушке, что ее сила будет расти с количеством тренировок. Вчера Белла призналась нам, что хоть и психологически с ней пока ничего не происходит, но физически она ощущает изменения. Легкая дрожь в мышцах, щекотка. Она стала более терпима к жару и холоду, иногда может не рассчитать свою силу. Она меняется. — Я считаю, — продолжал отец очень медленно, стараясь не задеть меня словами и не ввергнуть других в сомнения, — что ей стоит попробовать развивать свои способности.        — Это опасно для нас, — проговорил Джаспер и тут же словил полный негодования взгляд Элис.        — Джаспер!        — Нет, любимая, ты не понимаешь о чем говоришь. Мы натренируем собственного убийцу.        Повисло молчание. Опять мы вернулись, к началу недели. Позицию Карлайла можно было понять. Он знал, что если Белла станет немного сильнее, препятствий для наших отношений станет вдвое меньше. Да и сама она хоть как-то сможет постоять за себя, перестав быть хрупким морским котиком. Я не хотел новых скандалов. Каждый высказывался только мысленно, и меня радовало, что большинство все же не считало Беллу опасной.        — Вы серьезно? — фыркнул Эмметт, но в душе он понимал, что Розали полностью согласна с братом, а это значит, что сам он всегда скажет слово «за» жену.        Станет Белла охотником или нет, я все ещё буду хотеть ее крови, как и остальные, но она станет сильнее. Карлайл был прав. Несмотря на то, что это станет большей проблемой, он очень хотел, чтобы я был счастлив и мог иметь возможность оставаться рядом с Беллой.        Тихие скользящие шаги, заставили нас обернуться к лестнице. По ней, в образе большой белой гусеницы, спускалась Белла, завернутая в огромное пуховое одеяло с головой. Зевнув, она едва ли не слетела с последних двух ступеней. Вместо того, чтобы высвободиться и следить за ногами, она плотнее укуталась в одеяло. Безусловно зрелище вызвало у всех улыбку. Человек с настоящими человеческими привычками настолько в новинку для этого дома, что зрелище поглощало нас, завораживало.       Такая милая, смешная, естественная. Волосы торчком, глаза сонные, веки еле разлеплены, щурится от яркого света. Подходит к нам, вяло машет всем рукой, снова зевает, да так заразительно, что хочется зевнуть за ней следом, но желание остаётся бесплодным. Белла подходит ко мне, молча берет за руку и ведёт в мою комнату. Я безропотно следую за ней, придерживая край одеяла, волочившийся по полу, как шлейф. Белла подводит меня к кровати, усаживает и, поправив одеяло ложится, тянет за собой. Подложив между нашими телами край одеяла, она кладёт голову мне на грудь и обнимает, что есть сил. Я смеюсь, но она шикает и грозит пальцем.        — Все! Спи! — сонно командует она.        — Белла, я не сплю, — с тихим смехом, я протестую.        — Заткнись, — зевает она, ещё крепче прижавшись, — все, спи.        — Есть, сэр. Я старательно делаю вид, что сплю. Белла приоткрывает один глаз, удовлетворенно кивает и моментально погружается в сон. Я же, все ещё закрыв глаза, пробую помечтать, как делал при жизни, когда меня мучила бессонница.        Снизу доносятся смешки моей семьи, у кого-то с пониманием и счастьем за меня, у кого-то с издёвкой.        — Она его точно, — брат хлопнул ладонью по кулаку несколько раз, и все воскликнули в один голос: «Эмметт!», но он поднялся на ноги и добавил: — помяните мое слово.        Так я пролежал закрытыми глазами до самого рассвета. Я много думал и подбирал варианты будущего — если, конечно, оно действительно у нас есть. Но если всего месяц назад я не представлял, что это возможно, мне казалось, что я вообще не способен ни на какую близость, будь она духовной или физической — слишком уж по-человечески — то сейчас, картинка прорисовывалась яснее. Мы сможем. Мы точно сможем. По крайней мере я приложу все усилия, чтобы дать «нам» шанс.        Белла что-то бормочет, поворачивает голову, но уткнувшись лицом в подушку, понимает, что ей не хватает воздуха. Она с шумом выдыхает и поднимает голову, щурясь от света. Выгибает спину, тянется и снова падает лицом в подушку. Волосы ее слегка завиты, в лёгком беспорядке от беспокойного сна, обрамляют ее лишенное косметики лицо. Улыбка заставляет сияющие карие глаза блестеть.        — Хватит на меня пялится, — она протягивает руку и толкает меня в грудь.        Это была прекрасная попытка сдвинуть камень с места. Я даже поддался ее воздействию и передвинулся к краю кровати на миллиметр.        — Ты хоть понимаешь, насколько ты сейчас красива? — я тяну руку и провожу ладонью по ее щеке, задержав пальцы на подбородке.        Она закатывает глаза, явно смущенная моими словами. Прячется под одеялом.        — Эдвард, все твои романтические разговоры только после кофе.        — Слушаюсь, мисс, — поднимаюсь на ноги, намереваясь отправиться на кухню и приготовить Белле завтрак.        Она вскидывает голову, удивленно смотрит на меня.        — Ты какой-то чересчур сговорчивый, — она прищуривает глаза, — всегда бы так!        — Марш умываться, — я указываю на дверь.        Спускаюсь вниз, слышу, как она ворчит, а затем, открыв свою спортивную сумку, собранную для ночевки «у Элис» — так она сказала Чарли, берет оттуда вещи и плетётся в ванну.        — Доброе утро, доктор Каллен.        — Карлайл, пожалуйста, — поправляет Беллу мой отец, — доброе утро, Белла.        Я встречаю на кухне Эсми. Она, с инструкцией от кофеварки в одной руке и пачкой кофе в другой, пытается заправить машинку. На ее лице читается недоумение и растерянность, но она внимательно вертит в руках тонкую книжечку.        — Спасибо, — я целую маму в щеку, забирая пачку кофе, — я сам.        — Благодарю тебя, сынок, — она с облегчением выдохнула, вытирая руки о передник. — Что Белла будет на завтрак?        — Все, что я приготовлю, — улыбаюсь я, засыпая кофе в бумажный рожок.        При жизни, Эсми очень любила готовить и сама вела все хозяйство, но с годами этот навык просто растерялся, да и с приходом новых технологий, она терялась на кухне. Меня же увлекала кулинария, я много читал, иногда даже пробовал готовить. Лет десять назад, чисто от скуки, я высказал желание стать шеф-поваром. Сейчас все эти навыки пригодились.        На кухню пришёл отец, уже одетый в один из своих многочисленных классических костюмов с галстуком в руках. Не то чтобы он не умел, но этот ритуал ежедневно выполняла мама. Перед самым выходом из дома, она завязывала отцу галстук, пока он застегивал часы и проверял содержимое карманов, а затем целовала его и провожала до выхода.        — Вы прекрасно выглядите, миссис Каллен, — с любовью говорит Карлайл.        — Стараюсь соответствовать своему супругу, — подыгрывает ему Эсми, подавая портфель.        Карлайл берётся за ручку и тянет вместе с портфелем к себе и Эсми.        — Ваш супруг вас не заслуживает, — целует щеку мамы.        Я отворачиваюсь. Не хочу им мешать и изо всех сил сосредотачиваюсь на упаковке бекона, что сейчас в моих руках. Беру нож, надрезаю пленку, и выставив под сковородой максимальный режим, выкладываю четыре кусочка. Они тут же моментально шкварчат.        — Милый, тебе нужна помощь? — на плечо ложится рука мамы.        — Нет, — я с благодарностью смотрю на неё, — спасибо, я хочу все сделать сам.        Шум воды в моей ванной прекратился. Звякнули колечки занавески. Через пару минут Белла уже будет здесь. Не теряя времени, я взбил яйцо, добавил чеддер, пармезан, немного соли и пару ложек муки и совсем немного молока. Кофеварка в этот момент уже закончила и просигналила о готовности. Я двигаюсь на кухне, танцуя от одного шкафчика к другому, вспоминая наш вчерашний у танец под Армстронга. Укладываю бекон между готовых вафель, добавляю в кофе две ложки сахара.        «А вот и она!»        Я не хотел заглядывать в мысли мамы, тем более, она уже встает, чтобы оставить нас с Беллой одних.        — Доброе утро, — здоровается Белла, заходя на кухню.        Я все ещё стою спиной к ней, нарезая овощи.        — Доброе, как спалось? — спрашивает мама, указав Белле на стул.        — Чудесно! Как на облаке. — Она немного помолчала, а затем обратилась ко мне: — Эдвард? Чем это так вкусно пахнет?        Я развернулся с тарелкой в руках. Белла сменила вчерашние белые джинсы и блузку, на спортивный костюм глубокого сливового цвета. Влажные волосы распущены, на лице нетерпение. Она подпрыгивает ко мне, забирая с тарелки вафли и тут же вгрызается в них.        — Ммм, — тянет она с закрытыми глазами, — как же вкусно.        — Приятного аппетита, — я ставлю тарелку на островок, на краешек, которого села Белла, пренебрегая всеми стульями в доме, — кофе?        — Что за глупые вопросы, Каллен? — с напускной серьезностью и набитым ртом, отвечает она.        Я смеюсь, подавая ей кружку, она поспешно делает глоток, я не успеваю предупредить ее, что напиток слишком горячий. Она морщится.        — Белла, осторожней! Обожглась?        — Горячий, но нет. — Беззаботно болтает ногами Белла, я же, прислонившись спиной о холодильник и скрестив руки на груди, внимательно смотрю на неё, стараясь разглядеть изменения в ее облике.        Эта неделя была определённо лучшей в моей жизни. Теперь, когда Белла не прятала своих чувств и мы открыто для всех были парой. Я мог все время быть с ней рядом, держать ее за руку, узнавать ее.        Всю неделю мы проводили вместе, за исключением ночей, когда я охотился. Вечерами я помогал ей делать уроки, каждый день заставляя ее лечь пораньше, но она упрямо гнала свой сон, поддерживая со мной беседу. Я очень многое узнал о ней. О ее жизни в Аризоне, родителях, друзьях, привычках и предпочтениях. С неменьшей страстью она выспрашивала у меня в ответ все мои тайны, истории каждого члена моей семьи, о нашей сущности.        Она поставила пустую кружку на стол и этот звук заставил меня взглянуть на неё. Она же смотрела в упор на меня, слегка наклонив голову, кусая губы подкрашенные терракотовой помадой.        — О чем ты думаешь? Она облизнулась, а затем спросила так тихо, что человеческий слух вряд ли распознал ее слова:        — Сыграешь мне, ещё раз? — она посмотрела в сторону гостиной, где находился мой белоснежный рояль.        — Если ты хочешь, — я сделал шаг к ней, — но разве ты не заслушала мой диск до дыр?        — Да, но я хочу посмотреть как ты играешь…        Она протянула ко мне руки, и я переплел наши пальцы, подойдя к Белле вплотную. Она так сладко улыбнулась мне, что я не стал бы спорить или откладывать ее просьбу. Я был готов прыгнуть в саму преисподнюю, если бы она только пожелала.        Кончиком носа я коснулся изгиба ее шеи. Жажда опасной волной накатила на меня, заставив мышцы напрячься. Кожа Беллы мгновенно покрылась мурашками. Я коснулся ее губами. Белла расплылась в улыбке и наклонила голову, чтобы перехватить мои губы и поцеловать.        «Ох, ребятки, вы издеваетесь!» — мысли Эмметта заставили меня остановиться.        — Эд, ты просто мазохист! — Он присвистнул, глядя на нас.        Но мое настроение было слишком хорошим, чтобы я препирался с братом. Я вновь провёл кончиком носа вверх по девичьей шее, глубоко вдохнув. Белла сжала руками край столешницы.        — Не мешай, я тренирую выносливость, — пробормотал я, утопая в полном страсти взгляде Беллы.        Эмметт позволил себе подумать лишнего, его разум заполнился воспоминаниями. Он и Розали исследовали этот дом одними из первых, так как Роуз была инициатором переезда. За те дни в доме не осталось ни одной нетронутой поверхности. Как и этот стол. Эмметт словил мой взгляд, когда я добровольно-принудительно смахнул Беллу со стола, обняв за талию. Она удивленно посмотрела на меня.        — Даже не спрашивай. Эмметт разразился хохотом:        — Попробуй, не пожалеешь! Я схватил со стола вилку и уже намеревался кинуть ее в брата, как до нас дошёл голос Розали.        — Эмметт!        — Упс! я ушёл.        Я почувствовал, как по моей груди ползёт тёплая ладонь. Маленькие ноготки добрались до подбородка и кончик пальчика провёл вдоль скулы. Я улыбнулся, наклонившись к Белле. Она обняла меня за шею, позволил наконец-то поцеловать. Она прижала ко мне своё маленькое, но сильное тело. Все внутри меня затрепетало. Край толстовки задрался, и я обнял ее холодной рукой, сильнее прижимая к себе.        «Осторожнее, Эдвард, — напоминаю я себе каждый раз, когда Белла близка ко мне, — она — человек. Она — хрупкое создание!»        Ее губы пьянили меня, аромат сводил с ума, но я ослабил хватку, пока зверь не завладел мной. Выдохнул и в очередной раз похвалил себя за выдержку.        Белла еле стояла на ногах, смотря на меня потемневшими от поцелуев и ласк глазами. Я достал из холодильника апельсиновый сок и налил Белле немного.        — Спасибо, — Она приняла стакан из моих рук и сделала жадный глоток.        — Я жду тебя в гостиной, — сказал я, поднеся к губам ее ладонь и поцеловал.        Каждый раз, когда я заходил чуть дальше, я все задавал себе наиглупейший вопрос: «насколько далеко я смогу зайти? Хватит ли моей выдержки?». И тут же отвечал сам себе, что это просто абсурд. Я не смогу нормально прикоснуться к ней. Стоит мне забыться, хоть на мгновение, и я покалечу ее, а потом возненавижу себя. И все это лишь от слабости.        Я подошёл к роялю, открыл крышку. В привычном жесте пробежался по клавишам. Что-то затрепетало внутри, когда я представил, что всего через секунду погружу дом в мир своих фантазий, наполню каждую комнату звуком.       Все в доме тут же оживились. Эсми первой появилась в гостиной. Внимательно посмотрев на меня, она улыбнулась своей очаровательной, полной любви и заботы улыбкой, выдернула из коробочки, что стоит на маленьком круглом столе у дивана, салфетку и протянула мне. Я вопросительно посмотрел на ее руку. Она улыбнулась.        — Помада, — подмигнула она.        Я приложил салфетку к губам. На белоснежной поверхности красовалось коричневатое пятно. Кивнув, я смущенно улыбнулся.        Жду пока все соберутся. Даже Розали приходит и садится у окна на плетёный стул, сделав вид, что разглядывает панораму леса. Белла занимает место стоя у рояля, и, оперевшись локтями о гладкую поверхность, кладёт подбородок на ладони. Не разрывая зрительного контакта любимых глаз, я беру первый аккорд. Естественно, сперва играю колыбельную. Белла смущенно улыбнулась, узнав мелодию с первых секунд. Музыка ведет меня. Все остальные звуки меркнут, я слышу только ее взволнованное дыхание и стук сердца. Мы неотрывно смотрим друг на друга, пока мелодия не заканчивается. Тогда я исполняю этюд для мамы и ещё пару своих любимых композиций. Белла устает стоять на одном месте и подходит ко мне со спины. Я чувствую ее близость. Она кладёт руки мне на плечи, наклоняется и обнимает за шею. Жар ее тела, как самый тёплый шарф, окутывает меня. Ее губы касаются моего виска. Я улыбаюсь, и она вновь целует меня в образовавшуюся ямочку на щеке. Закрываю глаза и слышу своё имя на выдохе.        — Эдвард, — всего два слога, а сколько в них счастья.        Резко остановившись, подбираю две ноты, соответствующие тону ее голоса, когда она нараспев зовёт меня. Повторяю получившееся несколько раз, задумчиво глядя на клавиши. Белла проводит ладонями по моим плечам, выпрямляется и уже собирается отойти, видимо решив, что помешала мне играть, но я перехватываю ее за руку и возвращаю к себе. Она вновь обнимает меня за шею, стоя со спины и тихо смеётся. Звук ее голоса отзывается в клавишах, и я добавляю ещё одну линию. Вдруг мелодия вырисовывается в целую связку, в которой сочетается улыбка Беллы, ее смех, голос, сияние ее глаз. Она смотрит на меня. Я повторяю кусок вновь и вновь, пока мелодия не получает продолжение — легкая, игривая, пронизанная ее женственностью и красотой.        Эсми хлопает в ладоши, когда я беру перерыв и отрываюсь от рояля. Вся компания медленно расплывается по комнатам. Белла все ещё стоит рядом. Я накрываю ладонью ее руку и крепко взявшись за неё, тяну к себе, сажаю на колени.        — Я не слышала последнее, — удивленно говорит она.        — Никто не слышал.        — Не хочешь ли ты сказать, — она показывает пальцем на рояль, — что ты это только что сочинил?        — Именно. — Я получаю удовольствие, глядя, как округляются ее глаза.        — Фантастика! Я пожимаю плечами.        — Твоя заслуга. Эта мелодия родилась из твоих эмоций.        Она не находит, что ответить, смущается и прячет лицо, уткнувшись мне в шею. Я провожу ладонью по ее спине, заставляя обратить на себя ее внимание. Белла поднимает голову и спрашивает:        — Какие планы на сегодня?        Я коснулся губами ее лба, маленькие морщинки тут же разгладились.        — Ты мне доверяешь?        — Звучит, как извращение, — ее глаза блеснули веселостью.        — Нет, не в мою смену, — шучу я, и вновь серьезно посмотрев на Беллу, ожидаю ответа.        — Всегда.        Я беру ее за руку, помогаю встать и поднимаюсь сам. Она вопросительно смотрит на меня, явно озадаченная, но молча идёт со мной на задний двор. Я помогаю ей спуститься с деревянных ступенек на небольшую полянку, от которой идёт дорожка к лесу, а там уже и к реке. Останавливаюсь у дома.        — Белла, насколько серьезно ты настроена быть тем, кем ты являешься?        Она хмурится. Губы ее напряжены. Ей не нравится мой вопрос, но она все же отвечает:        — Билли говорит, что если я не приму себя такой, то мое психическое состояние ухудшится, появятся кошмары и галлюцинации. Говорят, Вихо сопротивлялся, не хотел идти против стаи. Он считал, что рано или поздно сам обратиться, но судьба сделала свой ход.        — То есть? Она вздохнула, потерев ладони о брюки.        — Нет, я не планирую убивать или причинять кому-то вред, просто я должна перестать бороться. Смириться и поверить в себя.        Я улыбнулся. Моя семья зря так переживает. Белла более чем заслуживает любви и доверия в свой адрес.        — Белла, пойми, в таких ситуациях, ты становишься магнитом для неприятностей. Ты уже не можешь жить, как жила раньше. Тебе бы не далось это, — я говорю про дар, — просто так.        Она переминается с ноги на ногу, все ещё не понимая сути.        — К чему-то клонишь?        — Тебе стоит научится защищаться, — наконец объясняю я.        Она снова хмурится. Скрещивает руки на груди в желании оградить себя и делает шаг назад, ее взгляд скользит по темной стене хвойного леса.        — Не думаю, что мне это нужно.        Смотрю на неё и пытаюсь понять почему она так категорична. Любопытство обжигает меня, хуже жажды. Мне отчаянно хочется понять ее. Что это? Вновь отрицание своей сущности… или же страх?        — Чего ты боишься? Она с шумом выдыхает, облизывая губы. Я начинаю понимать истоки ее волнения.        — Мы не сделаем ничего сложного, я помогу тебе, — я протягиваю руку вперёд, ожидая ее согласия. Несколько секунд она смотрит на мою ладонь, решается, затем кивает и подходит ко мне.        Сухие листья и ветки с хрустом ломаются под каждым ее шагом. Неуверенная и смущенная она подходит ко мне, я беру ее за запястье и чувствую трепещущий под кожей пульс, разворачиваю спиной к себе, целую в щеку.        — Успокойся, — убеждаю я и чувствую, как она дрожит в моих руках ещё сильнее. Мое дыхание заставило ее поежиться.        — У меня ничего не получится, — упрямо говорит она, но я игнорирую ее протесты, накрываю ладонью ее пальцы, заставляя сжать кулак.        — Большой палец прижми к фалангам указательного и среднего, — она делает, как я говорю; я киваю, — умничка.        Стоя позади Беллы, просовываю колено между ее ног.        — Ноги на ширине плеч, левую вперёд.        Белла прерывисто дышит, но подчиняется. Облизывает губы, кусает нижнюю, поворачивает голову ко мне. Я напрягаю руки, сжимая ее запястья.        — Белла, кулак не должен гулять, зафиксируй его! — говорю я чуть строже, она напрягает руки и я чувствую в них силу, и она больше человеческой. — Молодец.        Я показываю ей траекторию движения рук. Она повторяет старательно, но быстро отвлекается.        — Вторую руку возвращаешь к подбородку.        — Ты у нас знаток? — она изгибает бровь.        — Нет, — кивком головы я указываю на наблюдающих за нами Джаспера, Эмметта и Элис, — но если ты поранишься при Джаспере… он не уверен, что справится с собой. Убери большой палец из кулака и расслабь плечи.        Белла больше не шутит, сосредотачивается на движениях, и мы ещё несколько минут повторяем движение руками.       Я отхожу назад, чтобы посмотреть на все со стороны. Она и правда молодец. Едва столкнувшись с упражнениями, делает все точно и с упорством.        Интересно, как изменится ее жизнь теперь, когда она перестанет быть дочкой шефа и новенькой девочкой в школе? Облачившись в новую ипостась, чего ей ждать? Насколько сложной станет ее жизнь? Несомненно тело ее постепенно станет сильнее и выносливее. Ей придётся много узнать и выучить, много тренироваться. Но что будет с моей милой, нежной, веселой Изабеллой, когда она (не приведи судьба к этому) совершит своё первое убийство?        Я много раздумывал над этим ночью, да и сейчас, когда наблюдал за ней. Вихо был человеком жёстким, упрямым, никогда не шёл на компромиссы. Иногда, когда неподалёку показывались пришлые вампиры, Вихо связывался с нами. Обычно, переговоры с ним вёл Карлайл, не вмешивая в это семью. Они обсуждали «гостей» и старик-квилет предупреждал, что откроет охоту при малейшей опасности, даже если это наши друзья. Но все это время нам удавалось сохранять мир и спокойно жить здесь. Естественно Белла не причинит нам вреда, но мы не знаем насколько сильно изменится ее разум, когда она закончит трансформацию. Одно я знаю точно — как бы это ни было опасно для меня, я никогда не покину Беллу, пока она сама не прогонит меня, чего бы мне это не стоило. Даже если мне суждено умереть от ее рук, я приму эту смерть с радостью.        — Получается? — с опаской спрашивает меня Белла, и я киваю.        Когда первый страх мы побороли, и Белла расслабилась, я попытался подключить движения корпуса. Я переместил руки на талию Беллы и показал, как она должна переносить вес тела с одной ноги на другую.        — Покачивайся, — инструктирую я, ведя ее на пару шагов вперёд, а затем назад, но она пытается импровизировать, вместо иного, чтобы слушать инструкции. — Белла, не вращай бёдрами, а переноси вес тела равномерно. Плыви.        — Танцуй, — поправляет она меня, — это как танец, только легче.        — Легче? — переспрашиваю я удивленно и отхожу, чтобы оценить ее движения со стороны. Она кивает:        — Что тебе проще, сломать кому-то шею или встать на пуанты?        — Наноси удар, — перевожу я тему. Она неуверенно поддаётся вперёд, выбросив перед собой руку.        — Бьешь той рукой, на которую перенесён вес тела.        Она исправляется и повторяет выброс уже уверенней.        — Когда наносишь удар, плечевой сустав к подбородку.        Она встряхивает руками, крутит голову из стороны в сторону и устало выдыхает, моментально ссутулившись.        — А можно мне сменить учителя? — она делает неопределенный жест рукой в воздухе, — я думала, это будет весело.        Хотелось бы мне разозлиться на неё, но я качаю головой, улыбнувшись против своей воли. Главное — она не боится изучать возможности своего тела. Я слежу за ней ещё десять минут, пока не даю следующее задание. Спустя час Белла выучила стойку, шаги и прямые удары руками. Я гордился ей, и я видел в ее глаз блеск нетерпения. Ей хотелось узнать больше, но я помнил о ее выносливости и оставил ее в покое, зная, что завтра ее тело не скажет ей спасибо. Под конец мы сделали пять кругов вокруг дома, и я отправил Беллу в душ.        После того, как Белла приняла душ и переоделась, сменив влажный от пота спортивный костюм на вчерашние джинсы и футболку, мы с Элис и братьями собрались в зале. Проведя столько времени на свежем воздухе, Белла проголодалась и взяв с собой миску чипсов и банку колы заняла почти весь диван, разрешив мне быть в роли ее подушки, облокотившись на меня спиной. Элис включила телевизор и без конца спрашивала у Беллы, переключая каналы, что она будет смотреть.        — А вообще-то, ты должна ещё мне кое в чем помочь, — заявляет Белла.        — Вообще-то мы могли бы заняться этим сегодня, — парирует Элис, — в Сиэтле как раз не солнечно.        — Ты же не умеешь читать мысли, — Белла приподнимает голову, помешав мне тем самым гладить ее по голове, и смотрит на часы.        — Зато вижу будущее!        В ясных глазах моей девушки мелькнула грусть, и от этой грусти я почувствовал себя странно беспомощно. Страстно захотелось сделать что-нибудь, чтобы ей стало лучше. Надо было всё-таки отпустить ее в Сиэтл с Элис, тогда я смог бы вновь видеть ее восторг от новых покупок. Отвезу их в следующие выходные сам.        — Уже не успеем, — печально говорит она, возвращаясь ко мне на грудь.        — В Сиэтле на следующих выходных солнечно, но вот в Лос-Анджелесе пасмурно, — мурлычет Элис, потирая в предвкушении маленькие ладошки, но встретившись с моим осуждающим взглядом, тут же прикусывает язык.        — Но времени остаётся все меньше, а нам просто необходимо купить платья на выпускной заранее, иначе потом придётся выстроиться в очередь в том дурацком магазине в Порт-Анджелесе, — ворчит Белла. — Парням в этом плане гораздо проще! Купил смокинг и ты красавчик!        Все хохочут, и я с удовольствием подмечаю, что стены этого дома уже давно не слышали столько смеха от всей семьи, как в эти выходные. Белла, сама того не понимая, заражала всех бездушных обитателей особняка своей жизнерадостностью.        Эсми решила предложить Белле кофе. Она изящно перекинула ногу на ногу, и прекратив смеяться, обратилась к моей возлюбленной, которая в свою очередь поморщилась и задала маме встречный вопрос:        — Почему вы все зовёте меня Белла?        — Как-то от Эдварда перенялось, — с улыбкой отвечает мама, и все мысленно соглашаются с ней. — Может ещё кофе?        — Да, спасибо, миссис Каллен.        Мама поднимается на ноги, и с нежностью смотря на Беллу озвучивает свои мысли.        — Может уже начнёшь называть меня Эсми? — ее тонкая белая рука очертила линию в пространстве, — ты, в любом случае, уже наша семья.        — Да, Эд, — подхватывает Эмметт, — когда ты обратишь Беллу?        Все мое тело напряглось, челюсти сжались. И почему я не услышал в мыслях брата этого вопроса заранее? Тогда я бы смог предотвратить этот разговор. Даже Белла почувствовав во мне резкую перемену, выпрямила спину и повернула голову, изучая мою реакцию.        — Этого не будет никогда! — обозлившись на брата, свирепо говорю я.        Джаспер тут же включает свои способности и, устремив свой взгляд на меня, посылает волну спокойствия, искренне сожалея, что опять проникает в мое сознание. Но Эмметт был бы не Эмметом, если бы не продолжил стоять на своём, как делал всегда.        — Окей, — он поднимает ладони вверх, делает попытку успокоить меня, мягко настаивая на своём, — но рано или поздно, она состарится и умрет, а ты… будешь ее вечно молодым любовником? Или так и проживете всю жизнь без секса?        Белла хмурится. Я знаю, что она тоже думала об этом, не иначе, и сейчас хотела высказаться, но видя мое настроение, предпочла молчать. Я был благодарен ей за это. Конечно я планировал, что рано или поздно, но мы придём к этому разговору. Все эти недели я изо всех сил старался выработать стойкость к жажде и мне это удавалось. Я мог находится рядом с Беллой и держать зверя в узде, мог целовать, обнимать ее, даже игнорировал фантазии монстра, делая все, чтобы близость между мной и Беллой стала возможной. Стоило мне об этом подумать, как Элис вновь увидела ту ночь в комнате Беллы, когда мы позволили друг другу узнать это. Теперь видение было чётче, длиннее. Я мог не только понимать всю происходящую ситуацию, но и ощущать то, что чувствовал в видении Элис Эдвард. Это было потрясающе.        Сестра вопросительно посмотрела на меня.        «Видишь? Это произойдёт! Уже совсем скоро произойдёт!» Я потупил взор, стыдно было признаваться даже самому себе, но я желал, чтобы это видение стало реальностью.        — Элис? — зовет ее Джаспер, заметив погружение сёстры в себя.        — Все хорошо, — моргает Элис, — это лишь очередная серия нескончаемого сериала «Белла/Эдвард», теперь в прямом эфире.        Маленькое тёплое существо в моих руках ерзает, и не будь рядом Эммета, она бы уже сама задала этот вопрос, как брат озвучивает его в своей манере.        — Что? Опять они трахались?        — Эмметт МакКарти Каллен, — кричит с кухни мама, и он вжимает голову в плечи, прыская от смеха, — попрошу не выражаться в моем доме!        — Прости, мам, но мне сейчас и так достанется от мелкой смертоносной охотницы!        Плохо, что не я читаю вовремя мысли Эммета, из-за того количества мусора, что содержится в них… хуже, что мысли Беллы от меня и вовсе спрятаны. Она садится, щёлкает пальцами, привлекая внимание Эммета, одарившая его одной из своих опасных улыбок, не предвещающих ничего хорошего.        — Эмметт, ведь рано или поздно, я стану сильнее тебя. И вот мне интересно, — она делает паузу, говоря тише, — если я тебе отрежу хрен, за что тебя будет любить Розали?        — Праздное любопытство? — переспрашивает он задумчиво, она кивает.        — У меня ещё язык есть и пальцы, — говорит он беспечно. — Съела, да?       Но Белла невозмутима, хоть я и замечаю прилив крови к ее щекам, но она умело парирует.        — А ты думал я покраснею и убегу отсюда? Ты не в сказке живешь, принцесса. Сейчас двадцать первый век!        Спокойный тон Джаспера заставляет всех посмотреть на него.        — Вы вообще думаете о том, что Эсми все слышит?        Все разом замолкают. Эмметт пожимает плечами, всем своим видом показывая, что вообще тут не при чем и, переступая через две ступеньки, поднимается наверх. Элис и Джаспер молчат. Брат чувствует в Белле нарастающий гнев, который она старается погасить. Я протягиваю руки, приглашая Беллу вернуться ко мне, но она странно смотрит на меня и все же решается озвучить свои мысли.        — С одной стороны Эмметт прав, Эдвард. Ты не можешь отказываться от этого, лишь потому что боишься и не знаешь, как все пройдёт.        Со второго этажа спускается разодетая в выходном наряде Розали под руку с Эмметом. Они решили съездить в город, и ради развлечения посмотреть уличное кино на парковке. Розали просто хочет уйти из дома, пока Белла здесь, все ещё негодуя, что девушка проводит здесь слишком много времени, нарушая ее покой. Но Эмметт останавливается у дверей.        — Я всегда прав, и потом, возможно вы попробуете и вам обоим не понравится, — он старательно сохраняет серьезность, намекая на нашу с Беллой неопытность, — и тогда вопрос решится сам собой.        — Белла, обязательно обсуждать это с семьей? Ясное дело их голоса в этом вопросе не станут учитываться! — неоправданно громко говорю я Белле. Возможно, она впервые испугалась меня. Секунда молчания. Она делает глубокий вдох, берет себя в руки.        — Эдвард, все это…        — Этого не будет Белла! — я поднимаюсь с дивана и решаю уточнить, чтобы раз и навсегда поставить точку в этом вопросе. — Ни этого, ни твоего обращения.        Делаю шаг к лестнице, но Белла хватает меня за руку и резко разворачивает к себе. Я чувствую ее порыв, не похожий на человеческую силу. Я бы даже сказал, что ей удалось своими силами повернуть меня. Удивление сменяется злостью, ее глаза сверкают, предупреждая меня об опасности.        — Стоп! Постой! Эдвард, извини, конечно, но ты несёшь бред. Как это не будет?! Я и не рассматривала другого исхода. Просто хотела подождать. — Она опускает меня, переводит взгляд на Элис, ища поддержки, но сестра следит за ситуацией с виноватым видом, коря себя за озвученное видение. — Вы говорили, что новорожденные ненасытны и первый десяток лет ведут себя неуправляемо… Я просто хотела закончить школу и…        — Нет, Белла, — я перебиваю ее, выставив ладонь вперед, — и это не обсуждается!        Я теряюсь, когда вижу, как дрожат ее губы, как в уголках ее глаз начинают зарождаться слезинки. Я виноват, очень виноват, но если сейчас пойду на попятную и начну утешать ее, то снова разрешу Белле иметь решающий голос в этом вопросе. А я не могу позволить себе этого. Она должна понимать насколько это сложно, что ей не нужна такая жизнь, какой мы живем. Жизнью бездушной твари, лишенной возможности быть кем-то, кроме убийцы. Вечно жить, отнимая жизнь других созданий, словно паразит. У нас не бьется сердце, мы не чувствуем вкуса привычной еды, не можем плакать или же спать. Мы даже не можем появляться на солнце, потому как все узнают наш секрет. Мы — вечные пленники тьмы. Там нам и место.        Принимаю решение уйти и поднимаюсь по лестнице в свою комнату. Иду не оборачиваясь, потому как, если обернусь, они все выиграют, так и не попробовав понять меня.        — Эдвард Каллен, ну-ка вернись сюда! — кричит Белла, топая ногами. Моя нога зависает на долю секунды над ступенькой. Боль и обида в голосе Беллы разрывает мое сердце, но я все же поднимаюсь к себе, хлопнув дверью так, что саморезы, державшие петли расшатываются и трескается сама коробка.        — Элис, — безжизненно говорит Белла, — отвези меня домой.        — Уверена?        — Да, — ее голос уже не так дрожит, она успокаивает себя, — если ему не надо, мне и тем более.        Джаспер вмешивается, я вижу в его мыслях, как сильно он хочет помочь нам.        — Белла, — он решает даже коснуться Беллы, приложив ладонь к ее плечу. Он тщательно подбирает слова. — Ты не права. Он также хочет этих отношений, как и ты… постарайся понять его.        Через несколько минут слышу, как девочки спускаются в гараж. Элис специально не берёт мои машины, отдав предпочтение «бмв» Розали.        Держу себя в руках, не даю себе ринуться за ними, изо всех сил игнорируя мысли Джаспера и мамы, думая лишь о том, какой прекрасной прогулки по лесу я лишил нас с Беллой.