Я твоя, Эдвард Каллен

       Я знал, что она не спит, лишь притворяется, но я должен был уйти, чтобы очистить свой разум от запаха ее крови, позволить себе думать рационально и понять, что именно только что произошло. Монстр в любой момент мог взять верх и я просто-напросто растерзал бы любимую девушку, чего я никак не мог себе позволить.         — Мы увидимся завтра? — спросила она дрожащим голосом, не открывая глаз, пока я старался по-человечески быстро собрать одежду с пола и уйти, обеспечив ее безопасность.        Я чувствовал себя отвратительно, ненавидел свою слабость, ведь я заранее понял, к чему она клонит, и все равно сдался, позволил желанию взять вверх — я просто не мог остановиться.        Боль и надежда в ее голосе добили меня. Я понял, что никогда не смогу оставить эту девушку, и дело даже не в том, что мне не хватит силы воли, я просто не мог причинить ей столь сильную боль, особенно после того, что произошло между нами. Она любила меня всем сердцем, несмотря на то, кем я был.        Я глубоко вздохнул свежего воздуха, идущего из открытого окна — игнорируя мои низменные инстинкты и постарался сосредоточиться на своей цели — мне нужно, как можно скорее, уйти отсюда. Быстро одевшись, я подошёл к якобы спящей девушке и нежно коснулся губами ее лба.         — Да, — пробормотал я, почувствовав одновременно ненависть и жалость к себе. Я окончательно проиграл. Шагая по дороге в ад, я еще и наслаждался путешествием.        — Я люблю тебя, — пробормотала она, прижав к себе край одеяла, но так и не посмотрев на меня, хотя ритм ее сердца выдавал волнение.        Мне ничего не оставалось, как прыгнуть в окно, добежать до машины и унестись, как можно дальше.        Ещё пару часов назад я хотел оставить ее навсегда, я даже дал указания семье собирать все необходимое и выбрал место нашего нового пребывания. Никто не стал спорить, на удивление. Все приняли мои слова всерьёз и понимали насколько ситуация серьезная. Я гадко чувствовал себя, но все же попросил родных о столь большой услуге, хотя я один должен был нести ответственность за случившееся.        Я все время причиняю Белле боль и дальше будет только хуже, но теперь никак не могу держаться от нее подальше. Я должен навсегда уехать из Форкса. Она права — я наивно полагал, что все будет намного проще. Я опять просчитался и недооценил ее.        Смогу ли я все же уйти и не сделать еще хуже? Она недвусмысленно намекнула мне, что причинит себе вред и вовсе не желает жить, если рядом не будет меня. Да как она посмела распоряжаться собственной жизнью?! Ненавижу ее за ее сильный характер. Все было бы проще, если бы она приняла мой уход и пообещала жить дальше, тогда, страдал бы я один.        Она сказала, что если я сделаю это, то она отпустит меня и не причинит себе вред… но могу ли я доверять ей? Могу ли положиться на ее слова?        Я объяснял ей, что это неправильно и опасно, что я не могу сделать то, о чем она просит, но и тогда она нашлась, что ответить.        Она сказала, что уже слишком поздно, что ей все равно, кто я есть и я видел в ее глазах решимость. Она права — вина лежит только на мне. Мне стоило уехать сразу же и не возвращаться никогда.        «Какой же я дурак!»        Видение Элис о нашей с Беллой первой ночи исполнилось точь-в-точь, как она и предсказывала. Я справился. Не то, что бы я гордился собой, но ещё пару часов назад я не верил, что это вообще возможно.        Я много спрашивал у братьев и даже Карлайла об этом и они все, как один, в один голос твердили, что ради этих ощущений стоит жить. Теперь я понимал, к чему они клонили. Обрывки пережитых минут преследовали меня всю дорогу домой.        Я зашел в дом через гараж, так как слышал здесь мысли сестры. Она сидела на капоте отцовского мерседеса, скрестив ноги и загадочно улыбалась.        Я оторву ей голову.        — Если кому-нибудь скажешь, — пригрозил пальцем, — я лишу тебя подарков на два десятилетия!        «Черт! Черт! Черт!» — ругалась моя сестренка спрыгнув с капота и на цыпочках последовала за мной в дом.        Если бы я только мог догадаться насколько ситуация вышла из-под моего контроля, я бы вновь скрылся на несколько дней в снежных холмах Денали.        Стоило пересечь порог моей комнаты, как на весь этаж раздался голос Эммета.        — Наш малыш Эдвард наконец лишился девственности! — Брат влетел в комнату и, подхватив меня со спины, зажал в тисках и потряс в воздухе.        Теперь я готов провалиться сквозь землю.        — Отвали! — Откинув руки Эммета, я продолжил выбирать из шкафа чистую одежду, буркнув сестре, — я тебя предупреждал, Элис.        — Прости, я случайно, — сестра перегородила мне дорогу, виновато улыбнулась, вжав голову в плечи. — У меня вырвалось!        Эммет плюхнулся на мою кровать, здорово прогнув ее и встал за защиту сёстры:        — Не злись, такие вещи касаются всех нас, ведь мы в тот момент упаковали большую часть вещей.        — Я ещё не решил, — пробормотал я, стараясь не смотреть на родственников.        — Врешь, — пискнула Элис и тут же прикрыла ладошкой рот, встретившись с моим холодным взглядом. — Прости.        В дверном проеме показался Джаспер. Он все еще не пришёл в себя от случившегося, хоть они с Элис и успели изрядно поохотиться, пока я был у Беллы.        — Ты как? — спросил я, проходя мимо него по направлению в ванную комнату.        Брат хмуро кивнул.        — Ты извинился перед Беллой?        — О, да, — завопил Эмметт, — ещё как!        Я обернулся, наградив брата звериным рыком.        — Заткнись, Эмметт!        — Молчу, молчу.        Я кивнул Джасперу, не желая продолжать об этом разговор, но брат перехватил меня за руку.        — Эд, я правда не хотел.        Он говорил правду, это читалось в его глазах, слышалось в голосе. Он очень раскаивался за несдержанность и во время охоты все время корил себя, что не способен развить столь крепкую выдержку, которой обладал наш отец. Он всегда пил кровь животных через силу, но из раза в раз делал это ради Элис, потому как принимал и разделял ее выбор.        — Она не винит тебя.        Приняв душ и переодевшись, я наконец отделался от комментариев Эммета и остался один. Я не мог найти себе места. Все переживал и думал, как она. И через час все же сорвался в дом Беллы.        В комнате все оставалось по прежнему: одежда разбросана, вся постель в перьях. Меня успокоил тот факт, что она смогла найти силы и заснуть, пока я не заметил багровую отметину на ее бедре. Осторожно, боясь потревожить Беллу, я приподнял пуховое одеяло. Отметина не была единственной. Синяки начинались от шеи и переходили дальше вниз, на грудную клетку, по спине. Я вновь взглянул на самую большую отметину оставленную на бедре. Не касаясь, я приблизил ладонь к синяку. Очертания точно совпали с контуром моих пальцев. Мне стало ещё паршивей.        Здесь и сейчас я должен дать себе обещание, что это никогда не повторится, я больше никогда не стану подвергать ее жизнь и ее тело такой опасности, каков бы ни был соблазн, картина заживающих синяков на стройном хрупком теле будет преследовать меня ещё очень долго.        Укрыв одеялом, я наклонился к лицу Беллы, вдохнул ее запах, он не обжигал, как раньше, будучи затемнённым другим чувством — желанием коснуться ее губ. В этот момент я почувствовал себя человеком, как никогда ранее. А потом я вспомнил, что я…не человек и выпрямился, стараясь держаться от Беллы на расстоянии.        — Прости, — сказал я, мои челюсти сжались. Как я мог так поступить с ней? Я сожалел обо всех глупых ошибках, которые я совершил, но это было вовсе непростительно. Рассматривая новые отметины — некоторые из них уже успели пожелтеть — мысленно я просил прощения за свой бесконечный эгоизм. Как судьба могла настолько зло подшутить над ней, что создала Беллу объектом моего обожания? Моя несчастная любовь.        Я сожалел обо всех своих чувствах, которые не мог обуздать — больше всего о том, что я был тем самым монстром, который волей судеб был предназначен стать ее возлюбленным.        Я занял место в кресле-качалке у окна и ещё раз окинул комнату взглядом. Воспоминания этого вечера безжалостно ворвались в мой разум. Ее отчаянный крик, когда она просила меня не уходить, как хрипло молила, как пыталась вновь и вновь втолковать, что любит только меня. Но это и есть та самая проблема. Несмотря на то, что случилось сегодня, правда все же не страшила ее. Белла хотела быть со мной. Невероятно. Теперь уже нет пути назад. Я сообщил своим, что мы остаёмся, сообщил, что эта девушка вновь взяла верх.        Так я просидел до рассвета. Перед тем, как Белла должна была проснуться, я вновь позволил себе осмотреть ее тело. Синяки сошли на нет, но гадкое чувство вины не покинуло меня.        Захочет ли она видеть меня или мне стоит подождать ее в школе, ведь я обещал, что мы увидимся и теперь должен выполнить своё обещание.        Я — слабак. Человеческого во мне больше, чем я предполагал.        Струсив, я все же ушел, решив дождаться ее на школьной парковке.        Я добрался пешком через лес. Семья взяла «Вольво». Мне пришлось немного подождать, чтобы незаметно для студентов присоединиться к своим.        Настроение братьев и сестёр заметно улучшилось, они были удовлетворены тем, что смогут закончить год здесь, в Форксе и уехать, как раз перед тем, как наступит лето, пусть оно и было скудным на солнце, но все же, мы могли найти возможность стать еще более свободными.        Спустя минуту, словно по расписанию, на парковку въехал «Мерседес», как и вчера привлекая к себе внимание всех, кто был во дворе кампуса.        Я затаил дыхание, стараясь держаться подальше от толпы, возле своей машины.        Белла выглядела неплохо: ни мешков под глазами, ни усталого вида, цвет лица ровный, к щекам прилила кровь. Я с облегчением выдохнул, едва не шагнув к ней, но во время остановил себя.        «Стой на месте, Эдвард!»        Моя нервозность не осталась незамеченной. Розали с Эмметом усмехнулись, обменявшись немыми комментариями на мой счёт, но я старательно проигнорировал их, сосредотачиваясь на медленных движениях Беллы. Осторожно паркуясь через две машины от нас, она пела, перекрикивая исполнителя, стараясь не задавить обступившую ее толпу учеников. Ещё семь секунд ожидания и Белла заглушила мотор. Выдохнув, она посмотрела в зеркало. Создаётся впечатление, что она волнуется, переживает. Ее глаза поискали кого-то на парковке, но встретившись с моими, ее сердце застучало ровнее. Как жаль, что я не могу читать ее мысли… как же мне вести себя? Наверняка она очень злится на меня за вчерашнее.        Я подошел к ее машине, решив первым поздороваться.        — Привет.        Тепло, трепет, очарование — все это переливалось в растопленном шоколаде ее глаз. Я старался держать себя в руках и благодарить судьбу, что сегодня Белла одета в бесформенный длинный свитер, скрывающий от моего взгляда то, что открылось мне этой ночью.        — Доброе утро, — ее взгляд насмехался надо мной, она закусила губу, будто старалась не сказать лишнего. Но, главное, она не сердилась на меня.        Облегчение переполнило меня, едва я взял ее теплую руку, поднял переплетенные пальцы и легонько погладил ее румяную щеку тыльной стороной ладони.        — Как спалось?        — Прекрасно, — усмехнулась она, сдув со лба локон, растрепавшийся из небрежного пучка, закреплённого карандашом на макушке, — тебе ещё после уроков идти ко мне домой… и убирать перья.        Мне стало стыдно. Она заметила это и удивительным образом была довольна моей реакцией. Расцепив наши руки, она заглянула в машину и забрала с заднего сиденья рюкзак, подаренный родителями.        — Мог бы и утром зайти. Чарли спал крепко, но ушёл рано. — Она закинула рюкзак на плечо и вновь взяла меня за руку. Тепло ее кожи заставило меня сделать глубокий вдох, жажда все так же щекотала нервы, но уже терпимей. Я постарался придать лицу расслабленность, прослушав половину предложения, — … и хорошо, что у меня нет братьев и сестёр и никто нас не слышал…        — Мои знают, — я считал, что стоит признаться ей до того, как издевки Эммета преобразуются из мыслей в слова. Мы приближались к четверке, которая несомненно все слышала.        — Нет!        — Элис случайно вчера увидела, когда я принял решение сделать это… и так же случайно болтанула всем, что можно не собирать вещи.        — Дерьмо. Теперь не отделаться от шуточек Эммета, — карие глаза сверкнули в сторону моего брата.        — Не переживай, — я замедлил шаг и сделал лёгкое усилие, сжав похолодевшие пальцы Беллы в ладони. Мне хотелось убедить ее, что я всегда буду оберегать ее ото всех, даже от моей семьи, если придётся, поэтому без тени улыбки произнес: — я оторву ему голову.        — В таком случае я обезглавлю его сама.        Эти слова Белла произнесла, как можно громче, стараясь донести смысл сказанного до здоровяка.        Громко захлопнув зеркальце, Розали перевела недовольный взгляд в нашу сторону.        — К сведению, ваша сексуальная жизнь нас никоим образом не интересует, — сестра не взглянула в нашу сторону в подтверждении своих слов. — Эмметт, Джаспер, опаздываем.        Эмметт тут же дернулся за своей супругой, но Джаспер помедлил. Он держался на расстоянии, позади Элис, раздираемый сразу несколькими чувствами.        — Белла, — наконец произнёс он, сдвинув брови, — я хотел… мне стоит…        Белла прервала его, одновременно махнув рукой и придерживая лямку рюкзака, сползающего по бесформенному рукаву свитера.        — Не стоит, вся вина, в первую очередь, лежит на мне.        Белла говорила искренне и хоть Джаспер не был с ней согласен, но чувствовал, что она не сердится. Это окончательно сняло груз вины с плеч брата.        — И я буду рада, если ты продолжишь меня тренировать.        — Поживем — увидим, — сказал я столь стремительно, не дав Джасперу дать ответ. Его рот так и остался напряжённо закрытым. Брат неуверенно кивнул.        — Нет худа без добра. Зато все подействовало ровно в той мере, как и должно было, — беззаботно защебетала Элис, повиснув на руке Джаспера.        — Не воображай, — Белла высунула язык, в который раз поправив лямку рюкзака на плече. Мне безумно захотелось забрать у неё сумку и донести до кабинета. — Подействовали только мое личное обаяние, красота и сексуальность.        Мы услышали звонок раздавшийся разом в каждом здании. Первые две пары у меня с Элис, поэтому нам с Беллой пришлось разойтись. Она опаздывала на контрольную, я же вообще не хотел идти на урок.        Ученики, словно рой муравьев, торопливо разбегались по корпусам. Я коснулся губами ее виска, Белла помахала мне на прощанье. Она изменилась за эту ночь, не повзрослела, нет… я не мог найти подходящее слово. Но мне стало интересно, а изменился ли я? В мыслях родных я оставался все тем же Эдвардом, правда не таким молчаливым и закрытым, но что думают окружающие?        Приближаясь к корпусу, я блуждал по мыслям спешащих учеников. Конечно же наше с Беллой присутствие на парковке не осталось незамеченным. Не осталось и минуты, чтобы кто-то из этих людей не подумал обо мне или моей семье. Мы перестали быть невидимками, они думали о нас. Большинство все так же потрясено, их взгляды перемещались то на Беллу, то на мою бледную фигуру, но ничего необычного. Я не стал уделять им большого внимания. Мне следовало, как можно быстрее сконцентрироваться на мыслях тех, кого и правда стоило послушать сегодня утром — Анжела и Джессика. Наверняка Белле захочется обсудить произошедшее с подругами. Надо ускориться и настроиться на их «голоса». Было достаточно трудно придерживать свой шаг на допустимой скорости, когда я опаздывал, идя по мокрой траве на свое занятие. Я хотел бежать — по-настоящему бежать, парить, исчезнуть. Какая-то часть меня уже парила…        Я ждал ее столько лет и этой ночью посмел подумать, что смогу уйти, смогу жить без неё. Я глупец!        Оказавшись в классе, я поднёс ладонь ко рту и оперев подбородок на ладонь, позволил аромату Беллы окутать меня. Все во мне горело — запах вернул вчерашние ощущения, а с ними пришла жажда. Рядом с ней контролировать голод было проще. Я отвлекался на Беллу, любуясь ее красотой, улыбкой, наслаждаясь ее смехом. Любовь перекрывала все.        А между тем урок уже начался. Хорошо, что мои учителя решили меня не беспокоить. Сегодня был тот день, когда бы они могли обнаружить меня неподготовленного и неспособного ответить. Этим утром мои мысли успели побывать в столь разных местах, только мое тело находилось в классе.        «Белла!» — подумал я и мысленно потянулся к ее родному голосу.        Я знал, она не одобрила бы такое вмешательство и она имела право на личное, но следить за ней уже вошло в норму моего существования — естественного и непроизвольного, как дыхание.        Она была в классе, разговаривала с девочками, но по большей части лишь спрашивала о них и ничего не говорила о себе. Мне показалось это странным. Я переключился на мысли Анжелы. Ей хватило такта дождаться пока Джессика закончит свой бесконечный и абсолютно неинтересный рассказ о свидании с Майком. А Стэнли просто разрывало от череды бесконечных вопросов к Белле, но ее рассказ просто-напросто не терпел отлагательства. Белла же старалась следить за разговором, но я видел по ее взгляду, что мысли ее далеко не здесь. Меня разрывало от желания прочитать их. Пальцы сжали край стола, я сглотнул.        Наконец Джессика замолкла, и я замер в ожидании. Вот сейчас это произойдет.        — Как тебе новая машина? — робко слетело с губ Анжелы.        Белла закатила глаза и уголок ее рта дрогнул.        — Красивая, быстрая… слишком уж дорогая.        — Нуу, — язвительно протянула Джесс, — твой парень может себе это позволить.        Белла заметила зависть в ее глазах и широко улыбнулась.        — Да, он идеален во всем.        Звучало грубовато и достаточно громко. Преподаватель сделал троице замечание. На этом все и закончилось. Я остался ни с чем, в глупом ожидании конца урока.        Одно я знал точно — нам придется поговорить на эту тему и я должен объяснить ей, что этого больше не повторится. Я не мог подвергнуть ее жизнь такой опасности еще раз, но отрицать, что я раз за разом не вспоминал эти ощущения, было бы глупо. Я только и делал, что думал об этом и очень надеялся, что никто из моих родных не станет обсуждать это в столовой.        Ей не удалось застать меня врасплох, даже если бы она двигалась с максимальной осторожностью. Я уже знал, что она рядом. Прикрыв дневник и аккуратно завинтив колпачок золотого пера, я отсчитал еще долю секунды до ее появления в моей комнате.        — Вы с Элис с Розали закончили? — с улыбкой спросил я, не оборачиваясь.        Теплые ароматные объятия окутали меня плотным кольцом, губы коснулись щеки. Все во мне вспыхнуло, пришлось задержать дыхание.        — Ты обещал не подглядывать!        Мне пришлось поднять руки вверх, в знак защиты и слегка «включить» обаяние. Я и правда изо всех сил старался не следить за их поиском идеальных платьев на выпускной, но судя по настроению Беллы, им все же удалось найти что-то особенное.        — Я просто спросил.        Мой милый судья сменил гнев на милость и, двинув назад массивное кожаное кресло, занял место на моих коленях.        — Вот и здорово, потому как мы потратили кучу времени на поиск полноценного образа, — Белла положила руку на мои плечи, все еще парящая в своих мыслях, словно маленький ребенок, планирующий Рождество. А я упивался звуком спешного ремонта третьего этажа, где сюрприз для Беллы был почти готов. К выходным привезут оборудование.        Мысли Беллы изменили ритм ее дыхания, в то время как к щекам прилила кровь. Я сдавленно засмеялся.        — Вроде как мы договаривались, что вдвоем поедем выбирать тебе платье, — щелкнул девушку по носу.        — Но мне нужен был совет Элис, да и… — Белла замялась, затянув между зубами край губы, — Розали тоже мне очень помогла в этом плане.        — Розали?        — Именно! — с восторгом кивнула Белла. В ее глазах был заметен странный блеск и укол ревности слегка, но все же задел мое самолюбие. Я жаждал научиться читать ее мысли так же, как читал всех, но этот дурацкий нелепый фокус судьбы блокировал все мои попытки.        Губы Беллы накрыли мои так быстро, что я не успел среагировать. С жадностью я ответил и во мне отозвались разом все воспоминания о вчерашней ночи. Тепло ее кожи, лишенные всякой одежды объятия… пожелтевшие синяки на ее обнаженном теле. Я тут же отстранился, держа Беллу на расстоянии вытянутых рук от себя. Мне необходимо срочно прийти в себя. Я глубоко задышал, в надежде, что жажда успокоит мое разбушевавшееся естество. Белла скрежетнула зубами достаточно громко, чтобы внизу добрая половина семьи хохотнула. Эмметт делал ставки, решусь ли я переспать с Беллой прямо здесь в своей комнате.        Злость на брата еще больше отрезвила меня.        Белла предприняла еще одну попытку сблизиться со мной. Все это произошло довольно быстро. Я даже позволил себе, но лишь на секунду, представить, а смогу ли я в действительности повторить произошедшее между нами еще раз? Мне казалось, что смогу. Тут же дал себе пощечину, напомнив о риске.        Пришлось вскочить с кресла, переложить Беллу на кровать, а самому отойти как можно дальше, к стене. Белла молчала, но затылком я чувствовал, как ее взгляд прожигает мое тело даже без слов. Я распахнул окно, позволил свежему, пропитанному хвоей воздуху наполнить мои легкие. Я хотел ее. Она хотела меня. Зачем мы только попробовали переступить через опасность? Я изнывал от невозможности найти выход из этого тупика. Сегодня я коснулся ее, и ничего страшного не произошло. Но это была капля в море от моих желаний. Я хотел гораздо большего…        Я вынужден развернуться к проблеме лицом и попытаться все объяснить любимой. Я подошел ближе. Ее бездонные шоколадного цвета глаза все еще сердились на меня. Неизвестно сколько вопросов сейчас разрывали ее изнутри, стараясь прорваться наружу и вылиться на меня безжалостной лавой. На все ушло не больше четырех-шести секунд. Молчание затянулось.        — Белла, — начал я, но услышав мой тон, девушка попросту зажмурилась и покачала головой.        Вопрос, который слетел с ее губ звучал, как обвинение.        — И сейчас ты скажешь, что все это была ошибка? Да? Ты с самого утра ходишь сам не свой!        Неужели она стала настолько наблюдательной? Ведь я старался изо всех сил вести себя «обычно».        — Белла, — взмолился я, не зная, как начать весь этот разговор. Я опустился на колени у края кровати и взял ее за руки, стараясь не причинить боли, а как можно осторожнее и нежнее обходиться с ней. — Это не было ошибкой и я… ни о чем не жалею, но ты должна понять одно — это больше не повторится.        Она открыла рот, беззвучно ловя воздух, а в следующее мгновение и вовсе откинула мои руки и вскочила на ноги, оттолкнув меня в сторону. Она была очень зла — я почувствовал это. Ей удалось оттолкнуть мое каменное тело в сторону.        — Я так и знала, что в чем-то будет подвох, — еле слышно пробормотала она, стоя у открытого окна, в той же позе, что и я мгновением раньше.        Я жалел, что не обсудил с ней этот момент вчера, позволив себе слабость, дав ей волю. Мне стоило сразу же расставить все точки над «и» и быть максимально честным с ней. Я струсил и теперь должен был пожинать плоды.        — Просто тебе не понравилось, я так и знала. — Ее плечи поникли, а лоб прислонился к стальной раме.        Я оказался рядом. Протянул руки, но тут же остановился. Теперь мне было необходимо контролировать себя еще больше. Я должен быть осторожен в любых действиях.        — Белла, это было лучшее, что произошло со мной за всю мою долгую жизнь… — прошептал я; пришлось напомнить себе, что слова стоит подбирать с осторожностью, — и я ни о чем не жалею, но ты должна принять, что это опасно для нас обоих.        Она должна понять. Существование ее было связано со множеством хрупких химических процессов в её теле и так легко было их нарушить. Ритмичное расширение ее легких, ток кислорода, могло быть как жизнью, так и смертью для нее. Трепещущий ритм ее хрупкого сердца может быть остановлен из-за глупых нелепых слабостей. Я никогда не прощу себя, если стану причиной. Оберегать, оберегать и еще раз оберегать.        Я и подобные мне очень сильны. Многие бы сказали — совершенны, но это не так. Многие из нас ненавидят свою сущность. Никто из моей семьи не стал бы долго думать, если бы ему или ей дали шанс вернуться назад и обменять бессмертие на смертность. Каждый из нас горел бы за это. Горел столь много дней или веков, сколько было нужно. Многие нам подобные ценили бессмертие превыше всего. Были и люди, которые страстно желали этого, они искали в разных злачных местах тех, кто бы мог им преподнести самый темный из всех подарков… Только не мы. Не моя семья. Мы бы отдали что угодно, чтобы стать людьми. Такими хрупкими и уязвимыми, как она.        Белла развернулась ко мне лицом, ее губы все еще дрожали.        — Хочешь сказать, что это не повторится?        Я кивнул.        — Но…        Я перебил Беллу, коснувшись ладонью ее шелковистых губ.        — Я остался, я рядом с тобой, — мои пальцы блуждали по ее теплой коже, по скуле к щеке и обратно. Как же я желал нежно покрывать поцелуями каждый сантиметр. Белла наклонила голову, уткнулась лицом в мою ладонь. Я осек себя на полуслове, со вздохом опустив руку. — … но ты все так же в опасности.       Ее руки безвольно упали, слезы хлынули из глаз, она тяжело сглотнула.        — Не могу, Белла, нельзя! — взвыл я как подраненный, попытавшись обнять ее, но Белла вновь оттолкнула меня, выбежав на лестницу.        Я опередил ее на выходе из дома, выпрыгнув через окно.        — Белла!        — Отстань, Эдвард, ты уже все сказал.        При большом желании, я мог перехватить ее за руку, мог пригвоздить своим телом к стене, заставить выслушать меня, но я нарушу ее границы, я в который раз причиню ей боль. Белла, громко стуча каблуками по деревянным ступеням, едва ли не бежала к машине, продолжая браниться.        — Выслушай меня, — потребовал я, без труда догнав ее.        Она рывком распахнула водительскую дверь, стараясь ударить меня как можно сильнее:        — Я же сказала, иди к черту!        — Ты и дальше будешь грубить?        — Да, Эдвард! — ее ясные глаза полны печали и от ее грусти я почувствовал себя абсолютно беспомощно.        Я крепко сжал в руках дверцу, не давая Белле закрыть дверь.        — Мы поговорим вечером?        — Сайонара, Эдвард.