Я твоя, Эдвард Каллен

      Мы долго совещались с Карлайлом и пришли к выводу, что Италия — Рим — станет идеальным местом для того, чтобы мы с Беллой могли «залечь на дно».       Я знаю — она будет в восторге — знаю, что идея ей непременно понравится, но риск всегда остается. Рим очень крупный город. Всего в паре сотен миль от Вольтерры — колыбели закона и порядка моего мрачного мира.       — Вы могли бы пожить это время на острове, — предлагает отец тихим шепотом, чтобы никто не мог подслушать наш разговор.       Я отрицательно дергаю головой. Нам необходимо людное место, место, откуда мы в любой момент могли бы сорваться и бежать, если будет такая необходимость. С острова не так то легко выбраться.       — Я все еще склоняюсь к Риму.       — У меня есть недвижимость в Сан-Джиминьяно, — в воспоминаниях Карлайла я вижу небольшой коттедж на вершине горы. В это место он отправился с Эсми, когда та только обратилась. В этом живописном городке, в Тоскане, моя нежная мама обретала свою душевность и училась брать свою жажду под контроль. Там она впервые столкнулась с Аро.       — Нет, — сказали мы с отцом одновременно. Это слишком близко к Вольтерре.       Как я и ожидал, Белла бросила в мои объятия еще до того, как я смог отделиться от потока людей.       Я так скучал по ней!       Жажда настигла меня мгновенно, едва ноги привели меня по тоннелю в зал ожидания. Я уже тогда почувствовал ее.       Ее запах одурманил меня. Я так скучал по нему, практически игнорируя жажду, все же не отрицал, что мое тело тянется к ней совершенно недопустимым намерением.       Потакая своим желаниям, я зарылся лицом в ее ароматную шею и вдохнул.       — Как же я скучал по тебе… — обхватив ее лицо ладонями, я дожидался, пока она посмотрит на меня.       — Я в сотню раз больше, — шепнула она, смаргивая слезы.       Ее губы, такие манящие, дрожат от неровного дыхания. Я хочу поцеловать их, так сильно, что тут же отстраняюсь. Мне никак нельзя думать о таких вещах — особенно если я собираюсь вести себя по-человечески в следующие несколько часов.       — Отчасти ты прав, — напутствует Карлайл перед стойкой регистрации.       — Джеймс не дурак, он не сунется на территории Вольтури и не подумает искать нас в Риме.       — Все же… будь осторожен, сынок, держись подальше от Вольтерры и соблюдай правила.       Карлайл положил руку на мое плечо и улыбнулся.       — А мы пока будем патрулировать Форкс.       — Пожалуйста, позаботьтесь о Чарли, — Белла обняла меня, нырнув мне под руку. Она уже закончила прощаться с Элис и Джаспером и с нетерпением сжимала в руках посадочные талоны.       Отец кивнул. Белла могла бы и не просить. Моя семья защитит любого горожанина и постарается всеми силами остановить ищейку, будь то Чарли или же любой из квилетов. Каждая жизнь важна.             Здравствуй, мой дорогой дневник!       Если бы полгода назад мне сказали, что я найду свою любимую, я бы посмеялся над этим глупцом. А если бы этот безумец еще и заверил меня, что мы отправимся в путешествие, как настоящая пара, я бы и вовсе покрутил бы пальцем у виска, но мастера пера не единожды убеждали нас в том, что судьба умеет преподносить нам сюрпризы.        И вот мы с Беллой в Италии.       Я с трудом пережил долгий перелет с пересадкой в Нью-Йорке. Рассчитал все так, чтобы в аэропорту Фьюмичино мы оказались глубокой ночью. Багажа у нас было не много — у меня он и вовсе отсутствовал — поэтому, мы быстро смогли выйти на улицу и словить машину.       Маленькое такси, типичный автомобиль для городка с узкими улочками, неспешно ехал через бесчисленное множество поворотов, светофоров и кварталов. Мимо ярких вывесок и темных витрин. Улицы в столь поздний час полны толпами загорелых и радостных людей, они тихо пели и даже танцевали под окнами своих домов.       Белла то и дело бросала взгляд на шикарные отели, встречавшиеся нам по пути, ожидая, что я вот-вот остановлю машину. Мои пальцы погладили теплую кожу ее щеки. Она вспыхнула от прикосновения, и я почувствовал, как пульсирует ее кровь, томно разливающаяся под прозрачной кожей.       — Знаю, о чем ты думаешь, любимая, — мягко и тихо произнес я у самого ее уха, — сомневаюсь, что в этом городе есть хоть что-то, что я не мог бы себе позволить, но сейчас не тот случай. — Она понимающе кивнула, а мне захотелось дать ей обещание, которое возможно мне не суждено будет выполнить. — Мы вернёмся сюда, обещаю, и тогда я устрою тебе сказочный отдых. Безусловно, ты заслуживаешь самого лучшего, но не переживай, тебе понравиться.       Она улыбнулась смущенно, глянув на молчаливого водителя. Я подкрепил свои слова ласковым объятием и хрупкое тело в моих каменных руках тут же расслабилось.       Мы достигли пункта назначения. Нас ждал прекрасный маленький отель, гостиница с видом на фонтан Треви, в одном из высоких, так похожих друг на друга, песочного цвета домов с маленькими резными балкончиками.        Эмоциональный пожилой итальянец практически вылетел нам навстречу, держа в руке бокал красного вина. Он горячо поприветствовал нас и проводил до ресепшена.       — На имя Оливер Нолл, — любезным тоном попросил я, с характерным британским акцентом. У меня были в запасе свои поддельные документы, Беллу же я представил, как свою супругу Эмму. Об этом я предупредил ее еще в такси.       Старик Симоне без конца рассыпал комплименты не понимающей итальянского Изабелле, которой только и оставалось, что улыбаться и кивать. Но все же сопроводил нас в номер, приняв с обидой мой отказ донести наш багаж. Вместо этого, он прихватил бутылку «кьянти» и поспешил показывать дорогу.       Несмотря на всю сумбурность приезда, Белла с упоением разглядывала простые белые коридоры с расписными красными коврами. Нам пришлось подниматься на самый верх по лестнице. Крыло, в которое нас завели, пестрило старым классическим итальянским убранством.       — Как в фильмах времён Тэсс и Элизабет, — прошептала Белла, переступая порог наших апартаментов, тут же проследовав на открытый балкон.        Старик оставил на столике бутылку вина, рядом с двумя бокалами и штопором. Несколько раз поинтересовался не нужно ли нам что-нибудь еще и скрылся из виду.        Я поставил сумки на пол и прошелся за Беллой. Она держалась за резные металлические поручни и, закрыв глаза, вдыхала ароматы ночного города.       — Нравится? — я даже затаил дыхание от волнения. Мне так хотелось угодить ей. Загладить свою вину, за то что ей пришлось пережить за последнюю неделю.       — Прекрасно — прошептала она, облокотившись о мою грудь спиной. — Я и не думала, что такие домики могут вместить в себя номера такой величины!        Я слишком хорошо изучил эту девушку, чтоб не понять, что за шутками она старается скрыть от меня свои истинные эмоции. Пользуется тем, что я не могу прочитать ее мысли.       Я развернул ее лицом к себе и вопросительно изогнул бровь. Она быстро сдалась.       — Как ты будешь охотиться?       Я бы не повез Беллу сюда, не предусмотрев все заранее.       — Завтра мы возьмем машину в прокат, чтобы иметь возможность спокойно передвигаться по городу. Я присмотрел пару мест в двух часах езды на машине.       — Главное, чтобы ты ни в чем не нуждался.       — Со мной все будет в порядке. — Я разгладил поцелуем морщинку на прекрасном лбу девушки. — Вчера с Карлайлом мы были на охоте. На пару дней меня хватит, если ты не будешь подходить очень близко.       Она толкнула меня своими маленькими, но сильными ладошками.       — Тогда тебе стоит отправиться на охоту прямо сейчас.        — Какой же скудный у меня гардероб! — пожаловалась Белла, держа в руках голубое платье в горошек и босоножки на каблуках.        Я, отнюдь, находил это платье потрясающим.        Красуясь передо мной в полотенце, она взвешивала все «за» и «против» выбирая между платьем и джинсами с белой футболкой. Отбросив второе на незастеленную кровать, она, пожав плечами, стала переодеваться в характерной для нее бесцеремонной манере. Мне пришлось отложить все свое занятие, чтобы прикрыть окна тяжелыми темными портьерами. Делать замечание Белле, что лить воду через сито.       — Как только ты поешь, я смогу восполнить твой гардероб всем, чего тебе так не хватает.        Закрепив платье поясом, Белла присела на кровать, чтобы обуться.        — Как же солнце?       — Постараемся обходить.        Улочки в Италии очень тесные, а дома чаще всего высокие, если обходить площади, то можно постараться избежать неприятностей.       — Это будет самый длинный шоппинг в твоей жизни, — радостно усмехнулась она, крутясь перед зеркалом.       — У меня две сёстры и мама, — напомнил я ей, с наслаждением разглядывая, как моя любимая укладывает волосы на разный манер, выбирая подходящую прическу. Мне больше нравится, когда ее волосы просто распущены.       — Главное не забыть позвонить Чарли, — напомнила она, метнув взгляд на часы. Разница у нас в восемь часов. Шеф Свон сейчас как раз должен возвращаться с работы.       Я не сомневался, что с ним все в порядке. Карлайл заверил меня, что следов Джеймса нет в Форксе и его окрестностях.       — Мне нужно услышать его голос, — с грустью дополнила она свои мысли.        Ее очень мучило чувство вины перед отцом. Чарли боготворит Беллу и любит всей душой, пусть он и беспокоится о ней, но точно не злится.        Мы провели день прогуливаясь по городу. Осмотрели небольшую часть достопримечательностей, из доступных в это время года и скрытых от солнца. Как раз по этой причине нам не удалось посетить колизей, замок Святого Ангела и монумент Витториано. Все это мы оставили на более пасмурный день. Но мы прошлись до Пантеона, а закат встретили с видом на римский форум. По площади Навона гуляли уже после прихода сумерек. Вернулись в отель счастливые и переполненные эмоциями. Я очень надеялся, что мне удалось отвлечь Беллу от переживаний о Джеймсе, по крайней мере за весь день она ни разу не произнесла его имени, зато без конца сетовала на свой неудачный выбор обуви, пообещав себе завтра надеть что-нибудь на плоской подошве. Многочисленные лестницы утомили ее, но она была слишком горда, чтоб позволить мне носить ее на руках.       У меня никак не выходил из ума поступок ищейки. Мне не давало покоя эта чертова тишина. Мы были в бегах, но вся наша поездка больше походила на отпуск. Пусть и внешне я не подавал вида, не заговаривал с Беллой о Джеймсе, но я все также продолжал общаться с Элис, Карлайлом и Джаспером и узнавать новости.       Со дня моего отъезда, ищейка не показывался в городе. Эмметт с Розали то и дело проверяли окрестности, Портленд и даже Сиэтл, но ни малейшего следа.       Возможно, сейчас, когда ищейка понял, что нам известны все его планы, он стал во много раз осторожнее. Теперь врасплох его застать будет невозможно, и каждый наш шаг он будет анализировать с позиции засады и логики. Неизвестно, сколько продлиться эта погоня, но нам стоило сменить локацию. Возвращаться с Форкс я пока не планировал. Мне не давало покоя это странное затишье.       Тогда, в скалах Ренье, я упустил свой шанс и элемент внезапности, и теперь мне ничего не оставалось, как ждать ответного хода.        Хотелось бы верить, что ищейка просто спасовал, что отступился, поняв, что нам удалось обвести его вокруг пальца и спрятать Беллу. Но, вспомнив, как он загорелся почти маниакальным желанием заполучить ее, вся моя надежда угасала.       Я планировал провести в Риме еще несколько дней и улететь с Беллой дальше, склоняясь к Парижу или же Лондону.       — Глазам своим поверить не могу, — благовейно прошептала она, стоя под куполом сикстинской капеллы.       Ее голос эхом раздается по пустым коридорам. На восемь тысяч квадратных метров, лишь мы двое. Я оплатил эту экскурсию заранее, согласившись посетить собор уже после закрытия, так как в другое время, он был битком набит туристами. Отказавшись от гида, я предложил Белле персональную прогулку и осмотр шедевра.       Белла слушала меня, ловя каждое слово, а мне доставляло неимоверное удовольствие рассказывать ей про восстановление фресок, изображающих библейские сцены Книги Бытия, Моисея, Иисуса и знаменитый Страшный суд.       — Микеланджело далеко не восторженно воспринял заказ от Папы Римского расписать Сикстинскую капеллу, наоборот, это известие он воспринял с большим подозрением, считая, что его враги и соперники состряпали этот заказ, чтобы увидеть его падение. Он на самом деле был очень сильно обеспокоен, поскольку дар Божий в нем проявлялся, как в скульпторе, а не в живописце.       — Просто фантастика! — Промолвила она, запрокинув голову наверх.       Я осторожно коснулся пряди, не касаясь кожи — вечер и без моего прикосновения было достаточно прохладным — и заправил ее обратно в беспорядочный пучок, так чтобы она не смогла меня больше отвлечь.       — Задача живописца, — продолжил я рассказ, — заключалась не только в рисовании сцен, а ему следовала подняться на высоту шестидесяти пяти футов, работая на шатких подмостках.       Белла стояла внизу, в самом центре и с трепетом разглядывала потолок.       — Оно настолько совершенно в своем великолепии. Ни одна фотография не способна передать увиденное воочию. Я часами готова любоваться этим потолком.       Белла бросила взгляд на меня, и поняла, что все это время, я любовался ей. Она молчала и молчание ее было прекрасным.       Белла протянула ко мне руки и я не медля заключил ее в объятия.       — Спасибо, что ты показал мне это, — шепчет она, и слезы стоят у нее в глазах.       Я нахмурился, развернув ее к себе, обхватил прекрасное лицо ладонями и высушил две мокрые дорожки поцелуями.       — Я люблю тебя, — шепчет она, сквозь шаткую улыбку.       Я беру ее маленькую ладонь в свою и веду к выходу. Напоследок она оглядывается назад.       Она мирно спала, обняв подушку руками. И я не в силах был оторвать взгляд от изящных изгибов ее спины на белых простынях. В очередной раз Белла легла в постель полностью обнаженной, заставив меня тем самым занять место на балконе. Балкон был маленьким, открытым, с видом на фонтан. Я разместил здесь резное кованое кресло с мягкой бархатной обивкой и небольшой столик, где я могу писать в своем дневнике, вспоминая каждую мелочь минувшего дня. И в каждой строчке была она… Моя прекрасная Изабелла.       Все эти годы, в моей голове всегда присутствовали мысли посторонних, которые отвлекали и заставляли течь мое сознание в ином направлении. Но сейчас, в этом шумном городе, среди трех миллионов людей, так легко было абстрагироваться от всего и посвятить свое сознание этой девушке. Девушке, чьи мысли от меня скрыты. Я мог лишь догадываться о том, что ей сниться, но чувствовал себя причастным к ее снам.       Как же быстро изменилась моя жизнь в последнее время и чего мне ждать дальше от того калейдоскопа, что сейчас вращается вокруг меня? Вереница этих событий заставляла меня чувствовать себя в аду и в раю в одно и тоже время, восхищала и мучила меня.       — Эдвард.       Сперва мне показалось, что Белла вновь говорит во сне, но это был не сон.       Она подняла голову, взглянула на меня и села в постели, подтягивая одеяло к плечам.       — Привет, — прошептала она, и от ее взгляда я испытал неописуемое счастье.       — Привет, — ответил я и не смог удержаться от улыбки, — поспи еще немного, любимая.       Но она не послушала меня, поднялась на ноги и пришла ко мне.       — Что ты здесь делаешь? — Белла заняла место на моих коленях так, чтобы закутать нас двоих в свое одеяло. Мне пришлось помочь ей, придержать края. Не хотелось бы, чтобы все соседи увидели нас в таком виде.       — Ничего. Смотрю на звёзды. Любуюсь ночью.        Ее теплое дыхание ласкало мое лицо. Я постарался загнать жажду, как можно дальше, ошибочно отвлекаясь на манящий алый цвет ее роскошных губ. Она облизнула их, сбив меня с толку. Мне хотелось задать ей столько вопросов. Не жалеет ли она и что вообще думает обо всем, что произошло сегодня днем.       — Как ощущения?       Она поёрзала бедрами на моих коленях и придвинулась ближе.       — Весьма приятно!       — Я не об этом, — я настолько привык к ее шуткам, что даже не злился. Вместо этого, я взял ее за руку и поцеловал пальцы, на которых красовалось обручальное кольцо.       Она задумалась на мгновение, но ее лицо не выдало мне никаких ложных эмоций.       — Словно ничего не изменилось. А у тебя?       — Словно изменился весь мой мир, — честно признался я, и от моего признания, все внутри нее затрепетало, глаза ее слегка расширились, кровь прихлынула к коже, сбивчиво заколотилось сердце. — Мои мечты стали явью.        Белла тяжело сглотнула, а после набросилась на меня с самым бесстыдным и жарким поцелуем.       — Белла, нет, — запротестовал я, в попытках разорвать поцелуй, но она только крепче обняла меня за шею.       — Мы не делаем ничего, на что теперь не имеем права.        Она многозначительно посмотрела на меня, я же придумывал несколько десятков аргументов, борясь с желанием уступить ей, но все тщетно — я и сам желал окунуться вновь во власть этих ощущений.       — Ты неисправима. — Мне стоило ругаться на нее чуть сильнее. — Теперь ты будешь бравировать этим?       Она пробежалась кончиками пальцев по моей груди, к животу. Электрический импульс, пронзивший мое тело, закончился как раз в том месте, где Белла и ожидала реакции.       — У меня всегда есть козыри, Эдвард, пора бы привыкнуть.       Я сдался. Упал в кроличью нору и очнулся в мире грёз. Следил за тем, как она двигается на мне, и это сводило с ума. Хотел ее ещё сильнее, но понимал, что не могу. Она, как мотылёк, летящий на солнце, стремится получить больше и умереть, но тем самым убьёт и меня. Я и правда чувствую себя алкоголиком, которому по капле вливают в рот прекраснейший односолодовый виски. Ты не можешь отказаться от этой мизерной дозы, потому как извлекаешь из этого истинное блаженство и в тоже время отчаянно хочешь большего, готовый продать душу дьяволу, лишь бы увеличить дозу своего наркотика. Она любит меня и любит то, что я делаю с ней. Это читается в ее потемневших от желания глазах, ее пересохших от стонов губах и хриплом дыхании. Она достигает пика, сжимает мои каменные плечи, вонзается в них ногтями, но я не чувствую боли. Ее прикосновения, подобны нежной ласке, едва ощутимой. Мне остаётся лишь расслабится и я следую за ней, позволяя себе на краткий миг быть собой, забыться.        Все благодаря ей.       Она улыбается, гладит меня по волосам, целует в шею. Ее не смущает мой холод, я же сжимаю кованые подлокотники кресла, чтоб не позволить себе коснуться и причинить ей вред. Она — мое все, дарящая мне мир и покой. Единственная моя.       — Белла ты делаешь меня таким живым…