6.
27 августа 2018 г. в 00:08
Через несколько дней Кейтлин поняла, что ее перестали охранять — как-то раз она случайно приоткрыла дверь и увидела, что за ней не стоит ни единого стражника. Поначалу она и не знала, как на это реагировать. О побеге не могло идти и речи — это попросту глупо. Посидев день в раздумьях, Кейтлин собралась с духом и пошла искать септу. Ее никто не остановил, никто не пошел следом. Она проходила мимо людей, но никто не обращал на нее внимание, будто она была призраком.
Найдя септу, Кейтлин остановилась у входа, пытаясь решить, кому из Семерых поставить свечу. Еще будучи ребенком, она чувствовала глубокую связь с Матерью. Когда умерла ее родная мать, Кейтлин всегда зажигала огонь под ликом Матери и молилась ей об упокоении родной ей души. Став постарше, она делилась с ней надеждами и мечтами никогда-никогда не взрослеть. Но теперь… Все ее дети, ее чудесные дети покинули ее — сыновья мертвы, дочери исчезли, как дымки. Посмотрев на лик Матери, Кейтлин видела лишь смерть.
Она могла поставить свечу Старице и попросить ее о мудрости. Кейтлин нужна была любая помощь в сложившейся ситуации, нужен был свет, который провел бы ее через тьму. Но никакой привязанности к Старице она не испытывала. Может, Отец? Его лик навевал воспоминания о Неде и ее отце. Дева? Нет, Кейтлин не была невинна. Она до сих пор чувствовала кровь Робба на руках, мучилась от стыда, что не смогла спасти Брана и Рикона от смерти и что отправила Неда с девочками на юг. Лик Кузнеца ей было просить не о чем.
Конечно, был еще Неведомый… Кейтлин подошла к его лику и зажгла свечу, надеясь, что он сопроводит души ее погибших родных. Неведомый всегда был самым таинственным из ликов, тем, кого обычно не упоминают, но ее непривычно тянуло именно к нему. Она потеряла себя. После смерти Неда она чувствовала себя разбитой. Поняв, что ей не вернуть дочерей, она ощущала, как все ее естество трещит по швам; известие о смертях Брана и Рикона лишь усилило это. Смерть Робба подтолкнула ее к краю, прямо в раскрытые объятья Неведомого.
Она уже собиралась уйти, как вдруг заметила лик Воина. До смерти Брандона она и не подходила к нему, но, когда Нед уехал сражаться за Роберта, Кейтлин пошла к Воину и молилась, чтобы муж остался жив. Она бы не выдержала еще одну потерю. Когда Робб созвал знамена, а северяне выбрали его Королем Севера, она вновь обратилась к Воину. Это был лик, которому обычно молились мужчины, — для женщин существовала Дева. Но Кейтлин никогда не была Девой, ведь она никогда не прекращала борьбу. Сейчас ей нужна была любая сила и поддержка, и потому она поставила две свечи под ликом Воина и посмотрела на его красивое лицо.
— Слышал, вы скоро станете моей мачехой, — раздался за спиной знакомый голос.
Кейтлин резко развернулась и увидела Джейме Ланнистера, прислонившегося к колонне. Он совершенно не походил на того грязного пленника, сидящего в клетке, — нет, он был чист, подстрижен и гладко выбрит; его белые доспехи лорда-командующего сверкали в свете свечей — равно как и золотая рука.
— Сир Джейме, — вежливо сказала она и кивнула.
— Леди Кейтлин, — ответил Джейме. Тон у него был добрый, но Кейтлин знала, что доброта эта, скорее всего, наигранная. Даже когда Джейме находился в плену у ее сына, она сомневалась в его искренности. — Предчувствую, будет множество неловкостей. Я понимаю, как вам сейчас нелегко. Будь я на вашем месте, я бы точно не хотел выйти замуж за моего отца.
— Да уж, сир Джейме, надеюсь на это, — невольно съязвила Кейтлин. — Вы и так уже спите со своей сестрой.
Джейме хмыкнул и посмотрел на смутившуюся Кейтлин.
— А колкости вам не занимать, — он отошел от колонны, держа золотую руку на рукояти меча. Казалось, все были обречены что-то потерять на этой войне. Она брала, что хотела, и ничего не давала взамен. — Через пару дней вы станете частью прекрасного дома Ланнистеров. Не хотелось бы говорить, но мы весьма себе сборище мерзавцев и негодяев. Мы не такие, как Старки или Талли; честно сказать, мы чаще втыкаем нож в спины родных, нежели врагов.
— Мне кажется, вы везде преуспели.
Джейме перестал ухмыляться и вдруг как-то посуровел — возможно, даже опечалился.
— Я сочувствую вашей потере, леди Кейтлин, и прошу прощения за то, во что вас втягивает мой отец.
Кейтлин задрала подбородок.
— Мне не нужна ваша жалость.
— Я тоже так думаю, но все же надеюсь, что вы примете мои извинения. Я вас подвел, — казалось, Джейме говорил от чистого сердца. Она и не знала, что он на такое способен. Она прищурилась.
— Подвели меня?
От ее слов он лишь сильнее помрачнел; он сжал губы, словно не зная, ухмыльнуться или скривиться. Рыцари Королевской Гвардии славились своей безучастностью даже в самые напряженные моменты, но, похоже, какое-то время в плену ухудшило его навыки.
— Я поклялся, что верну вам дочерей, но, стоило мне сюда добраться, как они обе пропали. Оказавшись здесь, я был слишком эгоистичен, чтобы вновь покинуть замок, поэтому поручил это задание Бриенне, — он в самом деле казался пристыженным или хотя бы смущенным, но не отводил от нее взгляда. Но потом, словно честность вдруг стала ему противна, Джейме вновь хмыкнул. — Уверен, мой отец уже подумывает подарить вам новых детишек-Ланнистеров, чтобы заменить ими ваших погибших детей. Он понимает, что золотом вашу преданность не купить, но вот детьми…
Кейтлин отчаянно хотелось отвесить ему пощечину, но еще сильнее — выбежать из септы и разрыдаться.
— Вам стоит отдохнуть, леди Кейтлин, — сказал Джейме, смотря на замок. — Зима для вас будет длиться дольше, чем для всех нас, а при дворе соберутся куда более жестокие существа, чем львы.
Кейтлин кивнула ему и вернулась в свои покои. Она знала, что будет скучать по ним, как бы глупо это ни звучало. Она останется вдовой еще всего на две ночи, а после будет спать в покоях десницы. Она уже давно не делила ни с кем постель, и это мучило ее, но не настолько, чтобы хотелось искать чужого тепла — особенно в лице Тайвина Ланнистера. Она крепко схватилась за одеяла, борясь со слезами и горем, грозившемся захлестнуть ее с головой.
В конце концов, Кейтлин не выдержала, закричала, разорвала одеяла и упала на колени. Синие и красные обрывки ткани упали на холодный каменный пол, а сама она уткнулась лицом в матрас и зарыдала — от гнева и мучения. Больше такого уже не повторится, даже когда она останется одна; больше она не позволит себе упасть и разбиться.
Она будет замужней женщиной — будет одной из Ланнистеров — и Неведомый поглотит ее.