В логове льва

      Кейтлин не рассказала о беременности никому, кроме Тайвина. Ей не хотелось, чтобы об этом знали придворные дамы и уж тем более обе королевы. Кейтлин не сомневалась, что новости о ее деликатном положении окончательно испортят отношения между ней и Серсеей. Королева-регент и так не упускала шанса отпустить в адрес мачехи насмешливые замечания и колкие фразочки, а беременность ее бы только раззадорила.       Тайвин тоже предпочитал держать все в тайне. Возможно, ему хотелось защитить жену, но Кейтлин предполагала, что он не хочет тешить себя надеждами. Хотя он мало как проявлял беспокойство, Кейтлин чувствовала, что мужа волнует ее состояние. Им обоим сейчас приходилось нелегко: и его жена, и ее мать умерла при родах. Кто знает, что случится теперь? Эта мысль изо дня в день пугала Кейтлин.       Выйдя замуж за Неда, она побаивалась, что что-то может пойти не так, но, родив Робба, перестала так страшиться. Даже потеряв второго ребенка, она заставляла себя не паниковать. Да, это лишь принесло больше, но она цеплялась за рукава платья и старалась сохранять спокойствие.       Кейтлин одернула платье. Живот еще не был так заметен, но через месяц ей уже не получится скрыть свое положение. Скоро ей должны были доставить новые, более свободные наряды, но ведь и на них кто-то обязательно обратит внимание и спросит, в чем дело. Все такие шумные, всем надо все знать. Кейтлин предпочла бы молчать до самого конца, но весь замок наполнился людьми, которые любят денно и нощно совать носы не в свои дела. Нет, это платье делает все только хуже. В нем она выглядела располневшей. Кейтлин лишь в молодости особенно пеклась о своей внешности, надеясь впечатлить Брандона, но сейчас ее почему-то раздражало слышать, как придворные дамы перешептываются о том, как она стареет и теряет свою красоту.       Время не щадит никого, кисло подумала Кейтлин. Боги, с началом беременности она стала еще мрачнее, чем раньше. Она потерла лицо, устав от разговора с парочкой высокородных дам, и вдруг услышала, как открылась дверь и в спальню вошел ее муж.       — Миледи, вы готовы к пиру? — спросил он, подходя к ней. Кейтлин опустила руки.       — Полагаю, да, — она вздохнула. Сегодня праздновали именины Томмена. Король стал на год ближе к тому дню, когда он сможет править самостоятельно, но по-прежнему оставался до ужаса милым летним дитя. Он понравился ей куда сильнее, чем она могла предположить, и это одновременно радовало и приносило боль.       Тайвин встал рядом с ней. Кейтлин подумала, что он предложит ей руку, но тут он внезапно бережно накрыл руками ее живот. Мрачная, пугающая тень наползла на его лицо; он стиснул зубы и крепко сжал губы. Казалось, в его глазах Кейтлин уже была обречена на смерть, но он не был рад этому. Его руки были теплыми, хотя он едва-едва касался пальцами ее живота.       (Он будто боится, но Тайвин Ланнистер ведь не умеет бояться. Это неправильно. Это абсурдно.)       Кейтлин спихнула его руки.       — Прекрати, — фыркнула она. Он строго взглянул на нее, но промолчал, и одно это взбесило ее. Она и так много волнуется, так еще и он подливает масло в огонь! С тех пор, как он узнал о беременности, Тайвин стал куда молчаливее, словно неосознанно отдалился от нее. Прикусив губу, Кейтлин схватила его за запястья и положила его ладони себе на живот. — Я еще не умерла. Перестань смотреть на меня, как на покойницу.       Это так странно. Пять месяцев назад Тайвин желал ей смерти. Возможно, ему казалось, что жизнь будет куда проще, если все Старки и Талли просто погибнут. А теперь она носит его ребенка. Теперь она почему-то успокаивает его, хотя он ни разу не успокоил ее. (Или все-таки успокоил, но по-своему?) Никто не знал, что они окажутся в подобной ситуации. Кейтлин казалось, что именно ей будет сложно выжить в этом браке, но сегодня она впервые заметила, что и Тайвину приходится нелегко.       И не потому, что их брак был ужасен.       Потому что их брак — абсурдный, безнравственный и полный презрения — оказался удачным.       — Мы опоздаем, — сказал Тайвин, смотря на нее.       — Тогда лучше поторопиться, — сухо заметила Кейтлин, отпустив его руки и закатив глаза. — Что скажут при дворе, если десница опоздает на именины короля?       Хотя Тайвин не улыбнулся и не рассмеялся, на вид он повеселел, и Кейтлин испытала гордость за себя. Они молча вышли из спальни и направились в большой зал, где был устроен пир. Хоть они и не опоздали, огромное помещение уже полнилось лордами и леди, прибывшими поздравить короля. Как только Томмен заметил дедушку с бабушкой, он вскочил с места и быстро побежал к ним. Кейтлин не упустила ни раздраженное выражение лица Серсеи, ни сердитый взгляд Тайвина. Наверняка он не ожидал, что когда-нибудь станет десницей ребенку — особенно такому милому и доброму, как Томмен. Некоторые гости подивились такому поведению короля, но, стоило Тайвину посмотреть на них, как они все быстро и нервно улыбнулись. Кейтлин сделала реверанс, когда Томмен подошел к ним.       — Наслаждаетесь праздником, ваша милость?       — Да, — с искренним восторгом ответил Томмен. — Я попросил, чтобы сегодня ни в одном блюде не было свеклы, — Кейтлин невольно улыбнулась. Тут король вдруг вспомнил о том, сколько ему исполнилось, и выпрямился, пытаясь казаться старше. — Я подумал, что вы можете опоздать, но мама сказала, что вы можете устать и не прийти.       — Я бы ни за что не пропустила ваши именины, — с теплой улыбкой ответила Кейтлин. Мальчик улыбнулся, потешно поклонился и вернулся на свое место рядом с матерью.       Взаимоотношения Томмена и Кейтлин сложились, вне всякого сомнения, очень странные — даже страннее, чем у нее с Тайвином. С одной стороны, ее родной сын пытался лишить этого мальчика права на трон. Тогда все они считали Ланнистеров жестокими людьми, с которыми нужно обращаться подобающе. Томмен же был настолько добр, что это поражало. Все дети Кейтлин казались намного суровей его — даже мечтательная Санса. Мальчика было сложно ненавидеть. Поначалу он был очень робок, но, узнав ее поближе, Томмен стал держаться ее, как за единственную, не ругавшую его за слабость.       Пока Тайвин не успел пробормотать ничего обидного о внуке, Кейтлин глянула на мужа и последовала за ним на их места. Вскоре их уже окружили люди. Казалось, всему миру нужно было поговорить с Тайвином — ей же внимания почти не уделяли. Люди словно отгородились от нее щитом, боясь, что ее неудачи каким-то образом падут и на них. Она не возражала. Кроме того, ее даже забавляло наблюдать, как бесится муж с каждым новым подошедшим. Стоило ему приступить к еде, как рядом нарисовался очередной гость, который желал поговорить с ним, поздравить его или что-то попросить.       — Вина, миледи?       Кейтлин подняла голову и увидела слугу, держащего кувшин с вином. Она покачала головой, и он подошел к Тайвину, чтобы наполнить его кубок. Оглянувшись, Кейтлин заметила, что Серсея, прищурившись, наблюдает за ней. Только сейчас она поняла, как часто за этот вечер отказывалась от вина, хотя до этого пила его, чтобы успокоить нервы. Возможно, другие гости и не заметили ничего подозрительного, но Серсея всегда подмечала любые действия мачехи. К тому же, половина служанок в Красном Замке шпионили на нее. Чтобы не потревожить гостей и не дать повода для слухов, Кейтлин улыбнулась падчерице.       — Ты какая-то хмурая, Серсея. Сегодня именины твоего сына. Ты должна лучиться от радости и гордости, — именно так Кейтлин и чувствовала себя на именинах своих детей. Казалось, это было в другой жизни. Серсея нахмурилась, услышав, что ее назвали по имени.       — Как и ты, Кейтлин, — чуть ли не выплюнула она. — Ты так и не притронулась к вину. Не заболела?       — Нет, конечно, — холодно ответила Кейтлин. — Мне просто не хочется напиваться на именинах ребенка.       Серсея едва заметно покраснела — от стыда ли или же от третьего бокала вина. Хоть королева-регент и не могла сравниться с покойным мужем в пьянстве, красным вином она не брезговала. Кейтлин заметила, что Серсея пьет, когда злится или ссорится — проще говоря, Серсея пила всякий раз, как видела Кейтлин поблизости. Вероятно, это же касалось и Тириона.       — Может, так ты пытаешься следить за собой, — Серсея наклонилась и тихо добавила: — Я тут заметила, что ты в весе прибавила. Разъелась ты на ланнистерском золоте, как посмотрю.       Две женщины молча смерили друг друга взглядами. Серсея явно давала понять, что обо всем догадывается, но Кейтлин не собиралась подтверждать ее подозрения. Она не хотела говорить Серсее, что беременна, — мало ли как королева могла на это отреагировать — но и лгать было неправильно. Стоило Серсее открыть рот, как между ними появилась золотая рука и забрала нетронутый кубок. Обе женщины обернулись и увидели Джейме, допивающего вино. Рыцарь улыбнулся и сказал:       — С сестрой я уже танцевал. Думаю, теперь можно и с матерью. Если, конечно, — он кивнул в сторону Тайвина, — вы не хотите просидеть весь вечер рядом с отцом и слушать, как все подряд докучают ему и втягивают в новую войну.       Кейтлин глянула на Тайвина, слушавшего лорда Мейса Тирелла, который и не думал затыкаться.       — С радостью, Джейме, — сказала Кейтлин, напряженно улыбнулась и встала с места. Серсея собиралась ей помешать, но Джейме успел вывести мачеху в круг, где танцевали остальные гости. Кейтлин хотела поблагодарить пасынка за спасение от неминуемой ссоры, но не желала озвучивать очевидное. Только когда они начали танцевать, Джейме наклонился к ней и прошептал:       — Она думает, что вы беременны.       — Правда? — Кейтлин продолжила танцевать так, будто его слова никак ее не касались. — С чего бы?       — О, она вечно выдумывает какие-то небылицы, — ответил Джейме, пожав плечами. Честно говоря, танцевал он прекрасно, и Кейтлин даже пожалела, что они не потанцевали на ее свадьбе. — Вы не пьете вино, прибавили в весе, наш отец странно себя ведет… — он посмотрел ей в глаза, выискивая ответ, но потом отвернулся и закружил ее. — Она постоянно твердит, что вы хотите украсть у меня Утес. Но ведь он не мой и никогда им не будет.       Кейтлин нахмурилась.       — Вы служите в Королевской Гвардии. Вы не сможете стать лордом Утеса Кастерли.       — Знаю, — рассмеялся Джейме. — Но попробуйте объяснить это Серсее.       Они танцевали еще какое-то время, как вдруг на плечо Кейтлин легла чья-то рука, а рядом раздался очень знакомый голос:       — Вы не возражаете, если я ненадолго украду вашу мать, сир Джейме? Я до обидного давно не танцевал.       Кейтлин застыла. Ей уже давно не приходилось слышать этот голос — уверенный и тихий. Этот человек всегда знал, что сказать, хотя и не был особенно силен или смел. Даже в детстве он стелил гладко, как шелк, и смертоносно, как нож. Он всегда умел убеждать, и сейчас Кейтлин убедилась, что хочет одного — вырвать его лживый язык.       Вероятно, Джейме почувствовал, как она напряглась; он остановился и посмотрел на человека, стоящего за спиной мачехи. Кейтлин смотрела на пасынка, но не видела его. Она хотела попросить отвезти ее за стол, к его отцу, но вместо этого неуверенно и медленно отошла от него. Он отпустил ее; его золотая рука безвольно повисла, а здоровая легла на рукоять меча. Он будто хотел окликнуть Кейтлин или отца, но молчал. А Джейме был не из молчаливых.       Выдохнув, Кейтлин обернулась к гостю, шелестя юбками по полу. Едва взглянув на него, она неосознанно накрыла рукой живот, словно защищая нерожденного ребенка от незримого ножа, повисшего между ними.       — Лорд Бейлиш, — холодно сказала она. — Я не ожидала увидеть вас в Королевской Гавани. Вы, вроде как, правите Долиной?       Петир Бейлиш улыбнулся — красиво, очаровывающе, от чего Кейтлин ощутила себя грязной.       — Я не правлю Долиной, — чуть ли не радостно заметил он. — Для этого есть Роберт Аррен, лорд-протектор Долины, а также Лиза, — да, действительно, как Кейтлин могла позабыть о младшей сестренке? Той, которая отвернулась от нее и отказала в помощи, но приняла Петира, предавшего их обеих? Это ранило сильнее, чем хотелось бы. — Я не мог пропустить именины короля; к тому же, у меня есть кое-какие дела в столице и всего неделя, чтобы все уладить.       Убирайся в Долину, пока я тебя не убила, подумала Кейтлин. Все ее тело напряглось, к горлу подкатила горечь. Так плохо ей было разве что на свадьбе с Тайвином, но она не могла позволить Петиру увидеть, как потрясло ее его появление.       — Какие сжатые сроки, милорд, — отстраненно сказала она. — Что же вы тратите время на празднества?       — На один танец время найдется, Кэт, — Петир протянул ей руку, как и всегда улыбаясь — тепло и нежно. Так же он улыбался, когда лгал ей в лицо о ноже, которым собирались зарезать ее сына. Так же он улыбался, когда лгал в лицо Неду о своей преданности и желании помочь. Она была уверена, что так же он улыбался, когда предал Неда.       Кейтлин посмотрела на его руку, потом — на лицо, а после отпрянула, чуть не врезаясь в Джейме. Я тебе верила, хотелось ей сказать, но слова не шли. Она отчаянно старалась не бросать на него осуждающие взгляды, пыталась не бледнеть и держать себя в руках, хотя злость и горе буквально раздирали ее на части. Да, ей действительно не было так плохо со свадьбы. Что странно — она и не ожидала, что подобное можно испытать вновь.       — Я… — Кейтлин нахмурилась и крепко сжала ткань на животе. Если Петиру понадобится, он убьет и этого ребенка, как убил и Неда. Петир говорил, что Кейтлин невероятно важна ему, но он лгал и использовал ее в своей игре. Да, ей удалось взять в плен Тириона Ланнистера, но именно Петир, ее Петир, лучший друг детства, мальчик, который был ей братом, глупый мальчик, который ее любил, обманул ее и выставил на посмешище. — Петир, я не могу, я…       У нее подкосились колени. Она отвернулась от него, но чересчур быстро, и ее затошнило. Протянув руку, чтобы схватиться за руку Джейме, она почувствовала плотную ткань, а не доспех; подняв голову, она увидела зеленые глаза, блестящие золотом Ланнистеров — но старые, а не молодые. Кейтлин замерла, крепко держась за его руку; кровь отлила от ее лица.       — Кейтлин, — выдохнул Тайвин ее имя. Неожиданно она вспомнила, как дышать, и чуть не задохнулась. Хоть Кейтлин и удалось скрыть удивление, Тайвин все равно заметил ее волнение. Беспокойство в его взгляде было непривычно явным. Он подхватил ее за локоть, не отводя глаз с ее лица. — Ты плохо выглядишь. Ты побледнела и дрожишь.       — Я в порядке, — уверила его Кейтлин, смотря в пол. — Д-думаю, я слишком долго танцевала с сиром Джейме и слишком мало сегодня ела.       Ложь была неубедительной и очевидной, но Кейтлин было плевать. Сейчас ей было плевать на все. Она хотела просто уйти, пока не возникло желание вытащить клинок у Джейме из ножен и вонзить его в глотку Петира.       — Простите, милорд, — с отвратительно искренней прискорбностью сказал Петир. — Я не хотел докучать вашей жене.       — Уверен, вы не желали ей зла, — ответил Тайвин, но Кейтлин заметила угрозу в его голосу. Он обнял ее и развернул, чтобы провести сквозь толпу. Джейме отошел от них — должно быть, он дал знак отцу, как только Кейтлин заговорила с Петиром. — Пойдем, думаю, тебе нужно немного полежать.       — Кэт, — неожиданно сказал Петир. Она невольно повернулась к нему и тут же пожалела об этом. Он так виновато смотрел на нее, будто ему было искренне жаль, и это ранило больнее его улыбок. Ему не нужно было ничего говорить, чтобы она все поняла. И от этого живот скрутило еще сильнее. — Поправляйтесь, миледи. Вы должны радоваться.       Кейтлин кивнула, поблагодарила его и позволила Тайвину увести себя из зала. Серсея внимательно наблюдала за ними — а также некоторые другие гости, и Кейтлин ненавидела ощущать на себе их взгляды, но старалась сохранять спокойствие. Пусть смотрят, подумала она. Какая разница? Если им так хочется пустить о ней новый слушок, она их не остановит. Слова чужих людей не могли ранить так же сильно, как встреча с Петиром. Из-за него я больше не могу никому доверять.       Пройдя половину пути до Башни десницы, Кейтлин остановилась, принуждая остановиться и Тайвина. Она отошла от него и прислонилась к стене, закрыв одной ладонью глаза, а другой — живот. В воздухе повисло столько вопросов, но никто не мог сказать и слова. Да и что было говорить? Именно благодаря предательству Петира Тайвин вновь смог стать десницей короля. Благодаря аккуратным манипуляциям Петира дом Ланнистеров объединился с домом Тиреллов и сохранил за собой Железный Трон. Благодаря Петиру Долина встала на сторону короля. Он был хорошим союзником, от которого Тайвин мог легко избавиться при первом же подозрении в неверности. Чувства его бедной, несчастной жены ничего не значили. Тайвин пристально смотрел на нее, но близко не подходил.       — Кейтлин…       — Я знаю, какие слухи о нем ходили, — сказала Кейтлин, закрывала ладонью глаза. — О том, что он лишил нас с Лизой девичества, — она мрачно улыбнулась. — Это было лишь наполовину правдой, но, как мне однажды сказали, наполовину правда — это уже ложь. Он не опорочил меня, но люди считают иначе. Мне плевать. Меня не волнует, что произошло столько лет назад во время другой войны, — она опустила руку и прислонилась головой к стене. — А еще все знают, как он предал Неда Старка, потому что покорно служил Железному Трону. И если кто-то еще хоть раз при мне это скажет, я велю отрубить им головы.       — Правда? Я знаю тебя всего полгода, и ты никогда не казалась безжалостной мстительницей.       — Может, я такова внутри, — сказала Кейтлин, открывая глаза и смотря на мужа. — Может, я устала бороться за мир, пока остальные хотят развязать войну. Может, я устала наблюдать, как все, кого я люблю, погибают, а их убийцам достаются все блага и богатства. Может, мне тошно от всех этих фальшивых улыбок, любезностей и… И остального, — она прикусила губу и посмотрела на него, чувствуя себя слабой и глупой. Она ненавидела себя за это и за то, что дала слабину перед Тайвином. Она знала, что муж терпеть этого не может, но почему-то он стоял и безмятежно смотрел на нее, впитывая ее мысли и слова. — Я не хочу видеть этого зарвавшегося мерзавца и вспоминать, как он обманул меня, как я слепо доверилась ему, а потом улыбаться и благодарить его за доброту. Но я понимаю, что придется. Такое уж тут место — живешь с теми, кого ненавидишь, и благодаришь их за каждый нож, что они всадили тебе в спину.       Ей казалось, что Тайвин хотел обнять ее, но не мог. Ведь именно он ударил ее в спину — он разбил ей сердце и отобрал все, что было дорого. И теперь все ждут, что она будет благодарна ему за милосердие, за то, что ее оставили в живых, за принятие в семью. По сути, хоть он и хорошо с ней обращался, и успокаивал, и видел в ней что-то стоящее, и даже дал шанс вновь стать матерью, именно он всего ее лишил. Именно он держал нож у горла Эдмура. Именно он всадил ей нож в спину, да так и не вытащил.       — Мне нужно… — Кейтлин покачала головой и откинула прядь волос с лица. — Мне нужно побыть одной. Вскоре я вернусь на пир.       Боги, казалось, Тайвин хотел прижать ее к себе, сказать, что она ошибается, как-то успокоить. Такие моменты смущали ее сильнее всего. Она и ненавидела мужа, и хотела быть с ним рядом. Так не должно быть. Все в ней конфликтовало — Кейтлин даже не знала, любит или ненавидит ребенка внутри нее. Она не знала, мучается ли Тайвин от подобного и чувствует ли он что-то, кроме злобы, когда обнимает ее.       — Я пошлю к тебе сира Бродерика перед тем, как начнут вручать подарки, — сказал Тайвин вместо тысячи других вещей, которые мог бы произнести. Кейтлин хотелось кричать — лишь бы он был честен с ней, сказал, что на самом деле испытывает. Он бывал искренен — но от случая к случаю, а ей отчаянно хотелось, чтобы он перестал скрывать от нее все на свете. Скоро у них родится ребенок; ночами она чувствовала себя невероятно одинокой, если его не было рядом, хотя это казалось ей неправильным. С ним она ощущала себя в безопасности, хотя он был страшнее любого зла.       Кейтлин смогла лишь кивнуть и потерянно направиться в их спальню. Тайвин смотрел ей вслед.