В логове льва

      Кейтлин потерянно и отчаянно смотрела в окно, держась одной рукой за каменный подоконник, а другой обнимая живот. Надо было бы выйти в город, пройтись по рынку — только не сидеть в Красном Замке. Годы назад она с легкостью могла навестить все маленькие городки, окружавшие Винтерфелл. Ей нравилось наблюдать за бегающими по улочкам детьми, которые смеялись несмотря на холодную погоду. В Риверране всегда было как-то одиноко. Винтерфелл же полнился жизнью — как-никак, он был центром всего Севера. Но даже далекие от него городки не превращались в тихие безрадостные гавани. Там она никогда не чувствовала себя одиноко.       На Юге же чтили традиции. Ее, женщину, держали подальше от мужчин; ее, дворянку, держали подальше от всех остальных. На Севере нужно было знать, кто тебя окружает, поскольку зимой могла закончиться еда или древесина и пришлось бы помогать друг другу. Она скучала по Северу, скучала по людям из тех краев и по их теплым улыбкам. Она так боялась, что они не примут ее, южанку, но ее приняли с распростертыми объятьями и научили, как жить на Севере.       В Королевской Гавани все было иначе. Здесь люди боролись, хмурились и крали друг у друга. И еще любили совать свои носы в чужие дела и отпускать ехидные комментарии.       — Никогда не видел, чтобы кто-то так по-доброму смотрел на город, — раздался за ее спиной голос. — Все так хотят его завоевать, но никто не любит тут жить.       Кейтлин обернулась и увидела Джейме Ланнистера, одетого в обычную одежду, а не в белый доспех.       — Город не так плох, — сказала она, посмотрев в окно. — Но люди в замке отвратительны.       Джейме громко рассмеялся.       — Не уверен, что назвал бы кого-то из них человеком. Они больше похоже на маленьких несчастных крестьян, которые надеются, что их угостят с хозяйского блюда, похлопают по головке и пнут обратно в дыру, из которой они вылезли.       — Как жестоко, — сказала Кейтлин и нахмурилась своему отражению в окне. Она считала так же, но никогда не озвучивала это. Она постоянно видела, как люди чуть ли не в ноги кланяются ее мужу и пытаются угодить ему всяческими комплиментами. Она видела, как они широко улыбаются и как хмурятся, стоит ему отвернуться. Придворные были тонки, как бумага, и порой ей казалось, что она видит их насквозь.       — Не отрицайте, вы с этим согласны, — заметил Джейме, подходя к ней, и внимательно осмотрел ее. — У вас это на лице написано.       — Я никогда не любила придворные интриги, — призналась Кейтлин, глянув на него.       — В этом-то вы и различаетесь с Серсеей, — сказал Джейме. — Она их обожает.       Кейтлин прикусила губу, сдерживая колкий комментарий. Ей было плевать, как Джейме отреагирует на оскорбления в сторону сестры — особенно в свете слухов, которые ходили о близнецах, — но она не хотела ничего говорить о королеве-регенте. Оскорблять женщину без повода — дурной тон. К тому же, это сделает ей лишь хуже. Она опять потерла живот. Джейме с любопытством посмотрел на нее.       — Вы сегодня до странного тихая.       — А вы сегодня решили преследовать меня, так? — Кейтлин посмотрела на него.       — Вы же не думали, что отец оставит вас без присмотра, когда вы вот-вот родите? — улыбка Джейме была не издевательской, но и не доброй. Это до странного напоминало Теона Грейджоя. — Если вы до сих пор не заметили, с того маленького… Происшествия за вами постоянно следят.       Задумавшись, Кейтлин поняла, что он прав. Если ее не окружали служанки, то рядом всегда находился стражник или какая-то придворная дама. Хотя Тайвин сдержал слово и держал Серсею подальше от жены, Джейме обычно тоже был поблизости. В основном, конечно, ей компанию составлял Бродерик, развлекавший ее разговорами. После ложных схваток некоторые леди прекратили общаться с ней, будто могли чем-то заразиться от нее. Кейтлин даже слышала, как одна леди шептала, мол, с ней-то такого никогда не случалось. Почему-то это ранило ее, хотя она проходила и через худшее. Она никому не рассказывала об этом, хотя была уверена, что сир Бродерик все слышал, но решил не поднимать эту тему, чтобы не ранить ее еще сильнее.       — Всегда на коротком поводке, — пробормотала она под нос, чувствуя себя более взбешенной, нежели благодарной. Она знала, что это ради ее же блага, но ненавидела ощущать такое пристальное внимание.       — Уверен, отец убьет любого, если с вами случится что-то плохое, — сказал Джейме. Это все из-за ребенка. Она была готова родить, и потому он почти что… Нервничал. Тайвин Ланнистер не нервничал, но явно все сильнее раздражался с каждым прожитым днем. Чем скорее она родит, тем лучше. Он даже перестал по вечерам приходить к ней в постель, оставляя ее мерзнуть в одиночестве. Она не скучала по нему — просто… Она не знала. Ей чего-то недоставало. — Он даже велел Серсее держаться от вас подальше.       Будь Кейтлин грубее, она бы насмешливо фыркнула.       — Вот уж действительно полегчало…       — Серсея не привыкла, что она — не единственная леди в семье, — объяснил Джейме. Он посмотрел из окна на септу, в которой несомненно сейчас находилась королева Маргери Тирелл, показывающая всему Вестеросу свою набожность и очарование. — Сначала она боролась с Маргери Тирелл за влияние на Томмена, потом — с тем, что ее заменили, а теперь ей приходится отвоевывать внимание отца.       — Не думаю, что мне можно ее винить, — заметила Кейтлин. — Не то чтобы мне хотелось тут быть.       — Сомневаюсь, — ответил Джейме. — Мой отец, конечно, не подарок, но то, что вы хотите, здесь не играет роли. В глазах жителей Вестероса вы почти что королева. Все знают, что на самом деле правит Тайвин Ланнистер.       В этот раз Кейтлин не сдержала смех.       — Почти что королева? Тогда ваша сестра должна кипеть от гнева, — она схватилась за подоконник, закрыла глаза и глубоко вдохнула. Она это вытерпит. Просто надо дышать. — Но я не собираюсь ни быть королевой, ни занимать ее место. Я просто хочу родить и мирно вырастить ребенка — и не вести себя так, как живущие в этом замке.       Джейме наклонил голову.       — Кейтлин… Вы ведь уже скоро должны родить, так? Признаюсь, я мало знаю о детях или том, как их рожать, — это больше дело Серсеи — но, когда она носила детей… — Кейтлин открыла глаза и посмотрела на него. — Всегда проходило около девяти месяцев. Получается, вы можете родить уже в любой день.       — Любой, — Кейтлин улыбнулась, но ее улыбка тут же померкла. — Не настолько.       Кейтлин никогда прежде не видела Джейме Ланнистера испуганным, обеспокоенным или опешившим — а она видела его в крови, избитым, связанным и сидящим в клетке. Она никогда не видела, чтобы его что-то волновало — но сейчас его зеленые глаза блестели от волнения.       — Когда? — спросил он. Когда она промолчала и отвернулась, он схватил ее за запястье. — Когда?       — Где-то пять часов назад, — ответила она, выдергивая руку из его хватки. — Это всего лишь ранние схватки. Мне нужно пройтись; это облегчит боль…       — Пять часов? — Джейме покачал головой. — Вы были вместе с отцом, но ничего ему не сказали?       — Я посчитала, что пока ему не нужно знать, — напряженно ответила Кейтлин.       — Только ему это не говорите. Он считает, что его дело — знать, что творится у всех остальных, — Джейме серьезно посмотрел на нее. Кейтлин была уверена, что это так сильно волнует его лишь потому, что связано с его отцом. Если с ней или ребенком что-то произойдет, Тайвин придет в ярость, а сейчас за ней следит именно Джейме. — Идем. К мейстеру Пицелю.       Кейтлин закрыла руками живот и отшагнула от него.       — Я к нему не пойду. Лучше позови мейстера Вардена.       — На это вообще есть время?       — Конечно, — фыркнула Кейтлин. — Я родила уже пятерых; я знаю, что делаю, — ей было неприятно это говорить, но что толку ходить вокруг да около? — И ты сам сказал, что мало знаешь о рождении детей.       Джейме слегка смягчился, но его взгляд остался беспокойным. Она слышала, как тикают часы в его голове и как он высчитывает, за сколько должен довести Кейтлин до мейстера, чтобы отец его не наказал.       — Я помню лишь крики.       — Это будет позже, — ответила Кейтлин, стараясь не морщиться от боли. Схватки приближались, и она понимала, что должна отправиться к мейстеру. Она поступила глупо, уйдя на прогулку, но при этом понимала, что ей все равно бы помогли — в замке всегда были слуги. Она никогда не оставалась одна. Да она и не считала это чем-то плохим. Собираясь рожать Рикона, она гуляла с Недом по Винтерфеллу, пока у них обоих ноги не вымокли. — Сейчас я…       — Кэт, — прохрипел он, широко распахнув глаза, будто увидел нечто ужасное, с чем никогда не сталкивался. Она была бы оскорблена, но тут почувствовала холодную воду, текущую по ногам. Опустив взгляд, она увидела, как перед ее платья потемнел, а у ног образовалась лужа.       — Воды отошли, — спокойно сообщила она. — Джейме, это не значит, что из меня тотчас полезет ребенок. Когда я рожала Арью, прошло восемь часов…       — Мне плевать, что тогда произошло, — прервал ее Джейме. — Меня волнует то, что происходит сейчас и что сделает со мной отец, если я не отведу тебя к мейстеру.       Устало вздохнув, она кивнула, и они молча пошли в родильную комнату. Когда к ним встретился слуга, Джейме приказал ему найти мейстера Вардена и десницу короля. Слуга выронил из рук тряпку и побежал по коридору. Кейтлин пришлось во второй раз остановиться, и она прижалась рукой к каменной стене, только сейчас понимая, как далеко ушла. Снаружи замок выглядел куда меньше, чем внутри, со всеми его коридорами, в которых легко заплутать. К счастью, она почти год гуляла по нему, а Джейме практически вырос в его стенах. Но все же боль усиливалась, и Кейтлин не хотелось ничего, кроме как лечь на кровать.       — Так не пойдет, — сказал себе Джейме. Она глянула на него, собираясь отпустить колкую фразу о том, что не ему сейчас рожать, но тут он подхватил ее под ноги и без предупреждения оторвал от земли.       — Сир Джейме, отпустите меня! — возразила Кейтлин, вяло сопротивляясь. — Я могу дойти сама!       — Если вы пойдете сама, то родите прямо в коридоре, — ответил Джейме и понес ее наверх по ступеням. Он держал ее так, будто она ничего не весила, хотя она была уверена, что очень грузна. Может, он сейчас и был не в доспехах, но ему явно должно было тяжело идти. — Не знаю, как вы, а я не очень умею вытаскивать из кого-то детей.       Хоть ей и не хотелось думать, что он прав, но она понимала, что дойти самой ей вряд ли бы удалось. Прошло уже много лет с рождения Рикона. Как она помнила, с ним было проще, чем с Роббом или Арьей, но, похоже, она совершенно забыла, насколько болезненными бывают схватки. Она ожидала их, но они все равно умудрились застать ее врасплох. Джейме шел молча и даже не смотрел на нее. Если ему на пути попадались слуги, он криком велел им убираться с дороги.       — У них совсем мозгов нет, — пробормотал он под нос. Она посмотрела на него, но на его лице не было ни следа усталости. Вся странность этой ситуации сильно напрягала ее. Два года назад он был ее пленником, скованным и практически убитым разъяренным северянином. Теперь он несет ее по Красному Замку, чтобы она могла спокойно родить его родственника.       Его родственника, внезапно подумала Кейтлин, чувствуя себя дурой. Я собираюсь родить его брата или сестру.       До этого дня у Джейме был лишь один младший брат, Тирион, и, как Кейтлин знала, он заботился о нем и очень по-доброму к нему относился. Возможно, Джейме Ланнистер и любил лишь себя и сестру, но судьба Тириона всегда была ему небезразлична. И теперь он исчез, став перед этим разыскиваемым преступником и предположительным убийцей. Ей было интересно, что будет испытывать Джейме к ее ребенку, который должен занять место Тириона.       — Как-то раз отец задумывался, суждено ли ему было иметь других детей, кроме меня и Серсеи, — неожиданно отстраненно сказал Джейме. — И не было ли рождение Тириона и смерть моей матери наказаниями ему за то, что он пожелал больше, чем ему дали боги.       Кейтлин было сложно дышать, но она заставляла себя.       — Джейме, я…       Джейме, уже целых пятнадцать минут делая вид, что у него на руках ничего нет, наконец-то посмотрел на нее.       — Мы пришли, миледи, — он очень бережно поставил ее на ноги. Она пошатнулась, и он взял ее под руку, чтобы она смогла выпрямиться. Из ниоткуда выбежали служанки и завели ее в комнату. Кейтлин оглянулась и увидела, что он стоит и смотрит ей вслед со странным выражением лица. — Удачи.       Таким же мрачным взглядом смотрел на нее Тайвин, когда она рассказала ему о беременности. Он словно заранее смирялся с ее смертью, будто ей предрешено повторить судьбу его матери.       — Спасибо, — сказала Кейтлин, и дверь захлопнулась.       Служанки подготовили Кейтлин и удобно усадили ее на родильную кровать. Здесь же рожала и Серсея Ланнистер — об этом Кейтлин никто не говорил, но она легко догадалась об этом из ее ехидных замечаний за ужином. Служанки подложили ей подушки под спину, но это не облегчило боль. Вскоре появилась повитуха и тут же показала служанкам, кто тут главная. Повитуха была старой — возможно, ей было уже за шестьдесят, но она знала свое дело. Кейтлин в ней это нравилось. Ей не хотелось, чтобы рядом стояла молодая девушка. Мейстер Варден появился как раз перед началом схваток. Он добродушно улыбнулся и закатал рукава робы.       — Готовы к важному событию? — весело спросил он. Кейтлин даже не могла выразить, как рада она, что хотя бы он рад и счастлив происходящему. Она бы просто не выдержала здесь кислую морду мейстера Пицеля в окружении готовых к ее смерти слуг.       — Полагаю, готовее и быть нельзя.       — Все будет хорошо, миледи, — уверил ее Варден, прикладывая ладонь ей ко лбу. Она уже начала потеть. Она знала, что скоро придется тужиться, но не хотела спешить. Все вокруг нервничали, и она тоже начала волноваться. Как там сказал Джейме? Что Ланнистеры были наказаны за то, что пожелали больше детей?       Она подумала о Тирионе Ланнистере, о его кривых ногах и руках, большой голове и разноцветных глазах и этой его львиной усмешке, появлявшейся, стоило ему сказать что-то остроумное. Он был умен — возможно, умнее всех в Вестеросе, но вот куда его это довело. Она не даст своему ребенку стать таким — только не этому.       Где ты, Санса? Жива ли ты, Арья? Догадываетесь ли вы, что у вас будет новый брат или сестра?       Внимательно ее осмотрев, кивнув и что-то пробормотав, Варден сел и улыбнулся ей.       — Все, похоже, идет хорошо. Я бы сказал, что вы уже готовы разродиться.       — Похоже на то, — выдохнула Кейтлин, чувствуя, как внутри опять что-то сильно сжимается. Она огляделась, замечая двух служанок, повитуху и мейстера Вардена. Что-то не так. Чего-то… Не хватает. — Где лорд Тайвин?       Мейстер Варден и повитуха переглянулись, а потом посмотрели на нее. Варден улыбался, но Кейтлин чувствовала, что его радость вымученная.       — Миледи…       — Я хочу, чтобы мой муж был здесь, — процедила Кейтлин, стараясь не кричать от боли. Схватки приближались. Она знала, что ждать осталось уже недолго, и так сильно хотела уже покончить со всем этим мраком и унынием и взять на руки ребенка. Она не понимала, для чего ей нужно, чтобы рядом был человек, спланировавший убийство ее сына, но она хотела, чтобы он стоял здесь, возле нее, держал ее за руку, как делал Нед, когда она рожала Сансу, Брана и Рикона. — Я хочу, чтобы он пришел.       — Он подумал, что будет лучше, если он подождет снаружи, — осторожно сказал Варден.       — Мне плевать, что будет лучше, — рявкнула Кейтлин, дыша все чаще и чаще. Нет, ей нужно дышать медленнее, протяжнее. Если она будет так часто выдыхать, то только все усложнит. Но ей нужен был Тайвин, а его не было, и ей было плевать на остальных — нужен был он, а еще Эдмур, и, и… — Он мой муж, а это — его ребенок, наш ребенок. Я хочу, чтобы он пришел!       Варден сжал ее ладонь.       — Уверен, что он стоит за дверью, миледи.       Из ее глаз невольно полились слезы, и Кейтлин измученно откинулась на подушки.       — Не буду… Не буду… Пока он не придет, — упрямо сказала она, прикусив губу и покачав головой.       — Не думаю, что у вас есть выбор, — шутливо, но терпеливо сказал Варден.       Я капризничаю, как маленькая, подумала Кейтлин, когда боль немного стихла. Но тут у нее вновь случились схватки, сильные, как удар ножом. Она прохрипела от боли и закрыла глаза, пытаясь дышать, как велела ей повитуха. Я родила пятерых здоровых детей. Мне не нужны твои указания.       Ей вспомнилось, как она рожала Робба. Она представила себя в те годы, семнадцатилетнюю рыжую девушку с огромным животом. Тогда она была так испугана. Ей некому было помочь. Нед уехал на войну, где мог умереть в любой день, а она была полна жизни. Ей вспоминалась мать, которая тоже казалась живой, а потом вдруг родила мертвеца и умерла следом за ним. Боги, Кэт боялась, что ее ждет та же судьба. За дверью ходил не Нед, а ее отец. Эдмур хотел быть рядом с ней, держать ее за руку и успокаивать, но, как только она начала кричать и плакать, смелый маленький мальчик побледнел, и лорд Хостер Талли увел его из комнаты.       И теперь она вновь одна, опять готова кричать — практически заплакать — но в этот раз она все вытерпит.       — Кейтлин, сосредоточьтесь, — сказал Варден. — Начинайте тужиться.       — Тайвин…       Она больше не могла сдерживаться; ее тело начало тужиться само по себе. Она пыталась не закричать и со всей силы вцепилась в подушки, покрывала и простыни. Ей вспомнилось, что с ней было, когда она приняла предложение Тайвина — как она убежала в свои покои и так крепко сжала простыни, что они порвались. Она и сейчас слышала, как раздирается тонкая, хрупкая ткань. На зиму нам нужны плотные одеяла, подумала она в бреду. Ребенка нужно держать в тепле. Она опять потужилась и вдруг громко и несдержанно закричала.       — Дышите, миледи, — заметила повитуха.       Кейтлин вымученно вздохнула и не стала кричать на старую женщину. Это не ее вина. Она занимается своим делом. Кейтлин продолжала думать об этом и закрыла глаза, слушая, как повитуха опять и опять велит ей дышать. Знаю, знаю, но у меня все тело будто изнутри сжимается. Она хотела прикусить губу, чтобы не кричать, но так бы она не смогла дышать.       — Леди Кейтлин, — внезапно сказал Варден. — Я вижу голову.       В его голосе, как и в ее груди, слышалась радость. Кейтлин казалось, что она тужится уже пару часов, хотя прошло всего тридцать минут. Тужится и дышит, тужится и дышит, снова и снова. С каждым выдохом ей казалось, что больше она не выдержит. Но она не должна была так думать, пусть ей и казалось, будто ее раздирают надвое.       — Уже почти все, миледи! — крикнул Варден. Она знала, она знала. Ей не нужно было видеть, чтобы почувствовать это. Она словно ощущала, как жизнь ее ребенка покидает ее. — Еще немного!       Так больно, слишком больно. Из ее глаз потекли слезы, обжигая щеки. Так больно было только с Арьей — упрямой и крупноголовой. Этот же ребенок приносил лишь страдания. Год назад она была матерью короля. Год назад она была с братом и армией ее сына. Она была в Речных землях, но боролась за Север. Ее руки были в крови мерзавцев. Она потеряла всех детей, все надежды. Два года назад она жила с Недом в Винтерфелле и была до смешного счастлива.       Нет, она была крайне глупа.       А сейчас — о, сейчас она опять рожает, как и хотела два года назад, но не от любимого Неда, а от Тайвина Ланнистера, занявшего место ее мужа, спланировавшего убийство ее сына, приказавшего сжечь родные земли ее отца и брата (и ее) и забравшего все, чем она дорожила.       (И теперь она счастлива?)       Внезапно ей послышался голос Робба, такой же грустный, каким был в кошмаре: «Как ты могла предать меня?» — но она не предавала ни его память, ни его душу, ни его жизнь или наследие. Робб, прошу… Она не желала всего этого. Решив пойти на компромисс и выйти замуж за Тайвина, она понимала, что от нее будут ожидать, но не думала… Даже не подозревала…       — Уже скоро, миледи, — приободрил ее Варден. — Вы хорошо справляетесь. Уже почти все.       Почему-то она и не думала, что все до этого дойдет. У нее и мысли не было, что когда-нибудь она родит Ланнистера. Все ее волчата погибли, и она рожает льва. Кейтлин потужилась, закричала, а потом…       Раздался плач, громкий и надрывный, похожий на вой — нет, на рык. Она так давно не слышала настолько прекрасного звука. С тех самых пор, как родился Рикон, кричавший во все горло. Кейтлин, вспотевшая и ошеломленная, упала на постель и часто задышала.       — Мое дитя, — пробормотала она, но не видела его — Варден держал его так, что не удавалось ничего разглядеть. Она опустила ноги и подняла руки. — Я хочу увидеть мое дитя.       — Пока нельзя, — Варден повернулся и передал сверток повитухе, с сожалением посмотрев на Кейтлин. — Нам нужно вас немного зашить.       Кейтлин потребовалась вся ее выдержка, чтобы не закричать. Она сидела в пораженной тишине и слушала крики ее ребенка — живого, пышущего жизнью. Она силилась не сломаться и не заорать. Боль терзала ее, и она крепко сжимала простыни, не прекращая плакать. Она понимала, что это ради ее блага. Некоторые женщины истекали кровью после родов и погибали. Она понимала, что Вардену, скорее всего, отрубят голову, если с ней что-то случится. Чтобы отвлечься, она впилась взглядом в спину повитухи, омывающей фырчащего младенца. Когда же прошли, судя по ощущениям, часы, Варден выпрямился и улыбнулся.       — Хотите подержать ребенка, леди Кейтлин?       Кейтлин промолчала — лишь осторожно приподнялась и вытянула руки. Повитуха взяла сверток и бережно вложила его ей в руки. Это было так ошеломительно и волшебно, что она не сдержалась и всхлипнула, смотря в лицо новорожденному сыну. Мальчик притих и закрыл глаза, удобно устроившись в покрывале. Когда Кейтлин слегка приподняла уголок, то увидела пушок светло-золотых волос, как у всех Ланнистером. Когда же она коснулась его щеки, младенец открыл глаза, и она увидела пронзительно-синие глаза, которые были у нее, Эдмура и Лизы. Все дети рождались с синими глазами; мейстер Лювин объяснял, что глаза Арьи стали серыми лишь спустя несколько недель. Но почему-то она знала, что этот мальчик останется таким же. Он будет смотреть на мир ее глазами.       Она так внимательно разглядывала ребенка, что не заметила, как дверь открылась, и не услышала медленные, размеренные шаги. Только почувствовав рядом кого-то сильного, но взволнованного, она подняла голову и увидела Тайвина, смотрящего на младенца. Его ребенка, его сына, его наследника Утеса Кастерли.       — Мальчик, — гордо сказала Кейтлин. — Как я и говорила.       — Ты… — Тайвин замолчал, словно подыскивая подходящие слова. Она никогда прежде не видела его таким. Он всегда был лишь уверенным и быстрым на ответ. — Ты хорошо постаралась, моя леди.       Тайвин подошел к ней, и она протянула руку, схватила его за рукав и посадила мужа рядом с собой. Он странно смотрел на нее — отстраненно и почти смущенно, словно тоже не понимал, как так вышло. Она предполагала, что ему странно вновь ощущать себя отцом, прожив почти тридцать лет вдовцом. Они молчали. Кейтлин и не заметила, как все остальные покинули комнату. Младенец огляделся и очень медленно моргнул. Я тоже устала, мой мальчик.       — Он похож на тебя, — тихо сказала Кейтлин. — У него твои волосы, твой нос, твой рот…       — У него твои глаза, — добавил Тайвин, внезапно смотря на нее. Они уставились друг на друга, словно отчаянно пытаясь прочесть мысли друг друга. Кейтлин не могла даже описать, что она чувствует: удивление, смущение, ликование, опустошение. Список можно было продолжать бесконечно. Только спустя девять месяцев она осознала, что и Тайвин испытывает подобное. Он был ей врагом, а стал мужем.       — Как бы вы назвали его, милорд? — спросила Кейтлин, переводя взгляд на ребенка.       — А как хотелось бы тебе?       Кейтлин глянула на Тайвина. Честно говоря, она даже не задумывалась об этом, считая, что Тайвин назовет ребенка, как посчитает нужным. Она прикусила губу, гладя дитя по щеке, и покачала головой. Она подумала, что стоит назвать ребенка в честь кого-то, кого она потеряла, но… Ей не очень-то этого хотелось. Этим бы она словно сыпала соль на только зажившую рану. Да и Тайвину бы точно не хотелось, чтобы его ребенка звали каким-нибудь типичным для Речных земель именем.       В любом случае, она полюбит сына с любым именем.       — Тайсон, — решил ее муж. — Мы назовем его Тайсон.       Кейтлин посмотрела на младенца. Он закрыл глаза и отвернулся, чтобы быть поближе к ее груди. Его маленький нос розовым пятном выделялся на бледной коже. Тайсон Ланнистер. Она пару раз мысленно произнесла это имя. Звучало сильно. Ребенок был красив — так же хрупок и прекрасен, как Робб в младенчестве. Но плакал он громче всех ее детей — даже Арьи и Рикона. Внезапно на ее плечо легла рука мужа, и Кейтлин посмотрела на Тайвина.       — Мейстер Варден сказал, что ты потеряла много крови, — тихо сказал он.       — Худшее позади, — уверенно ответила Кейтлин, хоть и понимала, что это не так. Ее мать умерла вскоре после родов. Она тоже потеряла много крови, но мейстер говорил, что она поправится, а потом… Она внезапно заболела. Кейтлин понимала, что сейчас стоит быть осторожной, но не хотела, чтобы Тайвин знал о ее страхах и беспокойстве. Она станет сильной ради него. — Я буду в порядке. Не волнуйся за нас. Я в порядке. Наш сын в порядке.       Тайвин опустил руку, касаясь ее запястья. Он посмотрел на нее, но ничего не сказал. Она ощущала что-то похожее на… Очень-очень сильное чувство. Оно пугало ее, но она сжала губы и промолчала. Он кивнул, словно убеждая себя, что она не врет.       — Отдыхай. Ты должна отдохнуть, — он наклонился и нежно поцеловал ее в лоб, а потом твердым шагом покинул комнату.       Кейтлин опустилась на кровать, крепко прижимая к себе ребенка. Мы оба и Ланнистеры, подумала она, смотря на спящего сына, и Талли, сильные, как горный поток.