В логове льва

      Кейтлин могла бы на всю жизнь запомнить недовольное лицо Серсеи. Никто не рассказывал ей, как королева-регент отреагировала на новости о новорожденном брате, но Кейтлин нравилось воображать, что радостной она не была. Даже неделю спустя Серсея отказывалась взглянуть на ребенка и делала вид, что его вовсе не существует. Кейтлин это устраивало; ей хотелось, чтобы Серсея держалась подальше от ее сына. Королева уже навредила ее дочери — сына Кейтлин и пальцем тронуть не даст.       — Можно его подержать? — спросил Томмен, переводя взгляд с матери на Кейтлин.       — Нет, — ядовито произнесла Серсея.       — Разумеется, — мило ответила Кейтлин. — Но будьте осторожны.       Томмен живо кивнул.       — Я постараюсь.       Когда Кейтлин достала Тайсона из яслей, Серсея промолчала, скрестив руки на груди и буравя ее взглядом. Этот ребенок должен был украсть у нее Утес Кастерли. Замок перешел бы к ней, не родись у Тайвина наследника. Кейтлин знала, какой сложной будет жизнь у ее сына и что Серсея Ланнистер так просто не сдастся. Но Кейтлин вела себя так, будто ее ничего не беспокоило, и бережно положила Тайсона на руки юного короля.       — Поддерживайте ему голову, — посоветовала Кейтлин.       Картина вышла умильная: юный золотой король качает на руках младенца. Томмен восхищенно смотрел на ребенка, и Кейтлин слышала, как он что-то бормочет ему — «привет», «как ты?» и «меня зовут Томмен». Все было так очаровательно и невинно, что Кейтлин уже не в первый раз задалась вопросом, как такой мальчик мог родиться в подобной семье. Он так сильно напоминал ей Эдмура, что становилось больно.       — Он такой маленький, — прошептал Томмен. — Но при этом он уже мой дядя, как сир Джейме?       До того, как Кейтлин успела что-то сказать, Серсея положила ладонь сыну на плечо.       — Да, как дядя Джейме.       Кейтлин даже не стала возражать. Она понимала, что некоторых вещей мальчику лучше не знать.       — Я никогда раньше не держал на руках детей, — добавил Томмен. — Я всегда был самым маленьким.       — Никогда?       Томмен лишь кивнул. Кейтлин немного удивилась: все ее дети успели подержать на руках младенцев — даже Рикон. Роббу всегда нравилось брать детей на руки; он любил ощущать себя большим старшим братом. Он широко улыбался и со сверкающими глазами наблюдал за новорожденными братьями и сестрами. Она навсегда запомнила, как он впервые увидел Сансу. Ему тогда было четыре; Нед пустил его в спальню, и Робб подбежал к кровати и осторожно подполз к девочке. «Она похожа на меня, - сказал он, а потом стал очень серьезным, какими не бывают дети в его возрасте. — Я стану ей лучшим старшим братом. Обещаю. Я не дам никому ее обидеть.»       Кейтлин не знала, помнил ли Робб это обещание, когда не стал обменивать Цареубийцу на Сансу и Арью или когда узнал, что сестру заставили выйти замуж за Тириона Ланнистера.       — Вот бы Мирцелла была здесь, — сказал Томмен, отдавая младенца Кейтлин. Он грустно посмотрел на нее, но потом глянул на мать и постарался скрыть это. — Тайсон похож на куклы, с которыми она играла.       — Томмен, — сказала королева-регент. — Кажется, тебе пора на занятия.       — Но от мейстера Пицеля воняет, — надулся мальчик.       — Не капризничай, — сказала Серсея, и Томмен тут же прекратил возражать. Один из королевских гвардейцев, сир Осмунд Кеттлблэк, открыл дверь и увел короля из комнаты, оставив двух женщин наедине.       Как только король ушел, Кейтлин повернулась к яслям и полностью сосредоточилась на ребенке. Тайсон был тихим — даже тише Сансы. Иногда это ее пугало; она постоянно боялась, что он не дышит, но всегда оказывалось, что младенец спит или играет с игрушками, висящими над ним.       — Ты всего лишь ценная пленница, — процедила Серсея. — Шлюха, которая может родить моему отцу наследника.       — Ну, даже если я шлюха, мой сын унаследует Утес Кастерли, — ответила Кейтлин, поворачиваясь к падчерице и холодно смотря на нее. Мейстер Варден уже осмотрел и ее, и Тайсона, и сообщил, что они оба в полном порядке, так что ей можно было не бояться Серсеи. Стресс уже не навредит ее здоровью. На самом деле, Кейтлин даже ждала этого момента, готовясь впиться в королеву-регента такими же острыми когтями. Мать сделает все, чтобы защитить свое дитя.       — Ты даже не дворянка, — усмехнулась Серсея. — Быть Талли не лучше, чем бастардом.       — Возможно, ты забыла, — с холодной улыбкой сказала Кейтлин. — Но я замужем за твоим отцом. Я — Ланнистер.       — Ты никогда не будешь Ланнистер, — прошипела Серсея, подходя к ней. — Как и твой сын.       Кейтлин не дернулась, ничего не сказала и даже не моргнула, продолжая улыбаться. Это лишь сильнее раззадорило Серсею. Но кем она была в сравнении с лордом Тайвином? Если уж муж больше ее не пугал, то падчерица и подавно. Теперь Серсее ее не одолеть. Она слишком долго пробыла в логове льва, чтобы чего-либо бояться. Прошел почти год с их с Тайвином свадьбы, и Кейтлин стала намного сильнее. Заметив это, Серсея сказала:       — Твой сын — лишь последствие войны, а ты — трофей, — и она ушла из комнаты, громко хлопнув дверью.       Шум разбудил ребенка, и он расплакался. Кейтлин вздохнула и опять взяла его на руки. Он практически сразу притих, прижавшись к ее груди. Смотря на затихшее дитя, Кейтлин не могла не задуматься над словами Серсеи. В них было зерно правды. Ее действительно вынудили выйти замуж за Тайвина, чтобы подавить восстания и родить ему наследника.       Но как такое мирное дитя может быть последствием войны?       Дверь открылась, и в комнату вошел Тайвин, на удивление уставший. Ей не стоило спрашивать, что случилось, — он опять весь день провел либо на заседаниях Малого Совета, либо с новым мастером над монетой. Все шло не так гладко. Казна была истощена и задолжала Ланнистерам больше золота, чем было у всех жителей Вестероса.       — Как он? — спросил Тайвин.       — Ну, — ответила Кейтлин. — Мейстер Варден осматривал его этим утром и сказал, что он совершенно здоров.       Хотя Тайвин не изменился в лице, Кейтлин казалось, что его взгляд смягчился. Предпоследний его сын родился уродцем и убил собственную мать. Слышать, что эти роды прошли почти что безболезненно, было несомненно приятно, и Кейтлин знала, что внутренне он все же счастлив.       — А ты?       Она посмотрела на него.       — Я в порядке, милорд. Устала, вымотана, но в порядке, — она улыбнулась ему. — Хотите подержать сына?       Тайвин с сомнением посмотрел на ребенка в ее руках. Кейтлин не в первый раз задумалась о том, каким он был, когда родились остальные его дети. Она и не сомневалась, что Тириона он никогда не брал на руки, но, скорее всего гордился, когда появились Джейме и Серсея. Он помогал Джоанне? Он смотрел на Серсею и говорил, какая прекрасная дочь у нее родилась? Он гладил волосы Джейме и радовался, смотря на своего наследника? Каким отцом он был, пока не лишился Джоанны?       — Нет, не думаю, что это к лучшему, — наконец ответил Тайвин. Кейтлин лишь закатила глаза.       — Что это должно значить? Ты либо хочешь, либо не хочешь подержать сына. Тут нет ничего к лучшему или худшему, — она протянула ему сына и выжидающе посмотрела на него. — Возьми его. Он — твой сын, твой наследник; он должен знать, кто его отец.       Тайвин осторожно взял младенца на руки, будто бы меньше всего в жизни хотел этого. Она нежно показала ему, как правильно держать сына. Да, он уже давно, очень давно не брал детей на руки. Кейтлин сомневалась, что после смерти жены он проявлял хоть какие-то теплые чувства к племянникам или внукам. Она медленно отошла от него, чтобы он мог постоять с сыном в одиночестве. Почему-то она боялась, что младенец заплачет, но он лишь спокойно смотрел на Тайвина своими огромными синими глазами.       — Видишь, — сказала она, почему-то с гордостью улыбаясь. — Все не так плохо. Думаю, ты ему нравишься.       На лице Тайвина появилась тень улыбки. Кейтлин заметила ее. Она знала, что он улыбнется своему сыну.       И в этот момент Тайсон завыл, как раненый зверь.       Тайвину тут же стало не по себе. Кейтлин подбежала к нему, и Тайвин практически впихнул младенца ей в руки. Она прижала сына к груди, потерла его по спине и подула на него, пока ребенок не успокоился. Как только он уснул, она положила его в ясли. Повернувшись к мужу, она заметила, что тот виновато (но со смехом в глазах) смотрит на нее.       — Я и забыл, какие они громкие, — пробормотал Тайвин.       — Скоро он к тебе привыкнет, — уверила его Кейтлин. — Если часто брать его на руки, он не будет так плакать.       — Серсея плакала часами, пока ее не начинали убаюкивать, — сказал Тайвин. Кейтлин могла представить, как маленькая девочка плачет в колыбели, пока к ней не подбежит служанка или даже мать. Лиза была такой же. Как только мать забегала в ее комнату, сестра замолкала и просила рассказать ей сказку на ночь. Эдмур никогда не звал мать — он просил, чтобы к нему пришла сестренка Кейтлин. — А плач Тириона слышали даже в Пентосе.       Он так редко рассказывал о прошлом и его детях — особенно Тирионе — что Кейтлин не знала, как на это реагировать. Его рассказы распаляли в ней интерес. Хоть она и говорила себе, что это не так, ей всегда хотелось узнать больше. Она никогда не расспрашивала его о прошлом, но в моменты, подобные этому, он говорил фразу или две, и она могла размышлять над ними часами. Тайвин слегка сжал ее руку, и Кейтлин посмотрела на него.       — Мейстер Варден сказал, когда нам можно будет вновь спать вместе?       Кейтлин невольно покраснела от его прямоты.       — Не терпится сделать мне еще одного ребенка?       — Прошло больше семи месяцев, — с ноткой разочарования в голосе ответил Тайвин. — Я… Скучал по тебе.       Кейтлин резко вздохнула и посмотрела на их переплетенные пальцы.       — Пусть пройдет восемь. Роды прошли успешно, но не без сложностей. Он сказал, что нам нужно быть терпеливее и осторожнее, чтобы не навредить мне, — она замолчала и прикусила губу — похоже, это уже вошло в привычку. Она и не помнила, чтобы делала так до приезда в Королевскую Гавань. Иногда она зажевывала губу до крови, и служанки вечно укоряли ее за это. — Я думала, что после рождения сына перестану что-то значить для тебя. Я думала…       — Что я отошлю тебя в Утес? — он говорит почти что нежно, так не похоже на него. Она кивнула. — Миледи, ты значишь для меня куда больше. Возможно, ты единственная во всей Королевской Гавани, с кем мне нравится проводить время.       Было сложно описать, как обрадовали ее эти слова, сложно сказать, должна ли она вообще радоваться им, поэтому Кейтлин решила, что думать об этом совершенно не стоит.