Семья

Трафальгар Д. Ватер Ло сильно нервничал. Он топтался на пороге комнаты Коразона, переминаясь с ноги на ногу, и тщательно взвешивал каждое своё слово. — Здравствуйте, Кора-сан, не желаете побыть моей жертвой? Нет, не так. Кора-сан, я давно не практиковался и не делал инъекций, можно мне потыкать в Вас иголкой? Дурак! С чего я взял, что он вообще согласится? Кто захочет просто так дать свою вену или...? На бледных щеках Ло заиграл румянец. Про основное место для внутримышечных инъекций мальчик думать категорически не хотел, особенно если речь шла о Росинанте. Когда у него, Трафальгара, в последний раз был больной? Казалось, в далёком прошлом, когда отец разрешал ему делать простейшие манипуляции. Сейчас мануальные навыки притупились, что вызывало внутри Ло протест и недовольство по отношению к себе. Любому бы другому Трафальгар засадил иглу на всю длину, даже не задумываясь, и при этом ощущая неописуемое удовлетворение, но с Коразоном всё было иначе. С ним Ло хотел быть бережным и осторожным. Кора-сан и так сам для себя наказание! Он вечно сшибал углы, не вписывался в повороты, получал ожоги, и травмировал нос при встрече с полом, а о многочисленных синяках Ло вообще решил не вспоминать! «Я должен закрепить основы, чтобы лечить Кору-сана, какие бы раны он не получил!», — твёрдо решил мальчик и протянул руку к двери, как она неожиданно распахнулась. На пороге, овеянный ореолом розовых перьев, стоял Донкихот Дофламинго. Он не сразу заметил мальчишку где-то далеко внизу, пока случайно не задел его ногой. Ло чертыхнулся и упал. Его тщательно собранная сумка загремела медицинским оборудованием. Дофламинго осмотрелся, а только затем взглянул себе под ноги. Увидев Ло, он широко усмехнулся, и, подобно хищной птице, которая в стремительном броске вниз выставляла вперёд острые когти, протянул руку и поставил свою невольную жертву на ноги. Ло фыркнул и лишь зыркнул из-под низко натянутой шляпы большими злобными глазищами, как маленький щенок перед большой собакой. — Решил проведать моего брата? Какой преданный ребёнок. Только учти, малыш, он слегка в не лучшей форме, — самодовольный оскал Донкихота-старшего поселил в сердце Трафальгара тревогу. — Не в лучшей? Что это значит? — Фуфуфу. Подрастёшь — узнаешь. Возможно даже с обожаемым Коразоном. Я не жадный. Дофламинго отошёл в сторону, уже предвкушая предстоящее действо. Покои Росинанта оказались мрачным местом, по крайней мере, воспалённая фантазия Ло уже рисовала картины кровавой расправы. В глубине послышался стук — с кровати на пол, завёрнутое простынёй, упало тело. Ло вздрогнул и подался назад, но замер, спиной ощутив Дофламинго, который явно не собирался оставлять пути для отступления. Трафальгар прижал к груди сумку и тихо позвал: — Кора-сан? Комок из простыни вздрогнул и завился. Ло ожидал увидеть что угодно, но Росинант, наконец-то освободившийся от пут, выглядел вполне обычно. По крайней мере, при таком освещении всё казалось стандартным. — Ох, зачем же сидеть в темноте? — предвкушающе сказал Дофламинго. Он потянулся к выключателю, напрочь игнорируя все протестующие жесты Росинанта. Щелчок и Ло прищурился от яркого света. Когда его глаза наконец-то привыкли к освещению, он невольно охнул. — Кора-сан, что случилось!? Росинант, неловко пытавшийся закутаться в простыню, неожиданно замер и злобно зыркнул на Дофламинго. Тот лишь усмехнулся и легко двинул пальцами, заставив брата раскрыться. Синяки, царапины, пёстрые засосы — всё смешалось в бешеный коктейль на бледной коже. Ло смотрел на Коразона долго и пристально, даже не моргая. Он ощутил, как склонился над ним Дофламинго. Розовые перья тихо зашуршали. — Нравится? Однажды и ты сможешь так сделать. Думаю, наш горячо любимый Коразон с удовольствием согласится, а пока его радушием пользуюсь я. Ло нервно проглотил вязкую слюну. Ему было страшно. Росинант выглядел болезненным. Ему будто бы было больно. У Трафальгара едва ли не навернулись на глаза слёзы. — Зачем Вы побили Кору-сана? — Побил? — Дофламинго на миг замер и неожиданно громко рассмеялся. — Из рукоприкладства, малыш, присутствовали разве что шлепки, и Коре-сану было совсем не больно. Как раз наоборот. Взгляд Росинанта стал тяжёлым. Дофламинго ощутил, как напряглись его нити. Удерживать брата становилось с каждой секундой всё сложнее и сложнее, поэтому Минго пришлось отступить. Он опустил руку и усмехнулся. — Не злись, Коразон. Уже ухожу. Поправив на плечах шубу, Дофламинго медленно закрыл дверь. Росинант до последней секунды смотрел в стекла его совсем не прозрачных очков и выдохнул, когда тихо щёлкнул замок. Ло стоял посреди комнаты совершенно подавленный. Росинант выдохнул и поднялся, стараясь скрыть следы ночной страсти за белой простынёй. Он молча проплыл в смежную ванную и вышел спустя полчаса, уже изрядно посвежевший. На ходу застёгивая пуговицы рубашки, Коразон искал взглядом Ло. Тот обнаружился в кресле. Он сидел, прижимая к груди сумку, и натянув шапку едва ли до самого носа. Росинант осторожно присел на подлокотник кресла. Они провели в молчании несколько минут. — И давно Вы...? Коразон вздрогнул и потянулся за сигаретами, но вспомнив, как начинал кашлять Ло, остановился на полпути и лишь пожал плечами, ощущая себя крайне неуютно под напором этого осуждающего взгляда. — Ты уже понял? — Сложно не понять, Кора-сан. Я ведь уже взрослый. Росинант не ответил. Двенадцать лет — это не так уж и много, но Ло явно был умён не по годам, правда, объяснить ситуацию проще не стало. Коразон ощущал чувство вины и сгладить его не могла даже гордость за такого головастого пацана. — Практически с моего возвращения в семью, — Росинант запустил пятерню в волосы, растрепав их, — прости за эту сцену. Больше всего на свете Дофи не любит делиться. — Он ревнует Вас ко мне? — удивился Ло. Коразон пожал плечами и через некоторое время кивнул. Показательное выступление было похоже на сцену ревности, но Росинант не дал себя обмануть. Ревнуй Дофи по-настоящему, Ло бы лежал на пороге комнаты, нарезанный, как колбаса для сандвичей. Демон бы не позволил увидеть свою добычу обнажённой, со следами плоских утех на бледной коже. Нет, Дофламинго бы убил всякого, кто посмел бы задержать на Росинанте взгляд больше пяти секунд, а тут после такой живописной картины Ло спокойно позволили жить дальше. Великодушие? Жалость к ребёнку? Чушь и вздор! Дофламинго были неведомы подобные чувства. Он был от них слишком далёк. Напрашивался лишь один вывод: однажды Небесный Якша был не против поразвлечься с Трафальгаром, а, быть может, устроить небольшую домашнюю оргию и с его, Росинанта, участием. От подобных мыслей Донкихот-младший случайно прикусил губу и болезненно замычал, по-детски закрыв рот ладонью. Ло тут же тихо захихикал. — Не смейся надо мной! — обижено пробурчал мужчина, но смех стал лишь громче. — Кора-сан такой неуклюжий. Неудачник! — Эй! Не потешайся над взрослыми! Вот сейчас накажу тебя и будешь обижаться! — Не накажете! — самодовольство и уверенность Ло невольно выбили Росинанта из колеи, а следующие слова — вогнали в краску. — Вы же меня любите! Коразон фыркнул и отвернулся, пряча улыбку. Настанет день, когда они смогут дышать спокойно, и за спиной перестанет маячить тень, зловеще шелестя розовыми перьями. А пока они просто будут наслаждаться обществом друг друга, в ожидании того самого чудесного момента.