***
Разговор с Моблитом никак не выходил из головы, ибо перспективы вырисовывались совсем не радужные. Всю жизнь быть на волоске, желать героина, но сопротивляться. Зачем тогда вообще все это, если в итоге придётся отказываться, отчаянно желая? И что я должен найти такого, что по кайфу могло бы переплюнуть героин? — Имир, Криста, как вы планируете справляться с желанием ширнуться? — девушки, игравшие в карты, удивлённо уставились на меня. — Мне необходимо заботиться о Кристе. Я не могу позволить нам окунуться в этот кошмар снова, — не отрываясь от игры, ответила Имир, а Криста закивала, очевидно, поддакивая. — Самый простой способ, Йегер, найти, ради кого держаться. И, прости, конечно, но это не родители. Они нас любят, и мы их тоже, но мы не привыкли, что их жизнь зависит от нашей, хотя это, безусловно, так. Но родители живут по принципу «детей не выбирают», а мы и рады пользоваться тем, что от нас не откажутся, — отбив последние три карты, Имир умело вывела игру в ничью, хотя в свой предыдущий ход легко могла завалить Кристу. — Нужен кто-то, кто за тебя будет нести такую же ответственность, какую ты за него. И, самое важное, ради кого ты готов терпеть, — я не надеялся, что Имир ответит серьёзно, но все же в груди приятно покалывало от такого трепетного и бережного отношения к хрупкой и нежной Кристе. — Спроси у Фарлана, и он скажет, что для него стимулом будет Изабель с малышом, которого она носит. Конечно, это не единственный способ и не стопроцентно работающий, но, думаю, что люди, которых мы любим, — лучший наркотик. И не менее опасный. Криста, у нас новый козырь. Черви же были в прошлом кону, — Криста очень мило злилась, объясняя, что сердечки именно сейчас. — Да нет же! Сейчас пики! — Имир закатила глаза. — Хорошо, давай черви, — какое-то время девушки сосредоточенно играли, ни на кого не обращая внимания. А потом раздался радостный писк. — Ты победила, молодец. Криста радовалась как маленькая и, утешая, обняла Имир. — Она любит побеждать. Так что у каждого свои методы, Йегер. Ну, а ты просто можешь пойти и подрочить, — от той серьёзной Имир не осталось и следа. Она опять одарила меня ухмылкой и намекающе поиграла бровями. — Надоела, — я глубоко вздохнул и поспешил их покинуть.***
— Одно неверное движение, и я выкину тебя из машины, — Леви не был агрессивен. Он просто был невероятно уставшим. — Хотя это вряд ли тебя расстроит. В общем, если мне что-то не понравится, ты больше не увидишь Хоуп. И мне будет плевать, что ты нуждаешься в ней, Эрвине или ещё ком бы то ни было. Я виновато кивнул, прекрасно понимая, что с моей стороны не избежать провокационных действий, как бы я ни старался, и залез в салон. — Новая машина? — мы проехали уже достаточно большое расстояние молча, а я все не знал, за что зацепиться, чтобы заговорить. Наконец, я понял, что Леви поменял автомобиль на более дорогой и комфортный. — Да, кажется, я решился на эту покупку в состоянии аффекта, — мужчина ответил, не отрываясь от дороги, но в голосе абсолютно не чувствовалось раздражение. — Я отдал за неё почти все свои накопления. Не знаю, что на меня нашло. — Но ты ведь рад, что решился на это? — я старался вести беседу непринуждённо, но Леви все равно периодически на меня подозрительно косился, ожидая, что я выкину что-нибудь эдакое, что доведет его до инфаркта. — Пока не решил, но, думаю, что рад. Я много времени провожу за рулём, мотаясь от клиники к клинике. Особенно в выходные, — захотелось сыпать вопросами, которые хоть немного приоткрыли бы завесу тайны, коей являлся Леви. Но я понимал, что нельзя. Если напрямую интересоваться, то приоткрытая шкатулочка тут же захлопнется. — А я не умею водить. Что-то не было времени научиться, хотя отец иногда давал порулить, — я грустно улыбнулся, вспоминая дни, когда ещё не успел ничего испортить. Опять накатила тоска по родным и жгучее желание оказаться дома на ужине, куда я непременно пригласил бы Микасу, Армина и Жана. Резко пропало желание продолжать разговор, и я решил считать количество деревьев за окном, каждый раз сбиваясь на первой десятке. Это начинало раздражать, потому что навязчивая мысль, что я должен дочитать хотя бы до ста, основательно засела в голове. — Ты не мог бы ехать помедленнее? — Укачивает? — Леви плавно сбавил скорость и мельком глянул на меня. — Просто не успеваю считать. Деревья проплывают слишком быстро. Хочу до ста. Я ожидал упрёков или чего-то вроде, что от меня такой бред не в новинку, но Леви лишь начал ехать чуть ли не с черепашьей скоростью. Такая внимательность с его стороны больше давила, чем радовала. Я чувствовал себя собакой, у которой перед носом машут сочным куском мяса, а потом убирают в холодильник — пахнет приятно, выглядит желанно, но на вкус не попробовать. Я решил сосредоточиться на деревьях и отбросить лишнее, но даже на медленной скорости преодолеть порог в пятнадцать не выходило. От нервов, которые начинали сдавать, руки зачесались, а в нос забился запах травки, которого тут точно быть не должно. Вдыхать воздух становилось все сложнее и сложнее. Такого приступа я не испытывал уже достаточно давно. — Йегер, что такое? — я хотел ответить, но не смог. Аккуратно вырулив на обочину, Леви повернулся ко мне и, быстро оценив ситуацию, начал помогать справиться с приступом. — Спокойно, дыши не торопясь. Не вдыхай глубоко, вот так, — он начал дышать медленно и громко, чтобы я смог подстроиться под его ритм. Я старался вдыхать, но закашлялся, согнувшись пополам. — Сядь ровно и старайся сдерживать кашель. Давай, Эрен, у меня нет здесь ингалятора. Он вышел из машины и открыл дверь с моей стороны. — Так, давай расстегнем верхние пуговицы, — я задыхался и вообще не соображал, что происходит. Леви расстегнул мне рубашку и открыл бардачок. Я видел, как недовольно сузились его глаза, когда он не нашёл там антигистаминных препаратов, но затем он посмотрел на меня, и почему-то это немного успокоило. — Эрен, все ведь хорошо. Почему же ты задыхаешься? — было похоже, что он спрашивает у себя, но я не мог ответить, только смотреть и свистеть лёгкими. Внезапно захотелось встретиться с мамой. Я так давно её не видел. Самое ужасное, что фоном к светлым мыслям о матери мелькала едва заметная тень желания снова ощутить кайф. Мне стало казаться, что если не сделать инъекцию, то я просто задохнусь, так ни с кем вновь и не увидевшись. Дыхание стало громким и частым, лёгкие болели так, словно мне прострелили одно из них, а, может быть, даже оба. Я пытался что-то сказать, но получались только какие-то невнятные звуки. Глаза заслезились ещё сильнее, отчего я видел только размытый силуэт перед собой. Стало страшно, и я начал тянуть к нему руки, но их толкнули обратно и дверь захлопнулась. — Понятно, сами мы не справляемся. Значит, едем к Эрвину, — Леви действовал быстро и без паники. Я же только кашлял и молился не отдать душу Господу до момента, когда мы доберёмся до поместья. В один момент я начал надрывно хрипеть, хотя на самом деле пытался кричать. Леви говорил что-то, но я не слышал, потому что заложило уши. Мне хотелось потерять сознание, но почему-то оно меня не покидало. Я чувствовал, что мы едем на слишком высокой скорости, но возможности переживать, что мы умрём от столкновения, не было. Перед глазами был просто какой-то калейдоскоп, в котором взрывались фейерверки, а в ушах шумело, как в эпицентре водопада. Я продолжал хрипеть в попытках разодрать себе горло ногтями, потому что оно горело. Я не заметил, как мы остановились, но в один момент дверь открылась и Леви вытащил меня из автомобиля, почти неся меня куда-то на себе. Я просто перебирал ногами из последних сил, хотя хотелось рухнуть и молиться, чтобы все кончилось. В итоге меня заставили оседлать стул, оперевшись руками на спинку, и дали секунд тридцать, чтобы прокашляться, затем сильная рука надавила на подбородок, чтобы открыть рот, и понемногу в горло начала поступать горячая вода, в которую уже намешали лекарство. Как ни странно, мне казалось, что ничего более вкусного и спасительного я не пил. Конечно, я пытался выкашлять все, что в меня заливали, но большую часть все же удалось проглотить. Затем мне в рот засунули ингалятор и приказали вдыхать, а затем задерживать дыхание, распылив двойную дозу. Кашель не прекратился, но явно пошёл на спад. Я чувствовал, как мою спину гладили, и это немного расслабляло. Через какое-то время дышать стало легче, хоть в горле и стоял огромный ком. Я уже перестал кашлять, и рука, что меня гладила, тоже остановилась, задержавшись на спине. — Что это было? — мой голос прозвучал сипло и глухо, но Леви понял. — Возможно, у тебя астма. Ее мог спровоцировать героин. Но я не диагност, нужно обследование. Я скажу Ханджи, чтобы проверила. — Но как? Я ведь давно не употребляю. Она чуть не убила меня, — я упёрся головой в костяшки пальцев, все пытаясь привести в норму дыхание. — Не все сразу. Она могла проявиться сейчас, но я не скажу, в чем причина. Возможно, у тебя аллергия на что-то, что было в моей машине, а, может, и на цветение. Уже апрель, может быть, в воздухе витает пыльца, которая не устраивает твои легкие. — Понятно, — сказать что-то ещё сил абсолютно не было. — Как Эрен? — прозвучал глубокий голос Эрвина, но поднять голову, чтобы поприветствовать, я не рискнул, надеясь, что он не обидится. — Уже лучше, лекарство помогает. Эрен, нам лучше поехать обратно, отложим до следующей недели. — Нет! — я выкрикнул в отчаянии, готовый к встрече с Хоуп даже в полудохлом состоянии. — Я должен её увидеть! — Ты даже на ногах не стоишь. Увидишь в другой раз, мне нужно отвезти тебя. Я готов был разрыдаться, но энергии катастрофически не хватало. Мне хотелось отстаивать возможность встретиться со своей лошадкой прямо сейчас, но мой организм подводил. Голова упала на спинку стула и не смогла подняться. — Думаю, тебе в этот раз все-таки стоит принять моё приглашение и переночевать здесь с парнишкой. Посмотри на него, он, скорее, откинется, чем доедет. Я попрошу подготовить вам соседние комнаты, чтобы он был на слуху и виду у тебя. — Я уж боялся, что ты не предложишь, — съязвил Леви. — Нет, мы возьмём ту, большую, где любит жить Ханджи. Эрен ляжет на кровать, а я переночую на диване, — я слушал их диалог и пытался вставить, что все в порядке и я не хочу спать, но, так и не узнав итогового решения, погрузился в сон.***
Меня разбудила неотложная потребность сходить в туалет. Я лежал с закрытыми глазами и размышлял, что, возможно, стоит подождать утра, потому что вставать не хотелось. Но все же глаза открыть пришлось. Я был в огромной комнате, где все стены были заставлены книжными шкафами. Кровать оказалась нереально огромной — на ней спокойно могли уместиться ещё человек пять. Свет исходил от маленькой настольной лампы, отчего детально рассмотреть помещение не получалось. Я заметил, что всего в комнате три двери, и предположил, что одна из них точно должна вести в уборную. Так и оказалось, угадать мне удалось с первого раза. Справив нужду, я подумал, что неплохо было бы ещё и попить. Я мог сделать это с помощью умывальника, но хотелось обследовать территорию вне комнаты, хотя и тут было ещё на что посмотреть. Я плохо помнил, что предшествовало моему сну, но урывками все же собрал мозаику: кажется, я закашлялся в каком-то мощном приступе, Леви быстро довёз меня до Эрвина и, вроде бы, он предложил нам остаться. Похоже, что Леви согласился. Я уже спускался по лестнице, когда услышал голоса за дверью, где, скорее всего, находилась либо гостиная, либо кухня. Там точно были Леви и Эрвин. — Тебе стоит все-таки ненадолго откинуть свои задеревеневшие принципы и попробовать что-то новое. Всю жизнь одному скучно, — Эрвин говорил спокойно, не назидательно, просто выражая свое мнение. — Поэтому ты всю жизнь один, — Леви явно не нравилось, к чему клонит его друг. — Я рассказал тебе не для того, чтобы ты подрабатывал свахой, а чтобы посоветовал, как отделаться малой кровью. — Мне все же кажется, что как раз-таки наоборот. Я знаю, как ты умеешь обрывать связи, если тебе это нужно. Ты хочешь держать мальчишку рядом, мучить его и себя, но не брать за него ответственность, пытаясь сейчас убедить меня, а заодно — и себя, что оно тебе не надо. — Я и так за него ответственен, Эрвин. Я его лечил, а сейчас катаю на своей машине до тебя и обратно. — Не придумывай. Ты понимаешь, о чем я. Ответственность перед клиникой и его родителями — это не ответственность перед собой, Леви. Не надо бояться, что привяжешься к нему. Это нормально. Ты ведь дружишь со мной и Ханджи, и тебе это никак не мешает. Тоже привязанность. — Это же абсолютно другое. Что вообще за дурацкое сравнение? Эрен — мальчик с искалеченной психикой, очень ранимый и… — И похоже, что очень в тебя влюблён. На мой взгляд, вы прекрасно дополняете друг друга. Он, в противовес тебе, очень эмоциональный и открытый. Еще отчаянно смелый, раз признался в чувствах такому жуткому типу, как ты. — Прекрати вести себя, как женщина, и выдавать эти ванильные фразы, — я улыбнулся, почти увидев, как Леви закатил глаза. — Мне не хочется его оставлять, но как ему помочь я не знаю. Он очень упорный, но не там, где надо. И я понятия не имею, как перенаправить его внимание. — Ты прекрасно знаешь, как, — скорее всего, на это Леви опять закатил глаза. — До встречи с ним я даже не подозревал, что мне может понравиться парень вдвое младше, чем я. Еще хуже, что он, наверное, тоже не подозревал, что может запасть на мужика. Это все неправильно. Я мечтал к тридцати годам начать планировать семью, а мне уже перевалило, и я мечтаю о мальчишке, которого нужно вытаскивать из самого топкого болота. А что скажут его родители, если, допустим, я окончательно лишусь ума и пойду на поводу у Эрена? Не думаю, что их обрадует облик потенциальной невесты единственного сына, которая вовсе не невеста и вообще не девушка. Ощущение, что я попал в какой-то дурацкий спектакль. — Ты что, назвал себя невестой? — глубокий смех хозяина поместья обволакивал. — Иди нахер, Эрвин. Я решил, что услышал достаточно, и пошел в предоставленную мне комнату. По пути обратно я немного внимательнее рассматривал окружающий антураж. Эрвин явно не бедствовал, что в принципе было очевидно с первой встречи: кругом все было из темного дерева, но я не разбирался в этом, поэтому не смог определить какого. Скорее всего, это был дуб. Вообще, стены не особо были обременены чем-то вроде картин, но на них было много светильников. Лампочки тускло горели, царила какая-то таинственная атмосфера, и вообще, здесь я ощущал себя как в каком-нибудь кино. Эрвин — это тот человек, с которым я вряд ли бы столкнулся, не попади в клинику, и тем более не оказался бы у него дома. Через какое-то время стало ясно, что я не помню, откуда пришел. Этот дом был огромным и трехэтажным. Ощущение, что я героиня «Дневников вампира», не покидало, поэтому нужно было придумать что-то для нее несвойственное. Я подумал, что в таком огромном особняке определенно должна быть живность. Раз у Эрвина есть лошади, то собаки или коты уж точно должны быть. Здравая мысль, что они могут жить на улице, меня не посетила, поэтому я начал ходить по коридорам с характерным «кс-кс-кс», в надежде, что откуда-нибудь кто-нибудь вылезет, чтобы составить мне компанию в этих блужданиях. — Ты почему не в постели? — похоже, что кто-нибудь все-таки вылез. Тоже с кошачьими глазами, кстати, и тоже подкрался незаметно. — Искал туалет, — эта отговорка работала всегда, когда ты пойман там, где не должен находиться. Я выучил это еще, наверное, в начальной школе, когда отец или мать не обнаруживали меня в комнате после отбоя. — Нашел? — он изогнул бровь, как делал всегда, когда считал услышанное бредом или ложью. — Нашел. Но сейчас не могу вернуться в комнату, из которой вышел, — я даже покивал для убедительности. — Наверное, потому, что ты на другом этаже. Кстати, можешь не пытаться искать здесь котов. У Эрвина на них адская аллергия, о которой мы узнали, когда Ханджи решила не оставаться в долгу за жеребенка и приперла ему на День рождения бездомную кошку с котятами, — Леви неодобрительно покачал головой, вспоминая. — Иногда мне кажется, что она — самый опасный в мире человек, ибо более непредсказуемых я не встречал. Хотя ее предсказуемость в ее непредсказуемости, — он мотнул головой, как бы запутавшись. — Идем, — развернулся и пошел в сторону лестницы. Я следовал за ним, чувствуя неловкость после услышанного разговора. Каждый раз мне попадаются подтверждения его симпатии, о которой он отзывается, будто о каком-то балласте. Можно было заметить невооруженным глазом, что ситуация его тяготит не меньше, чем меня, и мы, как заложники ситуации, так и идем, соприкасаясь плечом к плечу, но не беремся за руки. Мы подошли к двери, и он пропустил меня вперед, прикрывая за собой. — Стоило отойти на полчаса, и ты, конечно же, кинулся искать приключения. Туалет за той дверью, — он указал как раз туда, куда я ходил. — Но я уверен, что ты нашел его в пределах комнаты. Я знаю, что ты любишь гулять после отбоя, Йегер. Я пожал плечами и рухнул на кровать. Спать не хотелось, но Леви явно не был настроен дать мне обследовать дом. — Что будем делать? — Что значит «что будем делать»? — вопрос ему явно показался глупым, и это означало, что ответ мне не понравится. — Ты сейчас залезешь под одеяло и отправишься на встречу с феей-крестной. А я лягу на диван и буду ждать утра, когда мы сможем отсюда уехать. — А мы можем покататься перед отъездом? Хотя бы просто навестить её? — было бы глупо провести тут время, не посетив конюшню. — Хорошо, но только если сейчас ты ляжешь и уснёшь, — Леви любил эти компромиссы вроде «хорошо, мы сделаем это, если сейчас ты поступишь так, как я хочу». — Но ведь я не хочу! — Почему ты так быстро переходишь на крик? — Леви определённо начинал злиться, и вероятность уехать завтра без желанной встречи с Хоуп выросла. — Я хочу спать, идёт? — он подошёл к двери, закрыл её на замок и вытащил ключ из скважины. — Делай, что хочешь, но в пределах комнаты и тихо. Как я уже говорил раньше: выкинешь что-то, что мне не понравится, я отвечу тем же, — он сел на диван, снимая наручные часы, а затем — и свитер, оставшись в серой клетчатой рубашке, которая была точно такой же, как моя, но красная. Почему-то мне пришла в голову мысль, что надеть их одновременно было бы очень по-девчачьи и нужно от своей избавиться, дабы избежать такого конфуза. — Ты можешь лечь на кровать, а я переберусь на диван, — Леви испытующе посмотрел на меня, но предложением воспользовался, устроившись с нетронутого края. Он залез под покрывало, лёг на живот и уткнулся лицом в подушку, обняв её руками. — Если твой пропеллер все-таки накроется, ложись спать со своего края. Дурацкий диван, который выбрала Ханджи, жутко неудобный, — сказав это, он сразу же уснул. Получив разрешение не покидать пределы постели, я, естественно, остался лежать, с каждой минутой придвигаясь все ближе. Когда осталось совсем символическое расстояние, дышать стало тяжелее — это было волнительнее и гораздо приятнее, чем приступ, из-за которого мы тут оказались. Было страшно, что на самом деле Леви не спит, и оторвет мне голову, если я его коснусь, но такой возможности могло больше не быть, и я неуверенно положил руку ему на спину. Она оказалась тёплой, что в принципе было ожидаемо, особенно если он и правда спал. Я провел сначала вниз, а потом вверх вдоль позвоночника, пальцами огладил шею и запустил их в чёрные волосы. Перебирать пряди было приятно, но дело было совсем не в том, что они мягкие. Мне бы это понравилось, даже будь они жёсткими, как медная проволока. Леви зашевелился для того, чтобы повернуться ко мне лицом. Наверное, я выглядел как душевно больной, потому что потрясение на моем лице угрожало лишить меня глаз. Леви не спал, и я не мог прочитать по его глазам, насколько сильно сейчас огребу. Моя рука уже затекла, зависнув над его спиной, и я поспешил её убрать. — Кхм, у тебя нитка была на рубашке, решил её… — я опять не в тему хихикнул, подтверждая, что сочинил это на ходу, и начал пятиться на свою половину. — Я знал, что не успею закрыть глаза, и ты начнёшь свои поползновения. Предупреждение, Эрен. Если я опять почувствую твои руки на своем теле, то расстроюсь. Пожалуйста, не огорчай меня, — он уже прикрыл веки, когда я не удержал язык за зубами. — Так неприятно, когда я тебя трогаю? — скрыть обиду не удалось, и я отвернулся, чтобы не попасть под прицел недовольных глаз. — Приятно, но не надо. Мы говорили об этом уже не единожды, а ты каждый раз, как в первый. Эрен, посмотри на меня, — я повернулся, стараясь скрыть часть лица за подушкой. — Ты очень заблуждаешься в симпатии ко мне. Я уверен, что после выписки от твоей привязанности не останется и следа. В клинике ты привык от меня зависеть, а я неосознанно делал всё, чтобы так происходило. Но за её пределами я тебе не нужен. Там ты будешь свободен. Опять я не смог себя контролировать и начал сокращать дистанцию, что напрягло Леви. Я подобрался совсем близко, но он не пошевелился. — Давай просто попробуем, — я шептал, потому что мой звонкий голос мог легко нарушить момент и спугнуть Леви. — Пожалуйста. Если ничего не выйдет, мы сможем это прекратить, — сейчас я чувствовал свою уверенность и его колебания. — Я нравлюсь тебе, а ты нравишься мне. Так зачем усложнять? Я прекрасно понимал, что ему мешает сделать шаг мне навстречу, но все же надеялся сломать этот барьер. Сейчас, в едва освещенной комнате, когда за окном все в объятьях ночи, рамки стерты, а тормоза спущены. Леви перевернулся на бок, подложив руку под голову, и пристально посмотрел на меня, но ничего не ответил. От полумрака его зрачки были расширены, и я понял, что вот оно — топкое болото без шансов выбраться. Если у меня будет возможность смотреть в эти глаза каждый день, то героин уже не будет представлять угрозы. По крайней мере, в тот момент мне именно так и казалось. Я взял его свободную руку, что покоилась на уровне грудной клетки, и переплел наши пальцы. Все конечности начало приятно покалывать, и я ощутил провокационность момента. Мне очень хотелось перейти к более тесному физическому контакту, но я прекрасно понимал, что этот шаг Леви должен сделать сам, чтобы потом не было возможности сбежать, списав все на мою богатую фантазию и нетерпеливость. Но он лежал и никак не реагировал. Просто смотрел мне в глаза и безмолвно просил о чем-то. Я понимал, что ещё чуть-чуть — и мне сорвет крышу, но старался держать все под контролем. — Это же мне не снится? — я все же решил убедиться, что все взаправду, потому что такой фокус от моего подсознания меня убьет. — О чем ты? — Леви тоже старался говорить очень тихо, но, в отличие от меня, делал это вслух. — Я лежу рядом, держу тебя за руку, и ты ещё не сбросил меня с кровати, да и сам никуда не убежал, — играть с огнём было определённо в моей крови. Поэтому я решил подсказать, как можно все испортить, если он сам не додумался. — Мы же просто держимся за руки. Что такого? — он лёг на спину и закрыл глаза, но контакт не нарушил. — Просто спи. Нам завтра рано вставать, времени осталось мало. Можешь не отпускать, если хочешь. Но только сегодня ночью. Может быть, мы не зашли дальше, как мне хотелось, но лёд определенно тронулся.