***
Время тянулось очень медленно до самой осени. Все происходило по обычному сценарию: терапии, завтраки-обеды-ужины, свободное время с ребятами из клиники. Леви меня больше не крал, хотя несколько раз мы выбирались к Эрвину для конных прогулок (к моему счастью, Хоуп больше не болела). С Микасой, Армином и Жаном мы больше не виделись, и если с подругой еще был шанс, то с друзьями вряд ли, потому что они уже уехали, так как вот-вот должен был начинаться учебный год в их колледжах. Да и у меня должно было продолжиться обучение по школьной программе. В августе Леви прошелся по всем палатам, собирая данные о том, кто на какие предметы будет делать упор, и сформировал классы, составив примерное расписание занятий. Пока он этим занимался, я сидел рядом и внимательно следил, как он ловко делал таблицы в экселе. — Языки, значит, хочешь, Эрен? — А? Да, хочу… — я не ожидал вопросов и не думал, что он запомнил, о чем я болтал в один из дней, когда опять проводил время в его кабинете. — И какие языки хочешь? — на меня очень пристально посмотрели, отчего я почувствовал дискомфорт. — Любые, — взгляд Леви стал скептичным. — Ты не думал об этом, да? Тебе сказали, что, возможно, тебе это подошло бы, а ты и рад плыть по течению. Хорошо, — он опять уткнулся в монитор, что-то быстро печатая. — Тебе повезло, что вы с Кристой одногодки и она тоже хочет учить языки. И, какая удача, что она продумала, какие именно. Испанский и китайский. Отлично. Тебе не пора на обед? — Почему ты все время ищешь повод от меня избавиться? — на фоне предыдущей беседы, я придумал себе, что Леви разочарован и из-за этого хочет, чтобы я ушел. Это было глупо, но в некоторых моментах я был чрезмерно мнительным. — Я всего лишь хочу, чтобы ты поел. Ты можешь торчать у меня в кабинете, когда я не занят другими пациентами и сам ты не на терапии, так что побыть со мной на пятнадцать минут меньше не очень и страшно, так ведь? — потрепав меня по волосам, Леви продолжил что-то высматривать в экране. — Хорошо, хорошо, — я встал слишком резко и громко протопал к двери. — Эрен. — Ну, что еще? — я развернулся и недовольно посмотрел. — Я… хотя нет, ничего, иди, — Леви отрицательно мотнул головой и опять отвернулся к экрану. Я закатил глаза и направился в столовую. Хотелось быть дольше, ближе. И чем дальше в моем воображении рисовалось наше совместное будущее, тем мрачнее оно казалось: вначале я думал, что мы всегда будем вместе; затем я представлял, что прихожу домой из колледжа, заказываю еду и жду Леви. А потом понял, что будет очень хорошо, если нам будет удаваться хотя бы выходные вместе провести. Я прекрасно понимал, что если надавлю на него, то он сбросит нагрузку и уменьшит количество часов на работе, чтобы была возможность посвящать их мне. Так мне объяснил Моблит. Но не хотелось превращать Леви в свою сиделку, а расстаться с ним, как я понял, уже никогда не смогу. Поэтому оставалось только надеяться, что все как-то само собой сложится наилучшим образом. Я добрел до столовой, где за столом уже сидели Фарлан, Изабель, Имир и Хистория. Взяв поднос с едой, я пристроился рядом с соседом и начал молча есть. — Эрен, есть новость, — Изабель заговорщически подмигнула и подозвала поближе. Я наклонился к ней через Фарлана. — Нас с Фарланом выписывают через неделю, представляешь? Я не представлял. Для меня Фарлан и Изабель уже стали неотъемлемой частью жизни здесь, стали семьей. Я был в полном шоке, и вряд ли мое лицо выражало хотя бы процент радости, которую я должен был испытывать, узнав такую замечательную весть. — Не рад за нас? — приятный голос соседа разбудил сознание, и я перевел взгляд на Фарлана. — Конечно, рад! Спрашиваешь еще… Просто не представляю, каково тут без вас будет, — я хлебнул морс, чтобы хоть немного ослабить давление кома в горле. — Думаю, тебя тоже скоро выпишут, так что увидимся за пределами, — Фарлан по-дружески приобнял меня за плечо, и я уже готов был расплакаться, но спасибо Имир, которая влезла и перевела всеобщее внимание на поздравления молодой пары.***
— Одному в комнате скучно, — я лег головой на стол Леви. — Их так быстро выписали. — Они были здесь больше года, Эрен, — Леви продолжал читать свои заумные журналы. — Как тебе школа? — Отлично, все нравится. Преподы отличные, особенно по языкам. А когда меня выпишут? — Когда посчитают нужным. — Я уже готов. — Ханджи и Моблит так не считают. — А ты? Леви все же отвлекся от увлекательного чтива и посмотрел на меня. Какое-то время помолчав, он опустил взгляд на страницы и продолжил свое занятие. — Меня это не касается. Я не твой врач, так что все вопросы не в мою кассу. Я поднялся на ноги, зашел за кресло, в котором сидел мужчина, и положил руки ему на плечи, аккуратно массируя. Я ожидал, что меня попросят остановиться и убраться куда подальше, но Леви прикрыл глаза и откинул голову, упершись затылком в мой живот. Он выглядел умиротворенным и расслабленным, хотя пальцы ощущали, как напряжены его мышцы. — Раньше мама, когда я у нее что-то просил, просила сделать массаж, и тогда она, якобы, подумает. Папа показал пару приемов, как сделать так, чтобы шанс на отказ был меньше. Леви улыбнулся и, взяв мою руку, поцеловал запястье. От такого до сих пор перехватывало дух, потому что он редко позволял себе что-то подобное. — Что-то не так? — он приоткрыл глаза, немного щурясь. — Почему ты разрешаешь мне проводить так много времени с тобой? Думаешь, этого никто не видит? — на этот вопрос мужчина глубоко вздохнул и задумался, снова прикрыв глаза. — Конечно, все догадываются, что что-то между нами есть. Но ведь никто свечку не держал, так? Может, мы с тобой лучшие друзья и вместе смотрим аниме. Никто ведь не знает, а догадки пускай так и остаются догадками. — Ага, — я кивнул. — Но мы ведь не будем скрываться вечно? — Эрен, давай не будем загадывать наперед. Время покажет, как нам стоит себя повести. Я промолчал, хотя на языке вертелся мерзкий вопрос о том, что, может быть, Леви все еще во мне не уверен, но я оставил этот разговор до лучших времен.***
С начала сентября прошла уже пара месяцев. За это время я пару раз виделся с родителями, когда они приезжали навестить меня, один раз даже с Микасой; а в основном мы были заняты учебой, чтобы окончить год экстерном до того, как нас выпишут, и постараться влиться в бешеный темп жизни за стенами. Я старался изо всех сил, впитывал в себя всю информацию, что доносили до нас учителя. Мы с Кристой и Марко усиленно налегали на языки, добившись немалых успехов в их изучении. С Леви часто видеться не получалось, потому что я постоянно был на занятиях, а потом убивал время на огромные домашние задания. Чаще всего, когда я заканчивал, он уже уезжал домой. Но если задерживался, то я сидел рядом и, в большинстве случаев, клевал носом, за что получал подзатыльники и нравоучения о том, что надо идти спать, если устал, а не засиживаться рядом со взрослыми мужиками. Но в целом мне нравился такой темп, ведь я абсолютно не успевал ни о чем переживать и думать, кроме учебы. Конечно, мне хотелось бы больше времени проводить с Леви, но меня больше вдохновляло наше будущее вне клиники, что заставляло поднажать и приложить все усилия, чтобы доказать, что здесь со мной уже можно попрощаться. Ханджи и Моблит отмечали, что в целом мое состояние, как психологическое, так и физическое, довольно-таки хорошо восстанавливается и оба частично приписывали эту заслугу влиянию Леви. Когда я ему об этом рассказал, он, понятное дело, в своем духе закатил глаза. Периодически, когда я не был убит усталостью, я щебетал о том, как нам будет здорово вместе, на что мужчина только пожимал плечами, не давая мне никакой конкретики. Я же очень надеялся, что все мои планы и мечты осуществятся и я заживу полной жизнью, где единственным наркотиком для меня будут поцелуи Леви.***
Уже подходила пора Нового года, и вся клиника стояла на ушах, желая подготовиться к празднику. Взрослые, дабы не отвлекать нас от подготовки к экзаменам, сами украшали все помещения. — А как мы будем тут отмечать? — Дождетесь двенадцати, порадуетесь полчаса и ляжете спать, — Леви что-то отмечал и переписывал в карточках пациентов. — Вообще-то, так нечестно, мы заслужили праздник. — Вообще-то, готовься к экзамену, потому что, если завалишь, ляжешь спать в девять, — он отвлекся, чтобы бросить на меня строгий взгляд из-под очков, и продолжил что-то строчить. — Ты такой старомодный. Все уже ведут карточки в ноутах, а ты все возишься с бумажками. — Эрен, видишь, как я работаю, не поднимая головы? — я кивнул, хотя он этого не видел. — Ага. — Будь добр, повторяй за мной и прекрати отвлекаться и меня отвлекать. Я показал ему язык, не страшась его реакции, потому что он все равно смотрел в свои записи, и продолжил читать. Информация никак не хотела усваивается, и я раз за разом пробегал глазами по одной и той же строчке. — Аааа! Как же бесит! — я захлопнул книгу так громко, что даже Леви вздрогнул, посмотрев на меня, будучи слегка напуганным внезапным хлопком почти у себя под носом. — Господи, Эрен, если уже нет сил, то иди и отдохни. — Ты же сказал повторять! — Я готов сказать все, что угодно, лишь бы ты меня сейчас не отвлекал. Поэтому сейчас я говорю тебе покинуть мой кабинет и лечь спать. Время как раз подходящее. Я не двигался, раздраженно глядя на мужчину и продолжая сидеть в ожидании, когда он обратит на меня внимание. Наконец он заметил, что я никуда не ушел, и вопросительно кивнул. — Вообще-то, в последнее время мы редко бываем вместе, и я не хочу уходить. Леви подставил ладонь под подбородок и задумчиво на меня посмотрел. — Хорошо, обещаю заглянуть перед тем, как уеду домой, и даже задержаться на час. Но сейчас иди в комнату. Мне срочно нужно доделать кое-что по работе. И я направился в комнату, где было темно и скучно, потому что после того, как Фарлан и Ханнес выписались, я так и жил там один. Вообще, в последнее время в клинику клали девушек и женщин, а парней, которых и так поступало мало, подселяли к другим ребятам. Я вошел, не включая свет, и рухнул на кровать, стараясь не уснуть в ожидании Леви. Но глаза все же закрылись, и я задремал, как мне показалось, всего на секунду. — Эрен, — я тут же подскочил, никак не ожидая, что в комнате могу быть не один, и обнаружил Леви. — Решил тебя разбудить, чтобы ты не орал потом, что тебя все вокруг обманывают. — Я не планировал спать, все нормально, просто глаза прикрыл. А сколько сейчас времени? — Почти час ночи, так что ложись и спи, — Леви уже собрался уйти, но я вцепился в рукав его свитера, отказываясь отпускать. — Как ты поедешь так поздно? Останься. — Нет, не могу. — Тогда хотя бы на время, пока я не усну, — мужчина не двигался, а в темноте трудно было разглядеть выражение его лица. — Ты обещал, что задержишься на час. — Хорошо, засыпай. И лучше бы тебе поторопиться, чтобы мне вообще был смысл уезжать. Леви сел рядом на край кровати. Это меня не устроило, и я утянул его к себе, обнимая за талию и прижимаясь всем телом. Было сложно удержаться, и я поцеловал его, так как в последний раз это было пару недель назад, и то как-то коротко и смято. Я скучал по этому нежному прикосновению к его мягким губам, которое вызывало во мне желание. Мы лежали и просто целовались, пока мне не стало мало. — Я так хочу, пожалуйста, сделай что-нибудь, — я захныкал, требуя особого внимания, надеясь, что он поймет, о чем я. Леви же вновь утянул меня в поцелуй, порывистый и глубокий. Я так увлекся, что даже не сразу почувствовал руку, которая пробиралась через резинку штанов. Но когда меня сжали через ткань, я начал задыхаться, вцепившись в чужие плечи с такой силой, что от прикосновения могли остаться синяки. Слегка приспустив штаны вместе с бельем, Леви обхватил мой член рукой, и от переполняющих чувств я забыл, как дышать. — Поцелуй меня, — мой голос совсем сел, но мне было необходимо, чтобы в меня вдохнули жизнь. Казалось, что все вокруг — сон, потому что так хорошо, как сейчас, могло быть только под наркотиком. Леви целовал и водил рукой по стволу, я же не мог пошевелиться, лишь крепче сжимая его плечи и отвечая на поцелуй. Само собой, меня не хватило на долго, и уже через пару тройку манипуляций я кончил в его руку, приглушенно простонав в чужие губы. Я пытался отдышаться, чтобы что-то сказать, а Леви сосредоточенно вглядывался в мое лицо. Теперь, когда глаза привыкли к темноте, я мог разглядеть его напряжение. — Я люблю тебя, — никогда не устану это повторять, в надежде когда-нибудь услышать, что он меня тоже, но ответом мне послужила небольшая заминка, после которой мужчина отстранился и достал из кармана брюк платок. Он вытер свою руку и встал, чтобы выбросить испорченную ткань. Когда он отошел, я быстро привел в порядок штаны и уставился в потолок, ожидая. — Мне пора ехать, — он все так же смотрел на дверь, а мне все никак не хотелось отпускать. — Мы могли бы помочь тебе тоже решить проблему. — У меня нет проблем. — То есть наши поцелуи и объятия возбуждают только меня? Леви обреченно вздохнул и повернулся ко мне лицом. — Во-первых, это не проблема, раз уж на то пошло. Во-вторых, как мы ее решим? Тоже передернешь мне рукой? — его бровь очень красиво выгнулась, придавая взгляду оттенок моего любимого «ты что идиот?». — Я прекрасно справляюсь и могу подавить это возбуждение, Эрен. — Я знаю другой способ. — Боюсь спросить, какой, — Леви все же взял со спинки стула свое пальто и быстро надел его. — Мне нужно домой, а тебе пора спать, — он подошел и поцеловал меня в лоб. — Я тебя тоже люблю, спокойной ночи, — и ушел, а я так и остался лежать с безумно быстро бьющимся сердцем и потерявшим дар речи от внезапного признания.***
После успешной сдачи экзаменов настала пора новогоднего предвкушения. Приготовления шли полным ходом: комнаты продолжали украшать, закупались продукты для праздничного ужина и ребята готовили друг для друга подарки из подручных средств. Выяснилось, что дежурить в праздничную ночь будут Петра, Оруо, Гюнтер и Ханджи. Признаться, я расстроился, что Леви не будет рядом, но с другой стороны, у меня оставалось больше времени, чтобы придумать подарок. — Как ты будешь отмечать? — мы сидели на диване в кабинете Леви, где я старался отвлечь его. — Скорее всего, лягу спать. Возможно, заедет Эрвин. Не знаю, не люблю праздновать. — А я люблю, это же так весело! — мечтательно вздохнув, я положил голову на плечо мужчине и зажмурил глаза. — Прошлый Новый год вспоминается как что-то нереальное. Я бы очень хотел встретить его с тобой вместе. — Ага, — Леви же перелистнул страницу и продолжил бегать глазами по строчкам. Я ударил его в плечо и направился на выход из кабинета. Меня даже не остановили, хотя надежда никак не хотела умирать, ведь уходить не хотелось. Но он ничего не сказал, и я ушёл в свою комнату ждать завтрашний день, когда начнётся праздник.***
— С Новым годом! — все зажгли бенгальские огни и широко улыбнулись для фотографии на память. К десяти вечера мы все расселись по местам в столовой, где был накрыт праздничный ужин. От разнообразия еды в глазах рябило, но было приятно, что ради нас так постарались. Вечер проходил в дружеской атмосфере. Мы сидели вместе с Кристой, Имир, Бертом, Райнером и Марко и кушали салаты, запивая все детским шампанским со вкусом крем-соды. Все делились планами на ближайшее будущее, так как каждого из нас должны были вот-вот выписать. Мы с Марко и Кристой собирались примерно в одни и те же колледжи на одни и те же лингвистические факультеты, Берт планировал поступить на программиста, а Имир и Райнер хотели устроиться на работу. Выяснилось, что у всех, кто здесь лечится, родители были либо связаны с медициной, либо достаточно обеспечены, так как клиника была далеко не из дешёвых, из-за чего приток людей сюда был весьма ограниченным. Берт рассказал, что Ханнес в прошлом состоял в совете директоров одной из крупных фирм, но наркотики его сгубили. Мудрая жена, откладывавшая деньги и прятавшая украшения, которые он ей дарил, смогла оплатить лечение здесь, пока не оказалось совсем поздно. Стало интересно, чем теперь занимается Ханнес, и я поставил заметку «спросить у Леви». Как-то раз я уже задавал этот вопрос, но на тот момент мужчина проходил адаптационный период и привыкал к большому миру за стенами. Возможно, сейчас он снова работает, хоть и не в совете директоров. Также было забавно наблюдать, как в течение вечера Райнер пытался флиртовать с Кристой, из-за чего ловил убийственные взгляды Имир, а потом и вовсе схлопотал мощный пинок под столом. Криста же только краснела и отводила глаза, стараясь не вступать в провокационный диалог в присутствии подруги. Ближе к двенадцати мы всей клиникой вывалились на улицу и замерли в ожидании салюта. Было довольно холодно, но все только радовались тому, как мороз щипал щеки и пробирался под кожу, в очередной раз доказывая, что все мы живы и, пока что, побеждаем ту напасть, что на нас обрушилась. Я вглядывался в лица ребят вокруг — почти все они были моими ровесниками. Но сейчас в глазах каждого из нас блестела надежда на то, что наше будущее ещё может быть светлым и что прошлое оставит свой отпечаток, но больше не ворвётся в нашу жизнь, хотя Леви в наших беседах неоднократно заявлял, что процент тех, кто вернётся со временем к наркотикам, не мал, но главное — бороться и победить змея в своей голове. Когда начали бить куранты, которые мы услышали из выведенных к окну колонок, Гюнтер и Оруо принялись поджигать фейерверки, а мы все начали загадывать желания. Само собой, я умолял как можно скорее увидеть Леви, почему-то ничто другое мне не пришло в голову. Наверное, в моей жизни все могло исполниться и сложиться лучшим образом, но только если он будет рядом. Я зажмурил глаза, а когда в небе прогремел первый салют, резко распахнул, почувствовав, как руку сжимает чья-то чужая в перчатке. Было невероятно, но моё желание сбылось, и Леви стоял рядом, тоже глядя в небо на разрывающиеся в прекрасной цветовой гамме огни. Для меня же они потеряли всякую ценность, ведь я мог наблюдать переливы красок на бледном лице и смотреть на фейерверк в чужих глазах. — Сюда не закупали много, так что скоро кончатся. Лови момент и смотри, — Леви бросил на меня короткий взгляд и, положив руку мне на голову, направил её в сторону неба. Но меня уже мало что интересовало, ведь я никак не мог поверить, что он здесь, рядом. Сложно было не заметить удивлённый взгляд Имир, плавно перерастающий в ехидный со смыслом «жду подробностей». Но и это сейчас не имело никакого значения. — Что ты здесь делаешь? — Исполняю твоё желание и поздравляю тебя с Новым годом. Ты очень удачно встал позади всех, поэтому мы можем незаметно уйти. Я предупредил Ханджи, так что никто тебя не хватится. Леви повёл меня в сад, а я напоследок обернулся, встречаясь взглядом с Ханджи и Эрвином, который дружелюбно помахал мне. Когда мы дошли до скамьи, Леви отпустил меня и, расчистив её от снега, присел, откинувшись на спинку. — На самом деле, заехал Эрвин и предложил добраться сюда и встретить Новый год с Ханджи, чтобы ей не было так паршиво. Не знаю, с чего он взял, что такое вообще возможно. По-моему, она была в восторге, когда дежурство упало на неё. Я сначала отказался, но потом подумал, что это неплохая возможность увидеться с тобой и подарить подарок. — Подарок? Мне? — я был очень удивлён, Леви же просто кивнул, затем встал и подошёл ко мне, что-то доставая из кармана. Это был темно-синий продолговатый бархатный футляр, в котором обычно приносят что-то вроде колье или жемчужных бус. Мужчина просто протянул его мне, а я взял, не решаясь посмотреть, что там. — Открывай уже. Там точно не цепочка от Тиффани, так что не напрягайся. Ещё немного помявшись я все же распахнул коробку и увидел красивый резной ключ на кожаном шнурке с узором в виде ромба и шариками на трех концах. Я завороженно разглядывал вещицу, вертел ее в руках, не совсем понимая, почему он подарил именно это. — Ключ? — Да, ключ. Каждый раз мне кажется, что я уже достиг предела безумия. Но чем дальше развиваются наши отношения, тем более сумасшедшим я становлюсь, — Леви выхватил подарок у меня из рук и надел его мне через голову, рукой просунув под горловину куртки. — Не потеряй его, и, возможно, однажды ты догадаешься, что он открывает. И поверь, когда ты поймёшь, я об этом узнаю. У меня было ощущение, что в ключе скрыт какой-то подвох, но я лишь поблагодарил, поцеловав Леви, а затем, широко улыбнувшись, запрыгнул на скамью, готовый показать свой подарок. Мужчина явно не понимал, что происходит и что я собираюсь делать. — Я тоже кое-что подготовил для тебя. Но так как возможности выбраться куда-то у меня не было, да и, будем честными, я без понятия, что тебе можно купить, то пришлось, как и всем, выбрать творческий подход. На уроках зарубежной литературы мы проходили стихи, и думаю, что один из них нам с тобой очень подходит, хотя автор, скорее всего, вкладывал туда иной смысл. — Серьезно? Будешь читать мне стихи? — тонкая бровь Леви изящно выгнулась, а я опять про себя восхитился тому, насколько он всегда и по-разному красивый. — Тебе понравится! Дай-ка мне минутку, я настроюсь. Впервые выступаю для публики, — я прочистил горло и глубоко вдохнул. — Называется «Я и ты», — никак не получалось побороть волнение, но я все же взял себя в руки и громко начал: Иду своим немым путем Сквозь ночи мрак, сквозь ночи мрак. Не плачу я, лишь молча я Бреду один сквозь ночи мрак. Пусть путь мой — боль, пусть мрачен путь, Но юным сердцем весь горя, Я молча лишь склоню главу — И снова в путь; ведь знаю я: Когда-то путь свой я свершу, Когда-то день я воскрешу, И вспыхнут розы под ногой — И я помилован тобой. Когда-то утолится страсть, Утихомирятся мечты — Великий миг, глубокий сон — Вдруг явь: едины я и ты! * Леви был удивлен, и мне даже показалось, что ему понравилось то, что он услышал. А у меня уже тряслись колени, поэтому я поспешил слезть со скамьи и подбежал к своему единственному зрителю. — Прости, актер из меня так себе. Но я старался, — я опустил голову, а Леви снова потрепал меня по волосам. — Это было очень внезапно. Но мне понравилось, правда. Я был уверен, что сейчас польется какой-нибудь бред в духе «я люблю тебя, ты любишь меня, мы вместе навсегда», ведь как раз это было бы в твоем стиле, — я ударил его по плечу за такую дерзость и осуждающе посмотрел, а Леви только слабо улыбнулся. — Но ты превзошел все мои ожидания. И у тебя очень красивый голос. В лучших традициях рождественского романтического кино пошел снег, и если бы на нас были направлены камеры, они бы ожидали поцелуя. Я стоял, завороженно наблюдая за хлопьями снега, что мягко падали на черные волосы, и рука неосознанно потянулась, чтобы стряхнуть их. Я чувствовал, что Леви, его внешность, голос, запах — все превращалось в наркотик, без которого я не проживу. Он был нужен мне рядом всегда, двадцать четыре на семь. Я не осознавал, насколько эта зависимость становится сильной, и не мог представить, что эти чувства будут так душить. — Такой красивый, — пришлось шептать, чтобы не испортить волшебство момента. Леви всегда целовал медленно, но глубоко, давая прочувствовать. Крепко прижимал к себе, давая ощущение защищенности. За год моя жизнь повернулась на сто восемьдесят градусов, а потом — еще на шестьдесят. Я знал, что как прежде уже не будет, но мне и не хотелось, ведь раньше Леви не было рядом, а теперь он здесь — стоит со мной под снегом и нежно целует. Весь мой мир мог уместиться в нем и, если бы он попросил, я, не раздумывая, забыл бы родителей, друзей, знакомых. Мне одновременно нравилось и в то же время страшило это чувство фанатичной слепой любви. Думаю, ради Леви я мог бы даже убить. Это было натуральным помешательством. В мире, где рядом не будет этого мужчины, я не смог бы существовать, особенно зная, каково это — быть с ним. — Я люблю тебя. Люблю. Люблю. Люблю, — я повторял, не в силах остановиться. Именно сейчас это чувство хотело разорвать мое хрупкое тело изнутри, и я старался выпустить его хоть немного. — Тише, тише, я все знаю, — Леви снял перчатки и вновь переплел наши пальцы. По телу от такого простого контакта по-прежнему пробегался мощный электрический разряд. Мужчина источал тепло и делился им. Вспоминая свое первое о нем впечатление, я невольно улыбнулся. — Нам пора зайти в корпус и уложить тебя спать, Эрен. Меня, как маленького, повели за руку в сторону здания. — Привет, Ханджи, с Новым годом. Я доведу Эрена до комнаты, если вы не против, — и, не дожидаясь ответов, двинулся к лестнице. — Привет, Эрвин! — я все же решил поздороваться, обернувшись, и едва ли не спотыкаясь, потому что меня с силой буксировали вперед. — С Новым годом вас, Эрвин, Ханджи! Уверен, что и тут Леви закатил глаза. Вообще, наше сближение играло улыбкой на моих губах, и мне дико нравилось угадывать его привычки, о которых он, скорее всего, сам даже не подозревает. Слишком быстро мы добрались до двери в мою спальню. Кажется, ребятам разрешили посидеть в комнате отдыха, из-за чего со второго этажа доносились громкий смех и веселые голоса. Я не знал, как себя вести, а Леви вовсе не торопился в спешке уходить, как это обычно происходило. — Зайдешь? Или тебе пора ехать? — Да. — Что «да»? — На оба вопроса. Спиной я прислонился к двери и потянул ручку вниз, проваливаясь внутрь комнаты. Леви зашел следом, и мы закрыли дверь, застыв на пороге, не включая свет. От лунного света нам было хорошо видно друг друга. Чужие руки расстегнули мою куртку, сняли ее и аккуратно повесили на крючок рядом с дверью. Затем пальцы прошлись по ключу, который висел на груди. — Шнурок оказался длиннее, чем нужно, да? — Леви больше спрашивал у себя, и от меня ответа явно не ждал. — Я только поцелую на прощание и пойду, — странно, но он выглядел так, словно впал в какой-то транс. Точно пребывая в другом мире: слишком задумчивый, зачарованный, увлеченный, он продолжал почти невесомо исследовать мое тело пальцами. Затем ладонь легла мне на затылок и меня вовлекли в поцелуй, но закончился он быстро и резко. — Все, пора. Еще раз с Новым годом, Эрен. Дверь быстро захлопнулась, а я стоял, переживая, что мое сердце работает на износ, когда Леви рядом, и однажды точно остановится, устав гонять кровь по телу с такой скоростью. Я совершенно точно любил его, но каждый уход оставлял в душе пустоту, которую я ничем не мог заполнить. Я прислонился к стене рядом с курткой и закусил губу, осознавая, что моя любовь трансформируется во что-то страшное и разрушительное, удерживаемое стенами клиники. И все же, я надеялся, что мне просто показалось.***
День, когда меня выписали, подкрался незаметно. За мной приехали родители и Микаса, которая уже могла потихоньку ходить с тростью. Утром мы завершили все дела с Моблитом и Ханджи, я подписал кучу бумажек, справок, взял номера телефонов у обоих своих врачей, попрощался и переобнимался со всеми ребятами, договорившись с ними о встрече за пределами. Я медленно шел к машине, надеясь, что Леви тоже появится, чтобы поздравить с выпиской, и никак не представляя, каким образом мы увидимся в ближайшем будущем. Но он так и не появился, а мама все торопила меня усесться в салон и отправиться в дом, где уже все готово, чтобы отпраздновать. На заднем сидении Микаса устроила свою голову у меня на плече и начала расспрашивать о том, как прошли последние недели и что я решил делать с колледжем, мама с папой старались поддержать разговор. Болтовня дала возможность чуть-чуть забыться. Затем подруга достала наушники и один дала мне, скорее всего, заметив, что говорить сейчас со мной тяжело, так как я постоянно тормозил и отвечал невпопад. Под спокойную и медленную песню из плеера Микасы я размышлял, что, возможно, должен был сам зайти и попрощаться, договориться о встрече, но было столько дел, и все меня торопили, да и привлекать внимание не хотелось. В размышлениях дорога прошла незаметно, и я не заметил, как мы добрались до дома. Мама сказала, чтобы я осваивался в комнате, и мы с Микасой начали подниматься наверх. Я хотел взять её на руки, но девушка настояла, что должна преодолеть лестницу сама, раз у нее это получается. Это было долго, но Микаса была потрясающей, через боль преодолевая препятствие в двенадцать ступеней. — Так что тебя тревожит, Эрен? — подруга растянулась на кровати, стараясь отдышаться. — Это все твоя любовь, которая там осталась? Я не знал, что ответить, но, взвесив все «за» и «против», я решил быть с Микасой честным, раз уж рассказал все Армину и Жану, то ей и подавно был обязан. — Да, я не попрощался. И я хочу рассказать тебе, кто это, — девушка кивнула, не выказывая волнения, что ободряло. — Это Леви. Мой бывший психотерапевт. Воцарилось молчание, которое с легкостью можно было назвать неловким. Кажется, Микасу шокировало мое признание, отчего она не могла выдавить из себя и слова. — Чтобы ты ничего не придумала себе, это я инициатор наших отношений. Я люблю его и не могу без него жить, как бы глупо это не звучало. Микаса продолжала молчать, смотря на меня с недоверием. — Ну, скажи же что-нибудь, — я уткнулся в ладони и сел на край кровати. — Никогда не думала, что ты гей. — Я не гей, просто люблю Леви. Я лег на бок и, глядя сверху на Микасу, пытался облачить свои чувства в слова. — Просто знаешь, он невероятный. Я даже не могу объяснить. Вот смотрю, и дыхание перехватывает, представляешь? Да, невероятный. - Дети, спускайтесь кушать! — с первого этажа прокричала мама, и мы медленно, но верно начали дорогу до столовой. Я так и не узнал мнения Микасы по поводу наших отношений с Леви. Не успели мы сесть за стол, как в дверь позвонили. Я вопросительно посмотрел на родителей, на что они загадочно улыбнулись, переглянувшись. — Наверное, это к тебе. Не хочешь открыть? Я постоял еще пару секунд, пока звонок не повторился, и бросился к двери. Стоило мне ее открыть, как: — С возвращееением! — выкрикнул Армин и, втюхав Жану торт, бросился меня обнимать. — Я так рад, так рад! Как только Микаса сообщила, когда тебя выписывают, мы с Жаном тут же бросились отпрашиваться. — Рад видеть на свободе, — Жан протянул руку, похлопав по плечу. — Пригласишь нас? Ошеломленный, я туго соображал, но, собравшись, все же отошел, давая пространство для перемещения. Ребята вошли и проследовали к столу. Расположившись между Микасой и мамой, я почувствовал растерянность. Все собрались, чтобы встретить меня после длительного отсутствия, а я даже не знал, что сказать. — Спасибо, что пришли. — Господи, Эрен, прекрати вести себя так, будто тебе палку в зад вставили… — Жан! — Армин пнул товарища по ноге, но попал по моему отцу. — Простите, мистер Йегер. И миссис Йегер. Кажется, в колледже он растерял манеры. Но никто не злился, все лишь мягко улыбались, потому что ругань друга разбавила напряжение и наоборот привнесла уют. Мама тут же подорвалась и начала накладывать всем салаты, бутерброды, разливать морс. Армин рассказывал, как они добирались, стараясь успеть к нужному времени, а Жан дополнял историю колкими комментариями, ожидающе поглядывая на Микасу, и если она смеялась, то он тоже радовался, хоть и старался это скрыть. Когда чай был уже допит, торт съеден, а истории рассказаны, отец предложил нам пойти прогуляться, ведь погода была подходящей. Хотя на дворе и был февраль, но ветер не дул, а температура была близка к нулю. Если честно, мне хотелось остаться дома, но Жан и Армин приехали всего лишь на день, и было бы не очень правильно закрыться в комнате и никуда не выходить. Быстро собравшись, мы вышли на улицу, вдохнув морозный воздух. Конкретного направления мы не выбрали, поэтому пошли, куда глаза глядят. Снег все еще лежал сугробами вдоль протоптанной тропинки, и темнело по-прежнему рано, так что через час мы уже рисковали оказаться в сумерках. Микаса шла немного позади под руку с Жаном, а мы с Армином слегка оторвались вперед. — Так что с Леви? — Армин говорил тихо, но голос его звучал заинтересовано. — Не знаю. Я не видел его сегодня. У меня нет его номера, но я примерно знаю, где он живет. Мы ни о чем не договаривались, поэтому я просто уехал. — Понятно, — друг понимающе кивнул. — Тогда какие планы с колледжем? — Пока не решил, но хотелось бы поступить в наш. — И основная причина остаться в городе — он? — Возможно, я не уверен, — на протяжении пути я шел, пиная снег. Армин любил копаться в мозгах и задавать вопросы, которые ты себе не задавал или не хотел задавать. — Как человек, идущий на поводу у своих амбиций, я бы не советовал тебе так прирастать, но как просто человек, я советую тебе держать его и не отпускать. — Спасибо, Армин, — я обнял его, потому что почувствовал беспросветную тоску в его голосе и даже легкую горечь обиды. — Что за телячьи нежности? — с нами поравнялись Жан и Микаса, и мне так захотелось врезать ему, хотя я прекрасно понимал, что он ни в чем не виноват. Но мой вспыльчивый характер тоже постепенно адаптировался и возвращался, оттесняя неуверенность. Я очень старался не наговорить сейчас лишнего, потому что хуже станет только Армину. — Я же по мальчикам, вот склоняю на темную сторону, — само собой, из меня не могло вырваться что-то дельное, и я показал Жану язык, чтоб неповадно было. Он покрутил мне у виска, а Микаса усмехнулась. Я присел, взял снег и бросил Жану в лицо, задев подругу. Армин так хохотал, что даже не заметил, как ему тоже прилетело, забив весь рот снегом. Вместе мы повалили Жана и закопали его в сугроб, а Микаса достала телефон и начала снимать, заливисто смеясь. Через минут пятнадцать мы уже были уставшими, замерзшими и промокшими, и Армин предложил зайти в ближайшую кофейню, чтобы погреться, хотя все были уверены, что простуды не избежать. За чашкой кофе мы не заметили, как пролетело время, слушая веселые истории Жана и Армина из колледжа и ожидая, что у нас будет только веселее, и вот уже настало время расставаться. Жан бросился провожать Микасу, предварительно зажав меня в стальных объятьях и растрепав шевелюру. Мы хотели увязаться за ними, но ребята сказали, что справятся самостоятельно, не замечая, как погрустнел Армин и как удивился я. — Эрен, поезжай к Леви прямо сейчас. — Мне домой надо, — я непонимающе посмотрел на друга, отчаянно желая последовать его совету. — Можешь сказать, что ночуешь у меня, но рано утром обязательно вернись. Твои родители отпустят. Мы же тут только на один день. Давай прямо сейчас договоримся. За пару минут Армин отпросил меня у мамы и протянул немного денег. — Зачем? Я ведь могу и правда пойти к тебе. — Я хочу побыть один, а ты должен все прояснить с ним. Не переживай. Мне нужно пережить это самому. И я правда надеюсь, что у них с Микасой что-то выгорит. Я кивнул, и Армин принялся вызывать мне такси. Я назвал примерный адрес, надеясь, оказавшись в районе, сориентироваться и найти нужный дом. Я не помнил улицу, но запомнил номер дома. — Скоро еще увидимся, Эрен. Я надеюсь. Передавай привет своему бойфренду. Машина подъехала достаточно быстро. Мы обнялись на прощание, и Армин, не оборачиваясь, ушел в сторону дома. Я же устроился на заднем сидении и попросил водителя добавить температуры у обогревателя, ведь ехать предстояло долго.