***
— Как день? — теперь, когда у меня был номер Леви и мы могли созваниваться, я набирал его довольно часто, но отвечал он далеко не всегда. Сегодня же мне повезло. Вообще, за несколько месяцев мы опять-таки виделись редко, хотя я надеялся, что после того, как выйду из клиники, все время будем проводить вместе. — Отлично, разослал документы в колледжи. Надеюсь, получится остаться в городе. — Эрен, ты уверен, что хочешь этого? Я ни на чем не настаиваю и решение, конечно, останется за тобой. Но если я — единственное, что тебя удерживает, то, пожалуйста, взвесь все «за» и «против». С твоей способностью к языкам ты можешь позволить себе гораздо более престижное учебное заведение. Ты же знаешь. — Если меня не примут в наш, то уеду куда-нибудь. Буду приезжать на выходных. И снова глубокий вдох. — Эрен, ты ведь понимаешь, что если поступишь куда-нибудь ещё, то здесь поступишь тем более. Не думай, что я не хочу, чтобы ты остался. Но в чем смысл не пользоваться возможностями ради меня, если я так и буду работать с утра до ночи, кроме выходных. Ты бы мог посвящать это время учёбе. Я не знал, что ответить. Леви был прав, но уезжать не хотелось. Конечно, была вероятность, что со временем пожалею. — Я люблю тебя. И если у меня будет возможность, я останусь. — Хорошо, я понял. Но все же, подумай еще раз, пока у тебя есть время. Поговорив еще о разных мелочах, мы распрощались. Я продолжил лежать в комнате на полу и смотреть в потолок. Приходилось размышлять, взвешивать все «за» и «против». Не секрет, что, не будь в моей жизни Леви, я бы, не задумываясь, уехал в большой город, так как там лучше образование, больше возможностей, развлечений, людей, магазинов. Но здесь был человек, который все перекрывал собой и делал остальное неважным. Мама зашла со стопкой постиранной и отглаженной одежды, чтобы положить ее в мой шкаф. Я смотрел на нее в ожидании, когда она обратит на меня внимание, чтобы поговорить, будучи уверенным, что она могла бы посоветовать, как поступить, ведь это же мама — она все знает лучше. Но женщина все укладывала ровные стопки в шкаф, попутно аккуратно складывая закинутые абы как толстовки, футболки и джинсы. — Мам, — она повернулась, молча спрашивая, чего я хочу. — Как ты считаешь, мне стоит уехать на обучение в другой город? Женщина продолжила складывать вещи, а я ждал. Какое-то время она не отвечала, но потом закрыла дверцы шкафа, подошла к моей кровати и, разгладив невидимые складки, села на краешек. — Конечно, мне было бы спокойнее, если бы ты остался дома. Но тут решать тебе. Если ты уверен, что готов один жить в чужом городе, способен устоять перед тысячей соблазнов, которые он таит, и при этом хорошо учиться, то думаю, что тебе стоит попробовать. Но также ты должен быть готов к тому, что я буду звонить каждые полчаса, а если ты хоть раз не возьмешь трубку, то я сорвусь и поеду тебя искать, — она мягко улыбнулась. — Ты мой ребенок, Эрен, и я желаю тебе самого лучшего. И как бы мне ни хотелось решать за тебя, ты сам должен выбрать, что делать дальше. Прислушайся к своему нутру: доверяешь ли ты себе? Готов ли ты жить самостоятельно? Мы тебя поддержим. И если ты все же решишься покинуть наш городок, но одному тебе будет тяжело справляться, я перееду в твой город и буду жить с тобой или где-то рядом. Мама присела на пол и поцеловала меня в лоб. От ее слов по телу растекалось тепло, и я опять-таки задался вопросом, что я сделал в прошлом, что меня окружают такие замечательные люди. Несмотря на объемную речь матери, выбор легче не стал. Решение так и осталось за мной.***
Наконец, в августе Леви все-таки взял отпуск, правда, всего лишь на неделю. Я уже был готов совершить каминг аут перед родителями, но стоило об этом заикнуться, как у Леви пропал дар речи. Мы сидели в машине, и он шокировано смотрел на меня, словно я предложил похитить и расчленить ребенка. — Ты сейчас несерьезно, да? Я был серьезен ровно до того момента, пока он не спросил. Само собой, я перевел все в шутку, но напряжение, сковавшее его, так и не отступило. Сама идея его не только не вдохновила, но и дико напугала. Естественно, после такого признания Леви рисковал потерять и разрушить все, что имел, — карьеру, работу, коллег, пациентов. Еще больше ситуацию усложняло то, что я — его бывший пациент, мальчик-подросток. Особо мнительные могли припаять ему педофилию, хотя на момент начала наших отношений я уже был совершеннолетним. И чем больше я анализировал ситуацию, в которой мы оказались, тем сильнее черви сомнений точили душу тем, что Леви предпочтет свою обычную размеренную жизнь мне. Вообще, очень странно осознавать, что именно ты являешься тем, кто рушит судьбы. Мне бы очень хотелось сказать ему, что если без меня ему будет легче, я уступлю. Но я не мог, поэтому оставалось только пустить все на самотек и ждать, пока нас кто-нибудь не застукает вместе, что может обернуться скандалом. — Мне пришли ответы из колледжа. Я прошел на лингвистику везде, куда подавал. — И что решил? — Леви ехал медленно, делая вид, что пристально следит за дорогой, лишь бы не столкнуться со мной взглядом. — Уехать в Трост к Армину и Жану, — хотя все было иначе, но почему-то захотелось проверить, попробуют ли меня уговорить остаться. Но вышло наоборот, и Леви словно облегченно выдохнул. Червяк откусил кусок, от чего в груди заболело. Я хотел было сказать, что пошутил, но не успел. — Отличный выбор, Эрен. Я знал, что ты одумаешься. Я попросил отвезти меня домой. Леви же либо не заметил, что мое настроение упало, либо сделал вид, дабы не развивать тему. Я быстро поцеловал его в губы и поспешил молча покинуть машину. Почти сразу за спиной раздался шорох шин.***
Неделя отпуска Леви прошла не так, как я планировал. Обида затмила мой разум, и я начал его избегать, несмотря на то, что времени до начала учебы осталось совсем немного. Я не брал, когда он звонил, не отвечал на смс, и в один момент они прекратились. Когда спустя два дня молчания мне пришло сообщение, и оно оказалось от оператора мобильной связи, я горько усмехнулся и продолжил свой путь к кафе, на входе которого ждал Армин. Весь июль мы старались видеться как можно чаще, Жан и Микаса иногда присоединялись, но по большей части оставались наедине, хотя подруга звонила почти каждый день, а Жан часто писал, справляясь о моем состоянии, всегда спрашивал не нужна ли в чем его помощь и обещал, что подсуетится, чтобы в общаге нас заселили в одну комнату, так как мы учились на смежных факультетах с общими корпусами и общежитием. Часто по вечерам я заходил к Микасе и мы сидели в ее беседке, вспоминая как самые светлые моменты нашей жизни, которую мы проживали одну на двоих, так и самые смутные и темные. С Армином же мы просто проводили время, дабы лето не казалось совсем скучным. Составляли друг другу компанию, иногда просто сидя рядом и читая книжки: он - по своей любимой химии, а я - на испанском и китайском, дабы не забыть языки. Временами резались на консоли в файтинги, где в реальности слабенький физически Армин уделывал меня на раз-два. Зато в гонках — я его. Еще мы могли просто лежать и весь день смотреть сериал, а ночью переключиться, например, на фильм ужасов, после которого друг заставлял меня спать с ним в одной кровати. Про Жана и Леви мы старались не говорить, потому что каждый из нас считал, что личная жизнь должна оставаться личной, а если возникнет необходимость, мы поделимся друг с другом. Сегодня мы решили посетить кафе и вкусно поесть. Дабы сократить путь, я решил срезать и пройти по длинному проулку между многоэтажными домами. Его я знал хорошо. Мы с Микасой неоднократно тут отсиживались в ожидании указаний от дилера. И именно в нем я ее бросил. Я решил, что пройти через него будет очень символично и это поможет мне попрощаться с мрачным прошлым. Я шел медленно, глубоко вдыхая запах мусорки и сырости. И я бы не удивился, если бы сейчас передо мной пробежала крыса. Идти было странно. Я словно оказался в петле прошлого. Стало страшно, что это не я настоящий иду, а мой дух гуляет по воспоминаниям, и скоро я проснусь в какой-нибудь канаве с дикой ломкой. Я ускорил шаг, чтобы быстрее добраться до кафе, но казалось, что проулок становится только длиннее, а шаги все громче. Меня захлестывала паника, а прошлое кричало, что ещё не готово отпустить. Я сорвался на бег и когда уже почти выбрался к дороге, сбоку раздался оглушающий звон упавшей стеклянной бутылки. Странно, что сквозь заложенные уши я вообще что-то услышал, но это заставило меня встать, как вкопанного. Я стоял, тяжело дыша, а мои бронхи все труднее и труднее пропускали воздух. Как в замедленной съёмке, я повернулся на звук, не представляя, что могу там увидеть, а когда разглядел, то накрыл рот ладонью, чтобы заглушить вопль, ведь у стены, плечом облокотившись на мусорный бак, сидел я — обдолбанный, с идиотской улыбкой на сером лице. Глаза с расширенными зрачками смотрели безразлично, но счастливо. Нога была неестественно изогнута, а пальцы на руках периодически дергались. Тёмные, грязные, отросшие волосы закрывали лоб и попадали в глаза, но мне было все равно. Я просто сидел и испытывал кайф. Гудок машины вернул меня в сознание, оторвав от страшной картины, и я посмотрел в сторону, в которую шёл, а затем вернул взгляд обратно. Там уже был другой парень, но, скорее всего, мой ровесник. Он шевелил губами, а я не знал, что делать. Ещё секунд тридцать я смотрел в его глаза, а потом рванул в кафе, спеша увидеть Армина и забыть эту дурацкую галлюцинацию, которая взбудоражила разум и чувства. Меня трясло, от страха по щекам текли слезы. — Эрен, опаздываешь, а я… — не дав другу договорить, я обнял его, сильно сжимая худощавое тело, и громко разрыдался. Меня одолели эмоции. И самое страшное — мне снова захотелось испытать то, что сейчас, сидя на грязном асфальте рядом с вонючей мусоркой, испытывал тот парнишка. — Армииин! Армииин! — мне было плевать на то, как пялились прохожие. Мне вообще было на все плевать. Я не знал, как хоть немного ослабить тот узел, что собирался придушить меня и переломить хребет. Всё оказалось иллюзией: моя стабильность, желание учиться, вера в светлое будущее. Я понял, что мне не сбежать от себя и своих желаний. Я все рыдал и рыдал, а Армин, как громом пораженный, стоял и гладил меня по спине, не в силах произнести хоть слово. Мой голос начал срываться, слезы потихоньку заканчивались, а судорожная хватка ослабла. Друг оттащил меня к скамье, и мы присели. Я чувствовал дикую слабость и желание уснуть. Армин все гладил меня, а я продолжал трястись и всхлипывать. — Всё хорошо, Эрен, все хорошо. Я кивал, стараясь успокоиться. Армин предложил позвонить моим родителям, но я отказался. Заставлять их переживать было последним желанием. Я сказал, что хочу прогуляться вверх по улице и зайти в какое-нибудь другое кафе, где мы бы перекусили, а затем отправились домой. Я чувствовал, что у Армина есть вопрос, и догадывался, какой, поэтому решил на него ответить. — Пока что я не готов его видеть. И поэтому не стоит ему звонить. Не сегодня и не сейчас. Армин кивнул, и мы продолжили нашу прогулку. Оставшееся время друг пытался меня разговорить, но я витал в облаках, и чтобы не мучить его, предложил оплатить заказ, попросив завернуть с собой, и отправиться по домам на такси. Армин пожал плечами, хотя идея ему явно не понравилась. — Я вернулся! — но никто мне не ответил, хотя дома точно кто-то был. Я направился в гостиную, глядя в телефон и набирая сообщение другу о том, что добрался. И когда я поднял голову, то сразу же встретился с парой серых глаз. — Леви…что ты здесь делаешь? Все молчали. А я снова начал нервничать. Что могло такого произойти, что повисло такое напряжение. — Эрен, ты ничего не хочешь нам рассказать? — я прекрасно знал этот тон отца. Он определённо был чем-то недоволен. В поисках помощи я оглядывался то на маму, то на Леви и очень надеялся на подсказку того, что хочет услышать от меня отец, но не получил её. — Что ты имеешь в виду, пап? — возможно, я прозвучал подавленно, отчего мама вскинула на меня глаза, полные отчаяния. — Хорошо. Я дам тебе подсказку. Что у тебя с Леви? Я начал открывать и закрывать рот, как рыба, обескураженный вопросом. Миллион раз я представлял себе, как признаюсь во всем родителям, но ни разу не рассматривал такой сценарий, где меня, словно вора, ловят с поличным. — Он сказал, что вы встречаетесь. Хотелось бы узнать твою версию. — Я…я…эмм…я… — лучше не становилось. Только хуже. — Пап, я… Мы… Он не… Не виноват… Понимаешь? — мой взгляд прилип к очкам отца, а язык заплетался. — Это я. Это я. Не он. Отец, правда. Это всё я. — Хорошо. Раз мы во всем разобрались, то предлагаю компромисс: вы прекращаете эту свою противоестественную любовь: Эрен, ты уезжаешь учиться в Трост, а ты, Леви, сохраняешь свою карьеру. — Что?.. — я спросил почти бесшумно. — Ты не можешь…не можешь… — я не верил своим ушам. — Ты не заберёшь его у меня… Я из дома уйду за ним… — я продолжал шептать. — Уйдёшь из дома? За ним? — отец опять отключил свои эмоции, как тогда, когда сдавал меня в клинику. — А ты спрашивал, нужно ли это ему? Готов ли он на такие жертвы ради мальчишки, которого едва знает? — Л… Леви, Левииии, — я чувствовал, как к горлу подступает ком, а истерика уже тянет ко мне свои лапы. Температура тела поднималась слишком быстро, и я боялся сгореть. — Ну же, ответь ему что-нибудь! Или мне! Почему ты молчишь?! Леви смотрел на меня, но за слезами я видел только очертания. Мне казалось, что кошмар оживает наяву. Конечно, я был готов за ним хоть в огонь, хоть в воду, но никогда не задумывался, готов ли он и нужно ли ему это вообще. — Гриша, при всем уважении, Ваш сын нуждается во мне. Видите ли, мистер и миссис Йегер, я никогда не держал Эрена рядом с собой против его воли. Он сам этого хочет, так же, как и я, и… — Леви старался сохранять спокойствие у себя и окружающих, прекрасно видя, как слова отца меня ранят, но абсолютно не имея опыта в подобных разговорах, справлялся он неважно. — Ты трахаешь моего сына! Ты совратил его и трахаешь! Воспользовался тем, что он подросток с ослабленной психикой? — впервые на моей памяти отец на кого-то повысил голос. Мама тихонько заплакала, но я не понял, было ли это из-за того, что я хочу быть с мужчиной, или из-за того, как жестоко ведёт ведет отец. — Отец! Что ты такое говоришь! Леви даже пальцем меня не тронул! Как тебе такое вообще могло прийти в голову?! И, если ты не заметил, я уже совершеннолетний! — я срывал голос уже во второй раз за день. Отец был несправедлив, хотя я представлял, как все выглядит со стороны. Леви встал передо мной, закрывая от гневного взгляда отца, что физически было невозможно, ведь я был на полголовы выше, но он словно поставил невидимый барьер, и меня уже не так сильно жгло. — Гриша, будь добр, успокойся. Твоему сыну и так тяжело, а ты решил сделать ему ещё хуже. — Лучше бы он оставался наркоманом, чем становился педиком, — прозвучала звонкая пощечина. — Не смей так говорить о нашем сыне, — будем честными, маму — добрейшей души человека — я такой разъяренной тоже видел впервые. — Если ты ещё раз скажешь что-то подобное, я клянусь, что ты больше не увидишь ни меня, ни Эрена. Что с тобой такое, Гриша? Но отец не ответил и просто ушёл в кабинет, громко хлопнув дверью. Я же вздрогнул, находясь на грани нервного срыва. Мама отправилась поговорить с отцом. Когда мы остались наедине, Леви, наконец, обернулся ко мне, обеспокоенно всматриваясь во влажные глаза. — Эрен, все будет хорошо, слышишь? — он не трогал меня, просто стоял, абсолютно не понимая, как себя вести. — Что хорошо, Леви? То, что ты всего лишишься, если останешься со мной? — я опять начал всхлипывать, но мужчина на мои слова лишь грустно улыбнулся и взлохматил мне волосы. Так мы и стояли, глядя друг другу в глаза. Наше грядущее будущее становилось все страшнее и невозможнее, и сделать что-то не представлялось вероятным. Я понимал, что отец любит меня, и наговорил все эти страшные вещи в сердцах. Но проблема была не в нем, а в нас. Я мысленно копал могилу себе и нашим отношениям, пока мама не вернулась в зал. Она подошла и обняла, нашептывая, что все хорошо и отцу просто нужно время, а затем повела меня в сторону кухни и кивнула в том же направлении Леви. За стол мы сели рядом, женщина же, разлив чай по кружкам, поставила их перед нами и расположилась напротив. Дискомфорт испытывали все трое, но время разговора так или иначе наступило, и ситуация требовала, чтобы ее прояснили. Я крутил чашку, отчего она шаркала по столу, Леви нашел очень занимательными цветы на подоконнике и внимательно их рассматривал, а мама сверлила взглядом по очереди то меня, то его. — Так, прекращайте молчать. Самое время объяснить, что тут происходит. Эрен? — я молча отвел взгляд, уставившись на печеньки и мечтая набить ими рот. — Ладно. Леви? — сейчас мы сидели перед ней, как два провинившихся подростка. — Мы не специально, — от него такое оправдание звучало особенно странно, я даже поднял глаза. — То есть, это случилось само собой, от нас вообще мало что зависело. И мы просто поняли, что так будет лучше, поэтому теперь вместе. По маме было видно, что рассказ Леви ее впечатлил, но лишь потому, что она ничего не поняла. Она качнула головой с участливым видом. И хотя внешне мужчина выглядел спокойным и невозмутимым, по тому бреду, что он нес, было видно, как он волнуется. Я прекрасно понимал, что в этот момент он испытывает стыд и смущение перед женщиной, которая, наверняка, не особо рада происходящему, поэтому решил сам все объяснить. — Мам, на самом деле, все не совсем так. Леви не хотел отношений со мной по понятным причинам. Но я настаивал. Поверь, это не было решением за один день. Мне пришлось приложить все усилия и эгоизм, чтобы Леви прекратил воспринимать наши отношения в штыки. Он, как и отец, находил и, наверное, до сих пор находит их противоестественными. И, если тебе так будет спокойнее, он обещал, что, если я осознаю, что все же по девочкам, без вопросов отпустит, — кажется, ситуация для женщины только усложнилась. — Наш рассказ настолько бессвязный, что у тебя, похоже, возникло больше вопросов, чем появилось ответов. Все, что нужно знать тебе и отцу, это то, что я без Леви не справлюсь. Он — единственное, что купирует мою зависимость от героина, компенсируя зависимостью собой, — последнее я сказал очень тихо, но так, чтобы все услышали. Конечно, моя мать заслуживала более детального описания того, как зародились наши отношения, но никто не был готов к такому разговору. Какое-то время женщина сидела молча и не двигалась. Потом встала, налила ещё чаю и села обратно, задумчиво глядя в кружку. Ей абсолютно не доставляла удовольствия моя гомосексуальная ориентация, но свои возмущения она мудро решила оставить при себе, за что я уже был готов сказать «спасибо». — Мам, я люблю его. И умоляю не рушить чужую жизнь только потому, что ваш сын — эгоист, который не может отпустить того, кого любит. — Эрен, в какой идиотской книге ты это прочитал? — в голосе зазвучало привычное раздражение, которое всухую побороло смущение. Леви повернулся ко мне, и я считал с его лица привычное «ты что, кретин?». — Хорошо, — внезапно мама привлекла наше внимание. — Я поняла. И что вы планируете делать дальше? Я посмотрел на нее с недоверием. — Мам, ты сейчас серьезно? — Леви опять отвернулся к окну, оставляя все мне. — Не думай, что я смирилась со всем, что вы рассказали. Я всегда буду надеяться, что ты одумаешься и дашь себе и Леви возможность завести нормальную семью. Но если сейчас это делает тебя счастливым и держит на плаву, я не имею права тебя этого лишать. И я никогда не откажусь от тебя, даже если ты предпочитаешь мужчин. Я расстроена, но это не смертельно, и я смогу справиться. Для отца это, конечно, стало ударом, но он выберется и, надеюсь, не натворит глупостей, поспешив начать рушить чужие жизни. Мы помолчали, каждый обдумывая происходящее, а затем мою руку под столом сжала чужая, теплая и сильная. — Если честно, у нас нет планов, — Леви заговорил внезапно. — Мы проводим слишком мало времени вместе, чтобы думать о том, что ждет нас дальше: я все время на работе, а Эрен готовился к колледжу и скоро уедет учиться в Трост. — Ты решил уехать в Трост? Ты же собирался остаться здесь, — вот так мама меня спалила на самом глупом вранье из всех возможных, от чего я покраснел. — Вот как, — Леви, судя по всему, сделал верные выводы. — То есть я должен был тебя остановить и умолять остаться? — я знал, что, будь мы вдвоём, меня бы отчитали, что негоже манипулировать чувствами. — Что ж, хочешь оставаться — оставайся, но не смей потом никого винить в угробленных перспективах, — Леви посмотрел на наручные часы. — Миссис Йегер, у вас есть ещё вопросы? Я бы хотел поехать домой. — Мам, можно мне поехать с ним? И женщина, и мужчина удивлённо уставились на меня, ведь ситуация для таких просьб явно была неподходящей. Но меня пугало, что завтра у Леви последний выходной в отпуске, а мы из-за моей глупой инфантильности и дня не провели вместе, поэтому отчаяние толкнуло меня на рискованный шаг. — Ладно, иди, — теперь Леви ошарашенно смотрел на мою мать, ведь определённо ожидал отказа. Я же решил не терять время и не дожидаться, пока мама выйдет из состояния шока и передумает, чмокнул её в щеку, поблагодарив, схватил мужчину за руку и побежал прочь из дома. Конечно, проблема в виде моего отца осталась, но лично я считал, что уже без разницы, а Леви все ещё не мог осознать, какой ущерб ему принесёт разглашение подобной информации. Да он пока что об этом, похоже, и не задумывался, пребывая в смятении из-за сложившейся ситуации. Когда мы оказались в машине, которую Леви припарковал в паре кварталов, я потребовал объяснений. — Какого ты забыл в моем доме? — не сказать, что я был зол. Как раз наоборот. — Решил узнать причину, по которой ты меня игнорируешь, — Леви что-то вбивал в телефон. — И заодно рассказать твоим родителям о нас. Ну знаешь, попросить руки и сердца их замечательного сына, но что-то они оказались не в восторге, как я ожидал, — все предложение было пропитано горечью сарказма. Леви постучал пальцами по рулю, затем завёл машину, и мы тронулись. — Я не знаю, что на меня нашло, когда я решил пооткровенничать с ними на тему нашей с тобой общей личной жизни. Я же уже говорил, что отношения с тобой превращают меня в безумца? — мы выехали на главную городскую дорогу, где вовсю зажигались огни. — И я не собирался сейчас брать тебя с собой. Мне хотелось побыть одному и обдумать то дерьмо, в которое пару часов назад я себя засунул, и как из него выбраться. Мы в чертовом маленьком городе, где если не твой отец, то кто-нибудь другой публично обнародует правду и тут общество не окажется толерантным. Здесь время встало и взгляды не прогрессируют, — Леви определённо нервничал, хотя поначалу я вообще этого не замечал, но не сейчас, когда автомобиль превысил все допустимые нормы скорости, обгоняя другие машины одну за другой. — Хотя я бы не назвал минусом то, как здесь смотрят на однополую любовь, ведь я до сих пор смотрю на неё так же. И я уверен, что Моблит тоже. Но он понимает, что я сам не в восторге. Это у нас только Ханджи и Эрвин открыты всему новому и необычному. Только они способны были поддержать подобную авантюру, и только я, идиот, мог попасться на эту дурацкую удочку уговоров вроде «попробуй, Леви, нельзя всю жизнь быть одному, любовь того стоит, а этот мальчик делает тебя счастливым». Ага, как же, — Леви предельно ясно высказывался о наших отношениях, постепенно отходя от шока и осознавая то, что наделал. — Я… Прости, — виновато уставившись на свои колени, я извинился перед Леви, потому что то, что с ним происходило, было в большей степени моей виной. — Я не хотел, чтобы так получилось. Я не думал, что если буду себя так вести, ты приедешь. Мне вообще показалось, что ты обо мне забыл. Кажется, моя реплика немного остудила пыл Леви, и он начал сбавлять скорость. На самом деле, я не особо переживал, что мы можем разбиться. Куда страшнее было бы то, что он решит сейчас от меня избавиться и отвёзет домой с просьбой больше никогда не попадаться на глаза. Достаточно быстро мы добрались до его дома. Мужчина кивком показал, что нам пора выходить, и покинул салон. Немного помедлив, я вылез следом, и машина моментально оказалась на сигнализации. Когда я зашёл, Леви был уже на кухне и подогревал воду для чая. Его спокойствие снова вернулось на место. С невозмутимым лицом он готовил все к тому, чтобы выпить один из своих дорогущих напитков и окончательно познать дзен, приведя свою душу в состояние равновесия. Я молча наблюдал за Леви, который, в конце концов, сел напротив с глиняными чайником и чашкой на подставке. Мне же предоставили кружку моего любимого дешёвого, но вкусного чая. — Прости за то, что наговорил в машине. Я хотел пережить это самостоятельно, но ты поехал со мной, так что тебе пришлось это слушать, — я пожал плечами, а Леви перевел задумчивый взглял куда-то на стену. — Эрен, — он начал натянуто, и я решил, что мы будем обговаривать план того, как оставить все в тайне от общества, но была проблема, которая сейчас его волновала куда больше, — сейчас перед тобой много возможностей. Ты должен открыть себя для чего-то нового, а не оставаться здесь. — Мне страшно, — я отвёл взгляд. — Я боюсь, что там не справлюсь сам с собой и некому будет меня остановить, понимаешь? Я хочу быть ближе к тебе. В тебе я вижу свое спасение. Леви слегка отрешенно посмотрел на меня. Затем кивнул и выпил ещё чашку, я же по-прежнему обнимал ладонями кружку, стараясь согреть руки. — Сегодня я видел парня в проулке. Когда-нибудь я бы столкнулся с этим вновь, но он меня напугал. Ещё больше напугало желание оказаться на его месте — снова пустить яд по венам и забыться, — я не хотел никому рассказывать об этом, но сейчас стоило быть честным, потому что эти желания могли привести к нежелательному исходу. — Я не могу… Леви, мне нужен ты. — Эрен, я знаю, что тебе тяжело. Но быть со мной в одном городе не выход. Не я должен побеждать твою зависимость, а ты. Просто если тебе сложно, нужно доверить это тому, кто рядом. Там будут твои друзья, которые не дадут вернуться к наркотикам, если ты позволишь им помогать тебе. В крайнем случае ты всегда можешь позвонить мне или родителям. Но не пытайся ограничить свой мир и привязать себя ко мне. Леви был прав, но я слишком боялся, что так далеко от него попросту облажаюсь и достигну точки невозврата. Тем не менее стоило попытаться доказать прежде всего себе, что я не слабак и способен справиться с этим дурным соблазном, который пытается поработить меня. Если нужно бороться, я не должен оставлять свою битву за всеми, кроме себя. Пока я занимался самомотивацией, Леви уже убрал и помыл всю посуду, протер стол, затем подошел ко мне и прикоснулся к плечу, выводя из раздумий. — Хорошо, я попробую, — я поднял на него решительный взгляд, на что мужчина одобрительно улыбнулся уголками губ. И когда он уже хотел что-то сказать, перебил. — Только не говори ничего про спать. Я здесь не за этим. Леви хмуро молчал. Он уже понял, что я надеялся на какой-то совместный досуг, но он-то на это не рассчитывал. Около минуты мы просто смотрели друг на друга. — Хорошо. Давай тогда поговорим. — Давай не сегодня. Зачем вечер портить? Поговорим завтра. Леви закатил глаза. — Ладно, чего ты хочешь? — это был глупый вопрос, потому что я очень часто упоминал свои желания, но он, похоже, надеялся услышать что-то вроде «кино посмотреть, книжку почитать». Я подошел к нему и просто поцеловал, потому что да, я очень ждал, что мы будем сосаться целую неделю в течение его отпуска, но сам все испортил. Пришлось наверстывать за последнюю ночь. Леви положил руки мне на талию и притянул вплотную к себе. — Да, целовать тебя. Всю ночь. Именно этого я хочу. Я никак не мог остановиться. Мне все казалось мало. В надежде, что этот миг продлится вечно, я терзал чужие губы. Воздух заканчивался, но мне было плевать, ведь я готов был упасть в обморок. Я испытывал настоящий кайф от осознания, что Леви не отталкивает и так же продолжает целовать на пределе возможностей. Совершенно не вовремя мозг начал подкидывать картинки, никак не относящиеся к делу. Если сначала в голове была приятная пустота, то затем я сквозь закрытые глаза начал видеть гневного отца, печальную маму, каких-то осуждающих незнакомых людей, а затем внезапно себя — отрешенного, но счастливого. И я улыбался, возможно, себе, а, скорее всего, просто так. Я все пытался освободиться от назойливого образа в голове, но глаза продолжали смотреть в упор, гипнотизируя расширенными зрачками, почти скрывающими радужку. Я боялся, но от этих глаз было некуда деться. Внезапно все исчезло, потому что я открыл глаза, когда меня оттолкнули. — Черт, Эрен, ты укусил меня, — дезориентированный, я не успел обработать информацию и совершенно не понял, зачем Леви так быстро направился к раковине. — Что с тобой такое? Мужчина повернулся, придерживая мокрое бумажное полотенце. Удостоверившись, что кровь не идет, он выбросил полотенце в мусорное ведро. — Все нормально? — Леви подошел и обеспокоенно заглянул в глаза. — Прости, не знаю, что на меня нашло, — я отошел к окну, избегая изучающего взгляда. — Можем пойти в твою комнату, полежать в темноте. Я устал. Я развернулся лицом к мужчине, и он согласно кивнул. Мы направились на второй этаж. От лунного света в комнате было достаточно светло, поэтому, не включая свет, Леви расправил постель. Я тут же улегся на свою половину и отвернулся, усердно делая вид, что стараюсь уснуть. — И что ты делаешь? — вопрос был логичным. Наверное, я очень быстро осознал, как глупо выгляжу со стороны, и повернулся обратно к Леви. — Просто, знаешь, — я обдумывал, как бы четче сформулировать происходящее, — каждый мой период восстановления характеризуется какой-то особенностью: то галлюцинации с Микасой, то проблемы с дыханием, то влюбленность в тебя, то депрессия, то что-то, мать его, еще. Теперь я обознался, увидев в наркомане себя, и не могу отделаться от этого образа. — Хм, — Леви пододвинулся ближе и снова начал перебирать мои волосы. — Ты же знаешь, что это пройдет. Просто нужно пережить этот период. — Ты ведь любишь меня? — скорее всего, я звучал жалко, но во мне разрасталась какая-то непонятная дыра, которую я понятия не имел чем заполнить. — Да. Да, люблю, Эрен, — он говорил это редко, но всегда искренне. Люди, как Леви, показывают свои чувства исключительно в действиях, озвучивая их лишь в случаях острой необходимости. Такой, как сейчас. Я испытал какое-то облегчение, хотя другого ответа тут и не могло быть. — Можно поцелуй? Обещаю не кусаться, — Леви сначала прищурился, но все же поцеловал. Он всегда старался быть аккуратным и осторожным. Это в одинаковой степени нравилось и раздражало. С одной стороны, ощущаешь себя в его руках бесценным сокровищем, а с другой — хрупкой девицей. — Леви, — я отстранился и заглянул в его глаза, — не мог бы ты вести себя чуть менее сдержанно? Я не развалюсь, — он явно был в недоумении, не понимая, что делает не так. — Не пойми неправильно, ведь мне очень нравится твое бережное ко мне отношение, но иногда хочется в омут с головой, понимаешь? — По части омутов у нас ты профи, — я засмеялся, а Леви, нависая сверху, начал целовать так, как никогда не делал этого раньше. Мои руки путались в его волосах, иногда слабо оттягивая их назад. — Сними футболку, — Леви, чей разум заволокла дымка желания, даже забыл отказаться, как делал обычно, и без вопросов стянул с себя верх. — Тогда ты тоже, — мой предмет гардероба также исчез в неизвестном направлении, а я упал обратно на подушку. Когда наши тела соприкоснулись, Леви глубоко вздохнул. — Надеюсь, у тебя нет температуры, потому что ты весь горишь. — Как и ты, — теперь целовал я, не скрывая счастливой улыбки. Мои руки старались огладить каждый миллиметр ранее неизведанной территории. Было жарко. Я возбуждался сильнее и сильнее от глубоких поцелуев и трения горячих тел друг о друга. Как всегда, из-за длительного воздержания я кончил. От поцелуев. Быстро. — Серьёзно? — мои глаза были зажмурены, и голос Леви раздался словно через вату. Когда я все-таки взглянул на мужчину, он уже отстранился и смотрел на меня с великолепно изогнутой бровью. Момент был упущен, но я лишь хихикнул. Леви закрыл ладонью глаза. — Сгоняю до ванной, — я подскочил и выбежал из комнаты. Кончить в надетую одежду было очень глупо. Постаравшись оттереть, я лишь намочил свои штаны сильнее. Я уже молчу о нижнем белье. — Черт. Леви! — я выкрикнул, но мне не ответили, и я направился в спальню. — Есть что-нибудь переодеться? Или стоит посушить феном? Когда я вошёл в комнату, то обнаружил, что мужчина уже уснул. Оставшись со своей проблемой один на один, я начал метаться, ведь не мог же я лечь спать в мокром. Нагишом лечь я тоже не мог, поэтому позволил себе залезть в чужой шкаф с одеждой. Возможно, брать чужие трусы это совсем перебор, но какие-нибудь штаны вполне допустимо. Хотя, зная брезгливость Леви, я предположил, что он, скорее всего, сожжет любую свою одежду, которую я надену на голое тело. Тем не менее я пошёл на этот шаг и, откопав что-то более-менее подходящее, напялил и лёг рядом, накрывая нас одеялом. Когда я проснулся, Леви уже, конечно же, в кровати не было. Искать долго не пришлось — я обнаружил его на кухне, готовящим завтрак. Застать его врасплох было очень сложным занятием, поэтому, когда я только зашёл, Леви тут же обернулся, просканировав меня с ног до головы, и прищурился, когда взгляд упал на штаны. — Взял мои любимые для бега. Вот же засранец, — и отвернулся, дабы следить, чтобы ничего не пригорело. — Теперь тебе придётся их выбросить? — я сел на высокий стул рядом с барной стойкой и начал беззаботно мотать ногами. — Нет, всего лишь обработать серной кислотой. Я прыснул на дурацкую шутку и поднялся, чтобы взять стакан воды. Когда я подошёл к Леви, чтобы поцеловать его, он тут же отвернулся, задавая свой идиотский вопрос. — Надеюсь, ты умылся, прежде чем решил снова вылизывать мой рот. Конечно, судя по тому, что от твоего рта не несёт как от помойки, я могу заключить, что да, но лучше убедиться. Я ждал чего-то вроде «расслабься, это шутка», но получил лишь ожидающее молчание. Я продолжал обнимать Леви со спины, пока он мешал ненавидимую мною овсянку в маленькой кастрюльке, не зная, что делать. — Я умылся, но теперь, когда ты спросил, мне кажется, что недостаточно хорошо, — Леви раздражённо выдохнул и, выпутавшись из объятий, пошёл доставать тарелки. — Не тупи, Эрен. Это самые банальные принципы гигиены. Я не придумывал целое утро, как тебя лишний раз обидеть. — Я смотрю «утро добрым не бывает» — это твой случай, — я еле слышно пробурчал и вернулся на стул. — Я отвезу тебя домой после завтрака. — Что? Почему? Я думал, что сегодняшний день мы должны провести вместе. — А я думал, что у тебя сейчас есть неразрешённые проблемы, с которыми нужно разобраться. — Но они никуда не убегут! — Я тоже. — Но ведь сегодня последний день твоего отпуска! — Возьму ещё, — каждой репликой он превращал мои запятые в точки. Мне приходилось повышать голос, чтобы донести свое мнение, но Леви был не тем, с кем такое работает. — Ты мне нужен, — сказал тихо. — Пожалуйста, согласись провести этот день вместе. То, что он не отказал сразу, значило, что моя, вероятнее всего, взяла. Леви достаточно чутко ощущал, когда я в нем правда нуждаюсь и когда манипулирую. Сейчас, определенно, был первый случай, поэтому он бросил лишь краткое «ладно» и поставил тарелки на стол. Я тоже перебрался от барной стойки поближе к накрытому завтраку и мы принялись молча есть, каждый размышляя о чем-то своем. Наверное, я должен был поехать домой и попробовать объясниться с родителями, но мне хотелось побыть с Леви ещё немножечко, потому что его график никак не позволял делать это чаще. Я был согласен на все — даже просто весь день просидеть с ним за кухонным столом, глядя друг на друга. Мне льстило, что Леви так часто соглашается, когда я его о чем-то прошу, ведь, судя по тому, что я о нем слышал, он весьма непреклонный и упрямый. Редко слушает других, поступает так, как считает нужным. Но часто все меняется, если дело касается меня. Не думаю, что ему самому комфортно от осознания того, что он уступает мальчишке, но я всегда надеялся, что рядом со мной он испытывает хотя бы долю того, что испытываю рядом с ним я, и это как-то компенсирует слегка отодвинутую гордость. — Ну и чем моя принцесса хочет сегодня заняться? — естественно, это было сказано тоном «надеюсь тебя сейчас волшебным образом телепортирует куда-нибудь подальше от моего дома». — Я не принцесса. Но вообще, я не против просто остаться у тебя. Ты можешь заниматься своими делами. Я не хочу тебя обременять. Просто быть рядом достаточно. Леви выглядел удивлённым и с минуту молчал. Но затем пожал плечами и направился мыть посуду, оставшуюся после завтрака. — Как пожелаешь. Но, во-первых, ты всегда говоришь, что тебе достаточно, а потом начинаешь невзначай отвлекать меня каждые три минуты, а во-вторых, я думал, что тебе хотелось бы выбраться куда-нибудь. Мой дом, должно быть, тебя уже утомил. — К сожалению, я бываю тут не так часто, — я улыбнулся и подошёл, вновь обнимая Леви со спины, пока он продолжал скрупулезно отмывать тарелки. Вдыхать не выветрившийся запах травяного шампуня было приятно, и я прошёлся едва касаясь кончиком носа по коротко стриженному затылку. — Если останешься в городе, можешь жить со мной, — я замер. Леви продолжал мыть посуду, но, кажется, к нему вернулся здравый смысл, потому что вилка звонко упала в раковину. — Черт, я же не сказал это вслух? — Так ты хочешь, чтобы я остался, и даже позволишь жить с тобой? — Леви закрыл воду и повернулся ко мне лицом. — Да, хочу. Но ещё больше я хочу, чтобы ты хоть немного думал о своём будущем, а не о том, чего хочу я, и поехал учиться в Трост. — Вечно ты со своими рациональными размышлениями портишь всю романтику, — мужчина отвернулся и продолжил мыть посуду. — Не нравится — найди того, кто не портит. Ты же знаешь, что выход есть всегда. Но лучше просто возьмись за ум и займись своей жизнью, — закончив, он закрыл воду и быстро протёр стол. — Может, к Эрвину хочешь? Покататься. Он приглашал меня сегодня. — Да, давай, — энтузиазмом я не плескал, но был уверен, что Хоуп меня расшевелит. Да и Леви давно не виделся с Гилбертом, наверное, тоже соскучился. Уже через час мы ехали за город в огромное поместье, где я давно не был. Лес вдоль дороги по-прежнему приковывал моё внимание, наталкивая на разнообразные размышления типа «не стоит ли мне где-нибудь затеряться среди всех этих деревьев». Эрвин встретил нас на пороге дома, вежливо улыбаясь. У его ног сидел огромный дог и высокомерным, но не агрессивным взглядом осматривал прибывших гостей. — Очень рад, что ты пожаловал с Эреном, — мы обменялись рукопожатиями с хозяином дома, и он решил проводить нас до конюшни. Собака преданно следовала за ним. — Твоя псина в холке едва ли не ростом с меня. Бесит, — Леви выглядел удрученным, что делало его очень милым. Никогда не думал, что он комплексует из-за роста. Наверное, за тридцать с лишним лет научился не придавать этому значение, но иногда недовольство все-таки просачивалось наружу. Конечно, не солидно в его возрасте и с его профессией выглядеть, как юнец с уставшими от жизни глазами, но мне нравилась его внешность. Для меня она, как и сам Леви, была особенной. — Эрен, Хоуп за время твоего отсутствия родила жеребенка. Это девочка. Я очень хотел подарить тебе её на День рождения, — я удивлённо уставился сначала на Эрвина, а затем на закатывающего глаза Леви. — Но у нас не было возможности встретиться. Сейчас жеребенку всего лишь несколько месяцев, поэтому объезжать можно будет только года через три. Но она будет ждать. Хоуп же готова покатать тебя уже сегодня. Кажется, я впал в ступор, потому что только кивал, молча идя к конюшне за всеми. — Эй, поблагодарить не хочешь? — Леви ткнул меня локтем в бок, от чего я взвизгнул, но быстро пришёл в себя и побежал жать Эрвину руку, тараторя сбивчивые слова благодарности. Эрвин же снисходительно улыбался и кивал в ответ на мою непонятную речь. К моменту, когда я закончил, лошадей уже вывели из конюшни, и мы с Леви расселись по седлам. Эрвин в этот раз решил уйти домой, предупредив, что рассчитывает видеть нас на ужине, так как будет какой-то его партнёр по бизнесу, с которым чаще всего скучно, и он был бы рад нашей компании. Мы не посмели отказать. Сначала мы простым прогулочным шагом освоили небольшую территорию. Я соскучился по Хоуп, поэтому болтал с ней без умолку, рассказывая последние новости из своей жизни. Леви отключился ещё на третьей минуте и завис в каких-то своих мыслях, абсолютно меня не слушая. Но мне сейчас это и не нужно было. Я просто делился со своим другом, которого давно не видел, произошедшим в недавнем прошлом. Я рассказывал все: как долечился, отучился, сдал экзамены, выписался, поступил во все колледжи, в которые подавал, как Леви рассказал все моим родителям и как я люблю его с каждым днем все больше. Лошадь иногда фыркала, показывая, что внимательно слушает, и соглашается со всем, что я сказал. Я испытывал умиротворение от встречи с Хоуп. Она любила меня таким, какой я есть, и не мечтала отправить меня учиться подальше и заставить думать о своём будущем. Мы с ней были едины в такие моменты. Ещё через минут пятнадцать Леви предложил покататься галопом и мы с Хоуп согласились. Скорость была по-прежнему низкой, и я с лёгкостью держался в седле. Кобылица чувствовала меня, а я — её. На секунду промелькнула мысль, что, к сожалению, с Леви не так, но уже через мгновение я перестал думать об этом. Иногда я разгонял Хоуп чуть быстрее, за что потом получал от мужчины замечание о том, что ему не сдался инвалид с переломанным позвоночником. Я же, как и полагается, громко хохотал на его ворчание. — Думаю, пора закругляться. Скоро ужин. Нужно ещё сходить в душ, — Леви сбавил ход, и мы прогулочным шагом направились к конюшне. Передав лошадей персоналу, мы зашли в дом. Эрвин нашёлся читающим газету в гостиной с камином на первом этаже. — В наши дни всю информацию можно найти в интернете. Не думал, что кто-то ещё пользуется бумажными источниками, — хозяин дома ловко сложил последний номер какой-то огромной бизнес-газеты и убрал его на стол, затем встал и подошел к нам. — Люблю старину. Бесспорно, интернет информативнее, но газеты не теряют для меня своего очарования. — Есть во что переодеться? — в нашу беседу поспешил ворваться Леви со своими приземленными проблемами, за что я осуждающе посмотрел на него. — Кажется, ты оставлял что-то в один из прошлых визитов. Скорее всего, Одетт постирала, так что поищи в шкафу, который в комнате Ханджи. Не дав мне договорить с Эрвином, Леви потащил меня наверх, в комнату, где мы ночевали в тот раз. Порывшись на полках, он выудил два комплекта одежды и два больших полотенца, затем выдал половину из найденного мне и отправил в ванную комнату, которая находилась в конце коридора. Из-за двери шумела вода, поэтому я не стал ломиться и принялся терпеливо ждать своей очереди. Я стоял, опершись на стену рядом, и смотрел в потолок, ни о чем особо не думая. В голове крутились картинки сегодняшнего яркого дня, потом я подумал, что мама, скорее всего, волнуется, и стоило ей позвонить, но решил, что она и сама набрала бы, если бы сильно переживала. Мои размышления прервал щелчок замка, я весь подобрался, чтобы поздороваться, предполагая, что это либо кто-то из персонала, либо гость Эрвина. Человек, представший передо мной, к чертям вышиб землю из-под ног. Я потерял дар речи и просто пялился на мужчину, которого знал лучше, чем хотел. — Давно ждете? Прошу прощения. Умывался после долгой дороги, — он же меня, кажется, не узнал. Потом он внимательно всмотрелся в моё ошеломленное лицо и прищурился, как будто что-то припоминая. — Мы не встречались раньше? — я не мог пошевелиться или что-то сказать. Вместо этого просто стоял и пялился. Пальцы на руках и ногах сильно замерзли, глаза болели и слезились, но моргнуть я тоже не мог. — Такие красивые глаза я никак не мог забыть. Я видел, как его вежливость трансформировалась в желание. И, похоже, он начал припоминать, где мог меня видеть. А я все продолжал бездействовать, застигнутый врасплох параличом. — Как же тебя звали? Совершенно точно это было необычное имя. Не напомнишь? — этот приторный тон вызывал у меня тошноту. — Что ж, сладкий, здесь я, к сожалению, по делам, но ты ведь знаешь, где меня найти? Если нет, — он зачем-то полез в пиджак, — то вот моя визитка, — его рука пролезла в задний карман моих джинс и что-то там оставила, при этом не забывая сжать ягодицу. — У меня всегда кое-что найдётся для такого красивого мальчика. Когда мужчина исчез из поля моего зрения, я забежал в ванну и закрыл дверь на замок. Я сел в угол и начал судорожно соображать, что же мне делать. Сначала мне показалось отличным решением сбежать отсюда, потому что вдруг Леви тоже замешан и они все вместе хотят надо мной надругаться, но потом я подумал, что это бред, и можно просто попросить уехать с ужина по причине того, что меня ждут родители. Но затем я решил, что надо остаться и попрощаться с этим мрачным воспоминанием, побороть этот дурацкий страх перед старым богатым мужиком, ведь я не трус, хотя чаще всего такие вещи срабатывали против меня. Быстро ополоснувшись и переодевшись, я вернулся в комнату, где меня уже ждал Леви, закинул грязную одежду в рюкзак, и мы спустились к Эрвину вниз, где по левую сторону уже сидел его гость. Хозяин дома сидел во главе, мы же расположились напротив моего старого знакомого, который приветливо улыбнулся. — Рэндал, познакомься с моими друзьями. Это Леви и Эрен. Сегодня они составят нам компанию, если ты не против. Конечно, он был «за», о чем с превеликим удовольствием сообщил нам, плотоядно поглядывая в нашу сторону, но никто не замечал этого, кроме меня, принимая это за дружелюбие. — Вы весьма юные. Не думал, что у Эрвина есть такие молодые друзья. Конечно, в неофициальной одежде рядом со мной Леви выглядел как мой ровесник, а сколько лет мне этот мужик либо знал, либо догадывался. Но вот самому Леви этот комплимент не доставил удовольствие, поэтому он уже готовился сказать что-то в ответ, но заметивший это Эрвин его перебил. — Вообще-то, Леви уже хорошо за тридцать. Просто рядом с Эреном он выглядит младше, — Леви опять вдохнул, чтобы обрушить свое негодование, но Эрвин снова не дал ему это сделать. — Кстати, он раньше был психотерапевтом Эрена в клинике, которой ты неоднократно делал благотворительные взносы, — от этой информации у меня и подавно заложило уши. Какое лицемерие. Просто браво: сначала трахаешь молодых наркоманов, а затем даёшь деньги на их же лечение. Волшебно. — Правда? — кажется, он и правда был удивлён этим фактом. Я продолжал молчать, выдыхая с облегчением, когда подали еду. Мне кусок не лез в горло, но я продолжал упорно жевать и глотать, просто чтобы ни с кем не говорить. Мужчины погрузились в светскую беседу, пока я потягивал апельсиновый сок, любезно приготовленный специально для меня, ибо алкоголь мне было нельзя. Внезапно я вздрогнул от прикосновения к ноге под столом. Это определённо был Рэндал. От осознания такой мерзости меня затошнило, и, извинившись, я выбежал в уборную, где меня вырвало всем, что я съел. Рвотный рефлекс подогревался яркими картинками, всплывающими в сознании, и в итоге из моего рта начала выходить горькая кислотно-жёлтая желчь. Когда я все же закончил, в дверь постучали, но я не спешил открывать, насторожившись, ведь там может ждать Рэндал, вид которого спровоцирует ещё один приступ рвоты. Сев спиной к двери, я закрыл глаза и постарался отдышаться, рукавами толстовки утирая слезы. — Эрен, — конечно, это был Леви, — ты там в порядке? Услышав приглушенный, но такой родной голос, я разрыдался. Обычно он дарил мне чувство безопасности, но сейчас, наоборот, сеял тревогу и панику. Мне было страшно, что Леви тоже могут обидеть, потому что для этого старого извращенца он тоже вроде юного мальчика. И я видел, что он смотрел на него так же, как и на меня. Или я вообразил это у себя в голове. — Эрен, — Леви царапал поверхность двери и крутил ручку, — открой. — Я скоро выйду. Дай мне минуту, — я шептал, потому что горло дико саднило, но меня услышали. Посидев ещё какое-то время, я поднялся, умыл лицо холодной водой и вышел. Около стены напротив двери стоял Леви, сложив на груди руки и подозрительно меня осматривая. — Всё нормально? — Да, просто что-то не то съел. Отвезешь меня домой? — я звучал, как и выглядел, надломленно. Это опрометчивое решение оставило больше ран, чем принесло пользы. Я надеялся, что дома мне дадут просто лечь и забыться сном. Леви сходил наверх, забрав наши вещи, затем зашел в зал попрощаться с Эрвином, сообщить, что нам уже пора, затем взял меня за руку и повёл к машине. Оказавшись на мягком сидении, я почти сразу уснул, проспав до самого конца дороги.