Пока мы ехали, мама пару раз набирала Леви, жалуясь, что мы пропали из зоны видимости. Он ответил, что нам пришлось остановиться, но уже все в порядке, и мы едем. Добраться получилось только когда уже стемнело.
— Я могу сразу поехать к тебе? Заберем вещи и… — я рассчитывал на отказ, но Леви просто кивнул, поворачивая на хорошо знакомую мне улицу.
Район, где стоял родной дом, совсем не изменился: все те же ухоженные дворики, домики, заборчики. Иногда из-за калитки лаяли собаки, но больше радуясь людям, чем желая на них наброситься. Лиственница, которую мы когда-то посадили с Армином во дворе дома Микасы, сильно разрослась. Я, вроде, замечал это раньше, но сейчас, проезжая мимо дома подруги, невольно восхитился: дерево невозмутимо росло, несмотря на зиму, осень, дождь, снег, ветер, холод, жару, засуху, наше желание что-то выцарапать на его коре. Раздумывая о стойкости нашей лиственницы, я не заметил, как машина остановилась. Леви помог выбраться и зайти в дом.
На пороге нас встретили родители. Отец, как ни странно, не сбежал в кабинет, а просто молча рассматривал хромого и расстроенного меня и Леви, стоящего рядом. Мама постаралась незаметно ткнуть отца локтем. От этого мужчина дернулся и неуверенно пошел в мою сторону. Затем он так же неуверенно меня обнял, и мою щеку приятно кольнуло шерстью теплого свитера. Объятия становились все крепче, причиняя дискомфорт, постепенно вырастающий до боли.
— Пап, больно, — отец одернул руки и отошел на шаг назад. Почему-то вдруг он начал взглядом избегать меня, потом, так ничего и не сказав, ушел к себе, а Леви тихо предупредил, что выйдет к машине.
— Прости его, для Гриши произошедшее стало шоком. Как и для всех нас, — мама подошла и поцеловала в щеку, опять стараясь сдержать слезы. Немного осмотревшись, я заметил, что в доме господствовал беспорядок, на полках невооруженным глазом можно было разглядеть пыль, некоторые вещи были разбросаны, чего раньше никогда не было. Маме нужен был отдых и сон.
— Я уезжаю к Леви, — женщина тяжело вздохнула, предвидя такое развитие событий.
— Так сразу? Может быть, хотя бы неделю поживешь тут?
— Мам, я вернусь. Но позволь уехать к нему сейчас, — я подошел к ней и обнял. — Мне это нужно.
Она нехотя согласилась. Вместе и очень медленно мы поднялись в мою комнату и начали собирать вещи, которые могли бы пригодиться. Я видел, что мама еле сдерживается, чтобы не расплакаться, но мое упрямство никак не позволяло ей уступить. Мне не давали покоя две вещи: то, что я наговорил в лесу, и навязчивая мысль, которая давно не посещала, что спасти сможет только Леви. Во мне вновь поселилась уверенность, что без него я загнусь.
— Даже не поужинаете с нами? — она стопкой сложила в небольшой чемодан футболки, потом рядом — джинсы.
— Поужинаем у него, да и ты же знаешь, что мне пока нельзя есть, — мама кивнула, продолжая пополнять сумку моими вещами. Я же погрузился в мысли касательно того, как теперь исправить ту глупость, которую совершил. Изначально было ясно, что Леви чувствует вину за произошедшее, а я так боялся ее усилить. Но что-то в моем мозгу произошло, что я наговорил чепуху, в которую сам не верил.
— Леви ждет в машине… Я скину адрес, чтобы ты приезжала, — мы как-то скомкано попрощались у порога, но мама все же пошла со мной к автомобилю, чтобы помочь донести чемодан. Леви открыл багажник и быстро вышел из машины, чтобы погрузить его. Женщина расцеловала меня в обе щеки и попросила быть осторожнее. Леви она ничего не сказала, лишь сухо попрощалась.
Дорога, которая вела к дому моего любимого мужчины, всегда казалась мне волшебной: все эти яркие вывески магазинов, кафе, лофтовые лампочки, гирляндами развешанные между фонарными столбами, огромная куча разной масти машин. Сейчас же в напряженной обстановке все казалось черно-белым, а если и цветным, то весьма раздражающим. Я закрыл глаза, боясь впасть в эпилептический припадок.
— Ты ведь знаешь, что я так не считаю?
— Да. Дома нечего есть, подожди здесь, — именно в момент, когда я решил завести разговор, машина остановилась, и Леви быстро вышел из салона, закрыв двери ключом и поставив на сигнализацию.
Я сидел и мысли постепенно начали утекать от Леви к тому, что произошло. Захотелось сбежать на какую-нибудь крышу и сорваться с нее вниз. Или утонуть в забвении. Мое тело было слишком оскверненным. Даже перестав употреблять, я продолжал собирать все новую и новую грязь, от которой никогда не будет возможности отмыться. Ею же я пачкал Леви, который, похоже, скоро из-за меня сам сойдет с ума.
— Сегодня приготовим пасту, если ты не против, — погрузив пакеты в багажник, он сел в машину. — Черт, тебе же нельзя есть, — он уже был готов ехать, когда услышал мои всхлипывания. Леви обеспокоенно обернулся и осмотрел меня. — Что такое, Эрен? Что-то болит?
— Я… Я чувствую себя грязным… Я обуза для тебя… Я это понимаю, но не могу отпустить… Без тебя жизнь совсем теряет для меня смысл…
— Прекрати, я люблю тебя. Ты же знаешь, — он отвернулся, глядя вперед. — Просто нам всем нужно время, чтобы осознать произошедшее и понять, как жить с этим дальше. Но мы справимся, слышишь? Ты уже победил героин, а это так…
— Я не уверен, что вылезу.
Леви ничего не ответил, поехав вперед. Я же всю оставшуюся дорогу вспоминал Купера, его мерзкий голос, ощущения от его касаний, от игрушки, что меня все-таки порвала. Когда я только очнулся в больнице, ни времени, ни сил думать о произошедшем не было, теперь же его было слишком много. По крайней мере достаточно, чтобы в подробностях вспомнить все детали. Меня словно погрузили в топь, не объяснив правил поведения на болотистой местности: я брыкался, кричал, паниковал, а она засасывала все глубже, радуясь моей неосведомленности. И когда я уже с макушкой погрузился туда, кто-то протянул руку и вытащил, чтобы дать глотнуть немного воздуха.
— Приехали. Давай я заведу тебя в дом, потом перетаскаю все вещи и пакеты, — Леви помог выбраться из машины и повел в гостиную. — Порядок? Подождешь пару минут?
Я кивнул, и он быстро отправился обратно к машине. Продолжая размышлять о своей жизни, которую старался оправдать доводами вроде «наверное, у кого-то бывало и хуже», я даже не заметил, когда Леви вернулся и сел рядом. Только почувствовав теплое прикосновение, я медленно повернулся к нему. Он поднес мою руку к губам и поцеловал.
— Я хотел сказать… Выслушай, пожалуйста, ладно? — я отвернулся. — Просто ты должен знать, что все сказанное в лесу, неправда. Кроме причины, из-за которой они пришли ко мне. Но ты не виноват. Это в их головах я неправильный, но мне плевать на это. Я люблю тебя и рядом с тобой ощущаю, что это самое правильное, что есть в моей жизни. И готов ради нас переживать такое хоть каждый день, пусть это и нечестно.
— Ясно, — Леви хотел что-то сказать, но промолчал. — Я пойду, приготовлю еду.
Я знал, что он уходит не с целью как можно быстрее накормить меня, ведь мне было нельзя ничего, кроме бульонов и каш, а лишь для того, чтобы спрятать свои эмоции. На кухне зашумел кран, из которого полилась вода, потом зашуршали пакеты, упаковка от спагетти, затем все на мгновение стихло, а через секунду начало греметь, падать и разбиваться. Кажется, даже перевернулся стол. Я вслушивался в погром, который учинил Леви. Затем все резко смолкло, и дверь на кухню закрылась, он снова сел рядом, положив голову на спинку дивана и рассматривая меня из-под полуприкрытых век. По растрепанным волосам и частому дыханию было понятно, что мне не показалось.
— Не против доставки? Тебе закажу какой-нибудь суп, — не знаю, что меня рассмешило, но я захохотал, глядя на уставшего мужчину, который только что разнес в своем доме кухню. Я смеялся так заливисто, что даже Леви не смог сдержать слабую улыбку. — Эрен, прекрати смеяться, а то все будет болеть.
Но у меня уже все болело, поэтому останавливаться смысла не было. Два каких-то совершенно противоположных чувства боролись во мне: глубокая беспросветность и мимолетное счастье. Я знал, какая сторона в итоге одержит верх, но наслаждался этой минутой непредвиденного веселья.
— Тебе хотя бы помог этот погром? — я искренне улыбался, не понимая, чему тут особо радоваться.
— Нет, — Леви тоже слабо улыбался в ответ, было заметно, что он немного расслабился. — Я много раз слышал, что такой выплеск эмоций помогает, но никогда не пробовал. На деле же теперь я огорчен еще больше, ведь очень долго придется убирать последствия.
Сначала я молча смотрел на него, обдумывал, что он сказал, и снова заливисто засмеялся, а Леви все продолжал на меня странно смотреть.
Когда смех все-таки прекратился, я откинулся на диван и заглянул в глаза Леви, которые он поспешил отвести.
— Поцелуй меня, — просьба его удивила, и он вновь переместил растерянный взгляд на меня. — Поцелуй, словно ничего не было. Так, как делал это раньше.
Какое-то время мужчина продолжал неподвижно сидеть, затем, расстегнув пару пуговиц своей безупречно белой рубашки, придвинулся поближе, все медля с поцелуем.
— Давай же… Чего ты ждешь? — он приобнял меня и нежно коснулся своими губами моих. — Еще, еще, еще, — мне казалось, что меня это исцеляет, поэтому сквозь поцелуи я просил Леви не останавливаться, а он целовал все глубже и глубже, прижимая все сильнее и сильнее. В попытках стерпеть я застонал лишь когда боль от объятия стала совсем невыносимой.
— Прости, черт. Больно? — я помотал головой, и он немного отодвинулся. Он подхватил телефон и начал делать заказ. — Может, у тебя есть какие-нибудь рекомендации к заказу?
— Нет, выбирай на свой вкус, — я не подавал виду, но перед глазами прыгали черные точки и мелькали белые пятна. Постепенно все возвращалось в норму. И боль падала до привычной отметки «терпимо».
— Будет через час-полтора. Думаю, нам хватит времени, — Леви что-то подсчитал в уме, глядя на циферблат часов. — Пошли?
— Куда? — я не очень понял, о чем он и куда собрался. Были догадки, но я очень надеялся, что ошибаюсь.
— Наверх, нам нужно провести процедуры.
— Я могу сам.
— У меня все же получится лучше.
— Я не хочу, чтобы ты меня там трогал.
— Эрен, — Леви встал с дивана и сел передо мной на корточки, — я очень прошу тебя отнестись к этому как к необходимости. Я хочу помочь и чтобы ты скорее поправился. Ты ведь хочешь, чтобы все было как раньше? Сейчас мы прогуляемся на кухню, ты выпьешь свою огромную кучу таблеток самых разных цветов, — на этом предложении он улыбнулся, и я не сдержал улыбки в ответ, — а потом мы вместе поднимемся в ванную, примем душ и я просто обработаю раны, как это делала для тебя Джудит в больнице, хорошо?
Я кивнул и ухватился за протянутую руку. На кухне Леви протянул мне стакан воды и начал собирать мне в ладошку всевозможные лекарства: спазмолитики, кровоостанавливающие, антигистаминные, пребиотики. Я выпил все сразу. Затем мы очень медленно поднимались наверх, а я все ждал, когда ноги от страха откажут. Мы затормозили на пороге комнаты, и Леви заглянул в мои глаза, стараясь внушить немного доверия.
— Я знаю, что тебе неловко и страшно. Если тебе станет совсем некомфортно, скажи, — мужчина завел меня в ванную и начал медленно раздевать. Когда я остался совсем обнаженным, он, едва касаясь, провел по моему телу пальцами, стараясь не причинить боль. — Так, давай, залезай в душ.
Впервые я был в его личной ванной. Конечно, тут все сверкало, как в рекламе, отчего невольно начинало тошнить, ведь сравнивая меня и душевую кабину, я был в явном проигрыше. Леви снял носки и прямо в одежде встал рядом.
— Ты же промокнешь, — я растерянно смотрел, как он настраивает температуру воды и его узкие черные джинсы начинают блестеть от попавших на них брызг.
— Сейчас не время сверкать перед тобой своим телом, — Леви закрепил лейку на душевой штанге. — Можешь отвернуться, если тебе так будет легче.
Я встал к мужчине спиной и через несколько секунд почувствовал, как плеч коснулся прохладный гель для душа. Аромат цветущей яблони немного успокаивал, Леви аккуратно водил мочалкой по коже, скорее просто распределяя пену, нежели стирая грязь. Я прикрыл глаза, впервые за сегодняшний день не думая абсолютно ни о чем. Вода была теплой и словно хотела избавить меня от всех невзгод, что не уставали стучать в мою дверь.
Руки Леви, скользящие по намыленному телу, немного напрягали, хотя раньше я до боли желал их касаний. Они были очень бережными, медленными и плавными, но все шло к тому, что в итоге я почувствую себя вновь униженным.
— Эрен, все хорошо? — я кивнул, радуясь, что Леви не видит моего лица.
Лейка душа спускалась ниже, к ягодицам, а чужие пальцы пробирались все ближе и ближе к искалеченной зоне. Я часто задышал, закусив ребро ладони, чтобы сдержать себя в руках.
— Я всего лишь пройдусь антибактериальным мылом, не бойся, — чужая рука с жидким мылом на пальцах прикоснулась ко мне там. Леви прижался ко мне, обнимая за талию и целуя плечи, лопатки и шею. Я же ничего не чувствовал, кроме стыда.
Раньше я бы все отдал, чтобы он прикасался ко мне так, как сейчас. Но в душе мы не отдавались страсти и не кончали, едва ли не теряя сознание. Я стонал не от удовольствия, а от боли. Мое дыхание сбивалось не от возбуждения, а от беззвучных рыданий. Меня просто готовили к тому, чтобы намазать анус мазью, а потом ввести туда противовоспалительную свечу с заживляющим эффектом.
Смыв пену, Леви вылез из кабины. Он закутал меня в огромное махровое полотенце и, придерживая за плечи, помог спуститься на пол, на который уже прилично накапало с его насквозь мокрых джинсов и рубашки.
— Пошли, я усажу тебя на кровать, и быстро переоденусь, — не успел Леви открыть шкаф с одеждой, как раздался звонок в дверь. — Ах, твою мать.
Быстро сменив верх на футболку, мужчина направился вниз в мокрых джинсах, что было не особо заметным. Я прилег на кровать, согреваясь в коконе толстого полотенца, и глубоко вдыхал запах кондиционера для белья, морально готовясь к предстоящему мероприятию.
— Привезли еду. Заодно взял твои лекарства, — мой напуганный взгляд его слегка смутил. — Что?
— Может быть, оно само заживет? Или я сам все сделаю? Я ведь могу… сам, — я посильнее зажал полотенце в кулаках, а Леви подошел и сел на пол.
— Конечно, ты можешь сам. Ты у меня все можешь, — эта улыбка была слишком теплой. Такую я точно никогда не видел. Мокрые волосы начали привычно путаться в его пальцах. — Я всего лишь хочу помочь. Пожалуйста, Эрен, разреши мне помочь.
Я не мог отказать, ослабив хватку на полотенце. Леви сбегал в ванную, чтобы помыть руки, и вернулся, схватив с тумбочки тюбик с мазью и выключив свет. Я лег на живот, напрягшись всем телом. Холодные пальцы развели ягодицы, и сжавшегося колечка мышц коснулись не менее холодной мазью. Ее начали аккуратно распределять по всей травмированной площади, слегка втирая, отчего я иногда скулил, прикусывая угол подушки, чтобы вновь не дать волю рыданиям.
— Я уже заканчиваю, — через пару мгновений я перестал ощущать прикосновения, и с характерным для скотча звуком открылась упаковка влажных салфеток, отчего я вздрогнул. — Теперь я хочу, чтобы ты перестал напрягаться настолько, насколько возможно. Я вставлю свечу.
Пока мужчина открывал упаковку, с которой пришлось помучиться, я успел немного смириться, хотя хотелось выхватить это чертово лекарство и засунуть самому.
— Так, можешь немного приподнять эту часть, — он слегка коснулся моего зада. Когда его просьба была выполнена, свеча начала аккуратно погружаться в задний проход. Чтобы протолкнуть ее как можно дальше, Леви просунул один палец, отчего я заскулил. Мне казалось это унизительным и неправильным. Когда процедуры проводила медсестра, все было на своих местах, но когда этим занялся Леви, я почувствовал себя странно, неуютно, неправильно. — Вот и все, — он огладил мои ягодицы, слегка надавливая на них, чтобы я расслабился и лег, как удобно, затем достал из-под меня полотенце и накрыл очень мягким пледом, который лежал на краю кровати. — Я схожу за ужином. Сегодня поедим здесь.
Пока Леви переодевался и спускался вниз, я пригрелся и уснул, уверенный, что он не станет меня будить.
***
С каждым днем я становился все более замкнутым и менее разговорчивым. Я не хотел вставать с кровати, потому что не было ни сил, ни желания. Иногда мы ездили в больницу на осмотр, где врачи с оптимизмом сообщали, что все заживает очень быстро и словно по волшебству, что никак не перекрывало эффекта от произошедшего.
Вообще, Леви старался меня расшевелить, постоянно вытаскивая на прогулки, в магазин, к родителям, но ничто меня не радовало в той же степени, в какой и не огорчало. Я ходил за ним, как живой труп — безвольный и все равно мертвый. Даже отец забыл недовольство и наступил на горло своим принципам, стараясь наладить со мной контакт, но и в этом я уже не нуждался. Я поддерживал беседу со всеми, кто ее со мной заводил, просто без энтузиазма.
— Хочешь поедем к Эрвину? — мы сидели на кухне и ужинали, когда Леви как бы невзначай предложил мне это.
— Можно, — я пожал плечами, ведь увидеть Хоуп был совсем не против.
Мужчина отложил приборы и взял меня за руку, которая спокойно лежала на столе, но иногда у меня было ощущение, что магия всей моей любви к нему пропала, и она меня больше не спасает. Каждую ночь Леви крепко прижимал меня к себе, стараясь подарить чувство защищенности и спокойствия, но я ничего не чувствовал, кроме банального физического тепла. Даже по вечерам в ванной, когда он промывал мои раны и затем вставлял свечу, я больше не испытывал стыда. Просто покорно вставал в позы, в которых ему было бы удобнее это делать.
— Тогда предупрежу его, что мы завтра подъедем, — я кивнул и продолжил хлебать свой суп.
***
В машине я расположился на задних сидениях, сославшись на то, что очень хочу спать. Леви молча достал подушку и плед из багажника. Всю дорогу я смотрел в обивку и молчал. Пару раз все-таки получилось провалиться в дрему, но даже на самых маленьких кочках я просыпался. Время теперь не имело никакого значения: мы могли ехать час, два, сутки, трое. Все было одинаковым.
Леви думал, что я сплю, и не пытался говорить, но, скорее всего, он догадывался, что я притворяюсь. На самом деле все конечности уже затекли, и лежать так дальше было невозможно. Поэтому пришлось повернуться на бок в другую сторону, где в зеркале мы тут же столкнулись взглядами с водителем. Леви задержал его всего на мгновение, но потом вернул обратно на дорогу.
На секунду что-то затрепетало от того, как он посмотрел. Как раньше, когда он согласился, что мы можем попробовать, и начинал постепенно открываться. Наверное, так он смотрит, когда влюблен. Мне хотелось, чтобы он посмотрел так еще раз, но просить об этом вслух было как-то глупо, поэтому я просто натянул плед повыше, скрывая благодарную улыбку. Он снова спасал меня, сам того не подозревая.
— Приехали, — Леви тихо констатировал. Когда я сел, то обнаружил, что мы уже въезжаем в ворота.
На пороге нас встретил Эрвин, разговаривающий с кем-то по телефону. Но когда мы уже подходили, он быстро попрощался с тем, кто был на проводе, и тепло поприветствовал нас.
— Эрен, давно не виделись. Очень рад, очень рад, — он отошел от входа, приглашая пройти внутрь. — Прошу. Лошадей уже седлают, а я пока хотел бы послушать, как ваши дела. Все же мы давно не виделись. С обоими.
— Все в порядке, — мы сели на диван, и Леви ответил. Весьма уклончиво и абстрактно.
— Хорошо, как Кенни? — Эрвин понял, что касательно нашей личной жизни лучше не углубляться, поэтому поменял тему.
— Лечится, но встает с трудом, — Леви закинул ногу на ногу и положил руку вдоль спинки дивана. — Я не был у него уже неделю. Думаю, стоит заехать.
— Познакомь их с Эреном. Пусть старик знает, что ты не одинок, — я с интересом наблюдал за реакцией Леви. Его лицо скривилось, словно Эрвин предложил ему протухшего молока.
— Ты ведь знаешь Кенни. Это достаточно сложный человек. Особенно в общении.
— То же самое можно сказать и о тебе, — наверное, мой комментарий прозвучал внезапно. Леви изогнул бровь, а Эрвин засмеялся.
— Я — это Кенни на минималках, Эрен. Если тебе казалось, что со мной тяжело, то с ним еще хуже.
— Мне кажется, Эрен ему понравился бы, — Леви закатил глаза, но ничего не ответил. — Думаю, лошади уже готовы.
Мы быстро добрались до конюшен, где нас уже встречали Гилберт и Хоуп. Я подбежал к своей девочке и обнял ее морду. Она тоже была рада меня видеть, фыркая и топчась передними ногами. Не сразу я заметил, что рядом стояла еще и точная копия Хоуп, но поменьше.
— Ей бы тоже стоило прогуляться, — я перевел недоумевающий взгляд на Эрвина. — Кстати, ты придумал ей имя?
— Спирит, — это имя как-то сразу пришло в голову вместе с одноименным мультиком, где дикий мустанг не проломился под напором дурных обстоятельств. Эрвин похвалил мой выбор и поспешил удалиться, ибо свободное время оказалось не тем, чего у мужчины было в достатке.
— Хорошо. Тогда залезай на Хоуп, а поводья Спирит возьми в левую руку, — Леви помог мне удобно расположиться, после чего запрыгнул на Гилберта. — Сегодня мы просто гуляем, да? — я кивнул и Леви как-то завороженно посмотрел на меня, снова заставляя сердце трепетать. Из его взгляда исчезли жалость, сожаление и вина. Возможно, он научился их хорошо скрывать. Было видно только влюбленность. — Нам в ту сторону.
Медленным шагом мы катались по прилежащей местности. Я не был тут так давно, что оглядывался, как впервые, вновь громко общаясь с Хоуп и теперь еще и со Спирит. Рядом с этими удивительными существами мне было легко оставить реальность где-то за забором. Ну или хотя бы в стенах самого поместья. Здесь были только я, лошади и Леви, который, очевидно, наслаждался моей болтовней, иногда не скрывая улыбки.
Когда мы уже достаточно далеко отъехали от самого дома, я предложил слезть и погулять пешком, ведь здесь было очень тихо и свежо. Совсем иначе, чем в городе. Мной двигали странные мотивы, потому что я сам взял Леви за руку.
Здесь я ощущал нас обычной парой. Я смотрел по сторонам, слышал треск веток от прыгающих по ним белок, рядом шагали лошадки. Это было сказочно, если не мистично.
***
На обратном пути я уже сидел на переднем сидении. Сложно было не отметить, что Леви чем-то расстроен. И это точно произошло после прогулки. Ему кто-то позвонил, и он отошел на достаточно длительное время, пока я сидел с Эрвином в его кабинете.
Леви молчал, хмуро глядя на дорогу. Он слишком сильно сжимал руль, о чем-то думая и резко переключая скорости.
— В чем дело?
— Заедем к Кенни. Мне срочно надо с ним поговорить, — на секунду его лицо расслабилось, даже проскользнула слабая улыбка, но когда внимание вернулось к дороге, Леви снова напрягся.
Мы приехали в какой-то злачный район, в котором простым законопослушным гражданам появляться не стоило. Я бывал в подобных, возможно, даже в этом, когда искал закладки, до сих пор удивляясь, что меня нигде не прибили в подворотне. Около подъезда, к которому мы направлялись, курили типичные представители местного населения: в дешевых шмотках, разбавленных отжатыми брендовыми аксессуарами, с сигаретами в зубах и, скорее всего, спрятанными ножами-бабочками.
— О, Леви, давно не виделись.
— Ага, — Леви небрежно махнул одному из них, и начал рыться в карманах в поисках ключей. — Откроешь?
— Без проблем. Кенни привет, — когда дверь открылась, мы оказались в грязном подъезде, но, если честно, я ожидал, что будет хуже.
На пятом этаже, в самой глубине коридора была квартира, необходимая нам. Леви все-таки откопал ключи и открыл дверь, пропуская меня вперед. Как только включился свет мужчина тяжело вздохнул.
— Твою мать, Кенни! Меня не было всего неделю, а ты уже вернул все на свои места.
— Почаще надо навещать любимого дядюшку, сопляк, — в коридор из, как я предположил, гостиной медленно вышел высокий мужчина с длинноватыми волосами и щетиной. Он закурил, а Леви бросился собирать все вещи с пола.
— А ты без меня не знаешь, что если все разбросать, то дом превратится в свинарник? — Леви ворчал, но терпеливо убирался.
— А это что за шкет? — Кенни указал пальцами, меж которых была зажата сигарета, на меня. — Сын твой, что ли?
— Ага, твой внук. Это мой друг Эрен. Эрен, это мой дядя Кенни, — Леви волновался. И так явно я это видел лишь однажды, когда мы сидели и рассказывали моей матери, что решили быть вместе.
— Не слишком ли он молод для дружбы с тобой, Леви? — рядом с дядей Леви из мужчины превращался в мальчика. И ему определенно было страшно, потому что он отводил взгляд, не рискуя поворачиваться к Кенни спиной.
— Он живет со мной, — кажется, своим ответом ему удалось удивить дядю, который даже закашлялся.
— Что, блять? Живет? Ты мне сейчас признаешься в том, что я вырастил педераста? Или ты по стопам отца пошел и решил совращать малолеток?
— Заткнись, — весь страх быстро трансформировался в гнев. — Я сам себя вырастил.
— О, как мы заговорили, — мимика Кенни была бесподобной, не в тему я подумал, что он мог бы стать отличным актером, но то, что его боялся Леви, заставляло меня опасаться его еще больше. — Ты из-за него неделю не приезжал?
— Не твое дело. Приехал, и будь благодарен.
— Погоди, погоди. Эрен… Эрен… Эрен… Какое имя знакомое… — дядя задумался, на секунду отложив перепалку. — Охуеть, только не говори, что он сын доктора Йегера, о котором тот постоянно рассказывал, — держась за стену, Кенни захохотал, и чувствовалось, что стоять ему было совсем не легко. — А ты не даешь старику соскучиться своими выходками. Ну что же, Эрен Йегер, милости прошу. Мы ж теперь семья.
— Кенни, пошли в спальню, мне нужно с тобой поговорить, — ухмылка с лица дяди никуда не пропала, но он не стал сопротивляться. — Эрен, жди в гостиной. Я ненадолго.
Разговор с новым «родственником» оставил неприятный осадок, но я все же сделал так, как сказал Леви, и уселся на старенький диван. Но любопытство взяло верх. Я подошел к старому шкафу, заметив несколько фотографий, приклеенных к стеклянной дверце. На одной из них был Леви в шапочке выпускника. Не сказал бы, что он выглядел счастливым, но следующая фотография, где рядом оказалась Ханджи, показалась мне более живой, ведь там тогда еще девушка лезла целоваться к парню, который пытался ее оттолкнуть, состроив при этом брезгливую гримасу. Я улыбнулся и начал смотреть дальше. Соседний снимок был старым. На ней легко узнавался молодой Кенни с сигаретой в зубах, а рядом была очень красивая женщина, по внешности которой легко было догадаться, что это мать Леви.
— А из него могла получиться красотка, — еще раз просмотрев скудную коллекцию фотографий, я решил просто посидеть.
Через полчаса ожидания ко мне вышли оба мужчины. Кенни по-прежнему ухмылялся. Когда он приблизился ко мне, то потрепал по волосам и сел рядом на диван, снова закуривая. Леви прошел к шкафу, где до этого стоял я, и тоже пробежался взглядом по фотографиям, затем повернувшись лицом к нам.
— Нам пора, — Леви надел пиджак, который держал в руках.
— А как же семейный ужин в честь знакомства, — дядя ехидно сверлил племянника глазами. — Шучу, расслабься. Я наберу тебя позже. Или не я.
— Пошли, Эрен.
— До свидания, — я не представлял, что еще можно сказать Кенни, поэтому просто последовал за Леви в коридор.
— Заезжайте еще поразвлекать старика.
— Я закрою, можешь не провожать, — мы быстро покинули квартиру и спустились к машине.
***
Встреча с Кенни не могла не произвести впечатление, тем более я не понял, понравился ли ему. Леви же после встречи с дядей выглядел спокойным и расслабленным, что немного вселяло надежду.
— О чем вы говорили?
— Спрашивал о самочувствии. Нужно было его немного осмотреть. И на ему понятном языке рассказать о нас.
— И? Что он сказал?
— Что это моё дело, но он все же надеется, что я сверху, — Леви приоткрыл окно, вдыхая свежий воздух.
— У тебя забавный дядя, — я засмеялся.
— Не особо, — вдруг мне вспомнилось, как Леви рассказывал о своём детстве, когда Кенни без заминки задушил своего собутыльника.
— Он убивал людей?
— Не знаю, на моих глазах только однажды. Но, думаю, да, — мужчина неохотно говорил на эту тему, но мне было слишком интересно.
— Ты его боишься?
— Да, но, скорее, по привычке, нежели на самом деле. Просто Кенни, в отличие от остальных родителей, действительно опасен. Даже сейчас, когда еле передвигается, я уверен, что у меня не хватит сил с ним справиться, если он задумает меня убить.
— С чего ему тебя убивать? — я удивленно уставился на Леви, не понимая, откуда такие мысли.
— Ни с чего, но с того момента, как я увидел его хладнокровность… — Леви на секунду прикрыл глаза, вспоминая тот день. — Понимаешь, Эрен, его руки не дрожали, он не удивился тому, что сделал. Он просто посоветовал не идти той же дорожкой.
— Он защищал тебя, — мужчина пожал плечами. Он решил не отвечать на вопрос, надеясь, что разговор окончен.
Я не решился дальше его расспрашивать, оставляя это до более подходящего времени. Отвернувшись, уставился в окно, за которым медленно сменялся пейзаж. День заканчивался хорошо. И, кажется, я начинал мириться с произошедшим. Решение пережить все рядом с Леви было самым правильным, и я ни на секунду не пожалел, что остался с ним.
