Дни уносятся далеко в ноябрь, время течёт, всё меняется, в какой-то степени и Тайлер. Однако во взгляде и касаниях всё ещё проскакивает неуверенность; сомнения, не выдранные с корнем, прячутся за очередной каменной маской. Возможно, последней на его лице.
— Стой-стой-стой, — Джош нехотя отрывается от Тайлера. Они полулежат на кровати, тишину заполняют летние хиты, крутящиеся по студенческой радиостанции, пока за окном стремительно темнеет. — Я так не могу. Я же вижу, что тебя что-то беспокоит.
— У тебя проблемы со зрением, видимо, — Тайлер тянется за новым поцелуем, но Джош пресекает его попытку, в ответ получая раздражённый выдох. — Любишь же ты всё портить.
— Тайлер, я серьёзно.
— Я тоже, — он снова цепляется за футболку Джоша, но тот убирает его руки, садится.
— Иногда мне кажется, что ты ведёшь себя несколько отстранённо, — делится сомнениями Джош. — Как будто... ждёшь от меня подвоха.
Опущенный взгляд Тайлера говорит сам за себя.
— Это правда.
— А чего ты хотел? — Тайлер поднимается, прислоняясь к изголовью кровати. От возбуждения не остаётся и следа. — Мы вместе около месяца, и... я ещё не до конца понимаю, что чувствую.
Слова больно впиваются в кожу, хотя подсознательно Джош ожидает чего-то подобного. Не бывает так, чтобы всё и сразу, приходится довольствоваться чем-то одним. Возможно, вся эта затея и не выгорит, и время окажется потраченным впустую, но все мы люди, чтобы ошибаться.
— Что-нибудь придумаем.
Джош хочет верить в это.
Пауза затягивается, превращаясь в то неловкое молчание, которого обычно всеми силами пытаются избежать. Джош смотрит на Тайлера, выстукивающего только ему известную мелодию на коленке, он выглядит расслабленно, хотя Джош чувствует, как внутри него бушует целая буря противоречий. Тогда-то Тайлер и ловит его, но вместо того, чтобы смущённо отвести взгляд, Джош изучает каждую черту, не может оторваться, но и сдержать глупую улыбку — тоже. Ситуация становится ещё более странной, Тайлеру приходится спасти положение:
— Как насчёт порубиться в Марио Карт?
Джош жмёт плечами, и Тайлер принимает это как «да».
И хотя за пределами их комнаты Тайлер не позволяет себе лишний раз взять Джоша за руку, коснуться губ в порыве радости, наедине он меняет облик, как чертова тыква из сказки про Золушку. Снимает не только одежду, но и все маски, как в их первую встречу.
Джош не рассчитывает на что-то грандиозное, возвращаясь из душа с охапкой одежды и замотавшись в полотенце, пока капли воды щекочут шею. Не особо заботясь о чистоте — всё равно с уборкой они затянули — бросает вещи прямо посередине комнаты и падает рядом с Тайлером. Тот, успевший переодеться и вытереть волосы, лежит на животе, уставившись в телефон, один наушник в ухе, другой — болтается рядом.
— Что смотришь? — интересуется Джош, кладя руку ему на спину, пытаясь рассмотреть происходящее на экране поближе.
— Кино.
— Понятно. А какое?
— Интересное.
Тайлер тихонько хихикает, пока Джош картинно вздыхает. Через несколько секунд телефон отправляется на тумбочку, наушники падают на пол. Тайлер не теряет времени: переворачивается, хватает Джоша за руку, притягивая ближе и вовлекая в поцелуй. Не церемонясь, раздвигает языком губы, проникая внутрь, пока опешивший Джош соображает, что да почему. Недолго. Футболка Тайлера летит к брошеной одежде, за ней — красное полотенце. Тайлер, подмятый под Джоша, тем не менее ощущает неравное преимущество, которое Джош уничтожает, сдёрнув последнюю деталь одежды со своего соседа. Теперь они на равных.
— Ты купил презервативы? — спрашивает Джош мимоходом, пока прокладывает дорожку из поцелуев к пупку.
— Конечно... — Тайлер закатывает глаза, когда Джош случайно задевает сосок. Его выгибает дугой, что не остаётся незамеченным.
— Сделай так ещё раз, — просит он, почти задыхаясь.
— Как? — Джош отстраняется — низ живота приятно покалывает. — Так?
Он касается губами соска, обводит чувствительную область и слегка дует, отчего Тайлера заметно потряхивает. То же самое проделывает и с другим соском, пока не чувствует, как в бедро что-то упирается. Тайлер извивается, закусывает нижнюю губу, стараясь сдержать рвущиеся наружу стоны. Ещё чуть-чуть — и кончит без рук.
— Пожалуйста...
— Что «пожалуйста»?
Джош прекрасно всё понимает — издевается, доводит до точки кипения и наблюдает за результатом. Это — его своеобразная месть за собственные терзания и самокопания.
— Трахни меня уже, — на одном дыхании выпаливает Тайлер, тянется к собственному члену, но Джош перехватывает его руку. Целует музыкальные пальцы, после чего сплетает со своими, коротко чмокает в губы и подбородок, нашаривает смазку, хранящуюся почему-то у Тайлера под подушкой. Джош не хочет знать, что она там делает и что ещё там можно найти. Пусть это останется загадкой.
Пары пальцев достаточно, чтобы заставить и так ёрзающего Тайлера заелозить ещё сильнее и послать электрический импульс от представшей перед Джошем картины по телу напрямик к члену. Мучить Тайлера — бесценно, но и о себе подумать нужно, хотя думать практически невозможно: от Тайлера кому угодно снесёт крышу.
В прошлый раз презервативы были запрятаны вместе со смазкой. Джош протискивает руку между матрасом и подушкой, морщится, когда нащупывает всё что угодно, но не резинки. Тайлер трётся о его плечо головой, уже на границе нирваны, где всё, что нужно — член Джоша в заднице. Максимальная близость.
— Джош...
— Подожди, — он приподнимается, отрывает вцепившегося в него Тайлера. — Куда ты положил резинки?
Тайлер смотрит на него сквозь туман, и если бы не пара часов, проведённых до этого вместе, Джош бы точно решил, что тот под кайфом.
— Какие резинки?
— Ты сказал, что купил, — настаивает на своём Джош, пока Тайлер проводит рукой по его груди.
— Я не был сегодня в магазине.
Приехали.
— Но ты же сказал...
— Мало ли что я сказал, — Тайлер приподнимается, хочет поцеловать, но замирает в нескольких миллиметрах от влажных губ. — Хватит уже тянуть.
До точки невозврата остаётся совсем чуть-чуть, когда Джош рывком поднимается, подскакивает к собственной тумбочке и хаотично раскидывает вещи в разные стороны, надеясь найти хотя бы одну пачку. Неудача. Он роется по карманам джинсов, но тоже безуспешно. Тайлер больше не извивается, не стонет — в его взгляде появляется осознанность и крупинка грусти.
— Ты брезгуешь?
И какая-то обида проскакивает в этой фразе, что Джоша передёргивает. Не так этот вечер должен закончиться, Тайлер — натура ранимая: сейчас обидится, замкнётся и всё — здравствуй, правая рука.
— А ты — нет? — Джош смотрит с вызовом, в руках сжимает нечто похожее на рубашку. — Я думал, это
ты ещё не разобрался в чувствах, чтобы разрешать какому-то парню трахать тебя без резинки.
— Ты не какой-то.
Тайлер отводит взгляд, изучая трещины на потолке, смущённый донельзя, разве что красными пятнами не покрывается. Слова завораживают, и Джош сначала не верит услышанному, но одного вида Тайлера хватает, чтобы расставить все точки над i.
— Если я не разобрался в чувствах, это не значит, что их нет.
Тайлер переступает через себя, с трудом, сжав зубы, выдавливает то, что давно мучает, и в награду получает странную лёгкость, будто груз с души упал. Джинсы летят в сторону, в руке Джош сжимает пачку презервативов — всё-таки нашёл. Он присаживается рядом, обнимает Тайлера за плечи, позволяя тому уткнуться в шею — спрятаться от себя самого.
— Если бы я брезговал, — тихо начинает Джош, беря лицо Тайлера и заглядывая в потускневшие глаза, — я бы не сделал так, — он касается губами его лба, затем губ, — или так, — рисует дорожку губами по шее, спускается ниже, останавливаясь на небольшой впадинке. Чуть засасывает кожу, где потом появится красноватый след — напоминание. Тайлер откидывается назад, запутывается пальцами в волосах Джоша.
— Я бы держался от тебя подальше, — говорит Джош, прежде чем взять в рот головку члена. Тайлер рвано втягивает воздух, мычит, и Джош тоже не может сдержаться — кладёт руку на собственный член, проводит ладонью вверх-вниз, сжимает у основания. Заглатывает глубже, чувствует, как Тайлер дёргается, хочет толкнуться до самого конца, но Джош придерживает его за бёдра — не позволяет забрать контроль. Превращает его в беспорядочный ком чувств, оголяя нервные окончания, хотя и сам не лучше.
Отстраняется очень вовремя, не даёт кончить — слишком рано. Откуда-то из коридора начинает орать тошнотворная музыка, сотрясая стены, но им это даже на руку: можно не сдерживаться, не затыкать друг другу рты, пока кто-то стучит в стенку. Джош не мешкает — натягивает резинку, а потом и самого Тайлера. Первые несколько движений — плавные, нежные, Джош больше увлечён сменой эмоций на лице Тайлера: вот он зажмуривается, чуть приоткрывает рот, но ни звука не издаёт, а вот запрокидывает голову назад, весь потный, взмокший, ничего не соображающий. Толчки становятся сильнее, даже грубее, приходится закинуть ноги Тайлера на плечи, практически упасть на него. Тайлер хватается за его спину, проводит по плечам, каждый стон остаётся неуслышанным — Джош забирает его себе. Уже не касается губ — скорее, впивается в них. Трахает резко, что самого прошибает током, а перед глазами — перекошенное от удовольствия лицо, которое ну никак не помогает отсрочить момент неизбежного.
— В следующий раз, — всхлипывает Тайлер, — заснимем это на камеру.
— А потом «Привет, порнхаб»?
Тайлер стискивает свой член, стараясь двигать рукой в такт толчкам, что получается не слишком успешно: рука периодически соскальзывает, толком-то и сжать кулак не получается — руки ватные, как после сна. Вот и мучается, скулит и всё равно подаётся навстречу Джошу, который буквально втрахивает в него свою любовь.
Джош готов поспорить, что в его голове взрываются звёзды (те самые, которые мертвы). Он особенно сильно входит в Тайлера, стонет в унисон с ним, когда кончает внутрь него (на деле — всего лишь в презерватив), и валится рядом. Пара движений — и Тайлер бессвязно выстанывает имя Джоша, забрызгивая спермой свой живот.
Хаотичные вдохи и выдохи наполняют комнату, а голову — вакуум, сквозь который пробиваются незамысловатые биты. Джоша неумолимо клонит в сон, даже дойти до своей кровати кажется чем-то невероятным, из области фантастики. Тайлер же выглядит весьма бодро по сравнению с ним, по крайней мере, глаза сонно не закатываются.
— Затраханно выглядишь, — Тайлер переворачивается набок, рассматривая довольное лицо Джоша.
— Кто бы говорил.
Джош хочет обнять его, притянуть ближе и уже закончить вечер, но Тайлер отталкивает его руку, опускает взгляд вниз и проводит пальцами по животу, пачкая их в сперме.
— Придётся снова принимать душ.
Такой расклад не устраивает ни одного из них, однако Тайлер порывается встать. Рефлексы Джоша срабатывают молниеносно: перехватить поперёк груди, уложить на лопатки, провести ладонью по загорелому животу с белесой жидкостью, пытаясь стереть, но в итоге только растирая её. Салфетки под рукой не оказывается, и Джош использует кончик одеяла.
— Фу-у-у-у, — только и может выдать Тайлер.
— И кто ещё тут брезгливый? — последнее, что говорит Джош, прежде чем отключиться и утянуть Тайлера с собой.
~ * ~
Всё случается само собой.
Пока Тайлер отсиживается на парах, Джош берёт скейт и решает немного расслабиться, отвлечься от постоянной зубрёжки. Полупустая парковка находится недалеко от их общежития, окружённая другими корпусами, — идеальное место, где обычно Джош и проводит время, оттачивая навыки.
Только ветер мешает: срывает капюшон и лохматит волосы, ведёт себя как вздумается. Прямо как Тайлер. Тот не заставляет себя долго ждать — появляется из-за угла, плетётся еле-еле в сторону кафетерия. Замечает Джоша — единственного живого человека на парковке (угашенных ребят у красного Форда он в счёт не берёт — слишком отрешённо те выглядят) и буквально выжигает в нём дыру. Джош краем глаза замечает его, машет Тайлеру, и, прежде чем тот успевает уйти, разгоняется и взмывает в воздух — через секунду приземляется, только вот мир вокруг оказывается не таким простым. Крутится, звенит, и Джош пытается — действительно пытается — ухватиться за несуществующие перила, да только поздно. Испуганные глаза Тайлера остаются неподвижными среди плывущего асфальта, когда Джош корчится на земле, пытаясь дотронуться до неестественно вывернутого плеча.
— Боже мой, Джош, твоя рука... — Тайлер переводит ошарашенный взгляд с опухшей руки на скованное гримасой боли лицо Джоша. Тот лежит на боку, с плотно закрытыми глазами, считая вдохи и выдохи, чтобы отвлечься от вшитых в его плечо игл. Боль не уходит, но стихает, и Джош не издаёт ни звука, как настоящий мужчина. Однако от помощи не отказывается: позволяет Тайлеру поднять его, а дальше справляется сам.
— Тебе надо в больницу.
Джош и не протестует. Скейт отправляется вместе с ними, потому что Джош не может бросить его, даже после такого предательства.
Тайлер фиксирует его руку своей толстовкой, поддерживает за локоть, периодически посматривая на Джоша, думая, что остаётся незамеченным, но как бы не так. Джош не головой ударился и ещё что-то соображает. Замечает. Замечает волнение вперемешку с испугом в глазах, трепет, идущий изнутри Тайлера, подавляемый, но всё равно оказывающийся на поверхности; то, как неохотно Тайлер отпускает его в приёмном покое, когда заполняет бумаги и передаёт медсестре. И виной всему — Джош.
И хотя всё оказывается не так трагично, переживания никуда не уходят. Тайлер ждёт его в коридоре, устроившись в кресле — мягком, обитом голубой тканью, что падай и ни о чём не думай. Не получается. Тайлер кусает ногти, иногда одёргивая себя, тут же зажимая руки между коленками. Он подскакивает, когда видит широко улыбающегося Джоша с забинтованной рукой.
— Я буду жить, — жизнерадостно сообщает он. — Всего лишь вывих.
Тайлер выдыхает, заметно расслабляется, молчит, но говорить и не нужно — Джош всё прекрасно видит и понимает. Слова оказываются мешающимся камушком под ногами, о который не раз спотыкаешься и почти падаешь, только потом пинаешь и продолжаешь путь. Все внутренние монологи можно свести к нулю и обесценить: Джошу пришлось вывихнуть плечевой сустав, чтобы помочь Тайлеру наконец прийти к некоему согласию с собой.
И это стоило того.
~ * ~
— А я ведь на барабанах играю, — признается Джош субботним вечером, развалившись на кровати и лениво наблюдая за Тайлером, с остервенением вцепившимся в свой нинтендо. Тот реагирует моментально, на секунду отвлекаясь, но игру на паузу не ставит. — Вернее, играл, теперь не знаю, наверное, придётся заново учиться.
— Ты не шутишь?
— С вывихом сложновато шутить.
— И насколько ты хорош? — Тайлер отбрасывает приставку, полностью переключаясь на Джоша. С кровати не встаёт — только удобнее устраивается, подкладывает руку под голову и не сводит с Джоша глаз, в которых плещется давно забытая детская мечта. — По шкале от одного до десяти.
— Ну... — Джош прищуривается, будто решает сложнейшую задачу. — Думаю, с целыми руками на семёрочку. А что?
— Мы просто обязаны сколотить группу! Из двух человек.
Тайлер загорается — и не сгорает. Впервые.
— Я всегда мечтал играть в группе! У меня даже есть несколько записанных песен, только исполнять — не с кем.
— Это можно исправить, — здоровая рука непроизвольно ложится на повязку, почёсывая её. Джошу предстоит длительный курс реабилитации, прежде чем он сможет поразить Тайлера своим мастерством.
— А пока у тебя вывихнута рука, мне придётся тебя выгнать. Так что прости, Джишва, — Тайлер старается говорить как можно серьёзней, пародируя тон недовольного менеджера, — но нам придётся распрощаться.
— Ты только что собрал и развалил группу меньше, чем за пять минут. Кажется, это новый рекорд.
Тайлер прыскает со смеху, и для Джоша это лучшая музыка. Незаписанные песни, живущие одну секунду, но въедающиеся в память навсегда. Сводящие с ума повторяющимися мотивами, которые не исчезнут пока снова не услышишь их. Пока рядом снова не окажется Тайлер.
Настоящий. Как сейчас.
~ * ~
Нельзя стать навсегда счастливым: счастье — сиюминутное состояние, временный результат действия гормонов. Даже если и так, организм Джоша окончательно отравлен, и это не предел — дозы растут, а антидота нет. Умереть в двадцать не входит в список желаний, но как говорится, «живи быстро, умри молодым». С Тайлером и получается, что только «быстро», но Джош не против.
О долгожданной победе первым узнает Марк, да и то как-то случайно. Джош хочет ему рассказать, но не находит нужного момента — вместо этого момент сам находит его: появляется вполне предсказуемо и, не стесняясь Марка, игриво целует Джоша, попутно вытирая мокрые руки о его толстовку, и удаляется, напоследок подмигнув ему. Марк (Джош благодарен ему) только открывает рот от удивления, сдерживается от комментариев, пока Тайлер полностью не исчезает за углом.
— Так вы?.. — он чешет затылок, полностью ошеломлённый.
— Ага, — Джош поправляет сползшую толстовку, с непривычки пытается дёрнуть левой рукой, но не может — та плотно зафиксирована. — Хотел тебе сказать, но похоже, меня опередили.
Тайлер не стесняется, хвостиком вьётся за Джошем, постепенно прикипая к нему. Незаметно, как-то слишком естественно, будто так и должно быть. Будто так и было всегда. Тайлер светится ярче Солнца, заставляет саму Вселенную крутиться вокруг него, не то что планеты, а Джош ещё и удостоен чести коснуться его и не сгореть. Коснуться до того, как его отбросит на несколько миллиардов световых лет назад.
Однако сияет Тайлер недолго. Джош же — задыхается в открытом космосе, разбив свой скафандр.
Та девчонка появляется слишком неожиданно. Резко и без разрешения, как взрыв сверхновой. Джош возвращается с лекции, в кармане брюк припрятана пачка с резинками — надежды на прекрасный вечер, — когда его прижимают к стенке.
— Помнишь меня?
— Смутно, — такие наглые в окружении Джоша определенно не водятся. Девушка не успокаивается:
— Вечеринка у Сандерса. Когда я вернулась, ты ушёл. А мы хотели познакомиться поближе.
Насколько Джош помнит, тогда он точно ни с кем «знакомиться поближе» не хотел, за исключением Тайлера. Он окидывает её недоуменным взглядом, морщится, когда та случайно сжимает его больную руку, а потом воспоминания одно за одним всплывают в памяти, задом наперёд. Вот обдолбанный Тайлер лезет к нему с благодарностями в своём духе, вот драгдилер, уносящий ноги от разозлённого Джоша, а вот и та блондиночка, кокетливо улыбающаяся и строящая глазки. Джош действительно с ней пересекался, угостил блевотным напитком и поддерживал какой-никакой разговор. Но ни о каком продолжении вечера наедине не шло и речи, по крайней мере, в его понимании. Девушка же решила всё иначе.
— Это ошибка. Отпусти меня, — он дёргается, но вырваться не может — девушка пользуется его положением, удерживая за левое плечо, которое вновь неприятно покалывает.
— Ты не представляешь, как сложно было тебя найти, я...
— Да я даже не знаю, как тебя зовут! — срывается Джош. Не хочет кричать, но по-другому никак. Вся ситуация походит на плохой ситком с дрянными актёрами, не хватает разве что смеха за кадром, раздающимся невпопад.
— Это не проблема! Я знаю, что тебя зовут Джош, ты учишься на втором курсе, есть брат и две сестры... — она продолжает, выливает ещё больше информации, заставляя глаза Джоша превратиться в два блюдца. Остаётся дождаться, когда она достанет ножик и срежет у него прядь или вытворит что похуже, Джош не знает, что может быть хуже. Ошибается.
Блондиночка не промах, хоть и выглядит безобидно, коготками может и кожу с мышцами рассечь. Сочувствия — ни грамма, потому так крепко и стискивает левое плечо, хоть и видит тугую повязку, понимает, что держит ситуацию в своих руках, в прямом смысле этого слова.
Вишенкой на торте становится смазанный поцелуй, слишком мокрый и слащавый, что тянет блевать. Джош не успевает ничего сделать: ему остаётся только широко раскрыть глаза и плотно сомкнуть губы. Такая наглость действует отрезвляюще, как холодный душ; будит чистую ярость, а та, в свою очередь, затмевает всё. Джош отталкивает девчонку, не обращая внимания на вспыхнувшую боль, хватает упавший рюкзак и уже хочет бежать, когда сталкивается с разочарованными глазами Тайлера, который вырвал всё из контекста и теперь стоит, смотрит, не ждёт объяснений, потому что уже сделал выводы. Срывается так же быстро, как лист поздней осенью с дерева.
— Тайлер! Подожди!
Джош хочет кричать банальное «Ты всё не так понял», но знает — не сработает. Ни с кем не срабатывает, а уж с Тайлером — тем более. Он мчится за ним, перехватывает у самого входа в общежитие, привлекая внимание зевак. Хватает за руку, но Тайлер вырывается.
— Не трогай меня! — выплёвывает он, пытается одним взглядом уничтожить Джоша.
— Тайлер, послушай...
— Это не то, что ты думаешь! — продолжает за него Тайлер.
Все оправдания выглядят слишком жалкими, неправдоподобными, но молчать нельзя. А Джош и правда не знает, что сказать, вот и получаются «послушай» да «подожди».
— Мне никто не нужен, кроме тебя. Я бы никогда не сделал тебе больно.
Тайлер лишь фыркает, отстранённо смотрит вдаль, сквозь небольшую толпу студентов, дождавшихся и хлеба, и зрелищ, а потом что-то проскакивает в его глазах (ломается внутри), не без труда он поднимает взгляд, и с горечью, будто раскусил таблетку, почти шепчет:
— А я ведь верил тебе...
Удаляется. С места, из жизни Джоша. Студенты расходятся, обмениваясь впечатлениями, которые станут несущественными уже через несколько часов, как та девчонка на дискотеке.
Когда Джош вечером открывает дверь, Тайлера нет. Ночевать он тоже не приходит.
