Fall Out Boy — She's My Winona
Дни, предоставленные для визита Фонга и его сына, пролетели очень быстро. Как аркобалено и обещал, дальше он и вправду постарался как можно больше времени провести с Кёей, не особенно отвлекаясь на сторонние дела или делая это в моменты, когда мальчик увлекался чем-то другим. Новой знакомой, например. Мужчина был рад, что у его ребенка получилось найти для себя что-то хорошее. Можно было заметить, что, на удивление, хмурился и ходил с недовольным лицом Кёя меньше, чем в той же Японии. Понятно, что дело было больше в компании, чем в самом месте. Оставалась четкая уверенность, что вряд ли в мальчике будет большой энтузиазм и предложение снова поехать в Италию, потому что там оказалось так здорово. Скорее, быстрее поступит предложение сделать так, чтобы Джури прилетела к ним. Именно она одна. Вообще-то, эта девчонка хотела побывать в Японии, почему бы нет? Если ее отец может позволить подарить дочерям на Новый год по породистому жеребенку или почти полноценной лошади, то устроить своему ребенку такое путешествие точно сможет. В детской голове все складывалось более чем логично. Можно будет хотя бы развлечься в таком случае без вечно пропадающего отца. Мысль о том, что такую юную синьорину все равно будут сопровождать, не нашла места в голове наследника якудза. Но все это было вопросом не из первостепенных или очень уж важных. К тому же, поездка в Геную не совсем закончилась, чтобы думать, что будет дальше. Близилась к своему логическому завершению, даже часы считались до отлета, но все еще продолжалась. За эти пять дней они успели многое. И к морю сходить, и снова заявиться на конюшню, и по городу прогуляться, заходя в ресторан, принадлежавший Габриэле Марино. Как понял Кёя, это был не единственный — для типичных обывателей тот мужчина с повязкой на глазу был известным ресторатором не только в Италии. Джури сказала, что рестораны «Temporale» разбросаны по многим городам ее родной страны, включая Рим и Флоренцию. А не так давно открылся еще один в Мадриде, соседней Испании. Но в том ресторане, где они побывали, мальчику понравилось, даже несмотря на то, что ближе по духу ему была японская кухня. Вообще, именно новая подруга дала Кёе ответ на интересующий его вопрос, о котором всегда можно было спросить Фонга — да, ее папа ходил с повязкой на глазу не только для устрашения окружающих. Такая цель тоже имела место быть, но дон Ламенто действительно потерял глаз. Еще даже до рождения старшей дочери. Но не было видно, что отсутствие одного из важных зрительных органов как-то негативно влияло на этого человека. Навыки стрельбы, возможно, несколько ухудшились, но за все прошедшие таким образом годы Габриэле Марино смог приноровиться и вернуть свои показатели если не на тот же, то максимально близкий уровень. В конце концов, он создал семью с первой по навыкам стрельбы в Академии мафии в свой выпуск женщиной, да и беретта не была его основным оружием. Главное же Хибари увидел своими глазами. Ему сказали, что это называется кистень. Массивная рукоять, отходящие от нее три цепи, на концах которых были закреплены три шара с шипами. Массивное оружие, еще и достаточно тяжелое. Кёя не удержался от соблазна попробовать его взять, особенно, когда такое предложение поступило от хозяина кистеня под одобрение Фонга. И эта ноша очень сильно тянула вниз детские руки. А сам японец понимал, что пусть и стремился стать сильнее всех, кого только можно, но пока он был десятилетним мальчишкой, которому точно было бы сложно тягаться со взрослым человеком, пусть и у самого были высокие для своего возраста боевые показатели. Но какая же сила должна быть в руках, чтобы использовать это оружие, которое не особенно стремилось завоевать чужую симпатию своим внешним видом? По всей видимости, достаточно большая, если этими тремя шарами не размахивают от балды, надеясь лишь на то, заденет или нет, а целенаправленно и для нанесения серьезных увечий. Наверное, все же с этим человеком стоит считаться, хотя в дополнение к своим мыслям Кёя подсознательно добавил пункт «превзойти по силе друга отца». Эта цель была где-то на уровне желания превзойти и самого Фонга. Несмотря на авторитет отца в таком возрасте, никто не мешал ребенку хотеть совершенствоваться и в какой-то момент оказаться лучше собственного родителя. Честно говоря, ему стало интересно и то, какой по силе будет сама Джулия. Но девочка не особенно в этом плане смогла его удивить или порадовать. В академии всему обучали постепенно, и пока у синьорины Марино не было собственного оружия, предназначенного в мафиозном мире именно ей. Об учебном заведении в Палаццо-Пиньяно она тоже успела много рассказать, как и некоторые детали процесса обучения. К примеру, отдали ее туда в пять лет вместе с кузиной. Это была не школа, не лицей. Скорее, больше даже какой-то пансион, подразумевающий под собой проживание в кампусах детей представителей мафиозной братии. В первую очередь, конечно, итальянской. Легкости в обучении не было никакой. Это могло только сниться в самых прекрасных снах, которые нередко прерывали рано утром. За четыре года Джулию как минимум обучили основам того, что преподавали и в среднестатистических начальных учебных заведениях. Пусть и на более высоком уровне. Из основного — математика, итальянский язык и литература, история. Из тех, которые в это время не входили ни в одну из итальянских школ — стрельба, гимнастика с элементами акробатики, начало курса рукопашного боя в прошлом году. А еще японский язык как дополнительный. Сетовала на то, что, несмотря на изучение ею этого языка в академии вместе с преподавателем несколько дней в неделю, Лилиана, которая решила пойти по принципу «для себя», ориентировалась в нем лучше. По крайней мере, задания на аудирование и произношение ей давались намного легче, чем младшенькой. Другой вопрос, что Джулия визуально знала намного больше иероглифов и при написании или прочтении слогов не стопорилась. С Кёей ей было достаточно легко разговаривать, потому что и речь его была достаточно простой для понимания, когда он, конечно, говорил. А если и слышал некоторые огрехи в произношении, то не считал нужным поправлять, пока об этом не попросит сама девочка. И так понимал, что у нее хороший уровень для ее возраста, даже будь ее сестра в сто крат большим гением и говори она как сам император, до чего, конечно, все равно было далеко. Почти всегда молчала, а если и говорила, то чаще всего на итальянском, поэтому в ее уровне маленький якудза решил посомневаться. Джури все равно казалась ему более приятной. Благодаря Хибари, младшая Марино уловила для себя еще несколько слов, мысленно помещенных в словарь: мизантропия, мельтешение, травоядные. И если первое слово больше представляло из себя попытку сформулировать состояние, в котором пребывал Кёя по своим же словам, и в итоге сам термин узнали у старших, то последним мальчик часто пользовался при описании своих сверстников. Джулию это забавляло. Ее не особенно беспокоило то, что этот мальчишка даже в своем возрасте настолько граничит себя с другими людьми, которые младше или соответствуют его возрасту. К родителям ее так не обращается, Лилиану так не называет — может, конечно, зато так думает о ней, — а к самой маленькой синьорине и в мыслях не было так обращаться. Так чего возмущаться? Это действительно по итогу выходило забавно. Если Хибари Кёя позволяет так себе называть других, значит, у него есть причины так поступать, и это далеко не завышенное чувство собственного достоинства в маленьком возрасте. Ну... может, в малой степени. Может, младшая Марино не реагировала на это негативно, потому что соглашалась с таким тезисом, ведь с этим человеком ей было намного комфортнее и интереснее, чем с многими сверстниками в академии. Ей нравилось, что они смогли найти общий язык, и что теперь японец не хмурился при ней, а в редких случаях на его губах появлялось подобие улыбки. Точнее, это больше походило или на ухмылку, или на слабое поднятие уголка губы, но уже прогресс. Подобное не могло не радовать. В общем, дети вполне хорошо умудрялись проводить время, при этом успевая уделять внимание и своим семьям, пусть родители — в особенности, Габриэле и Фонг, — не стремились их прерывать, а совсем наоборот — дать детям как можно больше побыть вместе. Сейчас же Кёя сидел в гостиной вместе с отцом и синьором Марино, который о чем-то переговаривался с другом. Карлотта была где-то в доме, а Лилиана, напомнив, что Джулия по-прежнему ее сестра, а не постоянное развлечение для их юного гостя, уговорила родителей отпустить их двоих в город, выбрать подарок для Эмилии — их кузины, у которой в следующем месяце должен был быть день рождения. На самом деле, десятилетняя девочка вообще-то тоже хотела пообщаться со своей сестрой, а не отдавать эту честь какому-то азиатскому мальчишке. Еще чего. Ее Джулия. Габриэле и Карлотте Марино было не впервой отпускали своих детей в город, несмотря на достаточно ранний возраст для таких прогулок и их положение в мафиозном свете. Они были под защитой репутации самой семьи Ламенто, у которой была полная монополия на территорию всей Лигурии безоговорочно. Появление группировок, которые существовали вне ее, истреблялись быстро и беспощадно. Даже если создавались в маленьком городке, пока сам дон находился дома. Никто не говорил, что у него не было хороших связей и своих поставленных людей. Как минимум, в Савоне устроился его отец вместе со своей родной сестрой, аргументируя это тем, что та слишком спокойно жила без него. А если бы что-то произошло с наследницами семьи, не оставили бы в живых ни виновников, ни их близких. Лигурийцам пришлось один раз застать подобное, и повторения той вендетты никто не хотел. Не зря эта кровавая семья носит именно такое название*. Внушенный страх позволял периодически давать девочкам прогуляться по городу, в котором Габриэле Марино — и царь, и Бог. Как и во всей Лигурии. Да и самостоятельно они это делали не так уж и часто. Обычно это были или семейные походы, или прогулки с кем-то из родителей. В конце концов, сама Джулия, не считая каникул, приезжала только на выходные, поэтому было понятно, что семья стремилась как можно чаще выбираться вместе. В этот же раз еще и сошлись на том, что девчонки будут подавать признаки своего существования каждые двадцать минут. Чисто для успокоения родителя, который ценил самостоятельность не меньше, чем преданность семье. А доверие считал и вовсе краеугольным камнем любых отношений — любовных или же семейных. Разницы не было. Нельзя сказать, что с его женой у них все начиналось именно с этого. Там у них вообще была такая история знакомства и запутанность отношений, часть которых хотелось забыть, но поблагодарить Адриано Розетти за заботу о младшей сестре и вообще участие в их жизни. И все же по итогу у них действительно получилась любимая и любящая семья. За пятнадцать-то лет. Пережили многое, переросли многое. И теперь воспитывали двух прекрасных дочек, которые сейчас решили погулять сами, но обещали вскоре вернуться, чтобы успеть к отъезду гостей. По крайней мере, Джулия точно горела этим желанием. Как раз на этих воспоминаниях зашла синьора Карлотта. Габриэле посмотрел на нее и почему-то вспомнил ту надменную девчонку из академии, которая и своего старшего брата отталкивала от себя, не только многочисленных поклонников. То, что тогда еще наследник семьи Ламенто выбился в фавориты, было если не чудом, то явно шло вразрез с как минимум планом родителей Карлотты и Адриано. У них были ставки на совсем другого представителя верхов мафии, который пролетел примерно так же, как и все соперники на скачках, которых юный талант Орфано обходила еще в свои пятнадцать лет. Или во сколько там они познакомились? Тогда Габриэле поддался на авантюру и слова друга поставить на лошадь, которой будет управлять его сестра, и его Лотти все равно на финише оказалась первой. Да, точно. Ей было пятнадцать. Самый молодой жокей из всех представленных. Именно сейчас дону Ламенто подумалось, что бы произошло, если бы рядом не оказалось брата Карлотты и его лучшего друга, без помощи которого, фактически, их связь оказалась бы маловероятна. Скорее всего, с учетом воспитания Карлотты, ее бы выдали замуж за ее изначального суженного, а не за того, к которому она «сбежала» в возрасте восемнадцати лет. Сейчас не была бы тут, рядом с ним, рядом с его другом и его сыном. Не была бы хранительницей их очага, матерью его детей. Она бы не принесла, как сейчас, им на подносе чай, чтобы еще приятнее сделать времяпрепровождение. Всего бы этого не было. Она бы не стремилась осторожно попытаться чуть больше раскрыть несговорчивого японского мальчика или сделать так, чтобы Италия ему хоть немного, но отпечаталась в положительных воспоминаниях. Такова уж Карлотта Розетти. Уже как пятнадцать лет Марино. Несмотря на свою строгость, она все равно внутри была понимающей и любящей. Раскрыла эти свои черты в максимальной мере, отдавая всю себя своей семье. К тому же, если так посмотреть, из прямой, не той семьи, которую эта прекрасная женщина смогла выбрать сама, у нее оставался только старший брат. И двоюродная кузина. И все. Сейчас у нее были дети и любимый муж. Семья Ламенто, татуировка которой красовалась на ее плече. Но в остальном… Не зря Орфано — ее прошлая мафиозная семья — переводилось с итальянского языка как «сирота». - Когда вы улетаете? — спросила Карлотта, присаживаясь рядом с мужем и передавая ему черную кружку. Иногда можно было отойти от итальянских привычек и выпить зеленого чая. Фонг отвлекся от своего сына. - Планировали в десять вечера. - Чтобы девочки успели проводить? - Выходит, что именно так. Габриэле притянул супругу к себе за талию и одной рукой обнял ее поперек живота. Женщина позволила себе откинуться на грудь любимого мужчины и обнять двумя ладонями обычную кружку из толстого прозрачного стекла. - Когда же думаете приехать еще? Аркобалено Урагана пожал плечами и посмотрел на сына. Габриэле же почувствовал вибрацию мобильного телефона в кармане и достал его, видя, что звонящий контакт носил имя его старшей дочери. Подобный факт несколько удивил его. Все же Лилиана была постоянна в своих обещаниях и пунктуальна во всевозможных случаях реальной установки времени. Поэтому то, что она звонила даже раньше нужного, несколько напрягло мужчину. Но он все равно поднял вызов. - Да, моя родная. Нашли подарок Эмилии? — поинтересовался он, пальцами чуть поглаживая ткань одежды женщины перед ним. Говорил этот человек на чистом итальянском языке, поэтому его слова поняли все, кроме Хибари Кёи. - Не совсем. Папа, тут такое дело. Мы сейчас с Джулией едем в больницу. В комнате повисло молчание. Пальцы сильнее сжали корпус телефона. - В смысле?.. - Джулии в ухо залетел мотылек. Мы были недалеко от стоянки такси, а вас было бы ждать слишком долго. Мы едем в клинику. На вашем месте, я бы тоже поторопилась, потому что как минимум надо будет оплатить такси. Карлотта не слышала разговора, но поняла, что что-то произошло, по шокированному взгляду Габриэле и тому, как он резко поднялся на ноги. - Какая клиника? Еще и голос стальной. Словно металлический нож, который способен разрезать все, что угодно. Но вот только клиника… какого черта клиника. Фонг и Карлотта переглянулись и перевели взгляд на синьора Марино. Как минимум женщина сильно напряглась и отстранилась от мужа, глядя на него настороженно. - Куда вы нас возили. Я помню адрес. - Хорошо. Я приеду, — непросто сохранять хладнокровие, когда с твоим ребенком что-то произошло, но пугать девочек еще сильнее Габриэле не собирался. Хотя по голосу, если задуматься, не было слышно, чтобы Лилиана волновалась. Мужчина сбросил вызов. - Габриэле?.. — спросила его жена, сама поднимаясь на ноги. — Что произошло? - Лилиана вместе с Джулией едут в клинику. Лили сказала, что ей мотылек попал в ухо. Я поеду туда. Извини, Фонг, — кинул Марино, быстро направляясь к выходу из комнаты. За ним последовала и Карлотта, на чьем лице беспокойство даже не пробовало скрыться. Один из действительно редких разов. Кёя непонимающе наблюдал за тем, как изменилась атмосфера в этой комнате. Буквально пару секунд назад царило умиротворение и приятное, не мнимое спокойствие, на замену которому пришло напряжение, чувствовавшееся едва ли не каждой клеточкой тела. Он посмотрел на отца, и в его глазах тоже заметил нотки беспокойства. Случилось что-то действительно серьёзное? - Пап, что случилось? — осторожно спросил он родителя. Фонг обратил внимание на ребенка. - Джулию повезли в больницу, и кому-то из ее родителей нужно быть там, — поэтому ехать собрались сразу двое. — Но не думаю, что это что-то очень серьезное, — аркобалено попытался сразу успокоить сына. Но все же Кёя нахмурился. В смысле? Ладно бы, если та девчонка, которая была ему погодкой, оказалась в этой ситуации — ему бы точно было все равно. Как и на всех других ребят. Но при словах о его новой знакомой и о том, что именно ее везут в больницу, внутри закопошилось что-то неприятное и напрягающее. Возможно, обычные люди называют это чувство беспокойством. Мальчик помолчал немного, а затем серьезно посмотрел на отца. - Мы можем туда поехать? Или, по крайней мере, я? - Хочешь лично убедиться, все ли с ней в порядке? — маленький якудза честно кивнул. — Хорошо, я узнаю. Но, думаю, никто против не будет, поэтому можешь начать собираться, — китаец соскочил с дивана на пол и ушел, пока Кёя и вправду решил последовать его совету. Фонг оказался прав. Может, родителям было не совсем до этого или еще что-то, но Габриэле только кинул, что сейчас выведет машину. Он снова вел ее сам, несмотря на наличие водителя в рабочем штате. Синьора Карлотта сидела на пассажирском сиденье спереди и внешне пыталась снова выглядеть спокойной и хладнокровной, но чувствовалось, что что-то не то. Сам водитель хмурился и сильнее сжимал руль, а скорость вождения граничило с отметкой «нормально» и «получите штраф и совсем немалый». Состояние родителей было вполне понятно даже десятилетнему Хибари Кёе. До частной клиники они именно домчались. Почти рядом с входом стояла машина такси. Рядом не было других автомобилей, а в этом можно было разглядеть сидевшего в водительском кресле мужчину. Карлотта, когда они остановилась, сказала, что сама разберется с ним, поэтому, когда донна Ламенто интересовалась, этот ли человек привез двух маленьких девочек, троица уже зашла в помещение. Конечно, фигура Габриэле Марино была в этом месте знакома. И не в качестве страшного персонажа, слухи о котором дошли и сюда. Именно в этой клинике и проводились медицинские обследования его семьи, а держал ее доктор, который напрямую относился к семье Ламенто еще с тех времен, когда Габриэле был взбалмошным подростком. Поэтому неудивительно, что женщина у стойки администратора сразу же вышла его встретить и отчитаться, где его ребенок и что именно сейчас с ним делают. Мужчина даже не дослушал ее до конца, срываясь с места и направляясь на третий этаж. Его спутникам только и оставалось ускориться и попытаться поспеть за ним. Когда Марино остановился у нужного кабинета, он попросил друга остаться снаружи. Даже не зашел, а едва ли не залетел без стука. В кабинете было три человека: пожилой доктор, сидевший перед медицинским креслом, Джулия, которая в этом кресле и сидела, и Лилиана, крепко державшая сестренку за руку и что-то ей говорившая в это время. Когда отец только переступил порог, она перевела на него взгляд и облегченно вздохнула. Дон Ламенто посмотрел на нее, а затем перевел взгляд и на младшую дочь. Заметив ее заплаканные глаза и высохшие дорожки слез на щеках, то, как она сжимала ладонь Лилианы, Габриэле почувствовал, как у него самого сердце сжалось. Если отбросить эмоции, это не самое страшное, что могло произойти в жизни, но его девочка была напугана, причем очень сильно. Не в духе Джулии, совсем не в ее. - Вы не намного позже пришли, синьор, — сказал пожилой мужчина, надеясь, что хоть сейчас сможет нормально провести осмотр и достать то проклятое насекомое. Его маленькая пациентка, которую он знал с ее рождения, вопреки обычному доверию слишком уж противилась тому, что в ее ухо помимо насекомого попадет еще и пинцет. Возможно, такая реакция была из-за шока. — Они тут каких-то минут пять. - Пап... — жалобно протянула девочка. - Родная, — синьор Марино подошел к своим детям и встал на смену Лилианы, притягивая младшую к себе. Он даже отсюда слышал жужжание этого насекомого. Что же творилось в голове самого ребенка? — Ну чего ты расплакалась? Чего боишься? Это же просто мотылек. - Он пролез ко мне в мозг. - Я ей пыталась донести, что это невозможно, — Лилиана встала рядом, заведя руки за спину. Короткие ногти впились в ладонь, пусть она и оказалась теперь освобождена от обязанности выглядеть самым спокойным и рассудительным человеком в этом месте. — И синьор Валенцо тоже. - Мне страшно... — маленькая итальянка вся прижалась к отцу, пальцами сжимая ткань его рубашки и утыкаясь лицом в его шею. Габриэле кивнул врачу, чтобы он готовил или же уже взял приготовленные для осмотра инструменты в руки и ласково погладил дочь по спине. - Милая, я рядом. С тобой ничего не произойдет. Помнишь? Я не позволю, чтобы с вами случилось что-то плохое. А этого мотылька сейчас уберут. Ты же помнишь, что синьор Валенцо очень хороший врач? — вместо ответа получил только едва ощутимый кивок. — Поэтому он все сделает быстро и безболезненно. - Джулия, все будет хорошо, — к убеждению подключился и сотрудник клиники. Он не думал попрекать ребенка его страхом. Во-первых, это было травмоопасно. Во-вторых, мог понять, почему эта маленькая синьорина в таком состоянии. Не каждый взрослый нормально воспримет инородный жужжащий объект в ушах, а тут девятилетняя девочка. Пациентка не ответила. Только зажмурилась, но чуть отстранилась, продолжая держаться за папу. Это посчитали положительным ответом, поэтому Габриэле сам убрал длинные светлые прядки за ухо, позволяя врачу выполнять свою работу. Карлотта зашла как раз, когда Давид Валенцо осматривал ухо ее дочери, чтобы понять, каким именно способом стоит доставать насекомое. Она тоже выдохнула облегченно, замечая, что все значительно лучше, чем она успела предположить. Понятно, что ребенок продолжал пребывать в шоковом состоянии, но рядом с отцом с этим оказалось справиться проще. Вообще, она сама едва ли не бежала сюда. Узнала у таксиста, что именно он подвез сюда ее дочерей, не оставив детей, которые явно были слишком потрясены, на обочине. На его счастье, он не посчитал, что те без взрослых, потому ему никто не заплатит. Вполне вероятно, он и не надеялся на оплату такой перевозки, но по итогу получил сумму, в три раза превышавшую плату за официально заработанные километры. Совсем не ожидал такого, а больше хотел помочь детям, попавшим в трудную ситуацию. На его радость, это был правильный поступок, который принес намного больше полезного и хорошего. Тот мужчина даже обрадовался, что не согласился взять телефон более спокойной девчонки в качестве залога. Сейчас же Карлотта подошла к той самой более спокойной девчонке и положила ладонь ей на макушку, чуть погладив по волосам. Лилиана запрокинула голову, глядя на маму, и женщина едва ей улыбнулась. Кинув взгляд на Джулию, донна Ламенто повела за собой старшую. С ее младшенькой все будет в порядке. Сейчас внимание стоит уделить и другой девочке, которая, на самом деле, тоже была перепугана. Просто понимала, что паника им совсем ни к чему. - Все в порядке? — спросил Фонг, как только эта пара вышла из кабинета. - Да. Габриэле остался с ней, — и снова японский. Потому что синьора Марино знала, что неспроста сын друга ее мужа хотел поехать с ними. Пусть на первый взгляд и не волнуется, хоть и напоминал сейчас насупленного совенка, который был полностью погружен в свои мысли. - Синьор Валенцо говорил, что ей, скорее всего, просто надо промыть ухо и аккуратно достать мотылька пинцетом, — тихо сказала Лилиана маме на итальянском. - Ты тоже перепугалась, милая? — итальянка усадила дочь на скамью и села рядом. Старший ребенок покачал головой. - Если бы я сразу перепугалась, то ничего не смогла бы сделать, — девочка пожала плечами. — А сейчас Джулия в надежных руках. Поэтому переживать нечего. - Ты права, — Карлотта обняла ее одной рукой и притянула к себе. Кёя смотрел на свои руки, лежавшие на коленях, и молчал. На самом деле, он много, о чем, хотел спросить, но что-то все же сдерживало. Но что он услышал и смог понять? Что с Джури все хорошо? И чего же тогда она не выходит? Японец, конечно же, не понял, что сказала та девчонка на итальянском языке, но если их мама была хоть немного более спокойной, чем когда они ехали сюда, значит, все как минимум неплохо. И почему же он продолжал чувствовать это противное волнение? Очень неприятное ощущение. По времени, ждали они не очень долго, но едва ли не каждому казалось, что минуты текут, словно в замедлении. Когда Джулия вышла вместе с Габриэле, можно было выдохнуть окончательно. Девочка по-прежнему была бледной, но следы от слез были незаметны, а сама синьорина явно чувствовала себя лучше. Кёя не подошел первым. Он даже встал только после того, как к его маленькой подруге подошла мама и сестра. В их итальянском лепете было для мальчика ровно столько же смысла, сколько и в разговорах на родном языке некоторых его одноклассников и одноклассниц. Когда же Джури посмотрела на него сама и улыбнулась, от сердца отлегло окончательно, но улыбаться в ответ не спешил. Пусть и был рад, что с ней все хорошо. Этого не скрыть. Когда они сели в машину, девочка извинилась за то, что последние часы поездки Кёи оказались такими странными и, возможно, волнительными. На что получила весьма красноречивый взгляд. За такое точно не извиняются. По крайней мере, не она и не перед ним. Нельзя сказать, что Джулия отошла от пережитого быстро. Ее по-прежнему внутренне потряхивало, а в голове все крутилось это противное жужжание. Но она ведь и так причинила много беспокойства. Из-за нее родители сорвались из дома, волновался синьор Фонг, а Кёя притащился вместе со взрослыми в клинику, хотя мог заниматься чем-нибудь другим. А если опасность или ее подобие миновала, то, значит, прошла и надобность еще сильнее нагнетать других. Именно поэтому, пока они ехали, девочка даже через силу пыталась улыбаться и сгладить напряжение, которое постепенно начало спадать. Хорошее завершение поездки, нечего сказать. Вскоре после того, как все приехали домой, несмотря на мысли девочки, что она еще умудрилась и задержать отлет друга отца и ее нового друга, времени для сборов было достаточно. А Джулия с Кёей смогли остаться одни только тогда, когда Лилиана вместе с мамой ушла на улицу, а отец пошел за аркобалено Урагана. - Ухо не болит? — все же поинтересовался мальчик. Джулия на мгновенье слабо закусила нижнюю губу и отрицательно помотала головой. - Нет. Просто… было немного неприятно. Только и всего, — не скажет же она, что по ощущениям ей действительно казалось, что мотылек прогрыз — именно прогрыз — барабанную перепонку и проник куда-то в голову. Не самое приятное чувство. — Не беспокойся. - Я и не беспокоюсь… Дети устроились в гостиной. Марино сидела на диване в белом подобии туники, скрывавшей шорты, и подогнув под себя ноги. Так и не переоделась после своей прогулки. Кёя же устроился рядом. На его отрицание девочка только улыбнулась. Ну и хорошо. - Наверное, тебе не терпится поехать домой? — она решила перевести тему. — Хоть немного понравилось у нас? - Я думал, что будет хуже. Но иногда тут было хорошо. - Я рада. Правда. И рада, что с тобой познакомилась. Хибари немного помолчал, но отвел взгляд, уставившись в стену. - Я тоже. Улыбка на губах девочки стала шире. Конечно, потом ей не разрешили вместе с отцом проводить гостей до аэропорта. Время позднее, да и потрясений было много. Но по итогу она все равно спустилась в прихожую, чтобы попрощаться хоть так. Она пообещала Кёе, что обязательно прилетит в Японию. Теперь она была просто обязана это сделать. Прощавшимся друг с другом взрослым было явно не до детей. Поэтому Джулия подошла ближе к юному хищнику, стоявшему уже обутым. - Буду рада увидеть тебя снова, Хибари Кёя, — сказала она, протягивая руку. Прощаться она решила явно не по-японски. Японец посмотрел на протянутую ладонь и, усмехнувшись, пожал ее. - Взаимно, Джури. Он не ожидал, что после этих слов девочка притянет его к себе, обнимая. Хотела сделать это со второго или какого там дня их поездки, вот и не сдержалась. Но вместо обещаний убить или попытки вырваться, наследница Ламенто получила только ступор на пару секунд и ответные едва ощутимые объятия. Глядишь, у нее действительно получится приручить юного хищника, пусть это и не было ни первостепенной, ни какой бы то ни было другой целью. Такие прощания были больше по душе. И сильнее били по детскому сердцу. Но они обязательно встретятся еще.***
Три дня в поместье царили тишина и спокойствие. - Кто-нибудь тут соскучился без меня? — в гостиной дома Ламенто появился мужчина, который явно не носил фамилию Марино. - Дядя Адри! — пришедшему оказалась рада даже ранее равнодушная Лилиана. Теперь была ее очередь бегать по лестницам и падать в чужие объятия. Вот только этот человек был значительно выше их недавнего друга и намного ближе. Как минимум, по родственным связям. Высокий итальянец с волосами оттенка пепельный блонд и серыми глазами подхватил прибежавшую девочку на руки. Следом за сестрой в комнату вбежала Джулия, тоже кидаясь на пришедшего. - Дядя! — она обняла его и вскоре тоже оказалась поднята на руки. Две юные представительницы семьи Ламенто вполне уверенно сидели на чужих руках, обнимая пришедшего за шею. - Облепили меня, как мартышки пальму. А где ваша прекрасная мамочка? Уверен, она безумно хочет увидеть своего ненаглядного старшего брата. - Настолько же, насколько сильно я захочу твоего отъезда назавтра, — сказала Карлотта, появляясь в дверном проеме. Габриэле усмехнулся, стоя позади своего друга. - Привет, Лотти, — ухмыльнулся Адриано, поставив девочек на пол. — Ваши азиатские друзья уехали и мне снова открыт вход в этот дом? - Ты бы тоже мог приехать, когда Фонг и Кёя были здесь, синьор я-слишком-занят-злая-Лаура-не-отпускает-своего-советника, — заметил дон Ламенто. — Такое оправдание звучало не слишком убедительно. Мужчина был очень рад видеть своего лучшего друга. Адриано Розетти приехал из Реджо-нель-Эмилия через три дня после того, как Геную покинул глава Триады с наследником клана Хибари. Несмотря на то, что этот мужчина был кровным и самым прямым родственником Карлотты Марино, визуально они отличались значительно. Вместо пшеничных прядей женщины у Адри были пепельные, едва ли не седые волосы, которые мафиози предпочитал носить с длиной большей, чем это было приемлемо для большинства представителей сильного пола. Выше сестры почти на полголовы, по комплекции пусть и более худощавый, чем ее муж, но поджарый, в хорошей физической форме. Положение обязывало. Да что там, многие, кто видел его если не полностью обнаженным, то хотя бы без верхней одежды — а их было немало с тем стилем жизни, который вел этот человек, — своими мыслями делились на два лагеря. Что на этом прессе можно стирать и что были бы совсем непротив, если бы на нем постирали их самих. Крепкие руки с выступающими венами, длинные пальцы с массивным кольцом, в центре которого помещался переливающийся оранжевыми бликами фиолетовый камень. Чаще темные тона в одежде, излюбленные официальные костюмы и при взрослых — почти всегда сигарета в зубах. То, что этот мужчина так и быть, не курил в присутствии детей, было одним из совсем уж немногочисленных проявлений его здравого смысла, даже если детям было по десять. Единственным, в чем визуально он походил на младшую сестру, был цвет глаз — серый, словно облака, затянувшие небо в холодную погоду и слишком отличавшиеся от своего привычного белого оттенка. Люди с натуральным блондом и светлыми глазами действительно были редкостью в Италии, но что поделать, если твоя бабушка переехала в эту жаркую страну из Швеции по одной известной ей причине? По характеру Карлотта и Адриано походили на родственников намного больше, чем внешне. На самом деле, этот итальянец внес большой вклад в ее поддержку и, в какой-то степени, даже в само воспитание, когда синьора Марино была только синьориной и носила фамилию Розетти. Лотти была младше его на два года, они вдвоем многого натерпелись и пережили, но по итогу младшая сестренка перешла в семью лучшего друга, покинув Реджо-нель-Эмилия, а Адри остался предан Орфано. Потому что оставлять там скучать в одиночестве их старшую кузину было бы неразумно и опасно для всего человечества. Да и звание советника семьи, державшую часть северо-восточных итальянских земель, он получил не за красивые глаза. Точнее, за красивые глаза и способность поддержать главу Орфано во всех ее взбалмошных идеях, которые не всегда — никогда — были полезны для здоровья. Морального и физического. И не только их самих. Адриано пожал плечами и усмехнулся. - Имейте совесть, мне достаточно ваших детей и детей Лауры. На этом мое желание проводить с ними свое свободное время, заканчивается. - Но, несмотря на все это, ты приехал? — скептично изогнула бровь Карлотта, когда Габриэле подошел к ней и помог надеть легкую куртку. - Ты пропустила часть про ваших детей, дорогая, — ладонь Адриано легла на макушку Лилианы. — И разве я могу позволить своим обожаемым племянницам оставаться одним во время вашего отъезда? — в речи этого мужчины не всегда можно было уловить сарказм, несмотря на его репутацию саркатичного ублюдка, но сейчас, вроде, никакого подвоха не было. Карлотта чуть прищурилась, глядя на брата, а затем перевела взгляд на мужа. - Мне не кажется хорошей идеей оставлять наших детей на него, — с серьезным выражением лица сказала она, но Габриэле только посмеялся. — Не смешно. Если они переймут хоть какую-то черту от него, я убью вас двоих. - Лотти, ты так говоришь, будто девочки никогда с Адриано не оставались, — встал на защиту друга дон Ламенто. — Не устроит же он тут прито... — он не успел договорить — женщина вполне красноречиво закрыла ему рот ладонью, кивая в сторону дочерей. - Мам, ну пожалуйста, мы не хотим оставаться одни, мы хотим с дядей Адри, — протянула Джулия. Розетти не сдержал смешка, впрочем, разумно прикрывая рот кулаком в этот момент. - Не волнуйся, малышка, уже все решено, просто твоя мама вредничает. Кажется, еще немного — и синьора Марино бы зарычала. Ей с мужем и вправду внезапно стало необходимо отправиться в Сан-Ремо, находившийся на другом конце лигурийского региона. Час или два езды от Генуи, но все равно детям надо было остаться в доме, а сами дон и донна Ламенто могли приехать только завтра утром или ближе к вечеру. Девочкам было бы не впервой оставаться в поместье — все же оно находилось под охраной, и для каждой было бы не проблемой найти для себя занятие. А приезд дяди оказался приятной неожиданностью. Звонил он, как обычно, при подъезде к Генуе и больше ставил перед фактом. И ведь подгадывал всегда нужные моменты. Девочки дядю любили. Он бывал временами очень... необычным, мягко говоря, но всегда рассказывал что-то интересное, откладывая истории про свои похождения на чуть более поздний срок, когда за рассказы про то, что творили Адриано, Лаура, Габриэле и Карлотта в Амстердаме, его не убьют. Карлотта была совершенно не такой уж примерной домохозяйкой, а раскрывать своим детям подробности и инструкции смешивания наркотиков и алкоголя она явно не собиралась. Это собирался сделать Адри. Когда-нибудь. Сейчас же его рассказы были более целомудренными и касались по большей части мафиозной области его жизни, как он и их родители учились в академии и все в таком духе. А еще учил играть девочек в покер, потому что «этот навык намного лучше и полезнее, чем готовка». В общем, весело с ним было всегда. Лилиана, которая не собралась закрыться в комнате, чтобы провести больше времени с учебником или компьютером, была хорошим показателем. Карлотта больше и вправду ничего не сказала. Возможно, она бы приняла брата несколько иначе, вот только он и вправду приехал почти перед самым их выходом из дома. А задерживаться им не стоило. Поэтому женщине оставалось только покачать головой и пойти обуваться. - Девочки, вы только оставьте Адриано живым, — усмехнулся Габриэле. Он понимал, что его друг будет здесь, когда он приедет, поэтому они успеют еще вместе посидеть. Или выбраться куда-нибудь за пределы дома. - Ничего не обещаю, — Лилиана покачала головой. — Вы можете на это только надеяться. - Дети научились угрожать. Твоя работа или Лотти? Марино пожал плечами и вышел в прихожую. - Видимо, общая. Розетти усмехнулся. Вместе с девчонками он вышел следом за другом. Стоял рядом, пока юные синьорины обнимались и прощались с родителями. Когда в шутку предложил Карлотте обнять и его, получил лишь недовольный взгляд. - Если только что-то с ними случиться... - То ты меня убьешь, — скучающим тоном протянул мужчина на угрозы сестры. Ее муж вышел из дома раньше. - И наличие виски я тоже проверю. - И это мы проходили. Удачной поездки, Лотти, — итальянец все же на мгновенье обнял сестру и получил то же самое взамен. - Удачной дороги, мам! — в два голоса сказали девочки. Уголок губы Карлотты приподнялся в слабой улыбке. - Следите за дядей. И не покупайтесь на его предложения. - Хорошо. Женщина кинула последний взгляд на своих детей, брата и все же вышла за дверь. Как бы она ни фырчала, с Адриано ее дети будут в порядке. Синьор Розетти же вместе с племянницами пару секунд смотрел на этот большой прямоугольник из темного дерева, скрывший за собой хозяина и хозяйку дома. Затем перевел взгляд на старшую из детей. - Лилиана? - За правой дверцей папиного стола в кабинете. - Умница. Адриано с племянницами расположился в гостиной. Мужчина сидел, закинув ноги на журнальный столик, на котором стоял стакан с янтарной жидкостью и льдом внутри. В его руках были игральные карты, как и у двух девочек. Периодически он отпивал алкоголь и продолжал равнодушным взглядом сканировать свои карты и изредка пытаться понять или угадать, что за расклады у его оппоненток. Когда у Лилианы снова выпал наилучший расклад, хмыкнул. - Если тебе перешли навыки твоей матери играть в покер — несколько казино в Вегасе не будут пускать еще одну Марино из Италии, — заметил мужчина. - Маме не разрешают ходить в казино? — спросила Джулия, пытаясь понять, что выходит у нее. - Ей запрещен вход в два или три заведения в Лас-Вегасе. Это были очень веселые каникулы, — задумчиво протянул Розетти, явно вспоминая их яркую поездку. - Фулл-хауз, — Джулия тоже раскрыла свои карты, сравнивая с теми, что уже лежали перед ней. - Нет, крошка, у тебя каре. Фулл-хауз — это три одинаковые карты и еще две другие одной масти. А каре — четыре одинаковые. - Мне больше нравятся шахматы, чем покер, — сказала Лилиана, передавая свои дяде. - А мне нет. - Потому что не умеешь. - Умею. Но вот только в карты у меня большая вероятность обыграть вас, маленькие шулеры, — мужчина дотянулся до стакана и снова отпил виски, даже не поморщившись. — Ну что? Как вам ваши визитеры? Пришлись по духу? — самого Фонга Адриано знал. Даже как-то с Габриэле заглядывали в Триаду, когда приезжали «в гости». А вот с его сыном знаком точно не был. Он ездил в Шанхай, когда только выпустился из академии, а главе китайской мафии не угрожала возможность стать аркобалено Урагана. Итальянец никак не мог разобраться, но, наверное, было не очень приятно в один момент превратиться в непонятного младенца, лишившись одновременно внушительной части сил и навыков. Над Фонгом злорадствовать он не собирался. Над Реборном — насмехался со всей силы, и плевать хотел на то, что того считают сильнейшим киллером планеты. Возможно, для Фонга было достаточно проблемно еще и вернуться в таком виде к своему ребенку. Розетти всегда было интересно узнать, каким способом этот китаец умудрялся воспитывать своего сына, когда внешне больше напоминал младенца с красной соской на груди. Безумно сильного младенца. Благо, у Фонга присутствовала и самоирония, и здравый смысл, поэтому, когда слышал подколки от общего с Габриэле хорошего знакомого, мог посмеяться сам. Или ответить на волнующий вопрос в духе «нет, Кёя не порывается кормить меня из детской бутылочки. Никто не порывается. И нет, за младшего брата меня тоже не считает». Но были те вопросы и темы, над которыми было опасно и как минимум даже со стороны Адриано неэтично насмехаться. Например, над погибшей некогда женой. Мужчина тоже знал подробности того, как умерла — или же даже, как убили — Хибари Ёрико, и история эта была не самой приятной даже для прожженного жизнью итальянского мафиози. И все же при всем этом он не особенно хотел знакомиться с юным наследником якудза. Ему и вправду хватало окружавших его детей. - Синьору Фонгу я была рада, — Лилиана наблюдала за тем, как ловко ее дядя начал тасовать карты. — А вот его сын — не самое лучшее, что я видела в своей жизни. - Кёя хороший! — тут же встала на защиту своего нового друга Джулия. — Просто не очень общительный. - Ну конечно. Именно этим все оправдывается. - Так значит, крошке Джу понравился японский мальчишка? — усмехнулся мужчина. Девочка насупилась. - Ты дурак, дядя. А Кёя и вправду хороший. У каждого есть недостатки, даже у вас и у меня, — сказала она, скрестив руки на груди. — И у мамы с папой. Но что-то от этого никому хуже не становится. Кёя теперь мой друг, и я этому очень рада. С ним интересно. - Малышка, мой совет — не связывайся с японцами. По своему опыту скажу — плохая идея, — Адриано не смотрел на племянницу, раскладывая карты рубашками вверх. — Или же будь на шаг впереди. - Даже если мы друзья? - Даже если вы друзья. - Твое недоверие к людям, дядя Адри, рискует стать легендарным, — сказала Лилиана, скептично изогнув бровь. - Доверять можно только своей семье. И то не всегда. Но вам, так и быть, я доверяю. Джулия едва улыбнулась и взяла карты в руки. И все равно сейчас она считала, что наступил тот самый момент, когда ее дядя был неправ. *Lamento (ит.) — стон, крик, вопль.