Принц и Пёс

      Совсем скоро обсуждавшие судьбу принца и его слуги ушли, о чем свидельствовала полная тишина вокруг. Похоже, их заключили где-то вдалеке от поселения или где здесь живут изгнанники, гадать смысла не было. Теперь, когда не нужно было притворяться спящими, Михаэль судорожно всхлипнул, и зарыдал уже в голос. — Нам конец, — признес он сипло, по щекам его заструились горячие потоки слёз, которые эльф сдерживать не видел смысла. Всё кончено. Но Тревор явно не хотел сдаваться. Поняв, когда глаза привыкли к темноте, что они находятся в чем-то вроде клетке, созданной из прутьев, он подумал о том, что такое наверняка легко можно сломать, но для этого нужно сначала избавиться от веревок. А это скорее невозможно. Хотя… Плащ с пса эти полуодичавшие эльфы почему-то не сняли и теперь многие внутренние карманы прижимались вплотную к телу Тревора, и он ощущал, что ни одного ножа из них не вынули. Вот же ж идиоты. Это было на руку начавшему нарочно всячески извиваться юноше, так он продолжал до тех пор, пока из одного из карманов, звякнув, не выпал небольшой, судя по звуку, ножик. Но лучше что-то, чем ничего. Нащупав его в темноте связанными руками, Тревор уже через пару минут освободил их от веревок. Встряхнув затекшими ладонями, он посмотрел на перекатившегося на другой бок Михаэля, тот теперь лежал спиной к нему, продолжая уже неслышно плакать, всхлипывая. Вздохнув, юноша единым движением разрезал веревки, сковывающие ручонки и тут же осторожно поднял принца с холодной земли, повернув к себе лицом. Встретившись взглядом с полными слёз глазами, Тревор почему-то не смог смотреть на испуганное лицо эльфа, поэтому не придумал ничего лучше, кроме как обнять Михаэля и покрепче. — Нам нужно выбираться, мой Господин, — сказал юноша тихим, даже мягким шепотом, одной ладонью приглаживая волосы на голове принца, а второй водя по его дрожащей спине. Та теперь казалась ещё меньше. Михаэлю былл сейчас так страшно, что он даже не обращал внимания на запах от слуги, просто жался к нему как можно крепче, разве что на колени к нему, как маленький ребенок, не забираясь. Но кажется, впервые искренне желавший сейчас его утешить страж был бы и не против. Когда эльф сумел более-менее взять себя в руки, то тут же поспешил отстраниться, а затем и отодвинуться от пса, чтобы затем, потирая ещё мокрые щеки, осмотреться. Вздохнув, Тревор подполз к прутьям и попробовал их перерезать, тут же чертыхнувшись, ибо ничего у него не вышло. Ветки, из которых сделали клетку, были словно из стали, наверняка дубовые. — Тут есть дверь, — сказал Михаэль, и Тревор приблизился к эльфу всё тем же практически ползком, очень сгорбившись, потому что клетка была невысокая, тесная. Заметив то, о чем говорил сейчас принц, страж вздохнул и покачал головой. Сейчас в темноте он никак не поймет, как устроен замок на двери. Они лишь немного освободили себя, дальше уже точно ничего не сделать. — Мне страшно, — выдал тихо Михаэль и уже сам прижался к не ожидавшему такого поворота псу. Вроде Тревору и было сейчас неуютно, но и отвергнуть молодого эльфа он не смел опять же. Вскоре принц совсем притих, едва слышно засопев. Снова уснул, успокоенный теплом от своего слуги. Тревор не смел и шелохнуться, едва дыша от всего того, что сейчас происходило. Всё так же неловко, даже стыдно, лицо горит от всех этих смешанных ощущений, поэтому он позволил себе пока снять маску, в которой стало очень душно. Уткнувшись холодным, похожим на собачий, носом в мягкие, шелковистые кудри своего принца, юноша тоже сомкнул глаза, засыпая. — Тревор, — этот скрипучий голос был знаком ему так же как и голос господина, поэтому он тут же раскрыл глаза. Но ничего не увидел. Не могло же ему показаться? — Байрон? — негромко произнес юноша, надеясь на ответ, и сердце его затрепетало, когда услышал знакомый шум от взмахов крыльями, который стих затем на небольшое время, а затем возник вновь, но теперь к нему добавились чьи-то шаги и хруст веток под ногами идущего. Неужели, изгнанники уже вернулись? Михаэль же продолжал крепко спать, уткнувшись лицом в грудь Тревора. У дверцы в клетку кто-то остановился, засуетился и вскоре раскрыл её, сказав негромко: — Выходите.       Этот тон и голос не были похожи на местных эльфов, даже скорее опять же казались знакомыми, поэтому юноша решил довериться и, прижимая к себе господина, выбрался из клетки. Теперь он мог видеть того, кто их выпустил. Молодой человек, да, именно человек, не эльф, уши не такие, ростом почти как Тревор, скорее всего ровесник. — Я тебя знаю, — помолчав, сказал негромко юноша, прижимая к себе Михаэля, которого держал на руках, — Ты ведь помощник кузнеца в кузнице у замка в Линнетане, Франц, кажется? — Да, — кивнул тот, пораженный и даже немного польщенный тем, что его запомнили, хотя тут не было ничего такого, ведь Тревор не раз покупал в их кузнице ножи для себя, — Нам нужно спешить. — Да, конечно, — согласился мгновенно пёс, на плечо которого уже сел грач. — У Вас очень умная птица, сэр, прилетела ко мне в каморку, и пока я не согласился следовать за ней, не прекратила ходить по моей подушке, — сказал Франц, когда они уже достаточно отдалились от злополучной клетки и теперь вышли на тропу. — Байрон славная птичка, — поспешил подтвердить грач вместо своего хозяина. — Я бы тоже с радостью завёл себе птицу или еще кого, но понимаю, что они быстро умрут в такой духоте и в воздухе, который кишит железной пылью, — кисло улыбнулся Франц, поглядывая то и дело на Байрона, Тревор же немного изучал взглядом помощника кузнеца и думал о том, что на юношу без слёз не взглянешь, больно уж он был худощав, цвет кожи нездоровый из-за такой черной работы, он то и дело покашливает в кулак. Это вот гномам или гоблинам у наковальни хоть бы хны, простому же человеку куда тяжелее, но о их состоянии не беспокоится никто, это как самая приниженная раса, не смотря на огромную смышленость и некоторые другие качества, они были практически на уровне с народом Тревора. Как бы это грустно и не звучало, но Франца ничего лучше того, что он уже имеет, уже не ждет. Слуге принца и то повезло лишь потому что его покойный отец и король дружили когда-то, как ни странно. — Мы далеко от столицы? — решил спросить он, после длительного молчания. — Очень далеко, вы сильно заплутали, сэр, но есть короткая дорога, идущая через Кенвилль, Вы же не против того, чтобы на пути попадались подобные селения? — посмотрел Франц на него. — Это нам только на руку, — не долго думая, ответил Тревор и опять же с заботой посмотрел на продолжавшего крепко спать юнца, — Господину нужен отдых, а там можно будет и остановиться. — Вам тоже не помешало бы поспать, — заметил Франц, кашлянув затем в кулак, — Прошу прощения… — Не извиняйся, — тут же сказал Тревор, — Это всё твоя работа с тобой такое сделала. — Вы один из немногих, кто это понимает, — снова кислая улыбка возникла на губах бледного как смерть помощника кузнеца. Дальше ни один ни другой не проронили ни слова, выбираясь из чащи леса. Когда солнце уже окрашивало небо в нежные и теплые, как и само светило, цвета, путники, ужасно утомленные почти непрерывной ходьбой, выбрались наконец. — Видите дома? Это Кенвилль, до него рукой подать, — сказал Франц, указав рукой на то, о чём сейчас говорил, и наконец-то Тревор смог выдохнуть. Тут уж изгнанники за ними не должны последовать. Осталось лишь найти место, где можно сделать передышку. Пусть Михаэль был и легким, как перышко, но от того, что руки слуги очень длительное время не меняли положения совершенно, они и спина адски болели, Тревор это уже едва терпел, морщась. Но его переполняла странная, даже наивная уверенность в том, что это всё было не зря, он справился со своей работой, уберег своего принца. Своего принца…