Сестры ночи

Я редко знакомилась в кэбах. Не знаю, но мне всегда это казалось плохим знаком. Никогда не знаешь, кто может скрываться за маской незнакомца. Говорят, что судьба обычно прячется за углом. Как карманник, шлюха или продавец лотерейных билетов: три ее самых странных человечных воплощения. Но вот чего она никогда не делает — так это не приходит на дом. Она может встретить тебя, где угодно, и мне казалось, что стоит мне с кем-то заговорить, то со мной будет болтать сама судьба. Не знаю, что такого было в Эмме. Но стоило ей посмотреть на меня, как все внутри меня похолоднело. Я застыла, ожидая, что будет дальше, что она скажет мне, и каким будет ее первое слово. Все началось с пустяка. Всего лишь с беседы. Вопроса о том, что я читаю. Я не заметила, как ее слова завлекли меня, как стала отвечать на ее вопросы. Спустя пару минут я уже знала, кто она. Мне трудно сказать, как я это поняла. Не могу объяснять, но кажется, в ней была такая же пустота, как и во мне. — Все хорошего, мисс Лаймонт, — я пожала ее руку. — Приходите в салон мадам Александры, что на Голден-сквер, — попросила она. Я ничего не сказала ей, но Эмма, кажется, знала, что я приду туда, чтобы увидеть ее. Я знаю, почему я поддалась Эмме и ее странной натуре. Во мне всегда жила темнота, она поглощала меня каждый день все больше. В последние пять лет я не жила, а просто пыталась нащупать точку опоры, чтобы идти дальше. Наверное, во всем этом стоит винить лишь только себя и больше никого. Но кто сказал, что грех падает только на женщину? Книги отца по теологии говорили лишь только об этом. Каждая страница заставляла меня почувствовать себя грязной, но я не думала, что это чувство поселится со мной навсегда. Я срослась с ним, оно стало такой неотъемлемой частью меня, что не оставалось никаких сомнений: я умру незамужней дамой, навсегда поселившейся в родительском доме. Я ничего не умела, ни на что не была способна, или по крайне мере мне это внушили. Заставили поверить в это, и я продолжала так думать, даже не пытаясь доказать всем, что на самом деле все не так, как кажется. Наверное, моя семья могла бы стать моим самым главным убежищем. Но мама умерла рано, а отец был постоянно увлечен своими исследованиями и часто пропадал в экспедициях. Мы с братом были предоставлены друг другу, и делали то, что хотели, ну или Дэвид так считал. Он верил в то, что мы можем делать все, что хотим, потому что принадлежим к элите и нам не писаны законы. Они точно созданы не для нас. Я слушала это с раскрытым ртом, внимая каждое его слово, ведь он был таким ученым, окончил престижную школу, многое знал. Я не думала, что его слова могут быть аморальными или глупыми. Нет, я слепо ему верила. Мне было всего лишь шестнадцать, лишь только это может меня оправдать. Слишком юная, чтобы понять, куда ведет меня моя жизнь. Наверное, живи бы я в Лондоне 1879, а не 1909, то все случилось бы иначе. Меня заклеймили бы позором, навсегда выкинули из общества, и я бы ушла в монастырь. Но в наше время ко многому стали проще относится. Королева Виктория умерла, и вместе с ней, отправилась целая эпоха в прошлое, забирая с собой все правила морали, по которым жили наши матери и бабушки. Двор нового короля был совсем другим. Да, люди стали совсем иными. Декаданс стал слишком модным, как и спиритизм, пагубная философия, модная психология. Вокруг было слишком много всего пагубного, и так хотелось все это попробовать. — Эдисон, дорогая, ты не должна закрываться от всего мира, — постоянно твердил Дэвид. — Жизнь, она так прекрасна, что от нее надо взять все и сразу же, чтобы потом было о чем вспомнить, и что рассказать другим. Помнишь, как говорил Тайлеран, что… — Да-да, я помню, — шептала я. — Но мне кажется, он говорил совсем о другом. Говорил не о том, чтобы отречься от всех правил. — А мы можем стать анархистами и забыть про все на свете, — его зеленые глаза ярко сияли в полумраке комнаты. — И что ты предлагаешь? — я облизнула пересохшие губы, совсем не представляя, чего ожидать дальше. — Посмотришь, — он взял меня за руку, увлекая за собой на софу. — Что ты делаешь? — прошептала я, скрывая свой страх. — Пытаюсь, доказать тебе, что границ и правил не существует на самом деле, — его рука скользнула по моему бедру и мне стало страшно. Это было странное ощущение. Непонятные эмоции сразу же захватили меня с головой. Я отдалась ему, совсем не понимая, зачем мне это нужно на самом деле. Мне просто хотелось понять то, о чем так долго и так настойчиво он твердил. Дэвид не был нежен, скорее он был настырен и груб, но я сама виновата, что он так обращался со мной. Я сама отдалась меня. Хотя вряд ли хоть одно слово могло остановить его. — Как ты? — он провел пальцем по моей щеке. — Мне не нравится все это, — я попыталась вырваться, но он взял меня за запястья, вжимая их в диван. — Все это плохо окончится. — Не переживай, все будет хорошо, — но я не верила ему, хоть и должна была. На следующий день я пошла в церковь. Мне словно казалось, что в молитве я найду спасение от своего греха. Но Бог оставил меня, иначе зачем дать мне ребенка от своего же брата. Зачем столько жертв? Зачем так сильно наказывать меня за все? Я была в отчаянии — вот, что со мной происходило тогда. Меня душила безысходность, и все, что я смогла придумать — только пойти к одному врачу и совершить еще один мерзкий грех. Вот тогда во мне начала расти пустота, я не знаю, что такого сделала Эмма, что и в ней была она. Наверное, в Лондоне полно мерзких грешников, которые заслуживали одиночества и боли. И я была одной из них, как и Эмма. — Где ты была? — голос Дэвида настиг меня в холле. — Была у гостях у миссис Хоуч, — спокойно ответила я. — А что-то случилось? — Посмотри на часы, — попросил брат. Я обратила взор на большие старинные часы у лестнице, ведущей на второй этаж. Было уже далеко за полночь. Я совсем не понимала, как так могло случится. Я ушла от миссис Хоуч в девять, и не могла так долго добираться домой. Что за чертовщина такая? Я совсем ничего не понимала. Мне казалось все это весьма странным и непонятным. Дэвид подошел ко мне, схватив за руку. В его глазах пылал настоящий гнев. У меня перехватило дыхание, и я начала думать, что он ударит меня, как это было однажды. — Я не понимаю, что случилось со мной, — пробормотала я. — Иди к себе, Эдисон, — ледяным тоном попросил он. Я покорно послушалась его. Прошла в комнату, и не стала включать свет. Я положила шляпку и перчатки на стул. Не знаю, как я поняла, что я тут не одна. Мне надо было испугаться. Позвать на помощь, но вместе этого я осталась стоять на месте, гадая, что на самом деле тут твориться. Он вышел из тени. Такой высокий, темноволосый, облаченный в дорогой костюм. От него пахло сигарами, виски и мускусом. Аромат способный свести с ума кого угодно на самом деле. — Кто вы? — прошептала я, понимая, на самом деле я не боюсь. — Твой хозяин, — в свете полной луны я видела, как он улыбается, как горят его глаза. У меня перехватило дыхание. Мне стало немного не по себе. Я ухватилась за дверной косяк, чтобы не упасть. Мужчина сделал еще один шаг ко мне. — Мой кто? — уточнила я. Неужели, воры и насильники стали совсем такими наглыми? Мне стоило бы кричать, звать на помощь. В мой дом проник кто-то. В моей комнате какой-то тип, который так похотливо смотрит на меня. Я должна просто хоть что-то сделать, но его взгляд манит меня. Я прикована к месту, и мне это совсем не нравится, но сделать с этим ничего не могу. — Хозяин. Твой повелитель, — пылко сказал он. — Думаешь, я не знаю, кто ты. Не знаю все твой грешки, не знаю, от чего ты бежишь. — Что вам нужно? — спросила я. — Твою душу и тело, — он стал еще ближе ко мне. — Ничего другого мне и не надо. — Душу? Тело? Какого черта тут происходит? — он протянул ко мне руку, зажимая мне рот рукой. — Тише, моя дорогая, — он улыбнулся, и мне стало хорошо на душу. — Моя дорогая Вернанди. — Вернанди? — Да, — его ласки обжигали и дарили покой одновременно. — Я не понимаю, — выдохнула я. — Просто чувствуй. Вернанди — это настоящее или становление. Это жизнь. Момент, который у нас в руках сейчас. Женщина средних лет, но скорее всего, она была молодой девушкой, которая когда перестала быть богиней, и ее душа стала каждый раз перевоплощаться в теле ведьмы. Вернанди — это ведьма, существо столь презираемое в нашем порочном мире, хотя сейчас многие это сочтут пикантным. В моде нынче все странное, магическое и призрачное. Вернанди легко смогла бы прожить в нашем мире, потому что она нашла, как ей приспособиться. — Чувствуешь, — мужчина прижал меня к двери. — Твое тело пылает? — Да, — прошептала я. — Хочешь я тебя трахну? Прямо здесь и сейчас? — стоило бы отказать. Просто позвать Дэвида или кого-нибудь из слуг, но мне не хватило духу. Я просто кивнула. Он ловко стал задирать мои юбки. Долго возиться с панталонами он не стал, просто нащупал прореху, добираясь до моего естества. Я горела от его прикосновений, от самой мысли, что меня может поиметь какой-то незнакомый мужчина. Я закрыла глаза, отдаваясь на милость его горячих рук. — Вот так… — выдохнул он мне в шею. — Трахните меня, — попросила я, сама не понимая, что на меня нашло. Я ощущала его возбужденный член, стала его поглаживать, но мужчина отвел мою руку, не позволяя себя касаться. Я разочарованно выдохнула, и он лишь только тихо рассмеялся, явно наслаждаясь всей этой игрой. С тех пор, как я вступила в греховную связь с Дэвидом, никто ко мне не прикасался. Я ни с кем не спала, закрыв для себя, эту часть жизни. Наверное, не стоило сильно горевать по тому, что безвозвратно утрачено, но я продолжала заниматься самобичеванием, от чего стала искать ответы у австрийского психиатра. — Не бойся, дорогая, — прошептал незнакомец, словно догадываясь о чем я сейчас думала. — Все будет хорошо, ведь мы делали это уже. В другой жизни, когда мир тоже стоял на пороге войны. Он расстегнул брюки, быстро вошел в меня, словно я была куклой, и со мной можно было обращаться как с игрушкой. Я все удивлялась, как дверь не сломалась от колебаний наших тел. Глупые мысли, но моя голова была пуста в тот миг, я просто ощущала, как его член движется во мне. Все окончилось слишком быстро, пусть это и было очень грубо и резко. Я только успела войти во вкус. Только успела насладиться все происходящим, как мужчина отпустил меня. — Найди мне Скульд, найди и приведи ко мне. Он подобрал свое пальто и цилиндр со стола, где обычно стояли вазы со цветами. Я ничего не успела у него спросить, даже не успела понять, как он покинул дом. Я знала только одно — мне нужно было идти в салон мадам Александры. Утром я на не находила себе места и с трудом дождалась вечера. Я все прокручивала в голове все то — что случилось со мной. Смаковала каждый миг. Я была не только настоящей потаскухой, но еще мне все понравилось. Наверное, мне стоило бы выйти на улицу и отдаться хоть кому-нибудь за пару звонких монет. Но многое останавливало меня, удерживало от того, чтобы бросится в настоящую пучину разврата. Я поехала в салон медиума. Хотя совсем не представляла, зачем мне это нужно. Не понимала, на какие вопросы она сможет дать мне ответы. Я решилась пройтись пешком вечером, наверное, это была глупая затея, но все же… Все же я думала, что прогулка сможет привести меня в чувства и я вернусь домой и обо всем расскажу брату, а еще лучше полиции. Я сама не знала, куда иду. Брела по улицам, пока не увидела вывеску кофейни, куда и решила зайти. Мне нужно было выпить горячего шоколада со сливками, а еще лучше с пирожным. Мне нужна была доля сладкого, чтобы просто ненадолго почувствовать себя счастливой. — Что желаете? — милая светловолосая девушка, с мягкими чертами лица, карими глазами подошла к прилавку. — Горячего какао и фруктовую корзинку, — сказала я, снимая перчатки. — Сейчас, — она недолго оставила меня, вернувшись с подносом. — Думаю, что это поднимет ваше настроение. — Мое настроение? — Мой голос дрогнул. — Да, думаю, что мне станет значительно лучше. — Я надеюсь, иначе, вы вошли сюда такая потерянная, — девушка улыбнулась. — А вы умеете определять состояние людей по внешнему виду? — в моем голосе не было совсем иронии или желания ее уязвить. Я была с ней вежливой. — Иногда получается неплохо, — сказала она, отдавая мне сдачу. — Пересчитайте, пожалуйста. — О, нет, я верю вам, — я положила деньги в карман светлой юбки. — Ну, люди бывают разные. Простите, если обидела вас, — она снова улыбнулась, как ее явно учил хозяин заведения. — Скажите, вы когда-нибудь видели Дьявола? — вырвался у меня вопрос. Наверное, еще до того, как незнакомец дотронулся до меня сегодня ночью, я знала, что был именно Люцифер. Кто бы еще смог просить продать душу и тело. Только он. — Вряд ли. Хотя публика у нас тут бывает самая разная, — прошептала девушка. — Эстер, иди лучше сюда, — услышали мы мужской крик. — Хватит там болтать с клиентами. — Да, иду, папа, — она опустила глаза. — Простите. — О, нет, это же ваша работа, — я отпила какао. — Идите, не задерживайтесь. Эстер… А что, если именно ее ищет Дьявол? Молодое будущее — Скульд. В ней тоже была такая же пустота.