Сестры ночи

Я знала зачем пришла и что искала в этом мрачном доме. Ответы. Нашла ли я их? Это уже совсем иная история. Но то, что я видела меня очень впечатлило. Я боялась зайти, ощущая, как руки и ноги дрожат, то ли от ночного холода, то ли просто от страха перед неизвестностью. По идее мне не должно быть страшно, ведь я была уже здесь всего лишь несколько часов назад, придаваясь какой-то странной и даже в чем-то извращенной любви. Кто-то бы это назвал содомией, кто-то сказал, что только так можно познать все в этой жизни. Кажется, так думал Байрон, но в школе, где я училась мисс Лайл всегда осуждала этого безбожника, называя его ошибкой в английской литературе. Я бы и дальше росла с этим глупыми убеждениями, если бы сама не познала грех на вкус. Он был не таким, как говорила мисс Лайл и многие другие. Сладость так и таяла на губах, а желание снова и снова повторить все, становилось с каждым разом сильнее. — Это искушение, дорогая моя, — кажется, так сказал мистер Веббстер в тот день, когда посетительница из кафе привела меня к его дому. — Искушение? А оно исходит лишь только от тебя? — Только я и мрак могут искушать, — он улыбнулся, и я поняла, что это так и есть. — Искушение подобно молнии, на мгновение уничтожающей все образы и звуки, чтобы оставить вас во тьме и безмолвии перед единственным объектом, чей блеск и неподвижность заставляют оцепенеть, — сказала я, смотря прямо ему в глаза. — Ты весьма образованная девушка, — отметил он. — Верно, тебе же всегда говорили не смотреть мужчине в глаза, потому что это их искушает, но при этом священники, родственники всегда смотрели тебе в глаза, а значит и прямо в душу, если верить, конечно, святой церкви. — Да, но им можно, — возразила я. — Да, но они все равно мужчины, а сущность мужчины ничто не изменит, дорогая моя. Им всегда будет похоть, так почему бы просто не принять все как есть и наслаждаться всем происходящим. Зачем придумывать всякие грехи, налагать табу, запрещать то, что в натуре человека. Мы все животные, и мало чем на самом деле отличаемся от них. — Мистер Веббстер подал мне бокал темного вина. Оно было похоже на кровь, настолько было густым. Я сделала глоток и поморщилась, вкус был очень не привычен. — Тогда все общество рухнет, — продолжила я спор с ним. Я знала, что найдет много доводов для меня, чтобы переубедить, но я упорно продолжала цепляться за прежнюю себя, словно что-то еще осталось от милой девушки Эстер Говард. Но то, как он смотрел на меня, то как говорил со мной, свидетельствовало об обратном. Он не видел во мне ту, кем я пришла к нему. Дьявол видел во мне ведьму. Древнюю. Порочную. Способную сокрушить небеса и наслать проклятие. Он видел во мне именно ее. — Общество никогда не рухнет, если только не уничтожит себя, — проговорил он, откидывая голову назад. Сейчас он точно был похож на падшего ангела. Такой порочный, что трудно отказаться от искушения прикоснуться к нему. Сколько он соблазнил таких? Сколько он сбил людей с истинного пути, находя это забавным? Приходилось лишь только догадываться об этом. Я думала, что с того момента, как Бог создал Адама и Еву, поселив их в своем саду, Дьявол не раз посягал на творение Бога. Музыканты, писатели, поэты, художники и прочие люди, оставшиеся в истории, и, возможно, согласившие принять дар Дьявола. Говорят, что талант дарован Богом, но вот то, как человек использует его, то чаще всего это точно идет от Лукавого, иначе откуда такие истории везения? — Почему оно должно уничтожить себя? — Я подтянулась к нему, чтобы быть как можно ближе с мистером Веббстером. Странно, но я даже не знала его имени. Как он называл себя в миру. Конечно, у него было много личин. Разных имен. Национальностей. Он столько видел, столько жизней прошло мимо него, что трудно согласиться с теми, кто говорит. — Дьявол глуп из-за своего тщеславия, и это всегда подводит его. — Скоро будет война, дорогая моя. Та, о которой один англичанин писал, что она совсем невозможна. Конечно, он находится на вершине мира, считает, что он Бог в этом мире, как любой белый человек. Но времена меняются, — он повернул ко мне голову. — Теперь-то ты понимаешь почему, я искал тебя и остальных ведьм. Мы должны помочь людям устроить этот грандиозный пожар. — Но как же убитые и раненые, — я уже начала сострадать тем, кто еще был жив и не собирался умирать в ближайшее время. — Какое нам дело до них?! — он поднялся с постели, в полумраке спальни его глаза страстно горели. — Лично мне нет никого дела до всех них. Они сами жаждут крови. Тут даже я не нужен, просто хочу ускорить этот процесс. В воздухе уже пахнет дымом. И поверь скоро все начнет полыхать. Тогда я посмотрю, что скажет на это Бог. — На этих словах ее глаза загорелись еще раньше. Такой же мальчишка, как и многие мужчины, привыкли меряться силой и своими достижениями. — Наверное, он будет в шоке от того, что натворили его дети, но, конечно, всех простит даже самых презренных. — Но он не простит? — мой голос дрогнул. — Простит, — с неким сожалением ответил мистер Веббстер. Я залюбовалась очертаниями его мышц. Он был великолепно сложен. Наверное, любая женщина сказала бы это и не смогла бы устоять. Возможно, он проводил много времени бегая или катаясь на велосипеде, но как мне кажется, ему это было совсем не нужно. Ведь он Дьявол. Даже в полумраке комнаты, я видела шрамы на его спине. Рубцы, где когда-то были крылья, но он был лишен их. Бог оторвал их, наказывая тем самым ангела, призвавших других к мятежу. Вспомнив это, у меня все сжалось внутри от сострадания. Я жалела того, кого не должна была. Не в моей натуре это было. Однако это происходило. Наверное, я не отринула все то, что когда-то было частью меня. Не отказалась от этого, потому что тяжело было отказаться. А может быть, я просто слабая, ни на что не способная? Может быть, никакая не древняя ведьма? А всего лишь обычная девушка? И та посетительница из кафе и мистер Веббстер ошиблись? Вдруг все именно так обстоит, и где-то там по улицам Лондона бродит настоящая Скульд, готовая вершить зло на этой земле? — Так почему он прощает? — слетел с моих губ довольно глупый вопрос. Я знала на него ответ, но так хотела, чтобы мистер Веббстер пояснил этот момент. — Потому что считает, что всякий достоин прощения. Он бы и меня простил, если бы все не зашло так далеко, — он повернулся ко мне, и мне показалось, что сейчас у меня остановится сердце. — Так почему ты… — я осеклась совсем не зная, что и сказать на самом деле. — Почему я позволил так далеко себе зайти? — он вздернул бровь. — Потому что хотел иметь то, что было у него, а он этого совсем не понял. Но я даже рад, что в итоге стал тем, кем являюсь. У меня паства, куда больше, чем у него. В меня верят куда больше, чем в него, как бы все на самом деле ни говорили. Он думает, что может вершить добро, но на самом деле, не сможет без меня. Я ему нужен, иначе, кого он будет все время побеждать? Я уставилась на него, не решаясь спросить у него что-то еще. Он был прав, невозможно делать хорошее, если вокруг тебя нет ничего плохого. Только так возможно вершить чужие судьбы и считать себя при этом великим благодетелем. — Мы и сами не всегда можем понять, что есть зло, а что добро. Вот, допустим, самый простой вопрос с неоднозначным ответом. Ты знаешь, что этот ребенок с чистым взглядом и невинной улыбкой в будущем станет тираном, который уничтожит тысячи людей. Убьешь ли ты ребенка, чтобы не дать свершиться будущим убийствам, или нет? Причем, учитывай такое обстоятельство— то, что сделает этот ребенок, даст толчок к развитию твоего государства, и потом оно будет процветать на радость жителям. Если ты посчитаешь, что ребенок достоин жизни ради своей страны, то усложни изначальный вопрос: а если среди уничтоженных им будут твои дети? — Я поняла, — я опустила глаза. — Не существует абсолютного зла и абсолютного добра. — Более того, — добавил мистер Веббстер, — сами понятия добра и зла могут меняться местами и зависят от точки зрения общества. Где-то живут, например, каннибалы, которые едят своих же соплеменников. Зло? Вроде бы да. С другой стороны, пищи там мало и подобные действия ведут к сохранению народа. Для одних что-то грех, а для кого совсем нет. Но Бог гребет всех под одну гребенку, думая, что установил для всех некие абсолюты, которые никто не в праве нарушать. — И что же делать? Как поступать? — Вы можете считать как вам угодно, поступать как считаете правильным, но это будет ваша правда. Всегда найдется тот, кто посчитает, что он правее. — Но тогда и Бог прав… Я все еще продолжала хвататься за прошлое, за то, кем я была до того, как вошла в этот дом. Наверное, это было настоящей глупостью, и настоящая ведьма совсем так не поступит. Но я была такой все время. Ни рыба, ни мясо, как говорили окружающие. — Ты слишком много думаешь о нем, — отметил вдруг Дьявол. — Но я помогу тебе избавиться от его призрака. Для тебя пути назад больше нет. — Скажи, я всегда была такой в прошлых воплощениях? — я подтянула колени к подбородку. — Да, и мне всегда нравилось вытравливать из тебя Бога, — он улыбнулся. — Этим мы и займемся, Эстер. Он подал мне шелковый халат. Безумно дорогой, какой могла позволить себе лишь только знатная дама, но я таковой совсем не была. Я была просто Эстер, дочерью булочника. Ткань приятно ласкала кожу, и струилась по изгибам тела. — Пойдем. Он провел меня по темному коридору, отворяя тяжелую дверь. Мы оказались в комнате, где стояла кромешная темнота. Я лишь только ощущала, что мы здесь не одни. Мистер Веббстер включил слабый свет, и я увидела мужчину, привязанного к стулу. Он был совсем обнажен, и явно напуган. Я хотела было что-то сказать, но мистер Веббстер мне не дал этого сделать: — Вот он твой Бог. Это человек изнасиловал пару девочек. Просто потому что ему так нравится. Нет, я не осуждаю его. Может быть, даже в чем-то поощряю его. Но если Бог был бы таким великим, как думаешь он бы позволил этому ничтожеству существовать, простил бы его? Ведь нашему творцу нужно немного. Всего лишь раскаяться, и скорее всего, место в раю будет обеспечено. — Это несправедливо, — вырвалось у меня. — Да, моя дорогая, это несправедливо. Это ужасно, но так устроен этот ужасный мир. Бог позволит этой твари жить, а я могу его убить, если ты мне разрешишь. Разве об этом говорил твой Бог? — Нет, не говорил… — прошептала я. — Тогда убей его сама, — он протянул мне нож. — Удар в сердце и он умрет быстро. И мы с тобой сделаем всю работу за Бога, а душа этого извращенца достанется мне, и он будет гореть в аду. — Скажи, тебе приносит все это большое удовольствие? — зачем-то спросила я, словно собралась дать деру. — Я скажу прямо — да. Я питаюсь этими ничтожествами. Ну так что, моя дорогая? — спросил он. — Да, я согласна, — я приняла нож. Холодная сталь коснулась руки. Он был таким тяжелым, как мне показалось, и таким изящным. Тот, кто создавал это орудие убийства совсем не думал о том, что оно может делать. Он думал о том, как красиво будет смотреться в руке нож. — Я знал мастера, — произнес мистер Веббстер. — Это было в Дамаске. Мастер сделал это нож для меня. — Он знал кто вы? — я оглянулась на свою жертву. — Нет, ведь в его религии я тоже существую, — прошептал он. — Давай иди. Не тяни время. Убивать всегда трудно. Я столько раз слышала эту фразу, но на самом деле оказалось совсем не сложно замахнуться клинком. Один точный удар. И его уже нет в живых. Вот он только дышал, думал о чем-то, а сейчас он мертв. Кровь растекалась по полу, попав немного на белоснежную ткань халата. — Дело сделано, — проговорил спокойно мистер Веббстер. — Теперь ты поняла, что нет больше пути назад. Поняла, что ты и я можем вершить чужие судьбы. Выполнять всю работу за Бога. Мир погряз в грехе и ему нужна война, но не для того, чтобы смыть их всех с земли, нет, чтобы после мрака все поняли, как они не ценили то, что у них было. Но люди — животные, они не будут ценить все то, что им дает судьба, потому что они так и ничему не научились. — Так вот, что ты делаешь, — выдохнула я. — Да. Я ощущала себя совсем другой. Вот была я, а теперь кто-то совсем иной смотрел в зеркало. Мое тело, но душа почти потемнела. Я видела это в отражении. Наверное, я знала, чем окончится этот день, и может быть, поэтому так боялась этого, когда шла сюда. Ради этого мига, я обманула отца, сказав, что приехала моя школьная подруга, и я хочу с ней повидаться. Ради этого триумфа зла над добром я совершила преступление и теперь нисколько не сожалела об этом. Мне это было теперь просто недоступно. — Нас ждут, — он напрягся, когда услышал, как стукнула дверь внизу. Кто-то пришел. — Это… — Они. Те, кто посмел нарушить мои правила, — спокойно ответил Дьявол. — Но ничего сейчас со всем разберемся. Я стояла в полумраке спальни, когда через арку двери прошли две молодые женщины. Одну из них я знала, вторую же нет. Темноволосая была Эдисон, кажется, а рыжеволосую мистер Веббстер назвал Эммой. Наши имена начинались на одну и ту же букву, словно мы действительно были сестрами, но это было отнюдь не так. Мы не были сестрами. Лишь только по духу и силе. Я зачарованно слушала, как Дьявол разговаривал со своими дочерьми, и я затаила дыхание, потому что настолько была очарована ими и речами. — Эстер, пожалуйста, выйди к нам, — попросил мистер Веббстер. Я вышла на серый свет, мой взгляд остановился на Эмме, она странно улыбнулась. И мне показалось, что однажды я видела ее. Только не могла вспомнить, где и когда. — Дамы, собирайтесь. Нас ждет шабаш. А пока я оставлю вас втроем, чтобы вы могли пообщаться между собой. Он вышел из комнаты, оставив нас втроем. Мы переглянулись. Эмма улыбнулась, вставая на ноги. Она протянула мне руку, я пожала ее. — Приятно познакомиться, младшая сестренка, — радостно заявила она. — Мне тоже.