Чимин с утра пораньше приходит в магазинчик. Позже между ним и Хосоком происходит разговор. А ещё его раздражает Намджун.
На следующее утро на столе в номере Чимина лежит стопка бумаг. Он не спит, просто сидит, прислонившись спиной к изголовью большой кровати. Он перелистывает бумаги и ничего, кроме прикроватной лампы сейчас не может помочь ему их прочесть. Сейчас два ночи, он проспал всего час, прежде чем проснуться в холодном поту. И вместо того, чтобы просто валяться и пялиться в потолок до рассвета, он решил просмотреть документы, которые Намджун дал ему вчера. Документы о семье Мин. Вчера, когда Чимин вернулся в мастерскую, он не стал говорить Намджуну, что случайно выдал своё имя вместо фальшивого, и не стал рассказывать, как мило Юнги краснеет. Но рассказал, что тот предложил ему работу. Намджун широко улыбнулся и похлопал его по спине. А потом он передал Чимину стопку бумаг, сказав, что задействовал все свои источники информации о семье Мин, чтобы помочь ему. Чим поблагодарил босса и ушёл. Несмотря на приличный размер этой стопки бумаг, информации в ней оказалось немного. Большинство из представленного – что-то бесполезное или то, что он уже изучал. В стенах их организации Мин – весомое имя, поскольку его обладатель невероятно таинственен и секретен. К делу прикреплено несколько фотографий, несколько скриншотов с экрана камер слежения и догадки о тех типах оружия, которые есть у банды Мина. Но ничего лично о Мине или о его сыне. Чимин не понял, зачем Намджун вообще дал ему эти документы, когда там нет ничего полезного для него. По мере просмотра информации Чимин удивляется, как мало удалось найти о семье Мин. Он-то думал, что в сплетнях о них не получается услышать ничего интересного, потому что этой информацией владеют только агенты высшего ранга, но… Похоже, никто не знает ничего ни о семье Мин, ни об их группировке. «Но мы преодолели это, — торжествующе думает Чимин, — мы нашли его сына и теперь получим больше информации». Вот почему эта миссия так важна. Мин, возможно, глава крупнейшей группировки в Корее, и организация, стоящая за Чимином, хочет его прижать. Если ради этого придётся играть грязно, что ж, они будут. Они придут прямо к Мин Юнги и узнают то, что им нужно. Последний лист в стопке рассказывал о Мин Юнги. Там говорилось, что он считается единственным сыном Мина, вырос в Тэгу, а сейчас владеет цветочным магазином. Чимин схватил ручку и дописал ниже: «Он владеет цветочным магазином, который называется "Цветы Мина". У него светлые волосы и бледное лицо. Его друга зовут Хосок, и он похож на сияющее солнце, когда смеётся». Он щёлкает ручкой и откладывает её на тумбочку. Он пробегается глазами по написанному. В его голове появляется улыбающийся Юнги с розовеющими щеками. Чимин складывает бумаги и откладывает их на стол. Когда он выключает свет и кладет голову на подушку, он задумывается: действительно ли Юнги такой милый, как кажется.***
— Чимин, — произносит Юнги откуда-то с пола. Он сидит там, окружённый землёй и осколками того, что раньше было тёмно-коричневым горшком. — Не ждал тебя так рано. Чимин замирает и смотрит на флориста, не убирая руки с дверной ручки. Волосы Юнги спутаны, словно он не расчёсывался со вчера, а его ладонь перемазана в крови. Его ладонь перемазана в крови. Он стремительно подходит к Юнги, стараясь не наступать на осколки и почву, берёт его за руку и поднимает на ноги, на что тот издаёт удивлённый звук. — У тебя есть аптечка? — спрашивает Чимин, уводя Юнги от бардака на полу. — За стойкой, — отвечает Юнги. Он всё ещё осторожно придерживает руку Юнги, когда они добираются до стойки. Другой рукой он достаёт аптечку и открывает её. Все его движения с этого момента практически автоматические. Он осторожно протирает порез на руке у Юнги, прикладывает к нему ткань, и тот всхлипывает. — Прости, — бормочет Чимин. — Ничего, — так же тихо отвечают ему. «Если он хнычет от легкого надавливания на маленький порез, — думает Чимин, — что же будет, когда придётся его убить?». — В чём причина беспорядка? — спрашивает он. Юнги вздыхает и пытается пригладить волосы свободной рукой. — Ну, я довольно неуклюжий, так что я споткнулся и упал, когда пытался перенести цветок на улицу. — Ты мог попросить меня об этом. — Я не знал, во сколько ты придёшь. Кстати, почему ты так рано? Солнце только встаёт. Чимин вспомнил прошлую ночь и заметки, что он приписал к файлу Юнги. После этого он проспал около четырёх часов, проснулся в шесть и так и не уснул больше. — Рано встал и не мог уснуть, — не врёт он. — Решил посмотреть не открыт ли магазин. — Удивлён, что я открываюсь так рано? — Слегка. — Мне нравится, что я могу смотреть на рассвет отсюда, — Юнги смотрит сквозь большое окно в одной из стен магазинчика. — Можно увидеть, как небо оживает. Уже почти всё небо снаружи окрашено в голубой. Они двое смотрят в окно в неловкой тишине. — Я не трачу время на это, — признаётся Чимин. — Не думаю, что это важно. Он замечает, что флорист хмурится. — Тебе нужно попробовать, — добавляет Юнги, — вдруг сможешь увидеть то, на что раньше не обращал внимания? — Звучишь как старый дед, — улыбается Чимин. — Нет, — сопит Юнги обиженно. — Ага, конечно. — Я могу ударить тебя, — ворчит он. — Я бы посмотрел на это. — О, правда? Чимин смеётся, а Юнги расправляет плечи. — Успокойся. Ты всё равно не сможешь меня ударить, потому что ты ранен. Какая досада, а? На губах Юнги играет несмелая улыбка, от которой Чимин тает. Ему нравится, когда Юнги улыбается. Он щурит глаза, его щеки кажутся немного более пухлыми, а лицо будто сияет. Чимин шумно сглатывает, когда переводит взгляд от лица Юнги к его раненой руке. — Порез неглубокий, кровь, наверное, уже остановилась, — говорит он. Вполне уверенный в своих словах, он откладывает тряпочку на стойку. — Здесь есть раковина? Юнги ведёт его в угол магазина, где стоит тумба с мойкой. Чимин поворачивает кран и регулирует напор так, чтобы он не был слишком сильным, а затем, аккуратно взяв Юнги за руку, подставляет её под струю воды. Тот всхлипывает ещё раз, а Чимин снова извиняется. — Вот, осталось только наложить мазь, забинтовать, и всё будет хорошо. Слава Богу, что горшок не стеклянный, когда в ране осколки – это чертовски больно. — Ты резался так? Чимин кивает и перекрывает воду. — И довольно часто. — Чем? — На вечеринках люди часто разбивают бутылки, а я слегка тупею, когда под градусом, — врет он, пожимая плечами. — Тебе надо быть поосторожнее, — говорит, нахмурившись, Юнги. — Особенно на вечеринках в колледже. Они бывают опасными. Чимину хочется стереть это обеспокоенное выражение с лица флориста. Он пытается обнадёживающе улыбнуться. — Я не часто бываю на них. Давай. Нужно вернуться к стойке и обработать руку. Юнги идёт следом за ним. Он старается быть очень аккуратным, пока наносит мазь и заматывает чужую ладонь. Флорист только наблюдает за ним. Когда Чимин разглаживает повязку, Юнги подаёт голос: — Стоит быть осторожным. Не только с порезами. Люди могут ранить тебя множеством других способов. Взгляд Юнги мягкий и полон беспокойства. Чимин не понимает, как глаза Юнги могут сосредоточивать всю доброту и невинность во вселенной, в то время, как его отец – абсолютная его противоположность. — Я буду осторожнее, — обещает он. Легкая улыбка растягивает губы Юнги. Чимин ещё раз пробегается по повязке большим пальцем, прежде чем убрать мазь обратно в аптечку. Он наклоняется, чтобы вернуть её под стойку. — О! — восклицает Юнги, когда Чимин выпрямляется. — Твой график! Он слоняется над ящичком, полным бумаг, похожих на формы для заказа цветов, и Чимин тоже заглядывает внутрь. Вскоре Юнги находит то, что искал и закрывает ящик. Чимин делает мысленную пометку: осмотреть содержимое всех ящичков, когда Юнги не будет рядом; там обязательно должно быть что-то ценное, что он скрывает. — Каждую неделю одно и то же, но все праздники ты отдыхаешь, — объясняет Юнги. На бумаге написаны дни недели, а под каждым из них – свободное пространство для записей. — Я не стал сам составлять твой график, потому что ты студент, и мы должны подогнать его под твоё расписание в колледже, — говорит он, постукивая по листу ручкой. — Так что давай сделаем это сейчас. Чимин придумывает своё расписание занятий. Он уже делал это раньше, перед второй миссией, так что он пытается просто воспроизвести его. — В понедельник проходимость маленькая, но мы пополняем запасы, так что, если можешь, то приходи помочь с этим. Чимин кивает. — У меня пары в понедельник с утра, но я могу прийти во второй половине дня. Во вторник занятия с утра до вечера, так что я не смогу выходить. По средам вечерние пары, а весь остаток недели я свободен. Юнги медленно кивает, постукивая кончиком ручки по губам. — Хорошо. Тогда в понедельник с двенадцати до пяти, — говорит он, записывая. — Вторник – выходной. Мы обычно не делаем доставки по средам, так что можешь тоже взять выходной. В четверг обычно много народу, поэтому с двенадцати до шести. Пятница… большая проходимость вечером, так что снова с двенадцати до шести. В субботу приходи к любому времени, а в воскресенье поставлю тебе утреннюю, потому что люди любят заглядывать сюда до и после службы в церкви. Юнги щёлкает ручкой и смотрит на Чимина. — Тебе подойдёт? Чимин согласно кивает, уже подсчитывая, сколько заработает к концу первой недели. — Звучит отлично. Очень много… Часов. Спасибо тебе. Юнги кивает, улыбаясь. — Тебе спасибо, что работаешь здесь. — Может, теперь я буду рядом достаточно часто, чтобы уберечь тебя от подобных травм. Юнги смотрит на свою повязку так, будто уже забыл о случившемся. Его улыбка становится шире. — Точно, — а потом она исчезает совсем, и он вздыхает. — Не могу поверить, что уронил его. Надеюсь, цветку не очень больно, я ведь даже не проверил. — Уверен, с ним всё в порядке, — говорит Чимин, смеясь, — может немного побаливает от удара, но скорую вызывать не придётся. Юнги закатывает глаза и толкает Чимина пораненной рукой. — Начинаю жалеть, что нанял тебя. — О, да ладно, это же я забинтовал тебя и всё такое, — хнычет Чимин. Юнги смеётся, прикрываясь ладонью, и издаёт тихий, задушенный звук, который заставляет Чимина замереть. — Может, я не буду жалеть, если ты уберешь рассыпанную землю и осколки горшка. Немедля, Чимин принимается убирать беспорядок. Он думает о том, как смеётся Юнги, пока сметает землю в совок. После того, как всё было убрано, Юнги хочет отправить его домой, так как официально он работает только с завтрашнего дня. Но Чимин остаётся, называя этот день испытательным сроком, чтобы понять, действительно ли флористу нужен такой работник. Юнги, хоть и закатывает глаза, позволяет ему остаться. Чимин начинает протирать полки, смотря, чтобы на них не было земли, а Юнги собирает букет у стойки. Между ними повисает уютная тишина. Чимину нравится. Эту тишину вскоре разбивает звук открывающейся двери. Чимин ожидает увидеть Хосока, но заходит женщина с рыжим волосами и усталой улыбкой. Юнги улыбается ей. — Доброе утро. Добро пожаловать в «Цветы Мина». Могу ли я вам чем-то помочь? Чимин быстро отходит, чтобы не стоять у неё на пути. Женщина подходит к стойке и спрашивает, можно ли заказать букет с персональной доставкой кое-кому. Она, кажется, стесняется, когда говорит об этом, и это читается в том, что она смотрит куда угодно, только не на Юнги. Но у того в запасе много терпения, и он отвечает ей спокойным тоном. Пока они обсуждают детали, Чимин достаёт телефон, чтобы проверить сообщения. Он не ждёт, что ему напишут друзья, потому что у тебя нет друзей, когда ты работаешь на организацию. Вместо этого стоит ожидать сообщений от его босса, Намджуна, или кого-то из его коллег. И действительно, Намджун написал ему десять минут назад.Встретимся в 12
Чимин близок к тому, чтобы закатить глаза. Сообщения от Намджуна всегда такие расплывчатые и таинственные, хотя на самом деле он, скорее всего, хочет встретиться в автомастерской, а потом пообедать где-нибудь вместе. Он почти стонет, понимая, что сейчас Намджун хочет встретиться ради информации, которой у Чимина до сих пор нет. Да-да, Капитан Он выходит из чата с Намджуном и открывает другой, с Чонгуком. Последним, что написал ему Чонгук, было «удачи», связанное с нынешней миссией. Он отводит большой палец, упираясь им в боковую панель. Чонгук – высокий двадцатилетний парень с пугающей внешностью, но очень добрым сердцем. Он – один из самых хладнокровных людей, которые встречались Чимину, но это только на миссиях. В остальное же время он просто замечательный. Он обычно светился от счастья и всегда смеялся. Но сейчас он больше похож на привидение. Как будто вся радость его покинула. И Чимин понимает почему. Когда шестилетнего Чонгука ввели в организацию, он встретил мальчика, который был одногодкой Чимина. Друзей или какие-либо отношения заводить было нельзя, так что они хранили всё это в секрете. Они даже чаще попадали в Плохое Место, только чтобы побыть наедине. Плохое Место – это название, придуманное самим Чимином и другими детьми. На самом деле оно так не называлось. Когда детей наказывали, их отправляли в небольшую комнату наподобие тюремной камеры, но без окон. Там вообще ничего не было. Лишь четыре стены и закрытая стальная дверь. Ребёнка кормили единожды – в обед, плюс давали сходить в ванну два раза в день – утром и вечером. Чимин не представляет себе, как эти двое добровольно хотели попасть туда, только чтобы побыть вместе. Сам он провёл там три месяца и, когда вышел, был на волосок от смерти. За несколько месяцев до того, как Чимину исполнилось шестнадцать, и он получил первое задание, того парня похитила другая группировка. Чонгук плакал часами, пока эти слёзы не превратились в ярость. Найти парня оказалось нетрудно, но вскрылось, что он уже присоединился к той банде. Даже инициацию прошёл. Это оставило Чонгука совершенно разбитым. От прежнего человека в нём осталась только оболочка. Он перестал разговаривать с людьми сверх необходимого, больше не участвовал в играх, не смеялся и даже не улыбался. Со временем стало лучше, но Чимин знал, что он всё равно надеялся найти того парня. Он помнит совместную миссию с Чонгуком, когда они смотрели на звёзды с балкона в их номере. — Я найду его, — сказал он, и это прозвучало так пронзительно, — и не уверен, хочу я убить его или поцеловать. У Чимина побежали мурашки от взгляда, которым он сопровождал свои слова. Между ними повисло гнетущее молчание и больше в ту ночь не было произнесено ни слова. Чимин смотрит на последнее сообщение от Чонгука ещё раз, а потом блокирует телефон и убирает его в карман.***
Около одиннадцати появляется Хосок. Чимин в этот момент поливает цветы, пока Юнги обслуживает мужчину в костюме и с блестящим ролексом на руке. Чимин сразу заметил часы, когда тот вошёл, потом его гордое лицо и прямую спину. Всё говорило о том, что он может купить весь этот магазин. Чимин вспоминает об одной из своих жертв, он предлагал ему часы от Адамар Пиге до того, как Чимин убил его. Он отказался, потому что все подарки, которые они получали, отходили прямиком к организации, а значит, часов ему всё равно было не видать. Он бесился из-за этого, потому что пришлось бы проносить их в его комнату на базе тайком. Может, и хорошо, что он не принимал подарков. Если бы его поймали на этом… Наказания становились всё хуже и хуже с годами. Дверь распахивается, и Хосок проходит внутрь. Даже его появление шумное. Он натыкается на Чимина до того, как проходит к стойке. Когда он подходит, мужчина расплачивается картой и забирает свой букет. Чимин находит его слишком довольным собой и отворачивается. Чёрт, он терпеть не может богатеев. — О-о-о, так много букетов, — говорит Хосок. — Почему Чимин всё ещё ничего не доставил? Тебе так нравится его компания? Юнги ударяет его по плечу. — Заткнись. Я просто пока не придумал ничего насчёт транспорта. — Я могу ходить пешком, если надо, — вставляет Чимин. Они оба смотрят на него, потому что не знали, что он слышал. — Я не против того, чтобы прогуляться. Юнги качает головой. — Нет, я придумаю что-нибудь, не переживай. К твоему первому рабочему дню всё будет готово. — Но что насчёт тех букетов, которые нужно доставить сегодня? — Я… — У меня же есть машина. Я подвезу его, Юнгз. — Теперь ты хочешь доставлять цветы? — он приподнимает брови в удивлении. — Сегодня я на машине, и было неплохо помочь Чимину в его первый день, — пожимает плечами Хосок. — Это даже не его первый день, — говорит Юнги, нахмурившись, — тебя здесь вообще не должно быть, Чимин. — Уже неважно. — Ты… — Юнги, — прерывает его Хосок, — собирай свои букеты. Юнги и Хосок обмениваются долгими взглядами, пока флорист не вздыхает тяжело и, наконец, не скрывается в подсобке. Хосок тут же оборачивается на Чимина и ухмыляется. Чимин достаточно разбирается в людях, чтобы понять, что Хосок не такой уж белый и пушистый. Они садятся в машину, и он тут же начинает заваливать Чимина вопросами. Спрашивает о его специальности, где он живёт, почему именно там. Чимина часто так «допрашивали», но это раздражает, потому что Хосок – даже не его первоначальная цель.***
Он уверен, у Хосока не занимает и пары минут от их поездки, чтобы спросить: — Так тебе нравится Пусан? — Вообще-то, я здесь вырос, — отвечает Чимин, — и мне здесь нравится. Но после учёбы я хочу переехать в Сеул, просто ради перемен. Хосок медленно кивает. Он ничего больше не говорит, так что Чимин решает, что не будет подозрительным, если он тоже что-нибудь спросит. — А тебе здесь нравится? Ну, в Пусане. — Ага, здесь мило. Здесь моя танцевальная студия и магазин Юнги тоже. Я бы не хотел ничего менять. «Студия, — мысленно отмечает Чимин, — он танцует». У организации была школа. Дети попадали туда сразу же, как только их вербовали, и изучали основы и правила выживания в организации. Эта школа носила название «Школа для Лучших» или просто ШДЛ. Здесь их учили не думать о том, что было с ними до попадания в организацию, не вспоминать о родителях, о старой школе – словом, нельзя было вспоминать ни о чём из старой жизни. Это было «до». И эта жизнь была адом. Теперь их жизнь должна была измениться к лучшему. На самом деле, им не разрешали даже говорить о том, как они жили до вербовки. И если ты говорил об этом – тебя наказывали. Так что он старался не вспоминать своё прошлое. В нём были танцы. И ему не хватает этого. Не хватает чувства свободы. — Танцуешь? Хосок смотрит на него. — Да, я учитель танцев. — О, — Чимин моргает. Он не был удивлён, что облажался тогда с Юнги. Он – цель, которой у Чимина никогда ещё не было, и он чертовски милый и невинный. Но он не должен проколоться в разговоре с Хосоком. Тот представляет собой потенциальную угрозу, вот так расспрашивая его один на один в машине, когда Чимин даже не может собраться с мыслями. Боже. Кажется, ему действительно нужно поговорить с Намджуном. Стоп, нет. Если он скажет Намджуну, тот снимет его с миссии. Скажет главному, насколько Чимин уже облажалася, и пары дней не проведя на задании? — Почему ты согласился на эту работу? — спрашивает Хосок, отвлекая Чимина от собственных мыслей. Чимин мешкает, мысленно проклиная себя. Хосок коварно улыбается, и Чимин начинает понимать, к чему тот ведёт. Он хватается за эту возможность. — Я… Н-нет, — запинается Чимин. — Это не то, что ты подумал, правда. — Угу. — Мне не нравится Юнги… В этом смысле. — Я этого и не говорил. Чимин открывает и закрывает рот. Он сползает по сидению и вздыхает. Хосок смеётся, так что, кажется, представление удалось. — Всё нормально, Юнги действительно очень милый, — он подъезжает к дому. — Но когда он пьян… — Хосок качает головой, — он абсолютно не мил. Неважно. Ну, вот и первый дом. Он оборачивается и ищет букет на заднем сидении, быстро находит его, а затем отдаёт Чимину. — Вот что тебе нужно сделать: подойди, постучись и скажи, что незнакомец отправил по этому адресу цветы через «Цветы Мина». Развлекайся. На этих словах он буквально вышвыривает Чимина из машины. Тот выходит, поднимает голову и идёт в сторону двери. Это милый дом с зелёным газоном и доброжелательными соседями, так что Чимин предполагает, что ему нельзя быть пугающим или грубым. Он стучит в дверь из тёмного дерева. Спустя несколько мгновений ему открывает средних лет женщина с седеющими кудрявыми волосами и едва заметным макияжем. Она смотрит на него, потом на букет, снова на него, и её глаза широко распахиваются. — Доброе утро, — приветствует он, улыбаясь, — Кое-кто заказал для Вас доставку в «Цветах Мина». Он протягивает ей цветы. Женщина удивляется этому, её глаза становятся ещё шире, брови поднимаются выше, а глаза мечутся от букета к его лицу. — Спасибо, — говорит она. — Пожалуйста. Приятного Вам дня! Он уходит, но женщина не закрывает дверь до тех пор, пока он не хлопает дверцей машины. Он пристёгивается, Хосок заводит машину, а вопросы продолжаются. Хосок спрашивает, какие предметы он изучает, кем хочет стать, спрашивает о его любимом месте в Пусане, о его друзьях. Чимин думает, что тот, возможно, спрашивает всё это для Юнги. Если Хосок считает, что Чимину нравится Юнги, то он может рассматривать его как будущую пару для лучшего друга. Тогда не удивительно, что он так себя ведёт. Особенно если учесть, то у Юнги рядом нет никого из семьи, кто мог бы его защитить. Или ещё друзей. Скорее всего, Хосок играет роль старшего брата. Когда они возвращаются в магазин, уже двенадцать, и допрос Хосока окончен. Он паркуется, и они идут к двери вместе. Перед тем как войти, Хосок смотрит на Чимина как-то резко и говорит: — Я убью тебя, если ты сделаешь ему больно. Чимину хочется засмеяться. Бедный друг Юнги угрожает убийце. Он даже не представляет себе, к чему всё это ведёт, и что случится с Юнги в конце. Но Чимин кивает и притворяется напуганным. Хосок кажется удовлетворённым, и они заходят внутрь. Юнги приветствует их, сидя на полу возле полок с кактусами. — На самом деле, мне уже пора, — Чимин виновато улыбается Юнги, — обещал встретиться с другом. Увидимся позже? — Увидимся. Хорошо провести время, — улыбается ему Юнги. — Спасибо. Ещё раз взглянув на Хосока, пронзительно смотрящего на него, он разворачивается и выходит из магазина.***
Намджун и Чимин сидят друг напротив друга за столиком в ресторане. Это странно, но они ещё не начали обсуждать работу. Намджун сказал что-то о погоде, а Чимин почти сказал, по чему он скучает… Но разговоры о старой жизни не приветствовались, так что он предпочёл просто замолчать. Они делают заказ. Намджун отпивает воды, перед тем как прочистить горло и сцепить руки в замок, упершись локтями в стол. Чимин ждёт. Он чувствует, как предстоящая нотация зреет в мыслях Намджуна, ожидая, пока тот не откроет рот. — Что там в цветочном? — Всё хорошо. Намджун смотрит на него. Чимин смотрит на Намджуна. — Ты же не ждёшь от меня информации всего два дня спустя, да? — говорит он резко. — Раньше у тебя всё получалось. — Когда я притворялся стриптизёром. — И что изменилось? Это такая же миссия, — Намджун приподнимает брови. — Разница в том, что теперь я имею дело с невинным цветочным мальчиком, — говорит Чимин, понижая голос до шёпота. Босс прищуривается. Раньше он так не делал. Раньше Намджун был куда милее и терпеливее. Но, к сожалению, что-то изменилось, и он стал куда больше походить на босса, нежели чем на компаньона. Теперь он постоянно контролирует Чимина, и это выглядит так, будто он ему не доверяет. Это раздражает. Чимин знает, как делать свою работу. «Или нет», — думает Чимин, вспоминая, как он налажал, выдав Юнги своё имя, а ещё в утреннюю поездку с Хосоком. — У него не много друзей, — пробует он. Намджун впечатлённым не выглядит. — Что-нибудь о его отце? Чимин хватает его за запястье. — Боже, мы можем просто спокойно пообедать вместе? — Я тебе не… — Не суть. Если ты и дальше будешь пытаться выбить из меня информацию, которой у меня нет, то я ухожу. Это всего лишь второй день. Намджун одаряет его долгим взглядом, на что он сжимает челюсти. После нескольких секунд напряжённых гляделок, Намджун откидывается на спинку стула, вздыхает и опускает руки на колени. — Оставайся, — бурчит он. — Я больше не буду расспрашивать. Напряжение покидает Чимина. — Спасибо, блять. На лице Намджуна появляется намёк на улыбку. Еду приносят быстрее, чем он успевает спросить, как настроение у старшего меняется с такой скоростью. В остальном обед проходит вполне нормально, и Чимин этому рад. О работе они больше не упоминают.