Bring me home

Чимин просыпается в квартире у Юнги. Варнинг: упоминание насилия. Никаких деталей, но упоминание есть.

      Когда Чимин просыпается, его голова раскалывается, а в комнате всё ещё темно. Он стонет, касаясь висков. Спустя несколько минут он решает сходить за болеутоляющим. Он перекатывается на край кровати и шарит рукой, пытаясь дотянуться до прикроватного светильника. Лампу-то он находит, а вот тесёмку, за которую нужно дернуть для включения, нет. Вместо неё пальцы наталкиваются на кнопку. Он хмурится. У лампы в его номере была тесёмка. Он жмёт на кнопку и в комнате вспыхивает тусклый свет. И когда он осматривается, то понимает, что это точно не его комната в отеле.       Комната просто светлая, а не совсем белая. В ней большой стол из тёмного дерева, вместо маленького из светлого. Здесь также большая кровать с белым одеялом и чёрными простынями, тогда как в отеле полностью белое постельное бельё. С потолка у двери свисает одно растение, а в горшке на подоконнике стоит ещё один цветок. Эта комната принадлежит Мин Юнги.       Он ночует у чёртового Мин Юнги.       Теперь он вспоминает. Вспоминает своё тупое поведение тупицы прошлой ночью. Как в ресторане он рассказал Юнги о себе, даже дату рождения, ещё до того, как они пошли в караоке-бар. О, Боже, в тот самый бар, где Чимин накидался. Накидался на задании. Но он вспоминает ещё и как пел дуэтом с Юнги. А после Юнги, сидящего на его коленях – оседлавшего его – и касающегося груди. Да они же почти поцеловались.       Он почти поцеловал Мин Юнги.       А после, уже в машине, он умудрился признаться, что он – грёбаный убийца. Вот почему Чимин не пьёт на заданиях, и это стало правилом. Остаётся только надеяться, что Юнги посчитал его достаточно пьяным для того, чтобы говорить всякие бредовые вещи.       В довершение всего он уснул у Юнги в квартире. Спал в квартире своего объекта. Без присмотра. Незащищённый.       Мин Юнги мог его убить.       Чимин мог бы уже быть мёртв. Или он мог бы истекать кровью. Или все его кости уже могли бы быть сломаны. Или он мог бы находиться в затонированном фургоне с завязанными глазами и связанными вместе запястьями. Он мог бы уже быть мёртв.       Но он каким-то образом всё ещё жив. Каким-то чудом Юнги решил пока не убивать его. Быть может, он хочет поиграть с Чимином. Может, он знает о его чувствах и хочет причинить ему как можно больше страданий.       Но нет. Это нелогично. Если Юнги уже знал, что Чимин собирается убить его, то сделал бы это первым. Это же основы. Если только… Мины не другие.       Или же, может… Может, Юнги не знает ничего ни о группировках, ни о делах своего отца. Может, он просто искренний.       Это единственное предположение, в котором есть хоть какой-то смысл, но Чимин всё ещё не собирается терять бдительность.       «Почему нет? — насмехаются его собственные мысли. — Ты уже напился, сказал ему, что убийца, и даже спал в квартире этого парня. Ты уже потерял бдительность».       Он перекатывается обратно и утыкается лицом в подушку. К счастью, он может задохнуться. К сожалению, он не успевает, потому что вскоре в дверь стучат, что только усугубляет его головную боль. Он стонет в ответ на это и слышит, что дверь со скрипом открывается.       — Чимин-и? — обеспокоенно говорит Юнги своим хриплым голосом.       У Чимина сердце сжимается, потому что Юнги звучит очаровательно по утрам.       — Юнгз.       Юнги подходит к кровати, скрипя половицами.       — Можешь сесть, пожалуйста? — Чимин снова стонет и Юнги приглушённо смеётся. — Это всего на секундочку, обещаю.       Чимин переворачивается на спину, глубоко вздыхая. Садится он очень медленно. Он видит Юнги, который сидит с краю со стаканом воды в одной руке и таблеткой в другой. У него взъерошенные со сна волосы, и он одет в пижамные штаны и футболку с логотипом 4Minute. В его взгляде нежность мешается с усталостью. Чимин принимает стакан и таблетку, которую тут же проглатывает, запивая водой.       — Спасибо, Юнги, — говорит он, возвращая стакан.       — Как самочувствие?       Чимин проводит рукой по волосам и вздыхает.       — Голова болит, но вроде нормально. А как ты?       — Так же.       — Не знал, что ты пьёшь.       Чимин снова думает о прошлой ночи, вспоминая тёплые руки Юнги на своём животе, его ногти, расчерчивающие грудь. Юнги отводит взгляд, будто думает о том же самом.       — Иногда, — признаёт он. — Не часто. Не знал, что ты поёшь.       — Иногда, — отзеркаливает Чимин. — Не часто.       Юнги улыбается ему и ударяет по руке. Чимин бросает на него взгляд.       — Воу. Настолько смелый?       — Как видишь, — отвечает Юнги, вскочив с кровати. — Что хочешь на завтрак?       Чимин качает головой.       — Всё что угодно пойдёт.       Юнги колеблется, взявшись за ручку двери.       — Можешь принять душ, если есть желание, — говорит он, уставившись в пол. — Я оставил тебе сменную одежду в ванной.       Он уходит быстрее, чем Чимин успевает сказать хоть что-то. Чимин падает на кровать, вздрагивая от стрельнувшей головной боли. Всё это, – он и Юнги – это уютно. Он чувствует себя комфортно здесь. Хотя не должен. А должен он делать свою работу, пытаться вырвать информацию из холодных – и вскоре уже мёртвых – рук Мин Юнги, но у того даже не холодные руки. Они тёплые и мягкие, и они – всё, чего хочется Чимину. Он раздумывает о том, чтобы пропустить завтрак, выпрыгнуть из окна и бежать к Намджуну, признаваться, сменить задание и позволить Чонгуку закончить за него, да кому угодно позволить закончить. Но сразу же отметает эти мысли. Он тот ещё эгоист и не позволит кому-нибудь ещё позариться на Юнги. Он уже считает Юнги своим. И Юнги действительно его: его цель.       Даже если казалось, что они становятся кем-то большим.       Чимин вздыхает. Нужно выбираться из кровати, пока его не раздавило всеми этими мыслями. Он думает о горячем душе и о том, как после можно будет одеться в вещи Юнги. Так-то лучше. Значительно лучше. Он выдёргивает себя из постели и идёт искать ванну.       Как выясняется, ванна у Юнги прямо рядом со спальней. А ещё оказывается, что даже в ней Чимину не удаётся избежать навязчивых мыслей. А ещё ещё оказывается, что футболка, которую выделил ему Юнги – тоже с лого 4Minute, так что они будут одеты парно – такая большая, что прикрывает даже задницу. А ещё ещё ещё он выясняет, что штаны тоже ему велики, так что их приходится подвернуть.       Чимин входит на кухню и сразу же чувствует умопомрачительный запах домашней еды. Он прикрывает глаза и останавливается, позволяя себе насладиться этим. Он почти стонет.       — Чимин, надеюсь, тебе лучше, — приветствует его Юнги. Чимин открывает глаза и видит, как флорист подходит к нему с тарелкой и кружкой, с нарисованными на ней мультяшными кактусами, в руках. — Омлет с рисом и кофе. Если тебе не нравится, я…       — Мне нравится, — немедленно отвечает он, широко распахивая глаза. Он смотрит на дымящийся омурайс, на чёрный кофе, на Юнги. — Спасибо, Юнгз. Я ожидал хлопья или чего-то простенького, но… не этого.       Юнги улыбается, слегка пожимая плечами и бросая на него взгляд.       — Ничего особенного.       Чимин забирает у него тарелку и кружку, и ждёт, пока тот возьмёт свои собственные. Они идут к столу и садятся рядом. В центре стола у Юнги – что совсем не удивительно – растение, стоящее на кружеве розовой салфетки.       — Что это за цветок? — спрашивает Чимин.       — Молочай.       Чимин хмурит брови и отправляет еду в рот, готовясь спросить, что, чёрт возьми, такое молочай, сразу после того, как пережуёт. Но он не делает этого. Он удивлённо смотрит на Юнги, который возвращает ему взгляд с явной обеспокоенностью. Чимин медленно жуёт, стараясь наслаждаться вкусом так долго, насколько это возможно.       — Господи, — говорит он, как только проглатывает, — Юнги, это лучший омурайс, который я пробовал. Как тебе вообще удалось сделать его с похмелья?       Повисает тишина, а флорист заливается краской. Он чуть склоняет голову.       — Я… Эм, я не знаю. Но спасибо.       — Я готов платить, чтобы ты мне готовил, — добавляет Чимин, уже открывая рот для очередного куска.       — Тебе можно и не платить, — мямлит Юнги.       Чимин перестаёт жевать. Моргает.       — Чего?       Уши Юнги тоже алеют. Он наклоняет голову так сильно, что едва не утыкается лицом в свой омлет.       — Готовить для тебя – приятно.       Чимин во сне. Скорее всего, во сне. Да нет, это блядский кошмар. Юнги сидит рядом с ним, краснеет, стесняется и делает всё, чтобы подпасть под определение «милашка», а Чимин чувствует, что его тело буквально плавится. Его мозг замечает, что это всё входит в комплект парня его типа. Хотя, пока он не встретил Юнги, он даже не знал, что у него есть свой тип.       Но вот он. Этот стеснительный и переволновавшийся парень, который любит цветы, клубничное мороженое, соджу и готовку.       — Тогда чего ты хочешь взамен?       — Пой мне.       — Что? — Чимин шокирован второй раз за утро.       Юнги рискует взглянуть на него, улыбаясь нешироко и мило.       — У тебя прекрасный голос, и я не возражаю готовить для тебя, если в это время ты будешь петь.       Губы Чимина несколько раз смыкаются и размыкаются с глупым звуком. Юнги возвращается к завтраку, но Чимин приходит в себя ещё несколько секунд, прежде чем поступить так же.       Когда Юнги снова заговаривает с ним, они уже доели. Он спрашивает, не хочет ли Чимин посмотреть вместе на то, как встаёт солнце. И Чимин просто не может отказать.       Проходит немного времени, и Чимин уже сидит на балконе с Юнги. Их ноги так близко, что почти касаются друг друга. Юнги обнимает себя за колени, уперевшись в одно из них подбородком, а он сам скрещивает ноги. Вокруг витает свежий утренний воздух, в небе на горизонте медленно встаёт солнце. Розовый и красный цвета сменяют синеву. Он думает, что это чарующе. И Юнги чарующий.       «Останется ли он таким же, когда его лицо будет в крови?».       У Чимина внутри что-то сжимается. Убить Юнги – сложная задача. Он не может представить себе, как эти сияющие глаза будут смотреть на него, сжимающего нож или пистолет, и отнимающего жизнь Юнги. Этого милого флориста, любящего Кумамона. Как, черт возьми, вообще можно убить флориста, фанбоящего Кумамона?       Он отводит взгляд до того, как Юнги может заметить его, и смотрит на поднимающееся солнце. Какая-то его часть хочет, чтобы Юнг работал вместе с отцом. Тогда его хотя бы не придётся убивать. Да, Юнги может его убить, но тогда страдания Чимина прекратятся. Он бы предпочёл жизнь, но он также не против и умереть.       Но. Это кажется маловероятным. Юнги ещё не убил его. Это всё ещё возможно, но эта возможность такая призрачная… Или это Чимин уже сходит с ума и становится нелогичным. Может, Юнги так хорошо его обманывает. А может, сам Чимин перенял от Намджуна эту паранойю.       Намджун.       Блять.       Чимин ничего ему не сказал. Если Намджун выяснит хоть что-нибудь: о пьянстве, о чуть не случившемся поцелуе, о ночёвке в квартире Юнги… Он отправит Чимина на базу в мгновение ока. Намджун скажет, что он теперь не друг Чимина, а, в первую очередь, его босс. Он уже отправлял на наказание, и он сделает это снова. Вот только наказание Чимина отличается от того, которое получают остальные. Другие могут думать, что отбывать наказание у главы лучше, Чимин же считает, что это ужасно.       Всё началось, когда ему было шестнадцать. На следующий день после шестнадцатилетия он получил первое задание и начал обучение. Первые шесть месяцев он изучал всё о способах боя. Оружие, технику, как с ними управляться. Оставшиеся шесть – психологию. Как манипулировать людьми, как с лёгкостью им лгать. Как соблазнять их.       А после этого он попал в кабинет к их главарю. В кабинет к Минхёку. Чимин вошёл, переживая и нервничая. Он понятия не имел о том, что будет происходить. Минхёк сидел за столом, в ожидании похлопывая по поверхности. Его тёмные глаза осматривали Чимина с головы до ног так, что он почувствовал себя добычей. Минхёк слегка ухмылялся, а в глазах мелькали нехорошие вспышки. Если до этого Чимин понятия не имел, что будет происходить, то теперь он знал.       Когда ему исполнилось семнадцать, он перестал видеть Минхёка. И эти его тренировки превратились в наказания. Он даже не был удивлён; Минхёк всегда говорил, что Чимин был его любимчиком.       «Посмотри на себя, — урчит он, оглаживая чиминову поясницу, — маленькая хорошенькая штучка. Вот почему ты так нравишься мне. Ведь ты такой миленький и слабый, да? А?».       И после, когда тренировки уже стали наказаниями: «Держу пари, тебе хочется этого, а? Готов поспорить, что ты ослушиваешься приказов, чтобы вновь попасть ко мне в руки, ёбаная шлюшка».       Не имело значения, что говорил Чимин. Если он говорил «да», то было проще, мягче и быстрее. Если «нет», то Минхёк всё равно брал, что хотел, просто Чимину это приносило куда больше боли.       Это первая причина, по которой он не хочет, чтобы его отстраняли. Он не получал наказания уже месяцы, и он уверен, что Минхёк умирает от желания заполучить его в свои лапищи. Но он не может. Не может пройти через это снова.       А вторая причина – это то, что ему нравится Юнги. Нравится разговаривать с ним, слушать его, когда он говорит о цветах, нравится просто его присутствие. Он не готов потерять это.       Может, если ему повезёт, всё это не закончится убийством Мин Юнги. Если так, то он сможет хотя бы насладиться временем, проведённым вдвоём.       — Чимин? — он резко выдыхает, резко поднимая голову. Юнги смотрит на него с беспокойством в глазах. — С тобой всё нормально?       — Юнги, — он выдыхает чужое имя как мольбу. Старший выглядит ещё более обеспокоенным. — Я… Я в порядке. Просто залип.       Юнги кивает, но его выражение лица не меняется. Он поднимается, Чимин тоже, и они возвращаются в квартиру.       После этого Чимин собирается уходить. Юнги говорит ему, что тот может не выходить на смену, если ему не хочется. Но Чимину хочется. Ему хочется постоянно проводить время с Юнги. Хотя большую часть дня он и занят доставками. Когда он возвратился в очередной раз, он встретил Хосока, улыбающегося Юнги, как Чеширский кот. Его телефон был в руках у Юнги, тот смотрел что-то, что заставило его краснеть. Когда Чимин спросил, что произошло, Юнги обернулся и его румянец стал ещё ярче, распространяясь от ушей до груди. Хосок рассмеялся на весь магазин. Юнги вручил Чимину очередной букет и выпроводил. И он, ничего не понявший, ушёл. Когда он вернулся в следующий раз, Хосока уже не было, а Юнги обслуживал маленькую девочку в розовом платьице и её отца. Те ушли с улыбками, и в магазинчике стало тихо. Чимин забирается на стойку и улыбается Юнги. Он собирается спросить о видео, но Юнги заговаривает раньше.       — Прости, что так загонял тебя сегодня. Обычно нагрузка меньше.       — Всё в порядке, я не против, — он болтает ногами. — Приятно быть занятым. Помогает отвлечься.       — От чего?       Чимин не отвечает сразу.       — Ото всякого.       Юнги хмыкает и повторяет:       — Ото всякого.       На это Чимин приподнимает брови.       — Ты смеёшься надо мной?       Юнги опирается на стойку с улыбкой:       — Может быть.       Чимин легонько пихает флориста в плечо. На лице Юнги появляется широкая, сияющая улыбка.       Вот почему Чимин ничего не говорит Намджуну.