Молочный коктейль, кое-кто, сидящий в темноте номера, и Hope World.
Чимин появляется в цветочном рано утром и пытается казаться невозмутимым, когда просит Юнги заплатить ему заранее. Юнги спрашивает, зачем ему деньги, и Чимин отвечает, что собирается в Тэджон вечером, после учёбы, чтобы встретиться с другом, и что он собирается остаться там до утра. И только понял, что потратил все деньги. Это даже почти правда. Юнги отдаёт ему деньги за всё то время, что он работает. Чимин смотрит на них, как на золото, но успевает очнуться до того, как Юнги заметит этот его странное поведение. Он прячет воны в карман, придерживая его рукой, когда садится на поезд. И эта тяжесть в кармане непривычная и очень странная. Он не брал вещей, рассчитывая вернуться вечером. Он просто хочет отвлечься от пусанского беспорядка, который так же можно назвать Юнги и Намджун. В его голове сейчас как будто соревнования по перетягиванию каната. С одной стороны – Юнги, с его нежным взглядом и сияющей улыбкой, с другой – Намджун, с мудрыми словами и жёстким тоном. Но вот только всё это – не перетягивание каната, это должно быть куда проще. А вместо этого всё превращается в первозданный хаос, с которым Чимину предстоит сразиться. Чимину нужно отдохнуть. А ещё поговорить с кем-то, кто не ввязан во всё это. Поэтому он и покупает билет на поезд до Тэджона утром, оставив Намджуну только записку, что с ним всё в порядке, он уехал, и «позвони, если что-то понадобится». Это на случай, если тот решит вломиться в его номер, – Чимин не будет удивлён, если босс сделает это – Намджун же мастер во взломе замков. Движение поезда очень медленное, что даёт ему больше времени на блуждание в собственных мыслях. Когда Чимин прибывает на станцию, он достаёт телефон и звонит Чонгуку, направляясь к выходу. Долго ждать ответа не приходится. — Ты сейчас чем-нибудь занят? — …Не совсем? «Наверняка, курит», — думает Чимин. — Здорово, потому что я приеду минут через двадцать и мне нужно поговорить с тобой. — Разве ты не должен быть в Пусане? — Типа того. — Ты на вокзале? — Ага. — Я тебя подберу. Надеюсь, оно стоит почти подожжённого бланта. «Я знал!». — Эй, и мне один захвати. Мы можем… — Вот уж нет. Нам нужно обсудить что-там-у-тебя-случилось, и для этого ты должен быть в трезвом уме. Чимин вздыхает и оглядывается, ища скамейку, чтобы присесть и подождать. — Ты прав. Поторопись, Чонгук-и. — Да, капитан. Звонок скидывают. Чимин находит свободную лавку и усаживается. Придётся подождать.***
Чонгук подъезжает спустя десять минут. Запрыгивая на пассажирское сидение, Чимин ругается, что тот заставил его ждать. — Ой, да не выёбывайся, — усмехается Чонгук. — Я и так приехал в два раза быстрее, чем мог бы. Куда мы теперь? — Без понятия, если честно. Выберем какой-нибудь миленький ресторанчик. — Будто у нас деньги есть. — Я устроился на неполный день, — хвастается Чимин. Он достаёт из кармана куртки деньги и пересчитывает их. Чонгук округляет глаза. — Здесь триста семьдесят шесть тысяч вон. — Вот же блять, Чимин, тебе придётся всё мне рассказать. Вместо ресторана они выбирают кофейню. Чимин берет себе латте со льдом, а Чонгук заказывает что-то со взбитыми сливками, и они занимают столик. Чонгук тут же потягивает напиток через соломинку и откидывается на спинку стула, смотря на Чимина большими заинтересованными глазами. Чимин объясняет ему всё, с того самого момента, как он впервые увидел Юнги, до нынешнего состояния дел. Когда он говорит о том, что его чувства к Юнги только растут, во взгляде Чонгука появляется что-то мягкое наподобие симпатии. Чимин не может понять, стоит ли беситься в ответ на это, или же нет. — Это плохо, Чимин. Чимин зарывается пальцами в волосы и вздыхает. — Чёрт, я знаю. — Это на самом деле дерьмово, — повторяет Чонгук. — У тебя типа появились чувства к твоей жертве. Намджун будет в ярости, когда ты не убьёшь этого парня. — Кто сказал, что я его не убью? — Чонгук смотрит на него весьма красноречиво, и Чимин сутулится. — Ладно, ладно. Я, может быть, не собираюсь, — он пялится на свой латте, — но что мне тогда делать? Понести наказание за то, что не смог завершить миссию? — Чонгук облизывает губы. Он открывает рот, но тут же закрывает его, снова отпивая свой напиток. — Что это вообще? — Молочный коктейль. — Ты такой ребёнок. Чонгук закатывает глаза. — То, что я не пью кофе, не делает меня ребёнком. — Сколько там тебе? Лет пять, судя по этим пухлым щёчкам. — Если мне пять, то ты – новорожденный, потому что отъел себе щёки больше, чем у меня. — Пофиг, — фыркает Чимин. Чонгук смеётся. — Я сделал тебя. — Я поддался. Чонгук фыркает, потому что Чимину не верит, а тот не верит сам себе. Спустя секунду всё веселье пропадает с лица Чонгука. Он снова проводит языком по губам. — Думаешь, Тэхён может работать на Мина? — Нет, — отвечает Чимин, не сомневаясь. — Если бы это было так, то мы бы уже знали об этом. — Знали бы? — передразнивает Чонгук резким голосом. — Мы пиздец как мало знаем о Мине и его банде. Считаешь, он не смог бы как-нибудь спрятать Тэхёна? — Чонгук. Зачем бы им похищать Тэхёна в пятнадцать? — Не знаю. Но ты не можешь отрицать, что это возможно, — отвечает Чонгук после небольшой паузы. Чимин смотрит на убийцу напротив. Тот сполз по сидению и смотрит в окно. — Если тебя назначат на моё задание, не делай глупостей. — Не буду. Когда я вообще глупил? — отвечает Чонгук на его взгляд. — Постоянно. Младший вздыхает. — Тэхён ко мне так не относился. Тишина накрывает их на несколько минут. Чимин наблюдает за идущими мимо людьми и пьёт кофе, продолжая думать о Юнги. — Мы реально проебались, да? — бормочет он. Чонгук горько смеётся. — Да, Чимин, мы проебались.***
Чимин возвращается на последнем поезде. Он провёл целый день с Чонгуком. Большая его часть прошла в мирной тишине, и это куда лучше, чем если бы он остался в Пусане, один на один с хаосом, что творился у него в голове. Когда поезд трогается, он отчётливо осознаёт, что Намджун потребует ответов, когда он вернётся. Ответов, которых у него нет. Он до сих пор понятия не имеет, что делать со всей этой ситуацией. Всё кажется таким… нереальным. То, что происходило с ним раньше, тренировки в школе – всё это научило его ответственности. Но это? Определённо что-то новенькое. Чувства к объекту. Блять. Чимин даже не знает, как будет разгребать это. Самый очевидный выход – позволить Чонгуку закончить миссию за него, но Чимин не может этого допустить. Во-первых, он не хочет, чтобы Юнги погиб. Он понимает, что его желание не может исполниться, учитывая, чей Юнги сын, но Чимин всё равно попытается сохранить ему жизнь. Во-вторых, если направят Чонгука, то тот не просто убьёт Юнги. Он попытается выбить информацию, которой Юнги не владеет, потому что Чонгука не интересует ничего, кроме поисков Тэхёна. После смерти Юнги, Чонгук будет действовать в слепую и обязательно нарвётся на неприятности либо с другой группировкой, либо с их собственной организацией. Как бы там ни было, это в любом случае закончится катастрофой. Прекрасно, блять. Просто фантастика, ага. Чимин всё ещё в душе не чает, что, чёрт возьми, нужно сделать, чтобы разрулить всю эту ситуацию. Может, стоит похитить Юнги и отвезти его куда-то, где безопасно, а самому потом выпилиться. Даже это кажется лучше, чем просто пустить всё на самотёк. Когда Чимин наконец добирается до своего номера, он просто хочет лечь в кровать и заснуть. Но когда он открывает дверь, то натыкается на Намджуна, сидящего на кровати и сверлящего его взглядом. — Господи, блять, — шипит Чимин, хлопая дверью и включая свет. — Ты просто сидел в темноте и ждал, пока я вернусь? — А где ты, черт возьми, пропадал? — вскочив на ноги, резко произносит Намджун. Взгляд тяжёлый, а на лице каждый мускул напряжён. Чимин сглатывает – это не к добру. — Я… — Мы оба знаем, что без разрешения покидать город, в котором находится твоя цель, – это против правил, — буквально рычит Намджун. Чимин опускает взгляд, а в животе у него что-то ухает. — Я… я знаю. Я понимаю. — Ты? Ты, серьёзно? Понимаешь хоть одно из этих чёртовых правил? Потому что в один момент ты занят делом, а в другой – ешь мороженое вместе с сыном Мина и срываешься на поезде в ёбаный Тэджон! Чимину становится трудно дышать. Его взгляд прикован к Намджуну. — Кто сказал тебе, что я был в Тэджоне? — А сам как думаешь? — он сужает глаза. Он молчит. Не хочется выводить Намджуна из себя еще сильнее. Он очень надеется, что его не отошлют. Что угодно, только не это. Он сможет вынести, если Намджун изобьёт его или накричит. Он вынесет что угодно, только не это. Он не оставит Юнги и не вернётся к Минхёку. Он просто не может. Несколько мучительных секунд Намджун просто изучает его. — Я не знаю, что с тобой происходит, но, знаешь, что? У меня есть огромная грёбаная догадка на этот счёт, и я молюсь Богу, чтобы она не оказалась правдой. Лучше бы тебе объяснить все свои действия до того, как я заменю тебя Чонгуком. Чимину хочется плакать от облегчения. Его не отсылают, спасибо, блять. Он может ещё поесть мороженого с Юнги, увидеть его солнечную улыбку и нежный взгляд. И ему не придётся иметь дело с нежеланными руками, спускающимися с его талии к бёдрам. — Чимин, — начинает Намджун, а Чим застывает от этого, — будь осторожнее. Поверь мне, если ты продолжишь в том же духе, продолжишь так поступать, то тебя отзовут… — он вздыхает и растирает лицо. — Ничем хорошим это не закончится, и ты будешь ненавидеть себя всю свою грёбаную жизнь. Понял? — Понял, — говорит он едва слышно. Намджун бросает на Чимина ещё один долгий взгляд, прежде чем пройти мимо него к выходу из комнаты.***
На другой день Чимин гнездуется в номере. Он спит, заказывает еду на заработанные деньги и смотрит всё, что кажется интересным по телевизору. Он целый день переключает каналы, положив телефон рядом на тот случай, если Намджун решит с ним связаться. И он, и Намджун знают, что тот должен был отправить его обратно. В любом другом случае, босс бы уже сделал это. Чимин не понимает, что происходит теперь. Может, Джуни смягчился, хотя Чимин сомневается в этом. Намджун уже годы и близко не подходит под понятие мягкий. Он думает о том, чтобы наведаться в цветочный, но вскоре отбрасывает эту мысль. Сегодня его выходной и он должен освежить голову. А это означает никакой работы и никаких милых флористов, похожих на ангелов. В конце концов он отправляется в кафе-мороженое, где они были с Юнги. Он заказывает мятный рожок с шоколадной посыпкой, который съедает на обратном пути. Он почти сворачивает к цветочному по привычке, но усилием воли заставляет себя плестись в отель. Он валяется на кровати, смотрит в потолок, спрашивая себя, повезло ли, что Намджун не отослал его, или же нет. Повезло, потому что теперь он может проводить больше времени с Юнги, и ему не придётся столкнуться с наказанием. Не повезло, потому что его чувства к Юнги продолжают расти, и кто знает, что будет дальше? Что случится, когда истекут тридцать дней, и ему придётся либо убить Юнги, либо нарваться на наказание куда хуже, чем если бы Намджун сдал его сейчас. Они посчитают, что он предатель. Они посчитают, что он переметнулся на сторону Мина. Они могут убить его. Нет, скорее, они будут пытать его, пока он не начнёт умолять о смерти. Но даже тогда не убьют. Посадят на цепь, будут мучить его и морить голодом. Сделают всё, чтобы умирал он медленно. Он вздрагивает. Нельзя, чтобы так случилось. Он не перенесёт этого. Чёрт, он даже этого не перенесёт. Он думает о том, какой была жизнь прежде. О видеоиграх. О друзьях. О маме. О папе. О совместных ужинах. О том, как он устраивал небольшие шоу с песнями и танцами для родителей в гостиной. И о том, что единственной вещью, о которой стоило беспокоиться, было то, как бы не умереть в игре. Дерьмище. Если бы он только знал, что его игра когда-нибудь станет его реальностью. Если бы он только знал, что больше не увидит родителей, если бы он только знал, что эти ужины станут лишь воспоминаниями, если бы он только знал, что ему больше никогда не позволят танцевать или обзавестись каким-нибудь другим хобби. Если бы он только знал, что, когда он повзрослеет, всё станет… Таким. Что он застрянет на этой адской работе, не имея даже возможности выпутаться. Чимин паникует, когда чувствует, как щиплет глаза. Он не может заплакать. Не может. Не из-за этого. Не из-за прошлого. Он пережил это. Он достаточно наревелся в детстве, а сейчас он, блять, уже взрослый, ему нельзя плакать. — Прекрати, — Чимин хочет, чтобы прозвучало решительно, но звучит жалко. Он безжалостно трёт глаза. — Прекрати, ебаная мелюзга. В конце концов он всё равно плачет. Ревёт в пустом номере, зарывшись пальцами в волосы и разразившись рыданиями. Это больно. Сердце, мысли – во всём проскальзывает эта боль. Он успокаивается только к концу дня. Уже темнеет, а он пялится в окно и хлюпает носом. В голове царит пустота. Пустота. Он так опустошён. Будто на автопилоте, он обувается и выходит за дверь. Когда он снова заполучает контроль над телом, то уже стоит перед дверью танцевальной студии, которая принадлежит Хосоку. Чимин осматривает её. Окна занавешены, но свет пробивается сквозь шторы. «Hope World», — гласит вывеска. «Надежда, — думает Чимин, глазея на буквы, — мне бы не помешало немного надежды». Но на самом деле нет. Ему нужно стать безразличным, как Намджун. Нужно прекратить так дико эмоционировать и сосредоточиться на задании. Но он уже не может. Потому что Чимин есть Чимин, а Юнги есть Юнги. И чувства к этому парню никуда не денутся. Он застывает перед дверью. Какая-то его часть хочет войти. Другая понимает, что это не самая лучшая идея. Чимин вздыхает и уходит.