Старший брат Тэхён

(Чонгук) Жизнь в детдоме была в какой-то степени не лучше чем дома. Хоть я и не видел больше драк родителей, я видел драки моих сверстников, детей младше меня и старше. Видел как одни презирают, гнобят друг друга из-за каких-то особенностей, в которых они могли быть не виноваты. А ведь у многих из них одна и та же история жизни. Меня не трогали, потому что, хоть Техен и жил в другом отделении, но он всегда с утра, сделав все что от него требовалось, приходил ко мне. Он не разговаривал со мной особо, с утра говорил «Привет», а на ночь желал спокойной ночи. После того, как мы сюда попали он стал совсем замкнутый, от этого мне было тяжело… Тэхён всегда старался принести мне чего-нибудь по вкуснее, помогал с уроками, которых у самого навалом. Меня и не трогали, но к Тэхёну приставали всякие, кто считал нужным его оскорбить, хотя-бы за то, как он выглядел. Тэхён был худым, круги под глазами из-за бессонных ночей, ещё от проживания дома, шрамы на запястьях и на брови и на щеке. Эти люди называли слабаком, уродом и тому подобные слова, исходящие от тех, кто и близко стоять никогда с моим прекрасным братом. Всякому терпению есть предел. Техен и раньше бы размазал морды этих ублюдков по асфальту, но не делал этого, потому что не смог бы приходить ко мне, но эти твари его выбесили. То как он расправился сначала с одним потом со вторым я видел своими глазами. Никогда не видел Тэхёна таким злым, таким жестоким. Но я знаю почему он такой… Эти падлы поджидали его вечером недалеко от здания детдома, и хотели уже действовать по крупному. Не просто задирательством, моральным унижением, а хотели причинить ему физическую боль. Они меня не видели, потому что Тэхён, заметив их приближение к нам за угол, сказал мне спрятаться, а если что бежать, но ни в коем случае не лезть. Я не знаю, почему я тогда послушался его и убежал прятаться за стволом широкого дерева. Почему я не остался ему помочь? Не знаю, но могу попытаться списать свой поступок на то, что я уже однажды ослушался Тэхёна и попал в больницу. Видимо инстинкт самосохранения… Из-за дерева мне было прекрасно видно всё происходящее. У одного из этих был нож, который при попытке возиться в живот Тэхёна, выпал из сломанной кисти. Этот со сломанной рукой катался по земле завывая и матеря Тэхёна, а второй накинулся с кулачками на моего брата, вследствие чего был повален на землю сначала мордой вниз, разбив себе нос и содрав кожу с рук и коленей. Пока Тэхён разбирался с этим, тот, что со сломанной кистью, оставшейся целой рукой схватил бутылку и, разбив её, сделал розочку. Когда он побежал на Тэхёна с намерением всадить ему в глотку острие бутылки, Тэхён перекинул его через себя ни спину и, выбив из руки бутылку, стал жестоко избивать тело и лицо парня под собой. Стоя недалеко, мне кажется, я ощущал чувства движущие Тэхёном в это время, пока он бил человека под собой. Он бил его уже не за то, что они ему что-либо сделали, он избивал его, выплескивая чувства ненависти к этому миру, к родителям, которых он ненавидит, к этому месту, в котором полно таких ублюдков, как эти, которые, как они отзывались о Тэхёне, о других, действительно не достойны жить. Ничтожества. Тот что упал мордой, пользуясь моментом пока Тэхён бил его «товарища», свалил. Я больше не мог наблюдать, как Тэхён осыпает кулаками лицо и тело того парня. Мне стало страшно, вдруг, в порыве эмоций, копившихся в течение жизни и разом нахлынувших на него, он забьёт того до смерти. Я подбежал к нему, но он уже перестал наносить увечья и слез с еле дышавшего. Всё было в крови: лицо, одежда, запястья со шрамами, которые когда-то были также в крови, но уже его собственной… Он пытался покончить с собой, когда ему было 14. Тогда он и разрез по брови получил. В тот день у родителей полностью снесло крышу. Напившись, отец снова срочно побежал гулять и пить дальше со своими дружками и шлюхами, но мать своими пропитанными водкой мозгами решила, что либо отец сидит дома, либо — она его зарежет. Вот так просто. С такими криками она выбежала из кухни и направилась в зал, где отец переодевался. Тэхён, увидев в руках этой невменяемой женщины нож, тут же побежал вслед за ней. По правде говоря, ему не было жалко ни отца ни мать, его чувства любви, преданности к ним давно исчезли, оставив лишь желание, чтобы поскорее свалить подальше из этого места, в какую-нибудь другую страну. Ему было бы глубоко наплевать, что тут происходит, по убивали ли они тут друг друга или нет, он лишь хотел доучиться и дождаться своего и моего совершенно летит, чтобы уехать. Конечно, он не хотел попасть в детдом, не хотел, чтобы я попал туда, не хотел потом объяснять почему мы там и что случилось с родителями, поэтому ему приходилось вставать между ними. Так он и встал однажды. Мать с ножом, направленном отцу в куда-то в грудь, прошлась ножом по брови Тэхёна, немного задев щеку, шрам на которой уже достаточно затянулся. Кровь родного сына смогла немного обуздать пыл обоих. Тэхёна не стали отвозить в больницу, конечно, пришлось соврать, что поранился он так по своей вине играя с ножом. Да и в общем-то, что случилось не особо волновало сотрудников скорой помощи. Наложив швы они уехали. Отец остался дома с мамой. Они легли спать. Я тоже собирался, но ждал пока Тэхён выйдет из ванной, но его не было слишком долго. Я взволнованный пошёл проверить, что случилось. Дверь была запрета изнутри. Сначала я стучал, потом быстро побежал искать что-либо тонкое, типа спицы, способное открыть щеколду. Открыв дверь я увидел Тэхёна, сидящего в углу ванны, а в руках у его был станок. В крови, также, как и руки. Включенная вода создавала шум, но сквозь него я слышал рыдание, маты, просьбы о помощи. Я быстро выключил воду и дал Тэхёна полотенце, чтобы он укутался. Я замотал его запястья своей тут же разорванной футболкой, висевшей на верёвке. Обмотав как можно сильнее, я сначала вывел его из ванной и усадил около обогревателя, потому что его губы, пальцы ног и рук были синего оттенка, ведь вода в кране была ледяной. Я хотел было уже вызвать скорую, но он строго запретил мне это делать, сказав, что я сделал всё, что нужно было: замотал порезы, обогрел, заставил одуматься и вновь найти в себе силы для жизни, жизни ради меня. С этими словами он уснул. Мне было страшно, вдруг он перестанет дышать, поэтому я постоянно прислушивался к его дыханию и проверял бьётся ли сердце, кладя руку то на шею, то на грудь. Моя белая разорванная футболка на его запястьях постепенно окрашивалась в алый цвет, пугая меня тем, что кровь не останавливается, расплываясь узорами по ткани. Но вскоре она прекратилась. Я смог наконец-то заснуть, сидя на полу и головой на ногах брата. Мне так было удобнее всего на свете, мне всегда и везде будет удобно и уютно, где есть мой брат Тэхён, без защиты, поддержки, любви и заботы которого я просто не представляю своей жизни. Родители о том, что произошло в тот вечер, не узнали, да у них и времени не было, всё занято было наверстыванием упущенного. Я взял слово с Техена, чтобы он и думать никогда не смел о попытках покончить с собой, потому что я также не смогу пережить ухода из жизни, из моей жизни самого близкого, дорогого, единственного и любимого человека… Тот урод, что смог легко отделаться от Тэхёна, сначала с сотрудниками опеки нашёл того, которому не повезло, но из новостей от него меня радовало лишь то, что эта тварь жива, а потом и нас нашли. На Тэхёна хотели завести уголовное дело, но благодаря тому, что сотрудники всё-же разобрались в том, что вообще происходит в стенах этого заведения, сняли с Тэхёна обвинения, но принудили к работам. Хотя бы не в колонии