Старший брат Тэхён

(Чонгук) Скоро Техену 18 лет, это означает, что он станет совершеннолетним и ему придётся покинуть детдом. А это значит, что ему придётся покинуть и меня, оставить меня без защиты от этого жёсткого мирка в стенах детского дома, оставить без опоры и поддержки в чем-либо. С самого начала нашего пребывания здесь я периодически задумывался о том, что я скоро останусь один, потому что он старше меня, ему раньше меня придётся выйти в большой мир, практически ни чем не отличающийся от здешнего мирка, в своём отношении к людям, мало что из себя представляющих. Также я не мог не беспокоится о том как он там один будет. Конечно, он очень замкнутый и скрытный, особенно в отношении того, что он чувствует, что не удивительно. Но я уверен, что он также беспокоится за себя, и знаю, что и за меня. Мне очень хотелось бы верить, что он знает, что делать, что у него есть какой-то план продолжения жизни. Он обязательно найдёт выход, он будет работать, ведь ему нужно будет оплачивать налоги, учёбу, которую он обязательно продолжит, да, в конце концов, ему нужно будет как-либо питаться. А я ещё два года буду сидеть и не находить себе места, беспокоясь о своём любимом. Кстати, ещё одна из важных новостей, впрочем, я бы не говорил что ему придётся платить налоги за квартиру. История эта не столько для меня грустна, она для меня в своём роде является известием о, так сказать, неком освобождении. Честно говоря, не знаю, что испытывал получив это известие Тэхён, но могу предположить, что у него было схожее с моим чувство облегчения. Эта новость связана с нашими родителями. Случилось вот что — в один из их обыкновенных дней жизни, полностью зависящей от водки и уже не имеющей для них смысла без неё. А какой смысл? Дети? О которых они, по- любому, забыли через дня два нашего отсутствия. Родственники, бабушки, дедушки, которых я никогда не видел, даже если они и существуют, тёти, дяди, да им похрен на жизнь нашу, наших родителей. В этом мире, как я уже понял, у каждого свои проблемы и никому нахрен не сдались чужие, а в нашем с Тэхёном случае, даже родственники и то, предпочли о нас не вспоминать. Конечно, кому нужны родственники — алкаши, да ещё и с детьми, за которыми нужен уход и так далее, пусть они там сами как хотят, так и разбираются со своими жизнями. Это так всё… Гнусно, противно, бесчеловечно. Так произошло-то собственно вот что и как: они как обычно выпивали большой компанией местных бомжей (уже до такого уровня опустились наши родители, которых мня уже язык не поворачивается так называть, настолько они мне противны), в общем, составляющие этой компашки начали из-за чего-то возмущаться друг на друга, что, собственно, свойственно всяким подвыпившим. Так вот, дело дошло до драки и получилось, что на отца кто-то кинулся с разбитой бутылкой, ну и в конце концов у него сильная кровопотеря, от чего он, естественно, сдох. Насколько я помню, мать всегда была вспыльчива и агрессивна и разозлить её не составляет труда. Так вот, в этой потасовке она кинулась драться на кого-то, мать наша была здоровой женщиной, сильной, ну и так получилось, что её насадили грудью прямо на нож. Думаю, её можно было бы и спасти, но, делая вывод из ситуации, что все кругом были пьяны и мало что соображали, думаю, вряд-ли бы начали беспокоиться что там с этой буйной женщиной, валяющейся на полу творится. Одним словом, кошмар. Вот у меня бывает иногда, сижу и представляю, что бы было, если бы мы так и остались жить с ними, это было бы невыносимо, как для Техена, так и для меня. Даже в подробности вдаваться нет желания, и я даже, так сказать, счастлив, что теперь мы с Тэхёном далеко от той жизни, и у нас есть шанс сделать свою жизнь лучше. Мы вместе, мы есть друг у друга и нам нужно лишь держаться вместе. Так вот, квартира, двухкомнатная, как единственным прямым родственникам полагается по наследству нам. Надеюсь, как бы те другие «родственнички», которым на нас было плевать, не явились сюда и не начали свои права нам здесь качать. День, когда Тэхён выпустится уже назначен, правда это было сказано лишь ему лично, а я, так уж получилось, узнал об этом раньше, чем должен был, то есть перед тем, как Тэхён должен мне был сообщить об этом. Это произошло вчера. Я, ожидая этого разговора и пытаясь унять все свои чувства, сопровождающие меня на протяжении недели, после того как узнал это, пытался себя вести спокойно и даже, можно сказать, я вёл себя как маленький ребёнок, не понимающий и не желающий принимать действительность. Когда Тэхён вошёл ко мне в комнату с беспокойным лицом, которое у него плохо получалось контролировать, всё-таки он также переживал из-за всего этого. Моё сердце «остановилось», я затаил дыхание в ожидании своего имени, руки на своём плече. Я не хотел разворачиваться к нему, не хотел чтобы он видел мои глаза, наполненные слезами, но в тоже время, я хотел вцепиться в него и ногами и руками, не отпускать никуда, хотелось даже признаться в том, что я его люблю, но я просто сидел и ждал, когда его терпение лопнет пока он смотрит мне в спину, потому что я так и не повернулся к нему, а он меня уже звал. Тяжело вздохнув, Тэхён подошёл ко мне и ещё раз попросил развернуться, я уже не стал противиться, да и к чему, ведь нам придётся разлучиться, а я так и не смог вдоволь налюбоваться прекрасными чертами моего брата. Его темно карие глаза, заставляющие смотреть только в них, маленькая родинка на кончике носа, идеальные ровные белые зубы, показывающиеся так редко, потому что Техен редко улыбается, светлая кожа, не терпящая длительного влияния солнечных лучей, всё это так прекрасно сочетается в одном человеке, поэтому мне иногда кажется, что он не реален, он слишком красив для этого мира и он точно не заслуживает всех тех страданий, что он пережил. Позвав меня по имени и подойдя в плотную к кровати, он навис надо мной и, ничего не говоря начал разворачивать меня к себе, присаживаясь тем временем рядом. Он смотрел на то, как у меня текут слезы, просто смотрел и молчал, но его глаза, они были грустны, но в тоже время полны надежд, которые он хотел внушить и мне.  — Почему ты плачешь? — спросил он меня. Я еле сдержался, чтобы мой плач не перерос в истерику. Его голос звучал монотонно, но также и заключал в себе бурю эмоций и переживаний, от этого мне захотелось ныть ещё сильнее.  — Мне плохо будет без тебя — сказал я, сдерживая всхлипы.  — Но это ведь не надолго, наше с тобой расставание оно же не навсегда, а всего на пару лет. Я буду навещать тебя, ждать, приносить тебе вкусненькое, — когда он говорил это, я не поверил своим глазам, но пока он говорил, у него капали слёзы, а губы покраснели и заулыбались. Мне оставалось всего ничего дотянуться до них и поцеловать, показать, дать почувствовать Тэхёну насколько он важен для меня в этой жизни, но я, конечно, не стал этого делать. Я слушал и слушал его рассказ о той прекрасной жизни, которая нас ожидает, после того, как мы снова будем вместе. Я бы слушал его вечность, держа около себя, но он встал. Он прервал мои мечты о том, как мы в первый раз поцелуемся, когда придём к нам домой, о том какая будет наша первая ночь… Он заставил меня очнуться от фантазий, отпустив мою руку и поцеловав меня в лоб, как он всегда это делал в моем детстве.  — Ложись пораньше, и мне пора спать, завтра у нас будет тяжёлый день. Но всё обязательно будет хорошо, я тебе обещаю, спокойной ночи. С этими словами он выключил свет и закрыл дверь в мою комнату, а я, завернувшись с головой в одеяло, почувствовал невыносимую боль внутри, мне стало так холодно, так плохо, что эти чувства переполняли меня и рвали изнутри. Мне хотелось кричать, бить ногам об стены, но я лишь тихо всхлипывал, делая подушку ещё мокрее от слёз. Я не хотел чтобы наступило завтра, чтобы он, собрав все свои вещи ушёл от меня, унося за собой и все моё желание жить. Но это, конечно, бред, о том что я хотел бы убить себя. Я бы никогда не посмел причинить моему любимому боль, как тогда, когда я чуть не умер, от чего-то что прилетело мне в голову. Я буду жить для него и буду ждать, когда он придёт навестить меня.