Старший брат Тэхён

Зовут меня Ким Тэхён. Неделю назад мне исполнилось 18, а сегодня я выпустился из детского дома, оставив там своего младшего брата Чонгука ещё на два года. Выросли мы в обыкновенной семье. Мама, папа, правда про бабушек и дедушек не знаю. Просто я не успел вырасти, чтобы спросить про бабушку и дедушку у трезвых и адекватных людей. Когда родился я, ну, а через два года Чонгук, у нас в семье работала только мама. А папа (это я все узнавал, когда мама часто ругалась на отца), а папа потерял работу из-за того, что у него были частые прогулы, а все из-за водки. Отец часто выпивал. Сидел вечером на кухне и сам себе на уме был. Мы с Чонгуком старались не попадаться ему на глаза, чтобы этот пьяный мужик до нас не докапывался. Поэтому мы сидели в комнате весь день и ждали прихода мамы к часам к восьми-девяти. Чонгук всё свое детство был спокойным и будто бы понимал, что происходит дома, поэтому я, ещё будучи 6-ти летним ребёнком, уже мог с ним справляться. Приятно вспоминать его маленького… Так как с ним больше времени проводил я, то и понимать, что он говорит мог только я. Так часто бывает, когда только некоторые люди в семье могут понимать это детский язык. Таким неким переводчиком и я сам был, хотя и саму-то ещё нормально бы научиться говорить. Помню, когда он был маленький, он часто просил маму покупать ему альбомы с карандашами или пластилин, который потом был везде налеплен. Днём мы рисовали и рассматривали книжки, которые мама приносила, когда ей кто-нибудь отдавал. Игрушки, одежда, ботинки — это все было чьё-то, а мы донашивали, ведь зарплаты едва хватало заплатить за квартиру и купить дешёвых продуктов. Но вскоре мама начала сильно уставать и под этим предлогом она начала понемногу выпивать с папой. По утрам ей было плохо, а потом она, как и папа, перестала ходить на работу. Потом пошли бутылки, пьянки и разборки со скандалами, доходящих чуть-ли не до драк, хотя и такое не редко случалось. Однажды у нас, ну, как сказать у нас, скорее у меня и у Чонгука, маме с папой было как-то не до этого, произошёл один ужасный случай. Мама и папа снова, под действием спирта, начали ругаться. Папа часто ревновал маму к здешним бичам, которые часто бывали у нас дома. Когда родители выпивали дома одни, без всяких там дворовых алкашей, и нужно сказать, жили мы не в самом хорошем районе города, то, во время их ругани я старался держаться где-то рядом. Я часто пытался остановить кого-нибудь из них, чтобы они не разодрались или в порыве злости не схватили чего-нибудь, да и не по убивали друг друга. Чонгука я всегда запирал в нашей комнате, там он находился в безопасности и оттуда практически не было слышно их криков и матов. Я целовал его в маленький лобик, давал ему свой телефон, зная, что он все равно не будет им играть, а он просто сядет и будет сидеть ждать меня. Я уходил, говоря, чтобы он закрывался изнутри, но в тот кошмарный день он меня ослушался. Мама тогда схватила что-то, я толком и понять не успел что, и это что-то должно было полететь вслед за отцом, а прилетело в голову Чонгуку. Он перебегал через коридор ко мне, но не до бежал. Я тогда очень сильно испугался, у меня чуть-ли не истерика. Я со всех ног помчался за телефоном. Потом скорая, он без сознания, его увозят, я ною. Я весь тот день пролежал в комнате, думая о самом ужасном, что могло бы с ним произойти. Я боялся, вдруг это что-то, а что именно я так и не узнал, мама, быстро отрезвев и поняв, что она натворила, куда-то спрятала то, чем она швырнула в Чона. А папа так весь день и не высовывался. Я очень боялся — друг это попало ему в висок и разбило ему голову. У меня глаза на мокром месте и голова болит от слез, мне было страшно, страшно остаться одному. Это же получается, вдруг у него что-нибудь серьёзное и он умрёт. Так это значит, что его положат в гроб и закопают в землю, он будет там лежать один, маленький, мертвый, ни в чём не виноватый, не успевший пожить… От этих мыслей мне стало так плохо и грустно, что я ревел в подушку и еле как смог успокоиться только ближе к рассвету. Мама на следующий день заставила меня выучить, придуманную ей историю, о том, что это будто бы я ударил его чем-то, пока мы игрались и что-то не поделили. Это была для врачей такая отговорка, чтобы у родителей проблем не было. В этот день мы ещё ездили его навестить. Нет, конечно, не с мамой или с папой, я поехал в больницу к своему брату с соседкой. Она видела, что моего брата уносят на носилках и заволакивают в карету скорой помощи. Соседка была одинокой женщиной, её сын погиб, его сбила машина. Она мне это рассказала, когда я спросил, почему одна из стоявших у неё в шкафу фотографий, на которой был мальчик 7 лет, была с чёрной лентой. Она видела, что происходит у нас дома и старалась помогать мне и Гуку. В общем ездили мы к Чонгуку ещё несколько раз. На моё удивление, Чонгук сказал врачам, что это был несчастный случай, что он будто бы сам виноват, в том, что на него свалилась ваза. Он понимал, что с родителями могут что-то сделать. Он ещё их любил, а я вот уже нет. Его наконец-то выписали. Я был счастлив его возвращению. Я любил его, а после больницы, стал любить ещё сильнее, ведь я чуть не потерял самого близкого, единственного и дорого мне человека… Когда мне было лет 7-8, а Чонгуку 5-6, то соседка начала часто забирать нас к себе переночевать, потому что дома снова была куча местных бомжей, которые и спали и что только ни делали у нас дома. Соседи и полицию вызывали, когда за стеной, то есть у нас дома становилось слишком шумно. Кое-как меня, а потом и Гука собрали в школу. За своими вещами я очень следил, ведь я понимал, что в них ещё придётся ходить брату. Я старался учиться, я быстро взрослел и понимал, что я так продолжать жить не хочу и не хочу, чтобы Чонгук так жил. Я хотел выучиться, пойти работать и хотя-бы начать снимать какое-то жилье, чтобы там жить с Чонгуком. Уже такие мысли меня постоянно мучали в 12-14 лет, когда многие другие дети только начинают думать, кем они хотят стать, а все остальное время ещё пока живут в свое удовольствие, играя, болея и пропуская уроки. Болели мы очень редко, что было очень хорошо. Я, сделав свои уроки, пытался помогать Чонгуку, а он и сам практически всё мог. Вообще он был способный, ну точнее есть. Если дальше смотреть, что было в нашей жизни, то ничего хорошего там найти не получится. Родители дрались, мы попали в детдом, потому что папа меня несколько раз избивал, а потом и Гук под горячую руку попался. Это заметили в школе. В общем я с 17-ти лет и Чонгук с 15-ти лет живём в детском доме. Честно сказать, я был даже в некотором роде этому рад, что мы попали в интернат. Родители бы не смогли, да и не собирались обеспечивать наше будущее, я их вообще стал ненавидеть. Про Гука я не знаю, думаю он и сейчас их любит, хоть и перезались они в очередной драке и сдохли. В детдоме нас все-таки кормили, одевали, обували к школе. Нет, конечно я не говорю, что жить в приюте хорошо, но я считаю, что это лучше, чем с такими родителями, как наши. Который уже тем более нет в живых… Вот я и поднялся на третий этаж и стою перед дверью в родную квартиру. Всю дорогу я думал о прошлом, но ещё не успел подумать о будущем, хотя этим у меня часто была забита голова по ночам, что мешало мне нормально спать последние три года. Хотя, если подумать, то я всегда плохо спал из-за шума на кухне, за стенкой, под окнами. С наружной стороны дверь в квартиру всю испинали, а кое-где даже порезали. Вчера заведующая отдала мне ключи от квартиры и сейчас я собираюсь открыть дверь и войти туда.