Внеклассные чувства

      ― Мне это… кажется, — прошептала Сенджу, прикрыв глаза. — Прочь.       Учиха наблюдал за повисшем «чудом» на дереве, выслушивая при этом тихие нашептывания о том, что он является обычным видением. Но после старательных попыток мысленно прогнать его из своего воображение, девушка снова открыла глаза полные надежды.       ― Боже…       В последующие мгновения осознав, что все это реальность, Куруми ощутила невыносимо сильную неловкость и волнение, что пробрали все ее тело до дрожи. Девушка попыталась потянуться, чтобы схватиться за ветку руками, но ей так и не удалось обхватить дерево. Однако в силу своего природного упрямства, она не оставляла бесполезные попытки.        — С-сейчас, — бросила она, уже не в силах бороться с тяжестью в ногах и спине.       Итачи молча продолжал наблюдать за ее безрезультатными подтягиваниями. Со стороны казалась, что она вовсе не может определиться с тем, чего хочет добиться на самом деле. Подняться или же снова опуститься? Но когда ей удалось коснуться рукой ветки, Учиха замер на месте. Приложив больше усилий и почти поднявшись, Сенджу не заметила, как ударила волосами по лицу учителя.       Вопреки логичной реакции любого человека, Итачи не смог ни отвернуться, ни отступить. Позабыв о взрослой рациональности и элементарных приличиях, он позволил себе лишь единственные мысли о том, какой аромат уловил от ее волос. Миндаль и что-то… молочное. Ее волосы пахнут миндалем, что идет прямо в тон их цвету. И пока она махала головой и распущенными волосами, они снова успели пройтись по его лицу.       Погруженный в легкий ступор, что становился похожим на самый настоящий волнительный трепет, Учиха стоял как ни в чем не бывало. Словно так и должно было быть. И он уже был готов осмелиться назвать этот момент случайной удачей, которая щедро исполнила его желание узнать этот аромат. Но помимо этого было и другое. То, что касалось нежно-розовых губ, постоянно притягивающих его мысли и взгляд. Именно это и стало предлогом обхватить ее мелькающее перед глазами лицо и…       ― Простите, я сейчас, — снова прохрипела девушка, все-таки схватившись за ветку руками.       Но возможно от волнения или от этого незапланированного висения на вниз головой, силы ее в итоге подвели. Сенджу успела только вздрогнуть, когда ощутила, как ее тело буквально мешком свалилось прямо в руки учителю, который вовремя отреагировал.       Царящий вокруг покой нарушился ее вскриком, наполненным девичьим испугом. Лишь спустя несколько секунд после своего падения, Куруми смогла открыть зажмуренные глаза и понять, что произошло. В надежде дать адекватные объяснения и извиниться, она посмотрела на учителя, после чего сразу же встретилась с его черным, как ночь взглядом.       ― Я… Мне, — начала Куруми, не имея понятия, как объясниться перед ним. — Мне… жаль.       Она пыталась что-то ему сказать, а он прилагал не меньше усилий к тому, чтобы хоть что-то из этого понять. Пионы, яблоки, миндаль… И как ему вообще теперь выбирать что-то из еды, если все самое вкусное и любимое будет ассоциироваться… с ней? С этой упрямо гордой и вредной отличницей в его классе.       Итачи хоть и пытался это игнорировать, но все-таки уже успел заметить, как ему стало приятно чувствовать ее рядом с собой вот так. Сложилось впечатление, что он и вовсе держит какую-то декорацию, которая так и притягивает заинтересованные взгляды к себе, чтобы ее рассмотреть. Сейчас от ее внешней ученической строгости и желания отстаивать свою позицию до конца не осталось и следа. Весь ее образ и выражение лица говорили только о том, насколько и как сильно она смущена. И заметив ее неловкое смущение, что однозначно было вызвано его молчанием и пристальным взглядом, Итачи смог опомниться.       ― Лазишь по деревьям в досуг?       ― Я пряталась от группы, — тихо призналась Куруми, не задумываясь над тем, почему он все еще держит ее на руках. — Но мне придется идти. Не очень хотелось заниматься тем, за что мне досталось… от Вас на уроке.       ― И чем же?       ― Йогой.       Теперь и она задумчиво всматривалась в его лицо. Не сдержав свой мимолетно возникший интерес и женское любопытство, Сенджу притронулась к пряди его волос у лица.       — Такие мягкие, — тихо прошептала она, после чего Учиха нахмурился и поставил ее на ноги.       ― Тебе это было непозволительно, — с долей строгости и неодобрения заметил Итачи, успев перед этим нервно сглотнуть.       Ощутив под ногами землю и устояв на ней, Сенджу задержала на его лице взгляд. Обдумывая его слова и свой ответ, девушка стянула со своего запястья резинку для волос. И пока занималась тем, чтобы собрать их в хвост, она до сих пор имела храбрость смотреть ему в глаза.       Разделяя с ней вновь воцарившееся между ними молчание, Учиха наконец-то обратил внимание на то, в какой она одежде. Судя по ее белой футболке и облегающим спортивным брюкам, она действительно собралась на тренировку. И, как оказалась, предстоящее занятие стало причиной того, за что он вновь сделал ей замечание.       ― Кажется, в этом случае Вы проиграете, — начала Куруми, принимаясь собирать рисунки с газона. ― Вы проиграете, если я перечислю то, что было непозволительно Вам… Сенсей.       Не только своим замечанием, но и тоном, что стал тише, Сенджу заставила его вздрогнуть от волнения. Со стороны не было похоже, что она его шантажирует. Напротив, она говорила так, словно просто решила заметить об этом между делом без какого-либо умысла. Слишком беспристрастно и спокойно. Не имея никаких объяснений этого, Итачи понял лишь одно ― с его стороны уже глупо и бесполезно пытаться отрицать то, о чем она говорит. Нет необходимости и причин начинать новое «противостояние». Поэтому, решив оставить те неловкие моменты позади, он опустил глаза на альбом в ее руках и наброски пейзажа этого парка.       ― Значит, ты рисуешь?       ― Да.       ― Довольно неплохо, — заметил он, после чего Куруми закрыла альбом, а ему теперь оставалось смотреть только на нее. — Зачем тебе финансовый?       ― Отец сказал, что рисование «несерьезное и бесперспективное занятие». По его мнению, искусство ― напрасный и совершенно неоплачиваемый род занятий. Именно он хочет, чтобы я стала финансистом, используя свой аналитический склад ума и трудолюбие. Рисование всего лишь мое хобби, — тише заключила девушка, еще раз взглянув на обложку своего альбома. — Не больше.       ― Руру, мы уже начинаем!       Позади Сенджу раздался девичий голос. Обернувшись, она увидела Юи, которая, помахивая рукой, подзывала ее к себе. Куруми тяжело вздохнула, но кивнула в ответ, чем снова напомнила Итачи о его втором рабочем дне, а точнее о последствиях второго урока.       ― Мне нужно идти, ― заметила она, повернувшись к Учихе. ― Я не попрощалась сегодня с Вами. Видимо… поэтому я и встретила Вас. Снова, — она задумчиво улыбнулась, после чего поклонилась ему. — До свидания, учитель.       Не дождавшись от него ответа, Куруми подошла к дереву, чтобы взять свою спортивную сумку и коврик. Учиха наблюдал, как она уходит в сторону собирающейся группы и просто не мог заставить себя идти дальше. Провожая удаляющуюся фигуру студентки, он лишь спустя несколько секунд заметил, что затаил дыхание. И стоило ему задуматься о том, что уже пора отвернуться и сделать вдох, она остановилась.       Словно чувствуя, что он смотрит ей в след, Сенджу обернулась, чтобы это проверить. Не испытав удивления, которым стоило бы ответить на его взгляд, она вновь выразила свое робкое смущение. Итачи и тогда продолжал смотреть на нее, не найдя объяснений тому, почему она обернулась. Лишь вновь увидев ее спину, мужчина сделал долгожданный вдох и вернул себе способность мыслить.       ― Как снег…       Он лишь сейчас осознал, какие перемены настигли его в последнее время. Сердце уже не просто билось, а выстукивало из последних сил нездоровый, слишком торопливый ритм. В теле Итачи вновь возникла тяжесть, которую он игнорировал всеми силами, как мог. Но невольно он задался вопросом ― почему? И, как ожидалось, в ответ он услышал лишь неспокойное биение своего сердца. Кажется, новый день принес ему очередные весьма странные ощущения и чувства, от которых он…       ― Нет, ― тихо возразил себе Итачи, решив продолжить свой путь.       О каких чувствах идет речь? Она всего лишь школьница. Глупое, пусть и милое создание, которому он приходится… учителем. И мысленно озвучив это замечание, которое показалось ему настоящим проклятием, Учиха остановился. Не понимая причины того, что его тело отказалось двигаться, а в мыслях звучало уже это неприятное «учитель», Итачи даже не успел полностью осознать всей внезапно возникшей неприятности.       Поднеся к губам кулак, Учиха прочистил горло. И все силы направив на то, чтобы оставить мысли об ученице за его спиной, он решил идти дальше. Пусть и не сразу, но Итачи смог продолжить шаг по этому дивному саду. Пообещав себе впредь не подпускать к своим мыслям подобную глупость, Учиха глубоко вдохнул и сжал кулак. Каким тяжелым ни оказался бы этот путь, он обязан его пройти без каких-либо исключений и происшествий.       Долгожданная суббота, во время которой Итачи мог расслабиться не только физически, но и духовно, началась с приезда Мари. Приехав к нему в приятном настроении, Мари уже с каким-то детским нетерпением ждала начала их совместных выходных, которые им не доведется провести дома.       ― Доброе утро, Итачи-кун, ― Мари села на край кровати и утренним поцелуем в щеку разбудила мужчину. ― Просыпайся.       ― Мари? ― тот открыл глаза и встретился с ее довольным серым взглядом. ― Ты уже… здесь.       ― Да. Ведь мы договорились, что на эти выходные ты мой. Не забыл?       ― Нет.       Мари прикоснулась к его губам новым поцелуем. Только оставив мир сновидений и грез, в которых царила слишком гармоничная и приятная атмосфера, пропитанная ароматом миндаля и пионов, Итачи сразу же наткнулся на утреннюю реальность. Однако след миндаля и пионов ощущался в комнате до сих пор. Поэтому, как только губы Мари коснулись его, он невольно вспомнил те самые лазурные глаза, что этой ночью также не давали ему покоя.       ― Я решила, как и где мы проведем эти выходные, — отстранившись от него, Мари поднялась с кровати и направилась к выходу из комнаты.       Вновь поймав себя на неуместной и непозволительной мысли о своей ученице, Итачи нахмурил брови и нервно сглотнул. Не прошло и суток с того момента, как он дал себе обещание больше не возвращаться к тем образам, но они все равно оказались сильнее, чем…       — Сегодня мы едем в Киото.       ― Что? ― оставив свои мысли, Итачи бросил взгляд на дверь, за которой скрылась Мари. ― В Киото?       Он был готов отправиться с ней куда угодно. Однако ему и в голову прийти не могло, что Мари заговорит об этом городе. И как только девушке, которая воспринимает любовь и семью, как балласт, захотелось отправиться в такое место? В место, где была почти каждая третья пара Японии, чтобы получить благословение небес на их дальнейшую супружескую жизнь. Ведь Киото является не только архитектурным и историческим наследием периода Хэйана, он так же считается городом любви и семейного счастья.       ― Итачи-кун?       В дверном проеме вновь показалась Мари. С непониманием смотря на то, как Учиха до сих пор сидит на кровати, она подошла к нему.       ― Что-то случилось? ― женщина не без осторожности присела на край кровати. ― Ты сам не свой.       Мари накрыла его руку ладонью и прикоснулась к его щеке. Итачи до сих пор пребывал в раздумьях, не торопясь с ответом. Опустив взгляд на ее руку, которую он так и не подумал сжать в ответ, Учиха вновь нахмурил брови. Почему он до сих пор чувствует аромат ее волос? Испытав несколько секунд назад удивление в одном, сейчас он вернулся к своему раннему непониманию. Он делает вдох, улавливая запах пионов и миндаля, однако сейчас находится рядом с Мари.       ― Может, ты заболел или…       ― Нет, ― тихо ответил Итачи, буквально вытянув себя из объятий тех воспоминаний. ― Позови ты меня на рыбалку, я не удивился бы так сильно, как сейчас. Но ты выбрала город храмов вместо любимого города серых построек.       ― И что в этом удивительного? Ведь провести выходные вместе в Киото так романтично.       ― Романтично? На тебя это не похоже.       ― Теперь похоже, — Мари улыбнулась, склонившись к нему, чтобы коснуться губами его шеи. — Не забывай, я все же женщина. Тяга к романтике у меня в крови.       ― И ты вспомнила об этом спустя столько лет?       ― Да. Поэтому я хочу провести с тобой выходные именно так.       На что он не мог не согласиться. Если Мари хочет провести с ним время, его должно это больше устраивать, чем просто удивлять. Все-таки есть большая вероятность того, что их совместный досуг поможет ему забыться на эту пару дней. Пусть ему, действительно, непонятны причины, по которым в ней произошли такие перемены, Итачи сможет проявить терпеливое смирение.       Субботнее утро на одном из центральных вокзалов города уже было насыщенным, напоминая самый разгар дня. Прибыв на место посадки по своему направлению и распечатав электронные билеты на скоростной поезд, Мари и Итачи проходили регистрацию. Стоящие у терминала работники вокзала сканировали билеты, после чего турникеты пропускали пассажира на платформу.       Буквально автоматическими и уже заученными движениями рук сотрудник поднес край очередного билета к сканеру, однако тот издал совсем нехарактерный для него звук и замигал красным.       ― Что такое? ― поинтересовался Итачи, когда заметил, что турникет перед ним остался закрыт. ― Я не могу пройти по этому билету?       ― Кажется… ― задумчиво начал сотрудник, вводя какие-то данные в систему терминала. ― Программа дала сбой или… Я сейчас проверю.       ― Я могу опоздать на этот поезд. Можно ли мне пройти по электронному билету?       ― С этим билетом Вы не пройдете на платформу, ― мужчина вернул Итачи билет и принес извинения поклоном. ― Я извиняюсь от лица нашей компании за предоставленный Вам неудобства, Учиха-сан. Но Вам необходимо поменять билет в пункте обмена и сдачи билетов. Код Вашего билета был продублирован. Второй пассажир уже прошёл с ним на платформу.       Мари уже прошла вперед. Будучи уверенной, что Итачи шел за ней, она взглянула на билет, затем на указатели в поисках нужной стороны платформы. Обратившись к нему и получив в ответ молчание, она обернулась. Но не успев отреагировать непониманием и удивлением, женщина услышала входящий вызов на своем телефоне.       ― Итачи-кун, ты где?       ― Поезжай на этом поезде, я отправлюсь на следующем.       ― Что? Почему?       ― Мой билет не считывает пропускная система, ― Итачи вышел из посадочной очереди и направился в сторону обмена и приема билетов. ― Оказалось, что мой пассажирский номер уже был зарегистрирован на посадку.       ― Разве такое возможно? — с непониманием заметила Мари. — Почему билет не считался именно у тебя? Кажется, ты слишком редко ходил в храмы, Итачи-кун. Боги тебя наказывают.       ― Успокаивает, что это единственная причина, по которой они решили меня наказать, ― задумчиво ответил он, вызвав тихий смех на другой стороне линии. ― Встретимся в отеле. Не жди меня, а сразу езжай туда.       Получив от Мари недовольное согласие и пожелав ей спокойного прибытия в Киото, Итачи завершил вызов. Опустив взгляд на свой билет, он все же и сам решил найти ответ на вопрос Мари. Но причина этого недоразумения до сих пор была ему неизвестна. Поэтому, покорно проявив смирение, он продолжил свой путь к пункту обмена.       Подойдя к кассам и автоматам продажи билетов, Итачи нашел нужное окно, к которому уже стояла очередь из нескольких человек. Но стоило ему приблизиться к тем людям на шаг, как с ним кто-то сравнялся. Учиха повернул голову к плечу, после чего вновь вспомнил слова брата про неожиданность и снег. Однако девушка со светлыми волосами, в голубом платье и бежевом свитере, была больше увлечена телефонным разговором, а не тем, в близи кого стояла в этот момент.       ― Ничего страшного, я поеду на следующем, — ответила она, явно пытаясь кого-то успокоить. — Пожалуйста, не беспокойтесь, бабуля, все будет хорошо. С поездом все отлично, просто я не могу на него сесть. Скоро буду у вас.       Поговорив с бабушкой, Сенджу убрала телефон в рюкзак и вернула внимание на свой билет в руках. Но только пробежавшись взглядом по пассажирскому номеру, она почувствовала на себе чей-то взгляд. Куруми повернула голову к плечу и подняла глаза, после чего увидела человека, которого так же случайно встретила вчера в парке.       ― Сенсей…       ― Сенджу, ― в ответ протянул Итачи. ― И почему каждый раз, когда видишь меня, ты забываешь здороваться?       ― О, д-да… Здравствуйте, — тихо поприветствовала его девушка, торопливо сопроводив свой ответ поклоном. — Знаете, я уже боюсь ходить по городу. Где ни появлюсь, все время натыкаюсь на Вас.       ― Значит, уже боишься ходить по городу? От того, что я такой страшный?       ― Нет, напротив, — задумчиво возразила Куруми. ― Если половина всей нашей школы уверенна, что Вы подрабатывали моделью, значит, и мне стоит так думать. Или Вы все же просто выпрашиваете у меня комплимент, сенсей?       ― Не думал, что ты можешь быть такой легкомысленной, ― тяжело вздохнув, ответил Итачи.       Бросив взгляд на окно обмена и сдачи билетов, Итачи заметил, что очередь уже прошла. Оставив причину своих странных снов и мыслей позади, Учиха подошел к сотруднице и протянул ей билет.       — Добрый день. Мне необходимо поменять этот билет на следующий поезд до Киото.       ― Здравствуйте, Учиха-сан, ― раздался женский голос за стеклом. ― Да, работник регистрации уже предупредил нас. Еще раз приносим Вам свои извинения за принесенные неудобства.       С пониманием кивнув ей в благодарность, Итачи не сдержал очередного тяжелого вздоха, когда возле него вновь появилась светловолосая голова его студентки.       ― Значит, Ваш билет тоже не считался? ― протянула Куруми, положив свой билет на стойку возле учителя. ― И Вы тоже едете в Киото. Вы по делам туда или отдыхать?       ― Разве можно этим интересоваться у своего учителя? ― заметил Итачи, стараясь не поворачиваться к ней.       В этот момент все, что его должно интересовать, это опущенная голова сотрудницы и отражения монитора компьютера в линзах ее очков. Все же она спасает его от непредвиденной неприятности, вводя его данные в профиль нового билета, поэтому вполне заслуживает все его внимание.       ― Вы говорите так, словно я спросила Вас о чем-то неприличном, ― улыбчиво отшутилась Куруми, подойдя к нему еще ближе. ― И почему я не могу спросить Вас о Ваших делах? Вы же поинтересовались моими.       ― Это был лишь профессиональный интерес, как твоего классного руководителя. Следить за подготовкой к поступлению — одна из моих обязанностей, не забывай.       С ее новым шагом к нему в его личное пространство, как и вчера, вторгся аромат ее тела и волос. Итачи нервно сглотнул, невольно вспомнив те ощущения, которые начал испытывать с недавних пор. От этого ему и вовсе пришлось затаить дыхание. Старательнее пытаясь держать себя в руках, чтобы не повернуться к студентке в ответ, Учиха глубоко вдохнул.       ― Учитель, Вам не кажется это странным?       ― Что именно?       ― Вы так пристально смотрите на эту девушку, что мне становится неловко. Со стороны выглядит так, словно…       ― Что?       Позволив своей мимолетной слабости взять над собой верх, Итачи, не без резкости в движениях, повернулся к Сенджу. Не ожидая от него такого внезапного внимания, Куруми удивилась, но сохранила свое прежнее спокойствие.       ― Словно, ― шепотом продолжила она, прикрывшись от сотрудницы ладонью, ― Вы ей… увлеклись.       Последующие секунды для Итачи наполнились мертвой тишиной и отсутствуем каких-либо мыслей. Теперь, смотря на лицо девушки, глаза которой выражали долю лукавства и желания его хоть в чем-то упрекнуть, Учиха не мог больше сопротивляться. Эта неугомонная отличница привлекает его внимание сильнее, чем он мог себе представить. И что еще важнее, он осознал, какое сильное волнение только что испытал. Мысль о том, что она все поняла и догадалась, заставилась затаиться и его сердце.       ― Пожалуйста, возьмите.       Голос сотрудницы вокзала слишком вовремя раздался за стеклом, после чего Итачи увидел свой новый билет на стойке.       — Отправление через пятнадцать минут. Поезд уже пребывает на платформу.       ― Спасибо, ― забрав билет, Итачи покосился на Сенджу. ― Значит, в Киото живет твоя бабушка?       ― И дедушка. Я решила съездить к ним на эти выходные. С детства любила рисовать в их саду на заднем дворе. Знаю каждое дерево, каждую веточку. Там мне всегда легче думать и отдыхать.       Чего не помешало бы и ему, подумал Итачи. Хотя он предпочел бы не думать, а только отдыхать, и это, к сожалению, останется лишь его желанием. Но, если подумать, то в Киото он едет совсем не по работе. И, опустив взгляд на билет, на котором стояло название самого необычного города Японии, Учиха задумался над вопросом, который задала ему Куруми. Ведь это не то, чего он хотел на самом деле. Отправиться в Киото по просьбе Мари стало для него не искренним решением, а каким-то одолжением. И если подумать еще раз, оно и вовсе покажется ему принуждением.       Подобные мысли Итачи невольно породили очередной вопрос. Все ли станет так, как ему казалось утром? Если проведет выходные с женщиной, на которой как-то думал жениться, стоящая перед ним студентка оставит его мысли? Ведь он по этой причине и согласился на такую поездку. Или же… Он действительно хотел провести свободное время с Мари? Последнее предположение не вызвало и капли внутреннего согласия. У Итачи оказалось довольно много вариантов ответа, но ни один не устраивал его, что привело его к логичному заключению.       ― Я не знаю, для чего туда еду…       ― Что? ― переспросила Куруми, чем заставила его оторвать взгляд от своего билета и посмотреть на нее.       ― Ты спрашивала меня, по какому делу я еду в Киото. Кажется, я не знаю, зачем и почему мне туда нужно.       Оставшись у стойки обмена билетов, Сенджу провожала учителя удивленным взглядом. Она могла только гадать о причинах его внезапной искренности, с которой он простился и направился на повторную регистрацию. Была надежда только на то дело, которое она начала. Вполне возможно, что именно оно позволит ей узнать больше и утолить ее женское любопытство.       Как только сканер, к которому регистрационный сотрудник поднес новый билет, загорелся зеленым, Итачи наконец-то попал на свою платформу. Так как время посадки подходило к концу, и многие пассажиры уже заняли свои места, перрон опустел. Воцарившееся вокруг затишье напоминало о предстоящем отправлении поезда.       Итачи прошел в вагон и направился к своему месту. Увидев, что сидение напротив него осталось пустым, он приятно удивился такому стечению обстоятельств. Ему даже не верилось, что его ожидают самые тихие несколько часов в покое и одиночестве, однако отсутствие «попутчика» все же говорило именно об этом.       Оставив дорожную сумку на верхней полке, он уже с нетерпением хотел продолжить то, на чем прервала его Мари. Являясь любителем полноценного и чрезмерного сна во время заслуженных выходных, сейчас Итачи мог заняться только этим. Стоит ему лишь прикрыть глаза и вслушаться в тихий гул за окном, как он уже будет подъезжать к Киото. И поэтому, решив прислушаться к желаниям своего тела, Учиха удобно устроился в кресле, сложил руки на груди и прикрыл глаза. По громкой связи предупредили о скором отправлении, после чего вновь вернулась тихая расслабляющая музыка. Но не успел Итачи вслушаться в ее мелодию, как на сидение перед ним кто-то сел.       ― Еще не спите?       Услышав знакомый голос перед собой, Итачи внезапно ощутил в теле легкую дрожь. Однако вовремя уняв зарождающееся недовольство, он открыл глаза.       ― Снова здравствуйте, ― протянула Куруми, не сдержав слишком лучезарной улыбки. ― Надеюсь, я Вас не разбудила?       Итачи решил ответить молчанием и наблюдением того, как Сенджу располагается и занимает свое место напротив него. Все его мысли о спокойной и тихой дороге, о долгожданном продолжении его сна рассыпались прямо на его глазах. Он так спешил оставить ее за собой и отвлечься от нее, что даже не успел допустить мысли об их новой случайной встрече.       ― Кажется, мне тоже стоило опасаться того, что я снова с тобой столкнусь, ― задумался он, чем заставил Куруми обиженно поджать губы и нахмуриться.       — Это и вправду звучит обидно, — заметила она, прижав к своим щекам ладони. — Или я все же некрасивая, по-вашему?       ― Звучит так, словно сейчас на комплимент напрашиваешься именно ты.       ― Кажется, от Вас, сенсей, мне просто невозможно его «выпросить». Сколько бы ни просила. И дело вовсе не в том, что Вы учитель. Возможно, я просто не нравлюсь Вам, как… мужчине?       ― Возможно, — тихо согласился он, отведя взгляд на перрон.       По другую сторону платформы прибыл поезд. Тишина на улице, что успела задержаться лишь на пару минут, снова нарушилась. Прибывшие спешили покинуть перрон, а те, кому только предстояла дорога, ждали возможности войти в вагон. На информационном табло под номером поезда до Киото статус «идет посадка» сменился на «отправлен». Состав тут же плавно тронулся и начал стремительно набирать скорость.       ― Учитель, Вам что, так нравится меня обижать?       ― Думаю, пытаться тебя обидеть — преступление, — ответил Итачи, следя за удаляющимся в окне вокзалом. — Поэтому, нет.       ― Значит, я все-таки Вам нравлюсь?       Учиха вернул на нее взгляд. Успев удивиться тому, что ее лицо выражало лишь заинтересованность и ожидание, Итачи задумался. Неужели сегодня она не позволит себе такую роскошь, как смущение, и дальше будет задавать ему подобные провокационные вопросы? Откуда в ней только взялась эта храбрость, чтобы говорить с ним на такие темы?       ― Если не как мужчине, а как учителю? Я Вам нравлюсь?       ― Нет. Ты слишком громкая и не уважающая других, — честно признался Учиха, отклонившись на спинку кресла.       ― Но Вы ведь знаете, что это совсем не обо мне, — возразила Куруми, сложив руки на груди. — Тогда это произошло случайно.       ― Я давал тебе шанс меня переубедить, но ты им не воспользовалась.       Вглядываясь в ее глаза, Итачи заметил, как они наполнились темнотой, стоило поезду скрыться под тенью высокого здания. Но их цвет не стал прежним, когда они снова оказались под солнцем. Причина этого оказалась именно в его словах и в том, как она реагировала на них. Опасной обидой и сдержанным недовольством.       — И урока не прошло, на котором ты сидела бы тихо.       ― Я могу снова извиниться и даже встать перед Вами на колени. Будет забавно посмотреть на выражение Вашего лица.       В этот момент его внешнему спокойствию и временному терпению пришёл конец. Итачи нахмурил брови, стараясь не поддаваться ее игривому настроению и такой вызывающей манере возможных извинений.       ― Умерь уже свою подростковую дерзость, Сенджу.       ― Сенсей, даже когда злитесь, Вы все равно не моргаете. Почему?       Все, на что он оказался способен, это в своих мыслях просто назвать ее неугомонной? Нет… Мысленно возразив себе, Итачи уже пытался найти другое определение. То слово оказалось слишком простым и невинным для нее. Сейчас в ней горело чрезмерное любопытство, с которым ему еще не доводилось сталкиваться. Итачи и подумать не мог, что она может быть такой. Но даже если это и выглядит со стороны наглым и утомляющим, его все-равно это увлекло. Хотя, кажется, должно было просто раздражать или…       ― Как у Вас это получается?       ― Для меня не моргать не составляет особого труда, — ответил Итачи, снова прикрыв глаза.       ― И Вас никак не переглядеть?       То, что она до сих пор не угомонилась, все-таки еле заметным раздражением надавило ему на нервы. Теперь мысли о сне ему показались несбыточной мечтой. Ведь из-за нее он не только не может расслабиться, но и просто думать.       ― Хоть не на уроке, но здесь ты все же можешь посидеть спокойно и тихо?       ― Даже не знаю, — заметила Куруми, неопределенно пожав плечами. — Здесь я вроде не обязана сидеть тихо. И как я могу упустить шанс познакомиться с Вами поближе? Я все-таки заместитель старосты, могу помочь Вам разобраться в наших школьных трудностях и ознакомиться с жизнью нашего класса. Мы все участвуем в школьных фестивалях, неоднократно вместе выезжали на источники, в горы и…       ― Я знаю достаточно о вашем классе и о каждом ученике. Мне уже довелось просмотреть ваши личные дела, — тише ответил Итачи, всматриваясь в темноту своих опущенных век.       ― Но это не то. Вы совершено нас не знаете. Личное общение намного лучше и эффективней, чем записи на бумаге.       ― Личное общение с каждым, а не с тобой. Вот, что поможет мне познакомиться с остальными.       ― Ну, хорошо, — протянула Сенджу, обдумывая его слова. — Тогда познакомьтесь со мной.       ― Если ты забыла, мы уже знакомы.       ― Так Вы неженаты? Значит, у Вас просто была тяжелая первая любовь? Вы не можете ее забыть?       ― Я не обязан обсуждать это с тобой, — сдержанно вздохнув, Итачи попытался хоть на секунду абстрагироваться от нее и ее вопросов.       ― Но почему? Мы ведь не в школе. Представьте, что сейчас мы просто соседи, нам ехать четыре часа вместе. Это очень подходящая ситуация для беседы, не находите? Значит, Вы все же кого-то любили? Она от Вас ушла? Знаете, Вы не похожи на того, кто может бросить. Хотя я могу и ошибаться. В студенческие годы Вы вполне могли быть настоящим дамским угодником и сердцеедом, но, как только стали старше, Вы осознали…       ― Ты хотела меня переглядеть.       Итачи с трудом смог поймать мгновенную паузу в ее хоть наглой, но милой болтовне. Он схватился за эту возможность, как за последнюю надежду. Однако эта же возможность стала причиной, по которой он снова смог увидеть ее глаза. Все же смотреть на нее ему оказалось намного приятнее, чем на темноту от собственных прикрытых глаз. Вполне возможно, говори она не о нем, то и слушать ее было бы также приятно и предпочтительнее.       — Значит, Вы хотите сыграть?       — Да. Если моргнешь раньше, чем я, то всю дорогу ты едешь молча.       ― А если моргнете Вы?       ― Я возьму свои слова обратно. О том, какая ты «послушная» студентка.       ― И принесете свои извинения перед всем классом, что ошибались на мой счет? — добавила она, вызвав на его лице еле видимое возмущение. — Всё же тогда все слышали, как Вы сказали, что даете мне шанс Вас переубедить. Поэтому и извинения будут уместны при всех, не так ли?       ― Что-то ты слишком много просишь за обычную тишину.       ― Раз не хотите, то будем знакомиться? — она выпрямила спину, готовясь к предстоящему непростому разговору. — Хорошо. Я начну с первого вопроса… Почему Вы поменяли свои часы?       Что бы он ни предпринял, это безумство уже не кончится… И от осознания такой суровой реальности, Итачи глубоко вдохнул. Он допустил то, что теперь она и вовсе так смело кидает ему вопросы, обсуждение которых им никогда не стоило начинать. Итачи уже тогда должен был понимать, что она заметит новые часы на его запястье. И теперь, прекрасно зная причину, по которой он перешел на швейцарский ход, она все равно ждет от него объяснений. Или даже… оправданий?       Учиха снова глубоко вдохнул. Стоило ему зайти в своих мыслях так далеко, в его горле пересохло. Но он не должен и не будет ей что-то объяснять, а оправдываться тем более. Ему необходимо просто взять себя в руки, переключив все ее внимание на что-то другое. И раз есть только один способ добиться ее молчания, он должен им воспользоваться.       ― Хорошо, — согласился Итачи, опустившись локтями на колени. — Извинения на тишину.       ― Вас так легко переубедить, — Куруми довольно опустила ладони на коленки и подалась навстречу к учителю. — Вам не стоило соглашаться.       Со всей ответственностью приступив к их предстоящему состязанию, Сенджу сосредоточенно всматривалась в его глаза и всеми силами пыталась не моргнуть. Но легкий азарт, в который она уже успела окунуться, начал ставить под вопрос ее победу. Стоило Итачи согласиться на эту игру, Куруми разволновалась и уже не могла контролировать свою реакцию. На ее губы так и просилась улыбка, но девушка до последнего боролась с собой. Во что бы то ни стало, она выиграет его извинения и услышит их в присутствии всего класса. Поэтому, решительно настроившись на такой исход, Сенджу вернула деловую серьезность и смогла взять себя в руки.       Итачи же, как и говорил раннее, без каких-либо стараний смотрел на нее в ответ. Хотя лишь один вид ее усилий и упорства вызывал улыбку, но ему удалось подавить подобное умиление. Однако постепенно он начал растрачивать контроль над ситуацией и собой. Такое пристальное и уже долгое изучение ее глаз все-таки начало на него влиять. К тому же склонившись к ней, Итачи вновь ощутил знакомый аромат яблок, пионов и миндаля.       Думая о том, что все-таки должен прикладывать усилия, Учиха позволил себе и другие мысли. О ней. Даже сейчас, так старательно пытаясь его утомить своими бесконечными вопросами, она все равно казалась ему самым милым созданием, с которым ему только доводилось сталкиваться. У него и вовсе сложилось впечатление, что эта девушка с другой планеты. Обладая каким-то неземным обаянием, она расположила его к себе и заставила согласиться на эту игру. Итачи сомневался в этом до сих пор, но ее глаза вблизи от его лица являлись неопровержимыми доказательствами.       Мужчина, который уже начинает проживать свой четвертый десяток лет, пытается переглядеть старшеклассницу. Расскажи ему кто-то о его предстоящих приключениях раньше, Итачи рассмеялся бы этому человеку в лицо. Однако сейчас он уже оказался не в силах смотреть на происходящее адекватно. Для него это уже не простая игра, а нечто большее. Ему еще никогда не доводилось испытывать восхищением кем-либо. Он испытывал желание, страсть, симпатию, склонность, но чтобы просто кем-то восхищаться, затаив дыхание… никогда. Итачи начал слишком хорошо эту игру, но погружаясь в глубь океанов этих лазурных глаз, он понял, что ему уже не выбраться.       Возможно, что это просто наваждение или что-то еще, однако правила этой «игры» уже стали слишком незначительными. Глаза наполнились такой тяжестью, что возникло не прогоняемое желание прикрыть их. Учиха боролся, как мог. Она смотрела на него не отрываясь, как и он на нее, однако для него это оказалось сложнее. Пусть Итачи смотрел лишь в ее глаза, но он все равно видел ее губы, еще ко всему ее аромат наглым и своевольным образом заполнил все вокруг. Он может склониться к ней ниже и коснуться ее губ. Это было бы слишком чувствительно и нежно, даже невесомо. И как уже представлял, он прикоснулся бы к ее щеке, ощутив нежность ее кожи. Если бы столкнулся с ее протестом, все равно бы не отпустил, возможно оторвался от ее губ, но продолжал бы держать ее вблизи от себя.       Его брови чуть сдвинулись вниз, по телу прошлась дрожь. Как ему прогнать эти мелькающие перед глазами картины? Ведь если и дальше это продолжится он тяжело вздохнет и все-таки склонится к ее лицу. А что, если он уже это делает? Итачи замер, ужаснувшись своим мыслям. Нет… Возразив себе, он увидел мелькнувшую темноту перед глазами, а затем с наступлением света пришло и озарение. Итачи открыл глаза, после чего увидел ее губы, расплывающиеся в довольной улыбке.       ― Моргнули… Вы моргнули! ― Не скрывая своей искренней радости, Куруми с наигранной торжественностью похлопала сама себе, однако при этом неодобрительно покачала головой. ― Как же так, сенсей? Пусть я знала, что мне нет в этом равных, но до последнего надеялась, что Вы способны на большее. В таком случае… жду извинений в понедельник или… Когда Вы сможете?       ― Когда тебе угодно, — устало протянул Итачи, не скрыв своего легкого недовольства.       ― Когда угодно? — повторила Куруми, затем разочарованно нахмурилась. — Подождите… Мы ведь могли поиграть на желание. Лучше бы Вы мне проиграли желание, и я могла загадать Вам что угодно.       ― Да, желание было бы уместней…       ― Думаете? — она вскинула брови, удивившись тому, что он снова поддержал ее идею. — И что бы Вы у меня попросили?       ― Чтобы ты всегда молчала в моем присутствии и говорила только тогда, когда тебя спросят.       ― Вот как… Знаете, а я думаю, что теперь мне понятны истинные причины… Я похожа на Вашу бывшую, которая Вас бросила и разбила Вам сердце?       ― Меня никто не бросал и не разбивал мне сердце. И ты никого мне не напоминаешь. Разве что… — он задумался, задержав взгляд на ее лице. — Приставучего и наглого… котёнка.       ― Котёнка? ― лишь на мгновение удивленная таким сравнением, Куруми тут же позволила расплыться своим губам в новой довольной улыбке. ― Я Вам все-таки нравлюсь, иначе стали ли бы Вы сравнивать меня с котёночком?       ― Другого на ум мне не пришло. К тому же у меня аллергия на кошек, поэтому…       ― Что… Умеете же Вы делать комплименты! — Сенджу нахмурилась, отвернувшись от него к окну. — Теперь не дождетесь от меня тишины. Буду болтать без умолку всю дорогу!       Это прозвучало многообещающе и даже угрожающе, однако на деле же прошло от силы десять минут, как ее бесконечные вопросы сменились на молчание. Итачи даже не поленился открыть глаза и взглянуть на достающую его своей болтовнёй студентку. И как только он увидел ее, Учиха не сдержал усмешки. Наблюдая беззаботный сон девушки, которая в итоге утомила саму же себя, Итачи задумался. Пусть с виду она уже выглядела беззаботной и тихой, однако все равно казалась ему слишком живой. Судя по всему, она засыпала с недовольными мыслями, так как с обидой поджала губы во сне. Как и брови, на которых не было и следа от малейшего расслабления. Смотря на нее, Итачи убедился, что это самый забавный сон, который ему приходилось видеть.       Услышав от объявления о том, что их поезд уже въехал на территорию Киото, Итачи открыл глаза. В вагоне сразу же стало громче, многие просыпались, кто-то уже собирал вещи. Первое, на что Учиха бросил взгляд, оказалась бодрствующая Сенджу, которая в этот момент убирала карандаши в свой рюкзак.       — Уже проснулись? — заметила девушка, застегивая молнию на рюкзаке. — Сегодня я слишком много увидела и узнала, учитель. Вы спите так… мило. Даже по-детски мило. Я не удержалась и сделала фото.       ― Что? Ты… — Итачи начал хмурить брови, но она тут же ответила тихим смехом.       ― Шучу-шучу. Я ведь только сейчас поняла, что можно было… сфотографировать.       Куруми обратила внимание на проходящего мимо них темноволосого парня в черной куртке. Встретившись с ним взглядом, она виновато улыбнулась ему и пожала плечами. Проходящий улыбнулся ей в ответ, затем, не скрывая своего легкого недовольства, взглянул на Итачи.       ― Я просто прохожу мимо… — осторожно начал парень, обращаясь к Учихе и продолжая свой путь в конец вагона. — Держи себя в руках, приятель.       ― Держать себя в руках? — повторил Учиха, провожая непонимающим взглядом удаляющуюся фигуру этого пассажира. — Сенджу… Мне интересоваться, или ты сама всё сейчас расскажешь?       ― Его зовут Таске, мы познакомились с ним возле барного уголка с напитками. Он хотел пригласить меня погулять сегодня вечером по городу. Я сказала, что Вы мой отец и убьете его, если увидите рядом со мной. И, как ни странно, он поверил.       ― Поверил? — не скрывая свое неодобрение такой истории, Итачи вернул взгляд на Куруми. — В то, что я его убью или в то, что я твой отец?       ― Возможно, мне следовало сказать, что Вы мой… дедушка? — она вновь не сдержала тихий смех, увидев хмурые брови учителя. — Неужели Вы можете быть таким доверчивым? Это так забавно…       ― Что-то у тебя сегодня слишком хорошее настроение.       ― Как обычно, — заметила Куруми, смахнув подступившие слезы от смеха. — На самом деле я сказала ему, что у меня очень ревнивый парень. Полагаю, он просто проследил на какое место я села, и сам всё понял.       ― Значит, не отец, а твой парень?       ― А не слишком ли Вы молоды для моего отца? К тому же я не говорила о Вас конкретно, а просто упомянула своего парня. Хотите, в следующий раз будете моим старшим братом?       ― Предпочитаю оставаться твоим учителем, — строго ответил Учиха, вызвав на лице Куруми явную обиду.       ― У Вас довольно скучные предпочтения. Вы быстро адаптировались к работе классного руководителя. Просто примерный учитель.       ― Вот и ты будь примерной ученицей.       ― Я ведь уже говорила, что это вышло случайно, учитель… Я в жизни никого не боялась так, как Вас. Поэтому сделаю все, чтобы измениться в Ваших глазах и избавиться от Вашей неприязни ко мне.       ― Нет никакой…       ― Есть.       Куруми горько улыбнулась, поднявшись с места. Накинув рюкзак на плечо, она задержала задумчивый взгляд на мужчине и тяжело вздохнула. И подобный вздох был далеко не от веса ее сумки. Хоть девушка и пыталась отшучиваться, проявляя упорство и храбрость перед учителем, однако своих истинных чувств она скрыть так и не смогла. Поэтому, только увидев ее улыбку, на которой застыли формальная вежливость и усталость, Учиха позволил неприятному холоду пройтись по своему телу. В его груди защемило от того, как сильно и быстро эта девушка переменилась в лице. Итачи осознал, что в какой-то момент, действительно, перестарался, чем не только ее напугал, но и сильно обидел.       — Вы не только мне, но, кажется, и сами себе каждый раз напоминаете о том, как я Вам не угодила. Я знаю, что Вы еще с первого дня невзлюбили меня, однако сделаю всё возможное, чтобы понравиться такому учителю, как Вы…       Итачи настолько был сбит с толку ее словами, что просто не мог подобрать своих. Он понимал, что должен настаивать на обратном, и ему стоило бы сказать, что она ошибается. Однако фраза «Вы невзлюбили меня с первого дня» каким-то необъяснимым образом нашла своё место в его подсознании. Учиха снова наткнулся на множество вопросов и полное отсутствие ответов. Аргументы и мысли смешались, чем только сильнее стали сбивать его с толка. Но при этом он понимал, что смотрит на девушку, желая с ней согласиться и возразить ей одновременно.       — Желаю Вам определиться с тем, для чего Вы приехали в Киото. Иначе Вы просто обижаете этот замечательный город, прибыв сюда без какой-либо необходимости.       Не дождавшись его ответа, Куруми направилась в конец вагона. Через несколько секунд поезд остановился, прибыв в Киото. Сенджу вышла в числе самых первых и направилась по платформе к выходу в город. Итачи сидел на своем месте, провожая взглядом исчезающую в толпе студентку, которую увидел в окне. Пока вагон постепенно покидался пассажирами, Учиха обдумывал ее слова, уже не раз повторив то режущее слух «неприязнь». Однако, как бы старательно он ни пытался разобраться в своих чувствах, ему до сих пор была непонятна причина собственной реакции на это слово. И от осознания того, что ему так и придется пребывать в этом непонимании, Итачи тяжело вздохнул и поднялся с места.       Утро выходного дня в Киото у многих приезжих почти всегда начинается именно с раненого изучения священных мест старинной императорской столицы. Мари была бодра и переполнена всевозможными планами на их с Итачи совместный выходной. Учиха лишь молча соглашался на все, что ему предлагалось, периодически отвлекаясь на свои мысли о вчерашней поездке. Однако, когда Мари вышла к нему из номера в белой юкате, готовая отправиться с ним по запланированному маршруту, Итачи все-таки пришел в себя.       ― Почему ты…       ― Сегодня мы посетим одно место не как туристы, а как прихожане, ― пояснила девушка, разглаживая складки на розовом поясе юкаты. ― Мне идет этот цвет?       ― Я никогда не видел тебя в юкате, ― тихо заметил Учиха, искренне стараясь понять, что случилось с Мари, которую он знал столько лет. ― Что происходит?       ― Итачи-кун, я ведь уже говорила, что просто хочу провести с тобой время. И всё. Ну так… что? Мне идет? Или ты хотел увидеть меня в красном? Или в черном?       ― Ты прекрасна в любом.       ― Правда? ― Мари улыбнулась и подошла к нему, чтобы взять его под руку. ― Тогда, если тебе понравилось, можем отправляться. Первое место будет Храмом Небес. Из всех богов, нам надо обратиться к… Оконинуси.       ― Что? ― вновь испытав удивление, Учиха остановился в коридоре и с непониманием взглянул на Мари. ― Ты хочешь помолиться богу любви?       ― Почему только я? Мы. Ты же был не против романтики. Если теперь мы вместе, то попросим благословение у небес, — Мари взяла его руку и нежным поцелуем коснулась его щеки. — Напишем наши имена на парной молитвенной дощечке.