Внеклассные чувства

      Ощутив, как в груди все стянулось и сжалось от необъяснимого ожидания, Куруми едва не лишилась сознания. Она старалась не думать о чем-то конкретном, однако уже прекрасно понимала, чего именно хочет. Не решаясь допустить слишком опасную и провокационную мысль о его дальнейших действиях, спустя мгновение Сенджу уже поймала себя на ней. И винить в этом, разумеется, она могла только его. И его глаза.       Цвет беспросветной ночи и бескрайней темноты так сильно и настойчиво затягивал ее в глубину, что Куруми не успела одуматься, как добровольно канула в нее. Если мотылек всегда слепо и отчаянно летит на пламя, так и она потянулась к этому мраку. Ониксовый блеск этих глаз оказался слишком притягательным, от чего девушка уже неоднократно задерживала на них свой взгляд, забывая о времени и окружающем ее мире. Пусть она упрямо отрицала это и не хотела признавать, однако сейчас ей пришлось на это решиться. И, как только Куруми осознала, чего именно ждет, она едва не потеряла землю из-под ног. Настолько внезапно свалившаяся на нее правда оказалась беспощадной и жестокой.       ― Это не тот учебник.       Нарушив минутное молчание между ними, Учиха опустил руку с той книги, которую задвинул обратно. Не обращая внимания на то, в каком ступоре и непонимании пребывает Куруми, он вернул на нее взгляд.       ― Ч-что…       Пропустившая его слова мимо ушей, девушка нервно сглотнула. Учитель хоть и был неприлично близко к ней, однако это до сих пор не позволяло ей прийти в себя и опомниться. Итачи перевел взгляд на книгу, что была в паре сантиметров от лица студентки. Он протянул к ней руку, после чего оцепеневшая от волнения Сенджу снова вжалась в стеллаж спиной. Пребывая в ожидании того, что его рука коснется ее щеки, Куруми вновь затаила дыхание. Ее сердце уже несколько минут как не могло вернуться в свое прежнее состояние и ритм. Его оглушительный стук не только закладывал ей уши, но и поглощал все ее мысли, не давая возможности прислушаться к ним.       Ее волнение и неловкость стали слишком явными и заметными. Когда Итачи вновь заглянул ей в глаза, он увидел в них водоворот эмоций и чувств, выходящих из-под ее контроля. Этого оказалось достаточно, чтобы понять, как она себя поведет, прикоснись он к ее лицу. И подобное желание на миг стало выше его сил, однако в последний момент мужчина вовремя отвлекся и бросил взгляд на книгу, что оказалась за ее спиной. Не просто вовремя попавшийся на его глаза учебник, а настоящее секундное спасение, за которое он схватился. Ему не стоило забывать, для чего он оказался здесь. Увидев ее, ноги сами подвели его к ней. Однако осознание того, что она выбрала не тот учебник, снизошло до него намного позже. Но в итоге ему следует поблагодарить свою учительскую ответственность, которая подала свой голос быстрее, чего его мужской неутолимый интерес. Именно благодаря ей он вспомнил, что Сенджу Куруми в первую очередь его студентка, а уже потом девушка. И, как бы ему ни хотелось, но он должен быть ее учителем в стенах этой школы и за ее пределами.       ― Тебе нужен этот учебник, — Учиха отступил от нее и протянул ей книгу. — В нем вся необходимая практика.       Куруми постепенно начала осознавать не только произошедшее, но и мысли, которые допустила несколько секунд назад. Внезапно с новой силой к ней подкатило смущение, от которого едва не подкосились ноги. Ощутив подступившее к щекам тепло, девушка нервно сглотнула возникший ком неловкости и стыда. Однако даже пребывая в таком нестабильном состоянии, она продолжала стоять на месте, не в силах отвести взгляд от его глаз.       ― В чем дело? — заметив, что она так и не удосужилась опустить взгляд на учебник, Итачи не смог промолчать. — Так сильно переутомилась на последнем уроке? Но ты ведь уже успела отдохнуть на трибунах, разве нет?       Услышав в своих же собственных словах укор и обвинение, Учиха тяжело вздохнул. Теперь еще не хватало упрекать ее за то, что она общается со своими сверстниками и проводит с ними время. И как он только опустился до подобного? Мысленно задав себе этот вопрос, Итачи вновь глубоко и устало вдохнул. Сколько еще ему потребуется времени, чтобы понять то, что эта девушка недоступна и недосягаема для него. Любые мысли и рассуждения о ней не то, что неуместны, а просто непозволительны и недопустимы. Однако прекрасно это понимая, Учиха не может не вспоминать того, как Шисуи прикоснулся к ее лицу и просто был с ней рядом.       И подобная противоречивая борьба с самим собой уже отнимает его силы. Итачи только решительно прогонит мысли о ней, как тут же осознанно возвращается к ним. Однако теперь перед глазами будет всплывать та картина, которая еще не раз напомнит ему о том, кто он такой. Тот по-дружески безобидный жест молодого парня по отношению к его однокласснице послужил хорошим примером того, кто именно должен быть с ней рядом. Но Итачи до сих пор реагирует на него так, словно и вовсе застукал тех двоих за непристойным и развязным делом. А теперь еще и она своим странным и заторможенным поведением заставляет его растрачивать спокойствие, которое он восстанавливал с трудом.       ― У тебя все порядке, Сенджу?       Уже не зная, как еще привести ее в чувства и вернуть к реальности, Итачи пощелкал пальцами перед ее лицом, после чего та наконец-то проявила признаки жизни.       ― Д-да, — тихо прошептала девушка, наконец-то опомнившись. — В порядке… всё… у м-меня.       Она старалась говорить уверенней и громче, однако все равно легкая рассеянность и неловкость не оставляли ее в покое. Язык еле-еле поворачивался и отказывался следовать ее командам, чтобы внятно излагать ее мысли. Но услышав свой собственный голос, девушка совершенно не узнала его. Допустив по этому поводу и вовсе нелепую мысль, Куруми сравнила с себя со старшеклассницей, недавно выпившей свой первый алкоголь. Настолько ее собственная речь показалась ей нелепой и невнятной, что девушка едва не испытала шок. Однако состояние, в котором она сейчас находится, действительно похоже на легкое опьянение.       Увидев его на непозволительно близком к ней расстоянии, Куруми без какого-либо возражения погрузилась всем телом в необъяснимый трепет, в котором пребывает до сих пор. Знакомый аромат его парфюма, что был ею и раньше ощутим, теперь разбавлял ее собственный. Она познакомилась с теми оттенками, которые можно ощутить, лишь подойдя к нему. Аромат его кожи и волос, незнакомый для юной и неопытной девушки, мгновенно стал слишком притягательным и желанным. Осознав, что не может им вдоволь надышаться, Куруми нервно сглотнула. Подобное открытие до безобразия смутило ее и даже напугало. Она слишком поздно опомнилась и поняла, кто перед ней стоит и что именно от нее хочет.       ― Спасибо…       Куруми прикоснулась к учебнику, который учитель протягивал ей. Однако стоило ей потянуть книгу на себя, как девушка ощутила ответное усилие. И после того, как не позволил ей забрать учебник, Учиха получил от нее удивленный и непонимающий взгляд.       ― Ты уверена, что в порядке?       ― Уверена, — Куруми взялась за книгу второй рукой, после чего все же выхватила ее. — У меня всё хорошо.       Уже который раз ощутив внезапно возникшее волнение и страх перед ним, Куруми поспешила покинуть библиотеку. Все произошло так, как происходило обычно. Она не выдержала натиска его черных глаз, после чего ноги сами погнали ее прочь. И с подобным отступлением девушка сбегает от всего, что он заставляет ее испытывать и думать. Непонимание и волнение безжалостно ударяют в голову, сердце не находит себе места, из-за чего Куруми снова начинает злиться на себя и на него. Однако злость и недовольство по отношению к себе испытала не только она, но и сам Итачи.       Вновь наблюдая за тем, как она уходит, Учиха уже начал корить себя за то, что до последнего момента не мог спокойно вдохнуть. И так каждый раз, когда они остаются наедине. Сердце выстукивает нездоровый, беспокойный ритм, а легкие и голова наполняются цветочно-миндальным ароматом. И этот шлейф остался после нее и сейчас.       Итачи сделал глубокий вдох и прикрыл глаза. Хоть и понимал, что находится в этом помещении один, однако до сих пор чувствовал ее присутствие. И, как только его тело вновь отреагировало на очередной вдох, Итачи себя одернул. Сжав кулак в руке, которой едва к ней не прикоснулся, мужчина твердо напомнил себе о том, что эти мысли категорически недопустимы. Отныне для борьбы с самим собой ему потребуется намного больше сил, чем у него есть, и он должен сделать всё, чтобы с ними собраться.       В это же время направляясь к остановке, на которой ее ждала подруга, Куруми старалась привести свои эмоции и чувства в порядок. Но слишком странные и противоречивые действия учителя не позволяли ей успокоиться. Сначала он называет ее невежливой и невоспитанной, успевая при этом отчитать ее перед всем классом. А теперь смущает и глумится над ней, бросая взгляд на ее губы, когда необходимо смотреть только в глаза. И это вызывает настолько сильное недоумение и ступор, что Сенджу даже думать боится о том, чтобы это понять. Пусть она сказала, что изменит его мнение о себе, но ей ни за что не изменить своего о нем.       Погружаясь в размышления, от которых хотела избавиться, Куруми увидела Юи, которая ей помахала. Подняв ладонь, чтобы помахать подруге в ответ, Сенджу вновь вернулась к мыслям об учителе. Этот мужчина просто издевается над ней, хамит, делает вид, что порядочный и добрый учитель, а на самом деле вся его «порядочность» испаряется, когда они остаются вдвоем. «Юбка короткая, пуговицы расстёгнуты, вид безнравственный и вызывающий». Вот с каким мнением о себе столкнулась отличница этой школы с приходом нового преподавателя. И до какого момента ей придется все это терпеть? Неужели все, что сейчас она испытывает, будет с ней вплоть до ее выпускного?       — Нашла нужный учебник?       — Нашла, — Куруми подошла к Юи, после чего та поднялась с лавочки. — И лучше бы я за ним не ходила.       — Что? Но почему? — Оота вскинула брови и подошла ближе к недовольно девушке. — Ты снова какая-то странная. Тебя кто-то обидел или разозлил?       Оставив этот вопрос без объяснений и ответа, Куруми просто уверила подругу в том, что все порядке. Если она так и будет возвращаться к воспоминаниям об учителе, рано или поздно это может плохо для нее кончиться. Поэтому лучшим решением оказалось проверенное молчание и подавление эмоций, которые вызвал в ней тот мужчина. Теперь остается лишь надеяться на то, что завтрашний день пройдет спокойно и без происшествий.       И наступившее утро следующего дня смогло оправдать ее надежды. Несмотря на то, что до головокружения и потери дара речи разволновалась в библиотеке, Куруми спала довольно крепко и проснулась с хорошим настроением. С начала учебного дня ничего не предвещало беды. Решив верить в то, что так и будет, девушка больше не волновалась ни по какому поводу. Даже факт того, что урок у этого мужчины сегодня по расписанию стоит первым, нисколько не расстраивал и не напрягал ее. От того, что нисколько не пытаясь оттянуть момент встречи с математиком, Куруми пришла в школу раньше остальных. Заняв свою парту и принявшись за упражнения из буклета для абитуриентов, Сенджу не заметила, как кабинет начал наполняться одноклассниками.       ― Доброе утро, Руру!       — Доброе утро, — задумчиво ответила та, заканчивая с одним из примеров. — Как добралась?       — Отлично, — Юи бодро улыбнулась, усевшись за свою парту позади подруги. — Только без тебя было скучно. Зачем тебе так рано в школу?       — Это вышло случайно.       — Случайно? Мм…       — Всем доброе утро.       Оота услышала голос одноклассника, который к ним подошел. Получив от Куруми задумчивый кивок, Шисуи повернулся к следящей за ним Юи. Та, уже не впервые погруженная в свои мысли при нем, наконец-то приветливо улыбнулась и решила ответить ему.       — И тебе, доброе утро, Шисуи-кун. Как тебе погода? На небе ни одного облачка. Заметил?       ― Да, — Шисуи прикрыл зевок кулаком, опустившись на стул. — Небо действительно сегодня слишком чистое. А ты, как я погляжу, с самого утра в таком настроении. И как тебе это удается Юи-чан? Йога и чистые чакры?       ― Да. Иначе что еще может придавать столько сил и приносить удовольствие с самого утра?       ― Хм… Удовольствие? — Шисуи задумчиво улыбнулся, подперев голову ладонью. — Ну, есть кое-что. Это так же бодрит, повышает настроение и приносит море удовольствия.       ― Ты имеешь в виду… зарядку? Кофе? Зеленый чай? Энергетики?       В ответ на такие хаотичные предположение Шисуи тихо рассмеялся. Хоть Оота совсем оказалась не близка к сути того, о чем он говорил, ее попытки каким-то образом начали прогонять остатки его сна. Искренне удивившись тому, какой бескрайней наивностью обладает эта девушка, воспринявшая его ответ в буквальном смысле, Учиха смахнул проступившие слезы от смеха.       ― Зарядка и энергетики? — Шисуи перевел взгляд на Куруми, которая все еще была занята своими расчетами. — Нет, я говорил вовсе не о них.       ― Тогда о чем? — Юи озадаченно нахмурилась, откинувшись на спинку стула. — Руру, о чем он говорил?       ― Явно же, что ни о чем хорошем.       ― Ох… Он что, говорит про н-нарк-котики? — Юи прикрыла рот ладонями, покосившись на Шисуи. — Кто бы мог подумать?       ― Юи, — Куруми обреченно покачала головой, после чего повернулась к Шисуи, которого все еще забавлялся реакцией Юи. — Она слишком невинна для таких загадок, поэтому…       ― А ты?       Задав вопрос, который тут же вызвал на лице Куруми недоумение, Шисуи перевел на нее взгляд. Совершенно не понимая смысла услышанных ею слов, Сенджу испытала ступора еще больше, когда встретилась глазами с одноклассником. Однако по его виду ей все равно не удалось понять или хотя бы догадаться, о чем был его вопрос?       — Я? Что?       — Ты не невинна?       Лишь спустя несколько секунд осознав смысл, который так пыталась понять, Куруми замерла. За какие-то считанные мгновения приветливый вид одноклассника стал для девушки совершенно иным. Потеряв суть их разговора, Сенджу не без неловкого сомнения обдумала его «пояснительный ответ». Этот двусмысленный вопрос, показавшийся ей больше личным и провокационным, вызвал в ней очередную долю непонимания. Если судить по разговору и контексту, то на первый взгляд кажется, что Шисуи решил пошутить. Однако, если обратить внимание на выражение его лица и взгляд, то возникают совсем противоречивые и неопределенные мысли.       ― Это… — наблюдая за тем, как подруга и одноклассник уже пару минут молча разглядывают друг друга, Юи внезапно осознала, о чем изначально шла речь. — И как я сразу не догадалась? Шисуи-кун… Какие у тебя предпочтения в том, чтобы получить удовольствие и прибодриться!       ― Ну, я ведь только предложил.       ― И кому ты это предложил? — хмуро заметила Оота, покосившись на Куруми, затем снова на парня. — Прекратите друг на друга смотреть! Шисуи-кун, лучше подготовься к уроку. У тебя даже еще портфель не открыт. А ты, Руру, продолжай решать свои примеры!       ― Я уже решила все примеры.       ― Тогда просто их перепроверь, — буркнула смущенная Юи, следя за Шисуи, который все-таки открыл свой портфель. — Не позволю моей Руруми участвовать в таких разговорах.       ― Вижу, у вас это… взаимно, — задумался Шисуи, складывая на угол своей парты учебник и тетрадь. — Вы словно не подруги, а родные сестры.       ― Да, и как самая старшая из нас, я за Руруми приглядываю.       ― Конечно-конечно, — протянула та, не сдержав усмешки. — Значит, ты за мной приглядываешь?       ― Я пытаюсь, — тактично объяснилась Юи, сложив руки на груди. — А ты, Шисуи-кун, держи свои способы поднять «настроение» под контролем.       ― Буду пытаться, как могу.       После того, как по коридорам школы разошелся звонок, в класс вошел учитель, на что ученики, как и обычно, поприветствовали его поклоном. И спустя несколько минут после переклички занятие началось. Так как на этом уроке разбиралась новая тема текущего раздела, все старались не упустить из внимания какую-либо деталь. Даже сам Итачи по максимуму следил за аудиторией, чтобы убедиться в том, что каждый находится именно на этом уроке, а не занят другим делом, как одна студентка когда-то. Но, к его удивлению, каждый студент покорно слушал и переписывал материал с доски в тетрадь. Однако, какой бы идеальной ни казалась эта картина, Итачи понимал истинные причины, по которым даже бездельники на последних партах принимают активное участие в уроке. Так как попечительский совет известил учеников о том, что перед летними каникулами для них запланирована поездка на отдых, отработка оказалась совсем непривлекательным и бесперспективным занятием.       ― В практической тетради, кому нужны дополнительные баллы, могут решить весь третий раздел до конца. У вас есть целая неделя, — Итачи закончил с последним уравнением на сегодня и встал за трибуну. — Если все решили этот пример и переписали задание, я озвучу оценки прошлой проверочной.       Куруми перевела взгляд на окно, вслушиваясь в голос сенсея. Иногда он бывает таким спокойным и беспристрастным, что и вовсе кажется, можно уснуть под этот успокаивающий обзор оценок. Однако даже несмотря на то, что находит лекции учителя монотонными и однообразными, Сенджу поймала себя на мысли, что ей нравится слушать всё, что он говорит. На деле у него все равно слишком располагающий к слуху голос, слушая который, порой действительно хочется закрыть глаза, чтобы…       — Кхем, — Куруми нахмурила брови и тихо прокашлялась в кулак.       Стоило дать волю своим мыслям, как они завели ее туда, куда не стоит. Сенджу тут же попыталась напомнить себе, о ком именно она размышляла. Ей не стоит выделять этого деспотичного и строгого математика из остальных учителей. Каждую лекцию приятно слушать, потому что она каждого учителя слушает с особым вниманием. И этот мужчина вовсе не исключение. У него такой же голос, как и у остальных.       ― Сенджу. Шестьдесят девять.       ― Что?        Куруми отвлеклась от своих мыслей и перевела взгляд на учителя, который продолжил зачитывать результаты других студентов.       — Шестьдесят девять? Это же… удовлетворительно.       Не самый лучший результат, из тех, что у нее всегда был. Даже не успев в полной мере удивиться тому, что получила такой балл, Куруми уже начала искать возможность его исправить. И как она могла получить результат с отметкой «удовлетворительно», если по этому предмету у нее всегда всё было на «отлично»?       ― Ты можешь идти, — начал Итачи, заметив сидящую на своем месте Куруми. — Звонок и для тебя был.       К очередному своему удивлению, заметив, что осталась в кабинете одна, Сенджу подняла взгляд на учителя, который дописывал что-то в журнал. Понимая, по какой причине, не услышала звонка и бездумно что-то ответила вышедшей из аудитории подруге, Куруми от волнения сжала кулаки.       ― Я не могла получить столько баллов.       ― Но все же получила.       Учиха закрыл журнал, направившись к выходу из кабинета. Переборов свой легкий ступор и волнение, Куруми собрала учебники с парты и закинула их в сумку. Затем в той же панической спешке она бросилась за учителем. Разумеется, в разгар перемены коридоры школы наполнились студентами, из-за чего девушка потеряла мужчину из виду. Однако направившись в сторону учительской и всматриваясь в толпу однокурсников, Сенджу его все-таки увидела и поспешила за ним.       ― Мне нужно дополнительное задание, — сравнявшись с ним, начала девушка. — Мой средний рейтинг снизится из-за Вашей оценки.       ― «Вашей оценки?» — Итачи покосился на ученицу, которая старалась идти в ногу вместе с ним. — Это не моя оценка, Сенджу, а твоя.       ― Я к тому, что она была поставлена Вами, сенсей, — Куруми обогнала мужчину на пару шагов и встала на его пути, заставив того остановиться. — Пожалуйста. Мне необходимо исправить этот результат.       ― Разве «удовлетворительно» — плохой результат?       ― Я могу лучше.       ― Но пока ты смогла только это.       Не желая и дальше всматриваться в лазурные просторы этих глаз, Итачи обошел девушку и продолжил свой путь. Куруми хоть и знала, что может получить отказ, но все же была удивлена тому, с каким пренебрежением учитель его дал. Однако осознав, что сейчас не лучшее время обвинять его и обижаться, девушка сжала кулаки. Ей нужен этот проклятый рейтинг. Ведь пока она хорошо учится, то может заниматься рисованием. Подобная обусловленность с отцом не оставила ей выбора и с тех пор Куруми учится по системе: «оценки взамен на рисунки». Этот научно-творческий бартер с родителями позволяет ей посещать дополнительные занятия по рисованию и кружок. Однако теперь намерение исправить общий балл вызвано не желанием порадовать отца, а необходимостью доказать сенсею, что она и вправду может лучше. Поэтому Куруми не пришлось долго думать перед тем, как решиться на новую попытку его уговорить.       ― Пожалуйста, дайте мне еще один шанс.       Вновь услышав ее голос, Итачи искренне удивился тому, с каким усердием она старается идти рядом с ним и не задевать плечом проходящих мимо студентов. Однако несмотря на нее отчаянное рвение с ним поговорить и получить желаемое, он все равно не остановился и даже не сбавил шаг.       ― Если дам тебе возможность переписать, значит, сделаю для тебя исключение. Это будет несправедливо по отношению к другим.       ― Вот как? Значит, несправедливо относиться Вы можете только… ко мне?       Учиха сам не заметил, как его ноги, намеревающиеся продолжить шаг, остановились. Стоило ему услышать знакомый упрек в его сторону, как тело отреагировало само. Теперь в нем не осталось того удивления, что он недавно испытал. Вместо него Итачи начал ощущать возрастающее недовольство, которое вызвали ее слова и упорство, за которым на самом деле укрылась нахальная дерзость.       ― Не хочешь ли ты снова сказать, что я не в меру к тебе суров? — с долей легкого возмущения и укора Итачи чуть поддался вперед. — Жалостью меня не возьмешь, Сенджу. Ты получила оценку, которую заслужила. Смирись.       ― Но по какой причине я не могу получить дополнительное задание?       ― Дополнительные задания есть в практической. Я дал вам целую неделю, чтобы их решить.       ― Но ведь это уже другой раздел. Вы же знаете, что мой общий результат все равно не изменится. Всего лишь раз я прошу Вас сделать это исключение и дать мне возможность решить всё снова. Пожалуйста.       Итачи хоть и знал, что этот результат вполне сможет ее удивить, но он и предположить не мог, что она проявит настолько ярое несогласие со своей оценкой. Он и сам не мог поверить в то, что это ее проверочная. Однако еще раз убедившись, что проверенная контрольная принадлежит ей, Учиха с честным нежеланием внес оценку в табель. И причин для подобного нежелания было несколько. Одна из них заключалась в том, что ее ошибки были из-за допущенной ею невнимательности. Забыв в паре примеров про отрицательное число, она неправильно возвела показатели в степень, после чего все решение стало неверным.       Заметив, что учитель задумался, Куруми нервно сглотнула, хоть и была настроена уверено и серьезно. Однако смотрела на него девушка уже не с упрямой требовательностью, а с настоящей мольбой. Лазурные глаза заблестели, что сразу же сказало о том, какая реакция от нее последует на его очередной отказ. И Учиха понял, что не может этого допустить, снова ответив ей «нет». С нежеланием осознав, что уже позволил себя переубедить, он сделал глубокий вдох. Но все же ему следует помнить, что первая ее работа была идеальной. Возможно, один раз действительно следует сделать исключение, чтобы дать ей шанс исправить ошибки своей невнимательности.       ― Сегодня после занятий, — наконец-то ответил он, после чего ее глаза вновь наполнились теплом и ясностью. — В кабинете.       Как и предполагал, положительный ответ произвел на нее такой же эффект и то же впечатление, от которого она даже замерла. Видимо, от того, что не смогла сразу же поверить в его согласие, Куруми продолжала молча смотреть на мужчину. Однако, продолжив свое бестактное молчание еще несколько секунд, девушка опомнилась и поклонилась.       ― Спасибо. Это первый и последний раз, когда я…       ― Вообще-то не первый, и я даже уверен, что не последний. Просто попытайся больше не подводить себя. Ну, и меня, как своего классного руководителя.       ― Х-хорошо, — тихо ответила Куруми, выпрямив спину. — Я Вас… не подведу. Обещаю.       ― Буду на это надеяться.       Оставшись стоять в коридоре, Куруми провожала уходящего учителя взглядом. Как только он скрылся за поворотом, она громко выдохнула и расслабила плечи. Не такой уж он и деспотичный, каким она его считала. И, прекрасно понимая, что с его стороны это действительно было исключением для нее, Сенджу не станет делать неправильных и поспешных выводов на его счет. Ей лишь нужно воспользоваться этим шансом и сдержать свое обещание, чтобы больше не подводить его.       Как и обещало ясное утро этого дня, весь учебный день прошел вполне себе удачно и спокойно. Последним на сегодня занятием осталась химия, опоздание на которую автоматически становится мытьем посуды после лабораторной и уборкой со столов. Но, с каким бы нетерпением сегодня ни ждал возможность наказать прогульщиков, после звонка учитель химии наблюдал полную посещаемость. Однако даже это не повлияло на его планы, о которым всем ученикам прекрасно известно. Так как впереди их еще ждет целое занятие, он даст возможность кому-нибудь отличиться.       Класс поделился на пары для выполнения практической лабораторной работы. Юи занималась подготовкой всех необходимых реактивов, на Куруми же, как и обычно, легла ответственность за ведение отчета и решение уравнений реакций.       ― Сегодня на уроке мы создадим с вами три разных среды, — темноволосый мужчина в белом халате принялся расписывать этапы предстоящей лабораторной на доске. — Кислую, щелочную и нейтральную.       ― Юи, ты не достала раствор перманганата калия, — заметила Сенджу, сравнивая вещества из задания с тем, что достала подруга.       ― Ну, — она показала стеклянную баночку. — Вот? Это она?       ― Нет, это не то.       Куруми присела у полок под столом, после чего Юи села рядом с ней, однако далеко не для того, чтобы помочь в поисках нужного раствора. Услышав сегодня результат подруги за последнюю контрольную, Оота испытала удивления не меньше, чем она сама, и это оставило после себя немало вопросов.       ― Слушай, Руру? А ты чего намудрила в той контрольной? Ты ведь никогда не получала ниже восьмидесяти баллов, — наблюдая за тем, как подруга перебирает растворы на полках, Юи уже сама задумалась над своим вопросом. — Ты не успела все решить? Или какой-то пример был для тебя сложным?       ― Нет. Я решила всё, но, видимо, допустила ошибки.       ― Вот как? Ну, а Итачи-сенсей позволит тебе исправить их?       ― Да. Сегодня после занятий.       ― После занятий?       Позволив своему воображению и женской впечатлительности оценить сложившуюся ситуацию вокруг подруги, Юи задумчиво нахмурила брови. Всматриваясь в профиль лица Руруми, которая все еще вчитывалась в названия емкостей на полках, Оота допустила весьма странное, но вполне возможное объяснение услышанному.       — А, может быть, он специально тебе «удовлетворительно» поставил, чтобы ты после уроков занималась… с ним?       ― Что?       Поперхнувшись воздухом в то время, пока делала вдох, Куруми чуть не выронила стеклянный бутылек из рук. В ответ на нелепое предположение подруги, Куруми резко повернулась к ней. И, увидев вполне серьезное и задумчивое выражение лица Ооты, Сенджу нахмурила брови.       — Т-ты… Совсем уже? Думай, что говоришь, Юи. Он ведь учитель. Такой низкий балл я получила, потому что неправильно решила уравнения.       ― Впервые за всю свою жизнь, — с назиданием заметила девушка, прищурив свои зеленные глаза, горящие недоверием. — А может, это ты сама там специально ошибки наделала?       — Я?       — Да, Руруми, ты. Ведь в чем-то же должна быть причина того, что ты завалила ту работу.       ― Ты заболела? — Куруми осторожно прочистила горло и приложила ладонь ко лбу подруги. — Мне уже страшно за тебя. Таких глупостей до этого ты еще не говорила.       Не услышав от Ооты никаких новых идей или объяснений, Сенджу убедилась, что ее температура все-таки в норме и опустила руку. Под очередной задумчивый и внимательный взгляд подруги Куруми продолжила то, на чем остановилась.       ― Я ведь знаю, что для тебя важен итоговый рейтинг в табели. На кону стоят твои занятия по рисованию и кружок.       ― И я это знаю, Юи, — Сенджу устало вздохнула, увидев при этом нужное вещество для эксперимента. — Но тогда я в самом деле не могла настроиться на работу.       ― Но почему?       ― Потому что. Я просто не могла прогнать свою несобранность и рассеянность.       Куруми поднялась с пола и встала за стол, подготавливая все необходимое для предстоящей лабораторной. Подруга последовала ее примеру, однако не стала вмешиваться в подготовительный процесс.       ― Но сейчас ты собрана, — Юи подперла лицо ладонями, вновь следя за тем, что делает Куруми. — И очень настроена.       ― Да, что тебе на руку.       ― Хочешь, в этот раз я буду сама резюмировать наш опыт? Только говори мне, что и как записывать, хорошо?       ― Хорошо. Мы же не первый раз с тобой работаем в паре. Уже можно начать с первой реакции. Переписывай все, что в этой колбе, в уравнение, — Сенджу расставила все растворы перед Юи. — Окислитель и восстановитель. Всё так, как мы делали на прошлом занятии.       ― Кстати, — прописывая уравнение реакции, Юи решила продолжить их прежний разговор. — А как же то, что он сделал замечание по форме только тебе? Думаешь, все дело в его принципах? Учитель хотел наказать того, кто не слушал его на уроке?       ― Я этого не исключаю. Стоило первому уроку начаться не так, как надо, у меня все пошло с ним наперекосяк. Но надеюсь, больше проблем с его предметом у меня не будет. И с ним тоже.       ― Руру? А ты? Ты честна с собой?       Продолжая разбирать следующее уравнение, Юи следила за реакцией реактивов и сменой их цвета. Вызвав своим вопросом настоящее недоумение у подруги, Оота как ни в чем не бывало пыталась резюмировать опыт. Но вот сама Куруми теперь не могла полностью сконцентрироваться на уроке, потому что слишком озадачилась немногословными расспросами и намеками от Юи.       ― Юи, ты задаешь очень странные вопросы, — Куруми склонилась к ней, поглядывая на учителя у доски. — Почему ты думаешь, что я не честна с собой?       ― Все же речь идет об учителе, который произвел впечатление почти на всю нашу школу. Он ведь много, кому нравится. Разве плохо иметь проблемы, которые потом можно решать вместе с ним?       ― Ах, вот как? Но что-то я не вижу желающих специально создавать себе подобные «проблемы».       ― Ну, он учитель и…       ― Вот именно, что он учитель, — нетерпеливо заметила Куруми, ощутив неуместное в этой ситуации смущение. — Проблемы — это не всегда хорошо, даже если речь идет о таком, как он.       ― О таком, как он? — Юи оставила решение уравнений и с горящим интересом в глазах повернулась к подруге. — О каком?       ― О таком, Юи, — Куруми отвернулась от нее, приступая к следующей части лабораторной. — Как он.       ― И какой он?       Не сдержав свое безгранично возросшее любопытство, Оота подступила вплотную к подруге и поддела ту локтем. Однако получив в ответ ее прежнее упрямое молчание, Юи в обиде поджала губы и продолжила подталкивать Куруми к ответу.       — Скажи. Ну, скажи.       ― Умный, — задумчиво ответила Сенджу, уже не в силах сопротивляться настойчивости Ооты. — Но оно и понятно. Учитель ведь не может быть глупым.       ― Ну, да. Он действительно выглядит эрудированным и умным со стороны. А стоит ли еще говорить о том, какой он красивый и сексуальный? Его плечи, руки…       ― Сумасшедшая, — не веря своим ушам, Сенджу огляделась по сторонам. — Ты…       Она схватила подругу за руку и опустилась с ней под стол, чтобы скрыться от глаз одноклассников, которых привлекли слова «сексуальный» и «красивый». Испытав настолько сильное недовольство в отношении Юи, Куруми не смогла удержать его под контролем.       — Ты что несешь, Юики?       ― Ты чего?       Впервые за много лет услышав свое полное имя, которым ее даже не называют учителя, Оота нервно сглотнула. Но страх перед гневом подруги все равно уступил ее девичьей досаде. Юи высвободилась из хватки Куруми и подготовила для нее ответное обвинение.       — Хочешь сказать, что сама так не считаешь? — с невинным видом Юи изобразила новую обиду на лице. — Я просто говорю всё, как есть. А ты «Юики».       ― Да, но сейчас мы обсуждаем сексуальность нашего учителя, — Куруми покачала головой, затем уронила лицо в ладони. — Не понимаю. На подобные обсуждения со мной у тебя хватает смелости, а как с Шисуи… то ты быстро притворилась, что ничего не понимаешь.       ― Мне просто не понравилось то, как он на тебя смотрел, Руру. Я уверена, что Шисуи-кун хороший и порядочный, пусть и смущает меня своими шутками, но его глаза… Они мне не понравились. Он смотрел так, словно…       Услышав в голосе Юи редкую для нее серьезную озадаченность, Куруми подняла голову. Стоило ей взглянуть на подругу, как она увидела ту же задумчивость и на ее лице. Всегда относящаяся ко всему отходчиво и оптимистично, сейчас Оота была сама не своя. Пусть она говорила до этого свойственные для нее смелые, но глупые вещи, однако в этот момент Куруми увидела слишком явное беспокойство в ее глазах.       — Юи? — Куруми тише обратилась к подруге, которая все еще пребывала в своих мыслях и сомнении. — Так как он смотрел?       ― Ну, — Юи опустила глаза вниз, пытаясь справиться с беспокоящими ее в этот момент чувствами. — Я бы сказала, что… нехорошо.       ― Что нехорошо?       Оота тихо вскрикнула от испуга, когда услышала голос Шисуи, который присел возле них. Не сдержать таких же эмоций не получилось и у Куруми. Внезапно увидев одноклассника возле себя, Сенджу и вовсе чуть не упала на пол. Видимо, способность ходить тихо и подкрадываться незаметно к людям передается по мужской линии в их семье. Что ни Учиха, то обязательно напугает своим тихим и внезапным появлением.       ― У вас очень забавная практическая, — заметил Шисуи, окинув взглядом их укрытие под лабораторным столом. — И давно тут сидите?       ― Недавно, — тихо ответила Оота, бросив осторожный взгляд на подругу. — А ты чего здесь делаешь, Шисуи-кун?       ― У нас закончился сульфит натрия. Не поделитесь?       ― Хорошо, сейчас, — Юи поднялась на ноги и подошла к столу с реактивами, среди которых стояла баночка с той солью. — Где-то она была… тут.       Оставшись в прежнем положении, Куруми задержала задумчивый взгляд на лице Шисуи, который так же, сидя возле нее, отвечал ей молчанием. Пусть это уже была слишком странная и необычная ситуация, но Сенджу уже позволила своим мыслям взять верх. Так же тяжесть в ногах не позволила бы ей сразу подняться, от того невольно отдав предпочтение своим размышлениям, Куруми всматривалась в темноту знакомых глаз. И то, как Учиха отвечал ей взглядом, стало вызывать слишком много противоречий и непонимания. Помимо явного и открытого дружелюбия в его глазах, как и этим утром, определенно было что-то еще. Что-то, о чем, возможно, и говорила Юи несколько минут назад. Однако при всем своем желании понять, что именно она имела в виду, Куруми не может.       ― О чем задумалась?       ― Я, — Куруми попыталась придумать хоть какой-нибудь ответ, однако вариантов было катастрофически мало. — Я просто…       ― А вот и те, кто уберет все реактивы на места и помоет посуду после занятий.       Услышав голос учителя за спиной, Куруми вновь вздрогнула и обернулась. Мужчина подошел к сидящим на полу ученикам и заглянул под их стол.       — Значит, играете в прятки? Но я вам так скажу… Как бы сильно вы ни пытались, но от проблем и взрослой жизни вам не спрятаться. Бездельники.       Оставшаяся часть урока прошла слишком незаметно и без происшествий. Без конца извиняющаяся перед подругой Юи, не могла себе простить того, что не обратила внимания на подошедшего учителя. Она так была увлечена поиском сульфита натрия, что просто не услышала приближающихся шагов химика. Однако даже несмотря на то, что получила наказание, Куруми не могла злиться на подругу. К тому же промывать мензурки Сенджу будет не одна, а вместе с Шисуи. После звонка он убедил Юи в том, что она может спокойно отправляться на свои кулинарные занятия по кондитерскому курсу. Но даже в этой ситуации Оота проявила настоящую девичью преданность и все равно ждала последнего слова от подруги. Разумеется, Куруми так же настояла на том, чтобы Юи поспешила на свои занятия.       И, когда все одноклассники отправились каждый по своим делам, кабинет химии остался в полном распоряжении Шисуи и Куруми. Они собрали все мензурки, колбы и пробирки со столов, затем принялись промывать их в одной из раковин. Погрузившись в размышления о том, что в ближайшие несколько минут уже увидеться с учителем математики, Сенджу бросила взгляд на окно, за которым день уже стал переходить в вечер.       Солнце близилось к горизонту, из последних сил озаряя землю, и наполнило пустующий кабинет химии красно-золотистыми лучами. Но даже прекрасный вид из окна не унял в девушке подступающие чувство волнения и беспокойства. Она поймала себя на мысли о том, что перемыла бы миллион этих колб и пробирок, только бы не идти в кабинет математики. Однако ту оценку все-таки надо исправлять, пусть и тяжело настроиться на предстоящую встречу с учителем.       ― Прости, — складывая чистую посуду в штативы для пробирок, Шисуи не сдержал тяжелого вздоха. — Если бы тогда я проверил и другие примеры в твоей контрольной, возможно, обратил бы внимание на то, где ты допустила ошибки.       ― Тебе не следует за это извиняться, — Куруми улыбнулась, протянув ему промытые колбочки. — Без тебя я получила бы еще меньше балов. Ты все равно мне помог.       ― Должно быть, для тебя это было шоком. Такая оценка, — Учиха взял из ее рук посуду, продолжив свои мысли. — Но все-таки всем свойственно ошибаться. Возможно, это было мимолетное помутнение, и следующую контрольную ты напишешь на отлично?       ― Надеюсь. Думаю, в тот раз я просто проявила невнимательность.       Ополоснув последнюю пробирку и передав ее Шисуи, Куруми закрыла кран и задержала задумчивый взгляд на стекающих из него остатках воды. Вполне возможно, что по этой причине учитель и решился дать ей шанс исправить ошибки. Используя правильные методы решения и соблюдая верную последовательность, Сенджу просто просчиталась в самих расчетах, забыв про минус или про степень.       ― Действительно, это могла быть и простая невнимательность, — продолжил Шисуи, расставив оставшиеся колбы и пробирки сушиться. — Но с кем не бывает?       ― Выходит, что ни с кем. Но возможно, я слишком дорожу общим рейтингом, от того и не могу поверить в то, что завалила такую легкую работу…       Девушка сняла одноразовые перчатки и бросила их в ведро, как тут же ощутила, что в левой ладони зажгло. Кажется, в ее неглубокий порез попал один из реактивов, когда она промывала посуду. Так сильно была озадачена предстоящей встречей с математиком, что не заметила, как порезалась и продолжала ополаскивать лабораторное стекло. Куруми снова открыла кран и промыла рану. Затем, взяв бумажную салфетку, она приложила ее к порезу, до сих пор чувствуя неприятное жжение.       ― Что такое? Ты поранилась?       ― Ничего особенного, — Куруми увела руку в сторону, не позволив Шисуи к ней прикоснуться. — Видимо, соль попала на царапину и…       ― А что, если это щелочь или кислота? Рану надо срочно обработать, — Учиха нахмурился, приблизившись к ней, однако Куруми и вовсе повернулась к нему спиной, спрятав руки в раковину. — Ты чего? Боишься?       ― Будет ведь… жечь.       ― Невероятно, — Учиха подошел к шкафчикам у доски, в которых хранилась аптечка. — Ничего страшного. Ты взрослая девочка, Куруми-чан, потерпишь.       ― Взрослая девочка?       Осознав, что уже не отвертится от настойчивого желания Шисуи обработать ее рану, девушка оперлась на столешницу рукой и подпрыгнула. Усаживаясь на стол, Куруми невольно вспомнила тот разговор с отцом в машине. К этому времени Шисуи уже подошел к ней с аптечкой, после чего достал салфетку, пропитанную антисептическим раствором.       — Это характеризует меня все-таки, как взрослую или как ребенка?       ― В тебе есть и то, и другое, — ответил Учиха, опустив взгляд на ее ладонь. — Ты по-детски боишься, но по-взрослому рассуждаешь. Все-таки в тебе больше от взрослой.       ― А помимо этого, что еще во мне… «взрослого»?       Не имея ни малейшего понятия, почему задала этот вопрос, Куруми уже погрузилась в нетерпеливое ожидание ответа на него. И если сама девушка была озадачена тем, что хотела уже услышать его, то Шисуи же пока не знал, что именно ей сказать.       ― Разве ты сама не знаешь, что еще?       Учиха задумчиво усмехнулся, приложив к ее порезу салфетку, обработанную перекисью. Однако только найдя слова для ответа на ее вопрос, Шисуи замер. Услышав тихий вздох девушки, смешенный с таким же тихим стоном, он поднял на нее непонимающий взгляд. Ему пришлось нервно сглотнуть, когда на его глаза попалось болезненное, но слишком привлекательное выражение ее лица. Но стоило ему все это заметить, как ее чувствительно нахмуренные брови расслабились, а прикрытые глаза вновь неторопливо открылись.       ― Что такое?       Тихо и с непониманием задав этот вопрос, Куруми уже самостоятельно пыталась понять, что именно стало причиной такого пристального и даже недовольного взгляда Шисуи.       ― Больше никому не показывай такую реакцию на боль.       ― Реакцию на боль? — вскинув брови от удивления, Сенджу замерла в своем очередном непонимании. — Но что с ней не так?       ― Она не по-хорошему взрослая, — Шисуи отвел взгляд от ее лица и отпустил ее руку, чтобы взять пластырь. — От чего мне захотелось увидеть ее снова.       ― Вот как? А ты случайно… не садист, Шисуи?       Но так и не дождавшись от него ответа, Куруми недовольно нахмурилась, когда он снова потянулся к ее руке. Однако, заметив, что он держит всего лишь, пластырь, девушка спокойно вздохнула.       ― Но я же не виноват, что ты так соблазнительно отвечаешь на такую боль. Ты, выходит, слишком чувствительная. Судя по сегодняшней твоей смелости утром, я и подумать о таком не мог.       ― Если я такая смелая на словах, это не значит, что я смелая и на деле. Да и вообще мне кажется, что я вовсе не соблазнительная в этом плане. Слишком холодная и… бесчувственная.       ― Холодная и бесчувственная? — Шисуи вновь усмехнулся и покачал головой, заклеив ее порез пластырем. — Ну, ты точно не бесчувственная. В этом ты можешь даже не сомневаться. Я знаю, о чем говорю.       ― Но, как ты и сказал, всем свойственно ошибаться. Так что тебе следует смириться с тем, что здесь твоё предчувствие тебя подвело.       Куруми приложила руку к его груди, чтобы он отошел от нее, однако тот не сдвинулся с места. Подняв на него непонимающий взгляд, девушка столкнулась с видимым возражением на его лице. Ей стоило предположить, что, выразив свое категоричное несогласие в ответ на предположение Шисуи, она сможет его так сильно задеть.       — Что? — протянула она, заставив парня нахмурить брови. — Ты хочешь сказать мне что-то еще?       ― Ты знаешь, что если всё сделать правильно, то девушка сможет возбудиться только от одного прикосновения к ней? К примеру, даже если коснуться губами шеи такой, как ты, ей точно это понравится. И я просто уверен, что ты вовсе не исключение.       С нескрываемым недовольством из-за своей задетой мужской гордости, Шисуи задержал взгляд на лице Куруми, которую этот ответ нисколько не убедил. Казалось, наоборот, нисколько не впечатлённая его «познаниями», она еще с большим желанием поверила в правоту своих слов.       ― Все же нет, Шисуи. Я и есть то самое исключение. Или ты правда веришь в то, что, если поцелуешь меня в шею, я что-то почувствую?       Его ответное молчание сказало за себя. Своей попыткой его переубедить, она лишь сильнее задела его эго. Наблюдая его полное и ярое несогласие, что уже стало походить на какое-то мальчишеское упрямство, Куруми не сдержала тихого смеха.       — Ты так мило злишься, — девушка покачала головой, на что выражение лица Шисуи стало еще серьезней. — Вижу, ты хочешь меня… переубедить?       Столкнувшись с упрямым возражением Шисуи, Куруми теперь поняла, почему и с его кузеном ей приходится непросто. Ей стоит подвести логичный и неопровержимый итог того, что все, у кого такие же черные, беспросветные глаза, настоящие любители поспорить. Упрямая самоуверенность, характерная уже второму человеку с такой фамилией, и в этот раз не дала ей покоя. Сначала ей пришлось противостоять учителю, который вел себя так, словно знает всё и всегда прав, чтобы ему ни говорили. И теперь пришла очередь его двоюродного брата, который так же слепо верит своим словам, не принимая во внимание мнение других.       И с каких же пор мужчинам стало известно о том, как представительницы слабого пола будут реагировать на то или иное действие от них? Разве это не они испокон веков утверждали о том, что женщины, это самые «непредсказуемые и переменчивые создания с другой планеты»? А теперь, выходит, им достаточно взглянуть на одну из них и предсказать то, какая реакция от нее последует?       — Не думала, Шисуи, что ты окажешься таким типичным и предсказуемым. Для девушек, в отличии от вас, парней, близость является способом выражения своих чувств, а не только утолением физиологических потребностей. Да мы чувствительные, но не столько, чтобы…       — Возбудиться от одного поцелуя в шею?       — Да, — протянула Куруми, по-прежнему наблюдая его несогласие. — Ты меня еще недостаточно знаешь, поэтому…       ― Я хотел просто по-дружески дать совет, но странным образом тебя это задело. Я и не говорил, что женщины все, как одна. Я лишь сказал, что ты ничем не отличаешься от них.       — А я тебя уверяю, что являюсь тем самым исключением, — не скрывая и свое ответное недовольство, Сенджу сложила руки на груди. — Ты просто не хочешь принять, что ошибся.       — Нет, ошибаешься ты, называя себя «холодной и бесчувственной».       — Но это так.       — Не так, — Учиха улыбнулся, чем заставил ее нахмурить брови. — И теперь ты готова со мной поспорить? Все же нельзя утверждать наверняка, пока мы оба это не проверим.       До сих пор находясь в состоянии легкого недовольства, что уже сменилось возрастающим азартом, Шисуи с нетерпением желал увидеть то, как окажется прав, и победит в их намечающемся споре. И он даже не сомневался в том, что Куруми согласится на него. Ему и спрашивать не пришлось, как она уже сама дала ему ответ.       — Хорошо, — Куруми даже еще не успела все толком обдумать, как ответ сам сорвался с ее губ. — Я согласна. Давай проверим.       — Тогда обговорим все условия.       — Условия? Какие? К примеру… Если я расчувствуюсь до такой степени, что забеременею, ты на мне женишься?       — В любом случае, я не буду убегать от ответственности. Но все-таки от одного поцелуя в шею ты не забеременеешь, не волнуйся. Я про другие условия. Если ты не издашь ни звука, я признаю, что проиграл. Но в противном случае, в эту субботу ты пойдешь со мной не на прогулку, а на свидание.       Осознав, что первой позволила ему пустить в ход прием подстрекательства и манипулирования, Сенджу все равно уже была настроена дойти до конца. Неважно, было ли все это спланировано им намного раньше, сейчас она лишь хотела побыстрее опровергнуть его слова и на деле доказать, что он неправ. Поэтому, заинтересовавшись в этом споре не меньше, чем он сам, Куруми уже стянула резинку с волос.       — Я даже распущу волосы, чтобы создать для тебя подходящую атмосферу. Ты не против? Вроде бытует мнение, что нам нравится, когда мужчина запускает в них руку. Хотя… Ты же опытный и наверняка знаешь об этом не понаслышке.       ― Да, а еще не понаслышке я знаю, что все девственницы злые и импульсивные. Как ты.       Вторя ее надменному и тихому тону, Шисуи все-таки добился того, что ее самоуверенный настрой на победу сменился девичьей обидой и возмущением. Куруми и сама не заметила, как вместо необходимой ей злости, выразила на своем лице смущение. Это и позволило ему убедиться в ее словах о том, что она смела лишь на словах, а не на деле. Но и на это ей уже нашлось, что ответить.       ― Но, даже несмотря на то, что я злая и импульсивная, теперь я слишком робкая и невинная для тебя?       ― Нет, наоборот, — Учиха прикоснувшись к ее лицу, на что девушка вздрогнула от такой внезапности. — Твоя невинность и дерзость даже заводят.       ― Шисуи… Ты должен меня возбудить, а не… пугать.       Всматриваясь в знакомую темноту его глаз на фоне этого заката, который был вчера в библиотеке, Куруми невольно поддалась тем воспоминаниям. Улыбнувшись ей в знак того, что больше не будет позволять себе пугающих «приемов», Шисуи подступил ближе к столу и склонился к ее уху.       ― Когда-нибудь твое упрямое желание доказать свою правоту, тебя погубит, Куруми-чан…       Позволив своему телу отреагировать на это обращение, Куруми замерла. Шепот Шисуи все-таки смог повлиять на нее тем, что заставил ее погрузиться в легкое волнительное напряжение. Чувствуя неспокойное состояние одноклассницы, Учиха прислушался к ее совету и пустил руку с ее лица в волосы, которые она распустила. И, бытующее мнение о том, что девушкам это нравится, оказалось чистой правдой.       Довольно приятный и расслабляющий эффект, с учетом того, что до этого волосы держались в тугом высоком хвосте, сделал свое дело. Сенджу не смогла удержаться и прикрыла глаза, когда рука Шисуи перебралась в ее волосы. И теперь ей стало кое-что понятно. Если она и издаст звук удовольствия, то только тот, который издает любая девушка, снимая каблуки или распуская те же волосы. Чувство свободы под конец дня, когда избавляешься от всего, что тебе не давало покоя с утра, слишком притягательно и приятно. Предложив ему воспользоваться этим бытующим мнением, Куруми сама же для себя поставила ловушку. Но, какими бы приятными ни были его попытки вызвать в ней те самые чувства, она будет сопротивляться.       Однако с каждой секундой, сменяемой одной на другую, напряжение в плечах девушки, как и во всем ее теле, стало отступать. Погрузившись в недавние воспоминания, в которые ее так и манила эта темнота на фоне заката, Куруми увидела знакомый зал библиотеки. Все вокруг наполняемое золотисто-красными лучами погрузилось в идеальную тишину. Перед ней вновь слишком неожиданно и внезапно возникли знакомые глаза, которые она уже видела несколько минут назад. Ониксовый блеск, затягивающий ее на самое дно в свою темноту, каким-то образом снова непозволительно близко подкрался к ней. Та же холодная, но притягательная ночь, которую укутал свет уходящего солнца, заставила ее затаить дыхание.       Тот невероятно волнительный момент воспроизвелся настолько детально и четко, что Куруми и сейчас ощутила спиной те самые стеллажи, к которым прижалась, увидев его. Сердце повело себя так, как и тогда, беспокойно и панически отвечая на каждое движение мужчины. Внезапно по телу прошлась дрожь, погрузив ее в то самое оцепенение, в котором она пребывает снова. Теперь ее аромат разбавился и его, стоило ему подойти к ней ближе. Ощутив те самые древесные оттенки его парфюма, смешанные с ароматом его тела и волос, Куруми глубоко вдохнула, в надежде надышаться им хотя бы сейчас. Поэтому делая глубокий вдох один за другим, Сенджу ощутила легкое ненавязчивое головокружение, которое следующим же мгновением усилилось.       Спустя томительное ожидание, он все-таки сделал то, чего она так хотела. Ощутив его горячее дыхание возле уха, девушка вжалась в стеллажи сильнее. До сих пор пребывая в легкой растерянности и непонимании, она не допустила и мысли о том, что происходит что-то неправильное. Окончательно потерявшись в происходящей реальности, Куруми все-таки осознала, в каком ожидании она пребывает. Если тогда, она не могла признаться себе в том, чего именно ждала, то сейчас ей уже ничего не мешало на это решиться. Однако в ее мыслях мелькнуло ненавязчивое сомнение в том, что именно из всего происходящего реально.       Затем после сомнения возник вопрос, который тут же был отвернут, так и оставшись безответным. Зачем ей убеждаться в реальности происходящего, если она и без того уверена, что именно его глаза смотрели на нее в этих вечерних солнечных лучах? Ее желание уже смешалось со всем происходящим, от чего она перестала испытывать сомнения насчет того, что чувствует и из-за кого. Так же сомневаться ей не позволял повисший в воздухе знакомый аромат, который ей удалось запомнить, когда она упала ему в руки в том саду. И то, что сейчас она находится в этих сильных руках, напрочь прогоняло какие-либо мысли. Только от осознания того, что сейчас именно он осторожно держит ее за талию, пропуская сквозь пальцы пряди ее волос, заставляет ее тело наполняться теплом и приятной истомой.       Куруми тяжело вздохнула, когда его горячее дыхание опустилось на ее шею. По ее телу прошлась очередная легкая дрожь, которая оказалась слишком приятной. Сердце замерло, наполнив всю грудь тихой и безмолвной пустотой. Она не заметила, как сама поддалась ему навстречу, бездумно обняв его в ответ. И, как только теплые губы мужчины коснулись ее шеи, Куруми томно и чувствительно вздохнула в ответ, не давая себе отчета в том, что происходит.       ― Тебе нравится?       Его голос, раздавшийся через эти нежные и пленительные поцелуи на шее, заставил ее всю встрепенуться и ответить новым томным вздохом.       ― Да… — чувствуя, что тонет в своих новых ощущениях и чувствах, Куруми теснее прижалась к нему. — Сенсей…       Шисуи замер, услышав последнее слово, что слетело с ее уст тихим чувствительным стоном. Судя по ее реакции и ответу на его поцелуи, ему удалось сделать то, о чем они поспорили. Однако вместо того, чтобы мысленно отпраздновать свою маленькую победу и правоту, он испытал довольно странное и противоречивое чувство. И ему не пришлось долго думать, чтобы понять, в чем дело. Ее нежное «сенсей» оказалось не просто ударом по его самолюбию, а ударом ниже пояса, в прямом и переносном смысле.       Учиха отстранился от одноклассницы, до сих пор пребывающей в своем заторможённом и расслабленном состоянии. Обхватив ладонями ее лицо, Шисуи с нежеланием и недовольством начал осознавать то, как сильно его это задело. Ведь фактически победа, которую он все-таки добился, досталась вовсе не ему, а тому, о ком она думала в этот момент. И кто же из учителей является объектом ее фантазий? Или же она вообще говорила о каком-нибудь… враче? Репетиторе? Оказалось столько вариантов, что Учиха даже побоялся разбирать их по одному. Даже если его победа и не принесла ему удовольствия, факт остается фактом.       ― Я победил.       Словно пробудившись от крепкого и глубокого сна, Куруми с трудом вернулась к реальности. С нежеланием и неторопливо открыв глаза, она даже не сразу сообразила, кого видит перед собой. Однако спустя несколько секунд, хоть и с трудом, но Сенджу вспомнила всё, что было перед этим. И, как только вновь воспроизвела в памяти его слова, Куруми поняла, что Шисуи имел в виду.       Теперь настала и ее очередь с недовольством принимать исход и результат их спора. Не пожалев мысленных ругательств о том, что этот самонадеянный парень все-таки добился своего, Куруми нахмурила брови. Ей еще не доводилось сталкиваться с такой сильной обидой, из-за которой она лишится всех слов. Так отчаянно хотела приструнить его самомнение, как сама преподнесла ему победу. Случайно окунувшись в воспоминания с учителем, она без каких-либо сомнений отдалась его двоюродному брату в реальности. И все из-за этих проклятых черных глаз в лучах вечернего солнца, которые затянули ее в тот самый вечер.       Понимая, что дальше их молчаливый обмен взглядами продолжаться не может, Куруми хотела ему уже хоть что-то ответить, как знакомый мужской голос, раздавшийся у дверей, ее перебил.       ― Не думаю, что школа подходящее место для таких «опытов».