Внеклассные чувства

      ― Ты уже освободилась, Руру?       ― Д-да… Освободилась.       Куруми всеми силами старалась прийти в себя, однако ее волнение от минувшего разговора с учителем все равно не отступало. Лишь голос Юи, которая к ней обратилась, заставил ее прийти в себя и избавиться от того чрезмерного волнения, с которым она покинула кабинет. На тот момент она больше не могла находиться с тем человеком в одном помещении. Бросив учителю «до свидания», что и вовсе было похоже на какое-то проклятие или ругательство, Куруми стремительно покинула кабинет и направилась в столовую. Однако как бы сильно она ни пыталась взять себя в руки, все же шаги ей давались с большим трудом. Все тело в считанные секунды стало каменным и непослушным. Но девушка продолжала идти вперёд, проклиная все на своем пути, не забывая при этом проклинать неприступного учителя математики. Куруми не успела одуматься, как уже выпалила ему ответ на его «непредвзятое» отношение к ее колючему имени. А когда он решил поглумиться над ней, позволив себе неуместное «Куруми-чан…», Сенджу и вовсе чуть не задохнулась от смущения.       С его уст это прозвучало не так тепло и невинно, как она слышит от своих сверстников. Его обращение показалось ей слишком… взрослым. Всего лишь несколько слогов так точно обозначили разницу между ними, от чего Куруми ощутила себя настоящим ребёнком перед ним. Но по какой-то причине она поймала себя и на мысли, что подобная разница кажется ей самым неприятным фактом, который категорически не хочется принимать. Также ей не хотелось бы лишний раз вспоминать о том, какая между ними общественно-нравственная пропасть их социальных положений. Учитель и ученица. Мужчина и девушка. Только одним безобидным «Куруми-чан» Учиха буквально заставил ее погрузиться в мысли об этих различиях, о которых она сама никогда бы не задумалась.       ― Руру? — Шисуи с легким недоумением взглянул на Юи. — Ты зовешь её… Руру? Почему?       ― Ну… — Юи задумчиво улыбнулась, переведя взгляд на свою подругу. — Я люблю играться слогами других имен. К тому же, когда так ее называю, у Руруми поднимается настроение.       ― Ох, вот как? Как же это мило с твоей стороны, Юи-чан. Ты такая… заботливая подруга, раз заботишься о ней и о ее настроении.       ― Ну, обычная подруга. Все друзья заботятся друг о друге, разве нет?       ― Да, но не так, как ты о своих.       ―Мм… Нет-нет, — Юи поджала губы, затем покачала головой. — Пожалуйста, не смущай меня, Шисуи-кун. Я не люблю смущаться.       ― Хорошо, прости, — Учиха виновато улыбнулся, переведя взгляд на Куруми. — Позволишь и мне называть тебя Руру?       ― Если хочешь.       — Руруми, — Шисуи протянул вторую форму этого имени, чтобы оценить ее. — А ведь это звучит не хуже, чем просто Куруми-чан.       Сенджу вздрогнула, стоило ей вновь услышать свое имя в таком ласковом, однако в издевательском контексте. Невольно вернувшись на несколько минут назад в кабинет к учителю, девушка нервно сглотнула, как только ощутила подступающее тепло к щекам. Однако в этот же момент она опомнилась и одернула себя, решительно отбросив всем мысли о мужчине, о котором не стоит думать после уроков. Сейчас ей стоит заняться своими обязанностями заместителя старосты и уделить все свое внимание новому однокласснику.       — Нам нужно получить твою карту на оплату обедов, — Куруми повернулась к подруге, взгляд которой буквально был прилеплен к лицу Шисуи. — Юи?       — Я…       Девушка оставила одноклассника без внимания и перевела взгляд на подругу, пропустив мимо ушей то, о чем она говорила перед этим.       — Я знаю, что это ты, — протянула Куруми, нахмурив брови. — Теперь это у тебя не все в порядке?       — Нет-нет. Все хорошо. Мне лишь показалось, что Шисуи-кун…       Оота вновь повернулась к парню, пребывающему в том же недоумении, что и Куруми. Однако столкнувшись с его глазами, девушка испытала очередное сомнение, которое вновь заставило ее задуматься. И выражение ее лица оказалось таким озадаченным, что Шисуи ощутил искреннее желание ей хоть в чем-то помочь.       — Тебе показалось, что я… что?       — Ну… Мне показалось, что… Это, — Юи подошла ближе к парню, чем заставила его замереть на месте. — Ты так похож на…       — Итачи? — Шисуи дополнил свое предположение улыбкой. — Мы с ним братья. Двоюродные.       — О… Так вы братья? Кузены.       — Да, мисс. Думаю, поэтому я чем-то напоминаю его.       — Ух… Мисс? — через свое внезапно возникшее смущение Юи повернулась к подруге. — Руру, он назвал меня… Мисс.       — Я слышала, Юи. А теперь, если ты в состоянии понимать, что тебе говорят, пожалуйста, займи нам столик в столовой. Хорошо?       — Хорошо.       Юи кивнула, невольно задержав на Шисуи новый задумчивый взгляд. И, когда наконец-то направилась в сторону столовой, девушка оставила заместителя и новенького наедине. Провожая взглядом уходящую подругу, Куруми и сама задумалась над тем, что узнала сейчас от Шисуи.       — Так, значит, вы с ним братья? — Сенджу перевела пристальный взгляд на Учиху, плечи которого вновь заметно напряглись. — Не сказала бы, что вы похожи. Разве только что… глазами?       — Но кажется, для Юи было достаточно и этого, раз она заметила.       — Да, она может быть внимательной, когда захочет.       И, последовав примеру подруги, Куруми сделала то же самое. Невольно задержав взгляд на лице Шисуи, на котором появилась неловкая улыбка, девушка наконец-то увидела новые сходства. Однако только заметив их, Сенджу не спешила вспоминать лицо учителя, так как все равно не могла отчетливо увидеть его сейчас.       — Все равно не могу.       — Что? — Шисуи подошел ближе к ней, заставив ее опомниться. — О чем ты?       — Ни о чём, — так и не разобравшись в своих ощущениях и мыслях, Куруми решила не обсуждать их. — Идем.       Направившись вместе с одноклассником в кабинет бухгалтерии, где можно получить необходимую ему карту для обедов, Куруми старалась провести небольшую экскурсию по школе. Когда они проходили мимо общих предметных кабинетов, девушка давала краткую характеристику учителей и того, как часто они любят проводить проверочные. И после того, как уже рассказывать стало не о чем, между ними возникло молчание, которое Шисуи сразу же нарушил.       ― И как давно вы знакомы с Юи?       ― Еще с начальной школы. С первого класса. Она очень милая, правда? — Сенджу задумчиво улыбнулась при мысли о подруге. — Иногда мне кажется, что я вовсе без нее не смогу. Люблю ее и постоянно хочу, чтобы она была рядом.       ― О, — Шисуи вскинул брови, затем нервно сглотнул. — Так ты, значит, её…       ― Не в этом смысле, — Куруми покосилась на парня, фантазия которого уже пустилась во все тяжкие. — Я люблю ее как сестру. И правда не знаю, что бы я без нее делала. Кстати… А чего ты интересуешься? Она тебе что, понравилась?       Куруми остановилась перед дверью в нужный кабинет и повернулась к Шисуи, посмотрев на него с легким недовольством и подозрением. Заставив парня замереть на месте, Сенджу сложила руки на груди, от чего усложнила и без того его непростое положение.       ― Что уже и спросить нельзя? — Учиха поднял руки, показывая свое поражение и отсутствие каких-либо намерений. — Успокойся. Обещаю, что все хорошо будет с твоей Юи-чан.       ― Обидишь ее, будешь иметь дело не только со мной, но и с половиной обозленных на тебя студентов.       ― Да, я заметил, что она популярна.       ― Верно, — тихо согласилась Куруми, расслабив напряженные плечи. — У нее много друзей. Юи ведь как солнце, которое притягивает своим теплом. Если кто-то увидит ее расстроенной, сразу же спросит, в чем дело. А она постоянно возится со мной. Не понимаю, почему? Я ведь скучная до жути.       ― Нисколько, — Учиха улыбнулся, увидев на лице Куруми слишком явное удивление. — Ты не скучная. И я считаю, что ты такая же яркая и теплая, как…       Лишь под конец своего предложения осознав, что именно ей наговорил, Шисуи отвел неловкий взгляд в сторону и пустил руку в волосы. Стараясь сделать вид, что сказал эти слова, особо не задумываясь о том, как они прозвучат, Учиха нервно сглотнул и договорил.       — Как солнце.       ― Спасибо, — тихо ответила девушка, ощутив ту же легкую неловкость, что и он. — Мы уже пришли. Нужна твоя подпись в документах. И карта твоя.       Сделав все, что от них требовалось, они получили карту для Шисуи. По дороге в столовую Куруми подробно рассказала о том, как пополнить карту в случае необходимости и то, какая сумма выделяется от администрации школы на питание студентов. Не желая оставлять одноклассника одного на время его первого посещения школьной столовой, Сенджу предложила ему пообедать вместе. Испытывая благодарности больше, чем стоило, Шисуи любезно согласился. И, проследовав за заместителем с пустым подносом в руках, Учиха направился к раздаче.       Вновь решив воспользоваться моментом и с ней поговорить, Учиха уже начал задавать ей вопрос, как его перебил голос подошедшей к ним Юи. Успев вклиниться между подругой и одноклассником, девушка случайно отдавила последнего ногу.       — Ох, прости, Шисуи-кун, — Оота повернулась к нему, сложив ладони на груди. — Я не хотела.       — Не волнуйся, все хорошо, — Учиха улыбнулся, отступив от неё в сторону. — Я должен был сразу уступить тебе место, а не стеснять тебя.       — Теперь я буду корить себя еще сильнее. Руруми? — Юи резко сменила ход своих мыслей, когда увидела поднос подруги. — Мы не едим мясо.       Она вернула тарелку с карри подруги на полку и поставила вместо него чашку риса с овощами. Увидевший подобное вмешательство Юи в процесс выбора обеда Куруми, Учиха задержал взгляд на последней, ожидания ее реакции.       ― Только ты, Юи, его не ешь, — заметила Куруми, вернув порцию мясного карри себе на поднос. — А я ем.       ― Ты засоряешь чакры этой едой, Руру, — вновь возразив, Юи забрала несчастную тарелку. — И карму тоже.       ― Я хожу с тобой только на занятия, а следить за питанием позволь, пожалуйста, мне. Шисуи-кун, ты можешь есть что угодно, — начала девушка, склонившись через подругу к нему. — Не слушай ее.       ― Нет, все в порядке. Сегодня я тоже воздержусь от мяса, чтобы поддержать Юи.       ― Ты, — застывшая от своего удивления Юи повернулась к однокласснику. — Ты покорил меня прямо в сердечко, Шисуи-кун. Маленькие курочки и коровки скажут тебе спасибо. Знай, что ты будешь жить долго и счастливо. Но вот Руруми, — не сдержав тяжелого вздоха, она вернула свое внимание к подруге. — Почему ты этого не можешь? Тебе что, не жалко маленьких птичек, которых разлучают со свой семьей и убивают?       ― Человек с давних времен ест мясо, чтобы быть сильным и здоровым. Я физически не смогу отказаться от него.       ― Но хотя бы сегодня, — поджав губы, Юи сложила ладони на груди. — Руру. Ты ведь меня любишь?       ― Люблю, — тише ответила Сенджу, на что лицо Учихи вновь выдало его. — Не в том смысле.       ― О… Да. Я понял.       ― Что-то по тебе не видно, — протянула Куруми, вернув взгляд на подругу. — Хорошо. Сегодня тоже откажусь от мяса. Но только на один день.       Когда каждое блюдо на подносе было одобрено довольной Юи, все трое сели за стол, который она заняла. Приступая к обеду, Куруми старалась не возвращаться к тому, что так старательно пыталась забыть. Но то, что в этот момент подруга была занята общением с новым одноклассником, заставило ее все-таки вспомнить разговор с учителем. И то настроение, которое она смогла реабилитировать за эту перемену, постепенно сменилось на другое. Однако у этой проблемы оказалось решение. Подумав о то, чтобы восполнить дефицит гормона счастья в своем организме, Куруми взяла шоколадный батончик, который еще купила с утра.       ― Значит, ты учился в Англии? — Юи пригубила стакан фруктового сока, рассуждая о заграничной учебе одноклассника. — Наверняка у тебя безупречный английский, Шисуи-кун.       ― Как и у всех. Но если тебе что-то надо подсказать, обращайся.       ― Зря ты это, — заметила Куруми, сидящая напротив него. — Теперь ты будешь ее личным репетитором.       ― Разве я способен отказать этой юной леди? — Шисуи улыбнулся, вернув взгляд на Юи. — Я к твоим услугам. В любое время дня и ночи.       ― Ночи? Х-хорошо.       Качнув головой в ответ на очередную наивность подруги, Куруми не сдержала легкой усмешки. Только представив, сколько проблем и неудобств ему принесут будущие вопросы Юи по английскому, девушка тяжело вздохнула. Раскрыв упаковку шоколадного батончика, Сенджу уже ощутила его молочно-ореховый аромат. До предстоящей радости от сладкого вкуса начинки и глазури оставались считанные сантиметры. Однако в последний долгожданный момент, чья-то рука выхватила шоколадку и оставила Куруми в полном непонимании.       ― Ты чем-то расстроена, раз потянулась к сладкому, — заметила Юи, забрав шоколадный батончик у подруги. — Я это конфискую, а ты расскажешь мне, что случилось.       ― Я просто хочу шоколадку. Вот и всё.       Куруми недовольно нахмурилась, потянувшись к руке подруги, но та завела ее за спину вместе с не откусанной и сладко пахнущей шоколадкой. Но даже такое настойчивое рвение Руруми забрать батончик обратно, не лишило Юи прежней уверенности.       ― Нет. Ты просила забирать у тебя весь шоколад.       ― Это было на прошлое рождество, Юи. Тогда я просто переела сладкого и не могла на него смотреть.       ― А мне кажется, что ты просто заедаешь стресс, — упрямо возразила подруга, шлепнув Куруми по руке, когда та ее вновь протянула. — Не позволю.       ― А у вас тут весело, — наблюдая за противостоянием близких подруг, которые пытаются поделить шоколадный батончик, Учиха искренне удивился. — И все из-за какой-то шоколадки?       ― Не из-за какой-то. Это батончик с молочной карамелью и соленым арахисом, которые редко появляются в автоматах. — Сенджу перевела взгляд на Шисуи. — Забери его, пожалуйста. Я с тобой поделюсь.       ― Нет, ей нельзя сладкое, Шисуи-кун. Не слушай ее. Она просто пытается тебя подкупить.       Не зная, к кому именно прислушаться, Учиха опустил взгляд на обед заместителя. Вспомнив о подобном противостоянии у раздачи, Шисуи понял, что в этом случае Куруми вновь вынуждена пойти на поводу подруги. И, сделав свои субъективные, но справедливые выводы, Учиха решил обратиться к Юи.       ― Значит, помимо мяса, ей нельзя еще и сладкое? Не слишком ли это сурово?       ― Она мне еще спасибо за это скажет, вот увидишь, — Юи взглянула на подругу, нахмурив брови. — Не хочешь говорить, что стряслось, сладкого не получишь!       ― Ты еще и шантажировать меня будешь? Невероятно. Говорю же, ничего у меня не стряслось.       ― Врешь. По глазам твоим вижу, что обманываешь. Когда у тебя стали появляться от меня секреты? Или… Это всё снова… он?       По осторожному взгляду и тихому голосу подруги Куруми поняла, кого она имеет в виду. Шисуи уже заинтересованно смотрел на нее, иногда поглядывая на Юи с целью понять хоть что-то из того, о чем заговорили одноклассницы.       ― Нет, — тихо ответила Куруми, опустив взгляд на свою тарелку. — Никаких наказаний и замечаний от учителя я не получала. Забирай себе этот батончик. Мне уже перехотелось.       ― Но все равно ты выглядишь расстроенной, Руру.       ― Значит, у тебя с ним проблемы? — озвучив самое логичное в это ситуации предположение, Шисуи в ответ получил осторожный кивок Куруми. — Но из-за чего именно?       ― Я перебивала его и уже один раз сорвала занятие.       ― Что? — не скрыв своего искреннего удивления, Учиха вскинул брови. — Ты? Невозможно.       ― Еще как возможно. Благодаря некоторым обстоятельствам у меня это получилось, — Куруми подняла взгляд на подругу, которая тут же опустила глаза вниз. — Юи знает.       ― Да. Это я подставила ее тогда. Прости, Руруми. Я больше так не буду.       ― Конечно, не будешь. В следующий раз он выгонит меня из класса вместе с тобой.       Куруми снова сделала тяжелый вздох, вспомнив не самый простой момент в ее жизни, затем перевела взгляд на Шисуи.       — А так твой кузен может запросто стать лучшим учителем в нашей префектуре. И слово против не скажи, сразу же отправит за дверь. Ты уж будь внимателен с ним, Шисуи. Я уверена, он закроет глаза на то, что ты его родственник.       ― Ну, думаю, на одно снисхождение я могу рассчитывать несмотря на то, что он всегда был принципиальным и дисциплинированным.       ― Ну, — задумчиво протянула Юи, взглянув на подругу. — На самом деле, он довольно приветливый. Но вот Руру все же забылась на том уроке. Видимо, его это задело. Действительно, вышло некрасиво.       ― Я ведь уже извинилась, — с недовольством заметила Куруми, проткнув бутылочку орехового молока. — Но мне и вправду было жаль, что так вышло.       ― Я уверен, что всё образуется. Пройдет еще немного времени, и ты об этом забудешь. Все же ты непохожа на человека, который оскорбит и поставит в неловкое положение другого.       Задержав взгляд на глазах Шисуи, в которых горело искреннее сожаление и желание ее хоть как-то поддержать, Куруми удивилась тому, как сильно эти двое отличаются друг от друга. С нежеланием вспомнив все то, что слышала от учителя, сейчас она уже не испытывала прежней обиды, так как послушала перед этим слова поддержи его двоюродного брата. И чувства, которые вызвали слова Шисуи, смогли перекрыть осадок от нотаций, который ей как-то читал учитель.       ― Удивительно, — пребывая в своем легком и приятном удивлении, Куруми задумчиво улыбнулась. — Насколько родственники могут быть разными. Ты точно его кузен?       — Точно. Но могу тебя уверить, что Итачи вовсе неплохой человек. Возможно, тогда он просто устал и поэтому был с тобой так строг.       Учебный день стремительно близился к концу. После каждого урока Шисуи знакомился с одноклассниками, стараясь запомнить множество новых лиц и имен. Своим дружелюбием и открытостью он довольно быстро расположил к себе однокурсников, а в особенности однокурсниц. Не жалея комплиментов и внимания для любой, что подходила к нему познакомиться, Шисуи буквально каждую заставил смутиться. Отвечая неловкостью на подобную вежливость от новенького, девушки с робкой благодарностью отходили от него.       Как только последнее занятие было окончено, Куруми как заместитель отсутствующего старосты показала Шисуи оставшиеся места в школе. Затем вместе они выбрали его профиль, записали на секцию по баскетболу и получили список необходимой литературы для дальнейшей учебы. И, чтобы не терять времени зря, они сразу же направились в библиотеку, где готовая стопка учебников уже ждала их на стойке регистрации книг. Но вот учебные журналы и сборники статей еще предстояло найти им самим в другом зале.       Так как зал периодических изданий и научных журналов не всегда пользуется высоким спросом среди студентов, весь его фонд, который обновляется ежемесячно, уместился в один кабинет. Так что отдел периодики в этой школе не назовешь просторным местом. Несколько десятков квадратных метров, вдоволь уставленные стеллажами и полками, привлекали лишь самых смелых и ловких. Ведь проходя по рядам в поисках необходимого журнала, не приходилось разве что втягивать живот и задерживать дыхание. А если за журналом отправлялся не один студент, а двое, то просто невозможно было не столкнуться друг с другом в тесном пространстве между полками.       ― Тут такие узкие… проходы.       Уже не сдержав своего желания наконец-то озвучить эту проблему, Шисуи постарался протиснуться между спиной одноклассницы и шкафом. Чувствуя, как его лопатки задевают переплеты журналов позади, Учиха всеми силами старался не обращать внимания на то, что находится перед ним. Однако как бы сильно он ни пытался проявить осторожность и ловкость, ему не удалось сохранить спокойствие и невозмутимость. Стоило его подбородку ощутить макушку Куруми, которая занималась поиском нужных журналов на полке, Шисуи резко отстранился, после чего ощутил боль в затылке от удара об стеллаж.       — Вот же, — замерев на месте позади одноклассницы, Учиха приложил руку к голове. — Да ведь здесь опасно передвигаться без экипировки.       — Достаточно просто не совершать лишних движений, — тихо заметила девушка, внезапно застыв на месте. — Это…       Ощутив довольно настойчивое прикосновение к месту, которое располагалось чуть ниже ее поясницы, Сенджу нервно сглотнула. Ее едва не передернуло от прошедшей по телу дрожи паники и возникшего испуга.       — Ч-что это?       — Что? — тихо поинтересовался Учиха, продолжая массировать свою макушку. — Ты о чем?       — Что это… упирается?       Поймав себя на мысли, что хочет незамедлительно развернуться, Куруми осознала, что физически этого не сможет. Поэтому, так и не дождавшись ответа от Шисуи, она отступила в сторону, бросив на него хмурый и возмущенный взгляд. Но стоило ей увидеть то, в чем на самом деле было дело, Сенджу вновь впала в легкий ступор.       — Так это…       — Книга, — ответил Шисуи, опустив взгляд на руку, в которой держал сборник статей. — Всё издание на английском. Я бы почитал и…       Внезапно осознав, в какой именно оказался ситуации, Учиха вздрогнул. Посмотрев в ответ на одноклассницу, на лице которой присутствовала слишком явная неловкость, Шисуи понял, что не только ее смутил, но и очень сильно напугал.       — Боже, и зачем я только полез за тобой? Невероятно. Прости, если…       — Всё нормально. Не бери в голову. Это я… неправильно поняла и… Забудь.       Куруми решила прекратить выдавать эти нелепые оправдания, поэтому поспешила вернуться на место. Понимая, что хочет продолжить то, на чем остановилась, Шисуи вжался спиной в стеллаж, чтобы ее пропустить и уже наконец-то отойти в сторону. Однако и во второй раз не обошлось без неловкостей. Вновь пытаясь протиснуться к нужным полками, Куруми замерла, когда ощутила знакомое прикосновение к тому самому месту.       — Снова эт-то…       — Куруми, — Шисуи не сдержал тяжелого вздоха, напрочь обездвижив свое тело. — Не забывай, что у меня в той же самой руке все еще та же самая книга. Это книга.       — Ах, д-да. Прости, я…       — Не думал, что на деле у тебя окажется такая бурная фантазия.       — Ничего она не бурная! — Куруми не сдержала упрека и двинулась в сторону, позволив Шисуи выдохнуть. — Я просто… забыла. Прости.       Прочистив горло от кома неловкости и стыда, Сенджу принялась вытаскивать один нужный журнал за другим. Встав возле нее, Учиха решив все-таки почитать «ту самую» книгу. Изредка бросал взгляды на сосредоточенный профиль лица девушки, которая с этого момент находила журналы с невероятной скоростью.       ― Ты давно переехал? Уже освоился в городе?       — Я прилетел пару дней назад, поэтому к городу еще толком не привык. Совершенно его не знаю. Не отказался бы прогуляться по интересным местам.       ― Я могу показать тебе его, если хочешь. Можем погулять вместе.       ― Правда? — Шисуи вновь поднял взгляд со страниц книги на Куруми. — Конечно же хочу, но… У тебя точно будет свободное временя для меня? Все же выходные.       ― Всё в порядке. Если не я, то Юи сможет найти для тебя время. Ей точно будет с тобой интересно. Ведь, кажется, ты произвел на нее очень хорошее впечатление.       ― Вот как? Значит, только на нее?       ― Что?       Взявшись за переплет нужного журнала и в этот же момент услышав голос Шисуи, Куруми повернулась к нему.       — Прости, ты что-то…       ― Не бери в голову, — Учиха улыбнулся, посмотрев на журнал, к которому девушка прикоснулась. — Это последний из оставшихся?       ― Да, — Сенджу вытянула последний выпуск исторического журнала и сложила его к остальным. — В этой стопке всё, что потребуется до осенних каникул. Нам это удалось.       ― Спасибо. Один бы я точно не справился здесь. Ты мне очень помогла.       Собравшись домой, Шисуи нашел машину кузена, который уже ждал его на парковке. Попрощавшись с одноклассницей, Учиха с головой ушел в размышления о своем переезде и о том, сколько новых людей сегодня встретил. Выйдя из машины, чтобы взять из рук Шисуи книги и журналы, Итачи заметил его задумчивое выражение лица.       — Всё в порядке?       — Да, — тихо ответил тот, отдав стопку книг подошедшему мужчине. — В порядке.       Освободив руки и до сих пор витая в своих мыслях, Шисуи подошел к дверце. Однако стоило ему потянуть ручку на себя, он застыл в недоумении, когда увидел руль.       — Уверен, что в порядке? — заметив, что кузен едва не сел на водительское сидение, Итачи подошел к нему. — Кажется, ты все еще пребываешь под впечатлением от первого учебного дня.       — Я просто задумался.       Шисуи неловко прочистил горло, прижав кулак к губам, и обошел машину. Благополучно и без происшествий заняв место возле кузена, который уже сел за руль, Учиха вспомнил про ремень безопасности.       ― И как тебе школа?       ― Все намного лучше, чем я ожидал, — Шисуи не сдержал довольную улыбку. — Меня определили в лучший класс. И здесь намного интересней, чем было в Лондоне.       ― Даже так? — выразив свое неподдельное удивление, Итачи завел машину. — И что больше всего тебе понравилось?       Закончив с ремнем безопасности, Шисуи задумался над этим вопросом. Разумеется, в первый день ему понравилось все без исключения. Но уже сейчас он в состоянии выделить кое-что одно. Именно оно стало причиной той задумчивости, с которой он едва не занял водительское место.       ― Библиотека. Думаю, больше всего мне понравилась она. В одном из ваших залов очень тесно. Там слишком узкие проходы.       ― Зал периодики? Действительно, проходы там довольно узкие. Но что же в этом хорошего?       ― Не знаю, мне просто там понравилось. Это приятное место, несмотря ни на что, — сделав подобное заключение, Шисуи вспомнил кое-что еще. — Кстати. Помнишь причину моего исключения в начальной школе?       ― Ты о девочке, которая подставила тебя? Разумеется помню. Такое непросто забыть.       ― Еще бы… Я сегодня встретил ее. Всё так же сидит на «стервазоле» с самого детства, но безнадежно пытается показать всем насколько она милая.       Выезжая в это время со школьной парковки, мужчина остановил машину. Услышав в голосе Шисуи не самый дружелюбный и приветливый тон, Итачи повернул голову к нему. Только представив то, какие мысли у кузена возникли при встрече с той девушкой, Учиха ощутил внезапно возникшее волнение. Так как на лице этого парня царило слишком идеальное безразличие, Итачи допустил очень неприятную и вполне возможную причину всего происходящего:       ― Ты, случайно, не для этого перевелся в ее школу? Кто она?       ― Все же я не уверен, что это именно она. И нет, перевелся я сюда по чистой случайности. Нашел ту, что была ближе к дому.       ― И что ты собираешься делать, когда будешь полностью уверен?       ― Разве много вариантов? — Шисуи не сдержал пробравшую его тело дрожь и нахмурился от детских воспоминаний. — Мне пришлось сменить школу, а затем и вовсе… уехать из страны. Из-за этой девчонки уволили мою мать. Она потеряла работу, которую очень любила.       Итачи тяжело вздохнул, понимая, что его догадки частично обоснованы и имеют место быть. Стоило Шисуи глубже погрузиться в мысли о том происшествии, как его видимое спокойствие мгновенно сменилось недовольством и обидой. Итачи хотел бы найти подходящие слова, чтобы хоть как-то переубедить кузена, однако понимал, что сейчас может лишь попытаться его успокоить.       ― Я знаю, что вам пришлось нелегко, особенно твоей матери, но… Только прошу, не наделай глупостей. Оставь всё в прошлом, Шисуи. В противном случае, я вряд ли смогу тебе чем-то помочь.       ― Да всё в порядке, Итачи. Чего ты завелся? — Шисуи вновь беззаботно улыбнулся, повернувшись к кузену. — Она ведь неприкасаемая. Только попробуй подберись. Что я смогу сделать? К тому же, здесь много других вещей, которые заняли мой интерес.       ― К примеру, узкие проходы в библиотеке?       ― Да, именно они. Тесная периодика — это лучшее, что я за сегодня увидел.       В это время Куруми так же сидела в машине по пути домой. Бросив портфель на заднее сидение, девушка села на своё «законное» место спереди. Ей хоть и не так часто приходилось ездить вместе с отцом, но кресло в его машине всегда было отрегулировано только под нее. Бардачок так же принадлежал сугубо молодой художнице этой семьи. Запасной блокнот, карандаши и мелкие личные вещи покорно лежали в ожидании своего часа. Если вдруг ее внезапно накроет волна вдохновения, то даже находясь в дороге девушка найдет всё необходимое для рисования.       ― Как дела в школе?       Оставив просмотр постов в социальной сети без внимания, Куруми опустила руку со смартфоном и повернулась к отцу. Наблюдая за тем, как его лицо и пряди его светлых коротких волос осветились красным сигналом светофора, девушка попыталась понять, к чему именно приведет наметившийся разговор. Даже несмотря на его вежливый и простой вопрос, через несколько минут в машине уже может повиснуть неловкое молчание. И тут стоило бы отметить, как мягкие черты лица этого мужчины порой не гармонируют с его требовательным характером и суровым взглядом. В их семье он по праву является главой, против мнения которого еще никто не решался пойти. Однако, когда дело касается его единственной дочери, он все-таки пытается не только быть мягче, но и стать ей другом не меньше, чем отцом. И он не оставляет этих попыток, даже понимая, что превзойти в этом свою супругу вряд ли когда-то сможет. Ведь все-таки это самый известный и часто встречаемый факт, что дочери больше всего доверяют матерям, а особенно в таком юном и непростом возрасте.       ― Всё хорошо.       Ответив отцу после своего недолгого молчания, Куруми вернулась к просмотру работ одного известного художника, на профиль которого была подписана уже пару лет. Не раз ловя себя на мысли о том, как этот человек умело и профессионально выводит нужные цвета из базовых четырех, Сенджу поняла, что и сама бы не прочь вернуться к краскам. Однако вопреки этому желания ее вдохновение лежит лишь к серым оттенкам простого карандаша. И такое «графическое» вдохновение у нее уже с первого класса старшей школы. Стоило ей оставить детские подростковые радости в прошлом, как перед ее глазами все окрасилось в черно-белые цвета.       ― Я слышал открылся новый художественный салон. Мы сейчас будем проезжать мимо него. Хочешь, заедем? Тебе нужны какие-то новые краски, кисти из норки или ласки?       ― Что…       Куруми замерла, однако спустя несколько мгновений резко повернулась к отцу. Боясь при этом повторить сказанные им слова, девушка пыталась убедить себя в том, что не слышала того самого имени.       ― Кисть из ворса, — пояснил отец, надавив педаль газа, когда загорелся зеленый сигнал. — Для тонких и плавных линий, кажется. Ты говорила, что они лучше держат форму. Норка и ласка.       ― Нет, — Куруми погасила экран телефона и сложила руки на груди, чтобы унять легкую дрожь в теле. — Мне не нужны кисти. Особенно… из ласки.       ― А бумага или краски?       ― В последнее время я перешла на графику, — Сенджу перевела взгляд на свое окно, готовясь к тому самому разговору. — К тому же смысл что-то брать, если на следующий год я не буду этим заниматься.       ― Милая, — мужчина нахмурил брови, бросив взгляд на дочь. — Мы, кажется, говорили с тобой об этом.       ― Да. Помню. Я меняю возможность заниматься рисованием на оценки для тебя.       ― В первую очередь ты стараешься для себя, Куруми. Не пытайся убедить меня в том, будто бы ты делаешь одолжение нам с матерью. Ты еще с детства была способным ребенком. Поэтому никто из нас и не сомневался, что в школе ты будешь способной не меньше.       ― Но все равно по итогу так и выходит. Я делаю одолжение тебе.       ― И чем же?       ― Ты знаешь, папа, — девушка устало вздохнула, провожая взглядом мелькающие в окне дома. — Мне необязательно тебе об этом напоминать.       ― Давно ты со мной не спорила, — отец вновь бросил на нее задумчивый взгляд, затем вернул его на дорогу. — У тебя что-то случилось?       ― Нет.       ― И нестыдно родному отцу лгать?       ― Нестыдно.       ― Куруми.       Не сдержав тяжелого вздоха, мужчина вновь остановил машину на перекрестке. Решив воспользоваться новой возможностью поговорить с дочерью, он повернулся к ней, однако и сейчас видел лишь ее затылок.       — Что происходит? Если тебя кто-то обижает, не молчи. Я же вижу, что сегодня ты сама не своя.       ― Я ведь уже не ребенок, чтобы жаловаться. Даже если что-то и происходит в моей жизни, то с этим я должна справиться сама.       ― Для нас с мамой ты всегда будешь ребенком.       ― Тебе стоит приберечь эти слова для моего брата.       ― Это относится и к тебе, — заметил мужчина, вернув внимание на светофор, когда сигнал сменился на зеленый. — Сколько бы тебе лет ни было, ты все равно останешься для меня ребенком.       Наблюдая за тем, как здания за окном вновь начали сменяться один за другим, Куруми задумалась над словами отца. Все-таки в этом она вряд ли может возразить ему, не имея никаких представлений о том, о чем он говорит. Однако ни для кого не секрет, что даже очень взрослые люди в глазах своих пожилых родителей, все равно являются детьми. Поэтому, сколько бы ни старалась убедить своих в том, что некоторые вопросы уже может решать сама, у них все равно будет своя правда. И против нее даже не пойдет ее брат, которому уже давно за тридцать. Его до сих пор учат жизни не только собственные родители, но и родители его жены. Выходит, что, даже оканчивая школу, человек действительно будет учиться всю…       Внезапно прервав свои мысли на слове «учиться», Куруми замерла. Внезапно возникший вопрос, которого она никак не ожидала от себя услышать, заставил ее плечи напрячься. Испытав невероятно сильный интерес к тому, о чем подумала, девушка снова повернулась к отцу.       ― А для учителей?       — Что? — Рино взглянул на дочь, выразив свое недоумение. — Для учителей?       — Какими бы взрослыми мы ни были, для них мы тоже навсегда остаемся детьми?       ― Ну, возможно. Все же каждый учитель воспринимает учеников, как своих детей. Он их учит, воспитывает и наставляет. К тому же учителя за вас в ответе. А почему ты спрашиваешь об этом?       ― Просто… — Куруми осторожно посмотрела в зеркало заднего вида, найдя взглядом свой портфель, в котором лежал альбом. — Странно осознавать, что ты остаешься для некоторых ребенком, когда уже оканчиваешь школу и находишься в шаге от взрослой жизни.       Очередной учебный день выдался довольно приятным и хорошим. По крайней мере математика прошла без происшествий. И под конец урока Куруми не могла не вспомнить того, как он начался. Наверняка, скрепя сердцем и с большим трудом, учитель отмечал результат за предыдущую контрольную, за которую самая «крикливая и невоспитанная» студентка получила максимальный балл. Впрочем, все это может быть и простыми догадками, однако Куруми не сдержала своего искреннего удивления, когда увидела свой результат. Раздавая в этот момент одноклассникам проверенные тесты, она даже замерла, когда увидела свой результат на отлично. Но, как известно, за одним тестом пойдет и другой. Так что и этот урок не обошелся без небольшой проверочной.       И, когда принялась за новую проверочную, Куруми пришлось задержаться. Что-то не давало ей полностью собраться и взяться за последний пример с векторами. К этому времени уже прозвенел звонок, класс пустел с каждой минутой, но Сенджу сидела до последнего. Сдав тетрадь с практикой и решенный тест, Шисуи вернулся на свое место, чтобы дождаться одноклассницу. Та настолько была озадачена последним примером, что не заметила, как кабинет уже опустел.       ― У тебя проблемы?       Учиха встал со стула, бросив взгляд на Итачи, который все еще отмечал сданные ему работы. Убедившись в том, что спокойно может хоть что-то подсказать Куруми, Шисуи подступил к ней.       ― Я не могу найти косинус этого угла, — Куруми задумчиво нахмурилась, после чего Учиха склонился к ее плечу и взглянул на ее решение.       ― Так ты его уже нашла. Просто извлеки корень из этого числа. И всё.       ― Точно. Два корня из пяти, — Сенджу повернулась к склонившемуся к ней однокласснику. — А ты неплохо обучался в Англии. Математика у тебя точно не хромает.       ― Все же нет. Извлечение из корней — это единственное, что у меня получается. Так что математика у меня не хромает, а просто не двигается. Спит беспробудным сном.       Как только Шисуи повернулся к Куруми, та тихо рассмеялась в ответ на его «признание». Стараясь не быть слишком громкой, Сенджу взяла себя в руки и поднесла кулак к губам.       — Значит, она у тебя в глубокой коме?       — Выходит, что так, — Учиха улыбнулся, придумав подходящий ответ. — Она даже не в состоянии покинуть Пункт А, из которого сваливают все, кому не лень.       Только успокоившись, Сенджу вновь не сдержала смеха. Оценив эту шутку про пункт, с отправления из которого начинаются большинство простых математических задач, Куруми смахнула подступившие на глаза слезы.       — Шисуи, ты…       ― Не думал, что контрольная на вычисление косинуса будет такой смешной, Сенджу.       Своим замечанием, что нарушило приятную дружескую идиллию между учениками, Итачи сразу же обратил их внимание на себя. Не отрываясь от того, чем занимался всю перемену, Учиха продолжил делать пометки в ведомости. Но даже после сказанных им слов, мужчина решил добавить кое-что еще.       — Если ты закончил, то можешь идти, Шисуи. А тебе лучше поторопиться, — он поднял взгляд на Куруми, плечи которой мгновенно напряглись. — Даю тебе еще минуту, чтобы всё доделать, иначе поставлю несдачу этой работы.       Вновь опустив свой невозмутимый взгляд на тетради и журнал, Учиха заставил Шисуи испытать легкое недоумение, с которым тот вновь склонился к плечу одноклассницы.       ― Ты была права, — тихо заметил он, следя за кузеном. — В самом деле, требовательный. Значит, встретимся на стадионе?       ― Хорошо, встретимся там. Только если… я выйду отсюда живой.       Получив от Шисуи улыбку в ответ, которой он хотел приободрить ее напоследок, Куруми проводила его взглядом. И, когда осознала, что снова осталась с учителем наедине, она повернулась к нему.       — Честно признаюсь, у меня язык не поворачивается назвать вас родственниками.       ― Зато он поворачивается у тебя для другого, — заметил Итачи, на что по телу девушки прошлась легкая дрожь. — На моих часах уже прошла половина минуты. У тебя тридцать секунд, чтобы сдать работу.       Куруми задержала взгляд на мужчине, который сегодня казался ей более суровым и требовательным, чем раньше. Однако вспомнив, что он и до этого не отличался особым дружелюбием или элементарным снисхождением, Сенджу себя одернула. Мысленно отсчитывая те самые тридцать секунд, она дописала последний ответ и убрала учебник с тетрадью в портфель. Уложившись в двадцать секунд, Куруми подошла к трибуне и положила свой тест поверх остальных.       ― Так и почему же именно эти часы стали у Вас новыми? Думаете, что швейцарский ход надежней и точнее японского?       ― Это была одна из причин, — Итачи взял ее тетрадь, чтобы оставить свою подпись на обложке. — К тому же я не мог не принять их.       ― Значит, это подарок? Ясно. Зная о Вашей учительской и мужской «правильности», осмелюсь предположить, что этот человек мог бы подарить Вам, к примеру, и ошейник. Вы бы точно его приняли. Я права?       Оставив без внимания эту дерзость, которая скрылась за ее так называемым «предположением», Итачи подписал ее тетрадь, после чего прикоснулся к другой. Чувствуя на себе ее взгляд ожидания, Учиха все равно решил оставить ее вопрос без ответа. Вместо этого он решил задать свой.       ― Как тебе удалось расположить к себе моего кузена? Он не из тех, кто задерживается в классе.       ― Всё благодаря моей искренней порядочности. Все-таки манерами и вежливостью отличаетесь не только Вы, учитель, но и я. Так если подарить Вам ошейник, Вы наденете его?       ― Если мне подарят ошейник, это не значит, что его носить придется именно мне. Я могу одеть его.       ― Ох, наверное, на меня? — приложив ладонь к шее, Сенджу улыбнулась, затем разочарованно нахмурилась. — Все же, нет… Я ведь котенок, а не щенок.       ― Действительно, — согласился Учиха, закончив с очередным тестом, после которого попалась тетрадь Шисуи. — Ты неплохо справилась с тем, чтобы все ему показать.       ― Что было вполне ожидаемо. Я слишком дорожила своей жизнью. Все же он Ваш кузен.       ― Я не на столько суров, — заметил Итачи, подписывая тетрадь человека, о котором они говорили. — Ему понравилась школа. И в первый же день он получил все учебники и журналы.       ― Я старалась, как могла, — Куруми посмотрела на часы, висящие над доской в аудитории. — Я договорилась с библиотекарем, поэтому все необходимые книги уже были готовы для него. Правда нам пришлось поискать некоторые журналы в периодике.       Рука мужчины замерла. Он задержал взгляд на обложке тетради, на которой только что оставил свою подпись. И, увидев имя своего кузена, Итачи невольно вспомнил его слова. «Больше всего мне понравилась библиотека. В одном из залов очень… тесно». Мужчина только сейчас сложил недостающие детали воедино и понял то, от чего нахмурился. Лишь представив причину, по которой кузену понравились тесные проходы между стеллажами, он ощутил необходимость глубоко и медленно вдохнуть.       ― Так это с тобой он был… в периодическом зале?       Против своей же воли задав этот вопрос, Итачи поднял глаза на студентку, задумчивый взгляд которой все еще был направлен на часы. Но, услышав голос учителя, та сразу же оставила стрелки часов без внимания и повернулась к нему в ответ.       ― Да. Вроде бы мы нашли всё, что было необходимо. Поэтому надеюсь, придя на урок не подготовленным, он не будет пользоваться тем, что учебный материал предоставила ему я.       ― Не будет. Ты можешь опоздать. Иди.       С самого начала учебного года учитель по физической культуре и тренер баскетбольной команды в одном лице уже приступил к оценке выполнения нормативов своих учеников. Не скрывая искренней радости за то, что до сезона дождей еще очень далеко, мужчина с особым вниманием присматривался к самым быстрым и ловким. Поэтому, устраивая забеги на длинные и короткие дистанции, учитель выбирал потенциальных претендентов на городские спортивные соревнования.       Все, кто уже отбежал нормативы, приступили к выполнению новых упражнений. Однако сил для дальнейших рекордов осталось не у всех. С горем по полам отбегав необходимую норму, Куруми, чтобы не мешать самым талантливым и быстрым, поднялась на трибуны стадиона. Наблюдая за теми, кто от одного задания учителя приступает к другому, Куруми взглядом нашла свою подругу. Как самая активная и переполненная силой духа, Оота беспощадно била все рекорды среди девочек.       ― Выходит, наша Юи-чан еще и спортсменка.       Увидев то, как Оота прибежала к финишу первой, Шисуи подошел к ее лучшей подруге, которая так же следила за происходящим на поле. Протянув девушке бутылочку орехового молока, он столкнулся с ее непониманием.       — Я заметил, тебе такое нравится.       ― Нравится не то слово. Спасибо, — Куруми улыбнулась, приняв от него подобный презент. — Но не стоило.       ― Все-таки стоило. Ты очень помогла мне в мой первый учебный день, поэтому я просто не мог тебя не отблагодарить. Однако вкусы у тебя немного странные. Молотые орехи с водой. Жуть.       ― Но ведь это полезно, — сделав первый глоток, ответила Куруми. — Еще и вкусно.       ― Правда? Я попробую?       Прикоснувшись к ее руке, Шисуи склонился к ней и захватил трубочку губами. Под немой ступор Куруми, он сделал глоток миндального молока, чем позволил ей кое-что осознать. Смотря на то, как трубочка, которая касалась ее губ мгновение назад, оказалась в губах Шисуи, Сенджу ощутила подступающее к ней смущение. Однако, еще не успев в полной мере отреагировать на этот жест, девушка внезапно ощутила дискомфорт в правом глазу, как только Учиха отпустил ее руку.       ― Что такое?       ― Что-то в глаз попало, — Куруми потерла глаз, стараясь избавиться от соринки. — Больно…       ― Давай я посмотрю, — Шисуи обхватил ее лицо, склонившись к ней. — Это твоя ресница. Не бойся.       К этому времени Итачи закончил с проверочными, которые наконец-то смог отложить в сторону. Устало протерев ладонями лицо, мужчина встал из-за стола, чтобы подойти к окну и сделать несколько глотков свежего воздуха. Снаружи погода по-прежнему радовала своим хорошим весенним настроением, что позволило студентам заниматься на школьном стадионе. Итачи присмотрелся, после чего узнал свой класс. Кто-то из его учеников сдавал нормативы под строгим контролем физрука, а кто-то уже просто ждал звонка, отдыхая на трибунах. Учиха уже хотел снова вернуться к работе, однако случайно поймал взглядом пару учеников, среди которых оказалась одна… определенная ученица.       Учиха сам не заметил, как стал следить за тем, что происходило в этот момент на трибунах. И то, что в происходящем учувствовал его кузен, Итачи совершенно не обрадовало, а даже вызвало внезапно возникшее возмущение и недовольство. И это недовольство грозилось обернуться настоящей яростью, когда Шисуи склонился к однокласснице, обхватив ее лицо ладонями.       И без того черные глаза учителя стали ещё темнее. Он осознавал, что дает не ту реакцию, которую бы стоило давать, однако уже ничего не мог с собой поделать. Он хоть и должен испытывать безразличие, однако в данный момент испытывал далеко не его. Что-то неприятно темное и неуправляемое закралось глубоко в его сердце, от чего кулак Итачи сжался, а дыхание затаилось. Он уже мог отвернуться, но все равно продолжал смотреть. Смотреть на то, как его кузен прикасается… к ее лицу. Беспрепятственно, открыто и без повода. Он смотрит на то, как она, не имея никаких возражений, позволяет ему это. И она делает это потому что хочет или потому что надо позволить? А если и надо, то для чего?       Невольно задавая себе вопросы один за другим, Итачи старался взять себя в руки. Он ведь уже все решил после поездки в Киото, однако стоило ему увидеть подобную картину, как стал думать только об одном. И в этих мыслях вновь не обошлось без его кузена, которому понравились узкие проходы в периодическом зале. Может быть, в таком случае, и ей приглянулся тот самый зал, после их совместного посещения библиотеки?       Как только раздался звонок с последнего урока, женская раздевалка наполнилась девичьим смехом и голосами. Школьницы выходили из душа, одна за одной направляясь к своим шкафчикам и обсуждая при этом приближающиеся выходные. Несмотря на то, что учебный год только начался, все с нетерпением ждали дня, когда можно будет погулять по городу и отдохнуть.       ― На выходные мои родители едут в Айтору. Я должна поехать с ними, — без особого энтузиазма поведав подруге об этой новости, Юи открывая шкафчик с одеждой. — А мне так хотелось сходить с тобой в ту кофейню.       — Вот как? — Куруми распустила пучок, чтобы расчесать волосы. — Тогда смогу погулять с Шисуи уже на этих выходных, а в кофейню сходим на следующих.       — Что? Он позвал тебя гулять?       — Нет, он просто хотел посмотреть город. Я предложила ему провести небольшую экскурсию. Все обойти, конечно же, мы не успеем, но взглянуть на одни из самых интересных мест вполне возможно.       ― Вот как? — Юи задумчиво опустилась на лавочку, невольно погрузившись в свои мысли. — Кстати об этом. Мне показалось, что мы виделись с ним… раньше. Может, в начальной школе?       ― Разве он не с самого детства учился в Англии?       ― Ну, да. Точно. Значит, мне просто показалось, — Юи оставила мысли об однокласснике, когда заметила, что подруга уже оделась. — А ты куда так торопишься? Даже меня не подождала.       ― Мне надо зайти в библиотеку и взять учебники по математическому анализу. На следующей неделе начнутся профильные занятия.       ― Но… Подожди, а разве библиотека уже не закрыта?       ― Юи, она закрывается в одно время со школой, — с упреком озвучив это замечание, Куруми собрала волосы в хвост. — Тебе бы со мной пройтись до нее. Хотя бы раз.       ― Зачем, если всю необходимую информацию можно найти в интернете?       ― Боже… Ну, сколько еще ты будешь такой вредной?       ― Ты кое-что забыла, Руру, — Юи улыбнулась, поднявшись с лавочки. — Самая главная вредина у нас ты. И, выходит, ты еще и зануда, раз так спешишь в библиотеку после уроков.       Подобные взгляды на библиотеку с Юи разделяли и другие студенты. Если в средней школе в читальных залах еще могут сидеть ученики, занимающиеся уроками и чтением, то в старшей же библиотека становилась самым тихим местом на Земле. У старшеклассников появляется больше забот, чем раньше. Встречи с друзьями, дополнительные профильные занятия, репетиторские уроки и подработка. Поэтому, как только прозвенит звонок с последнего урока, у каждого начинается своя жизнь, что тесно связана с их ближайшим будущим.       Как Куруми и говорила, библиотека закрывается позже, чем казалось Юи. Пройдя мимо читающей книгу сотрудницы, Куруми прошла в отдел точных наук. Настоящий математический рай на стеллажах, в котором книг и журналов столько, что могло бы хватить на всю оставшуюся жизнь. Однако раньше для девушки это правда было бы раем, если бы теперь этот предмет не вызывал в ней столько неприятных эмоций и негодования.       Зал наполнился лучами вечернего солнца, но даже при таком освещении было видно насколько это место любит порядок и тишину. Каждая книга на своем законном месте, корешком к корешку со своими соседями. Так же ровно расставлены и стеллажи с этими книгами. Просто мечта перфекциониста, а не библиотека. И за это стоит отдать должное работникам. И, так как каждый студент в этой школе знает, насколько ценится порядок в этом месте, на столах в читальном зале никогда не будет лежать забытый кем-то учебник. Книга всегда вернется на свое место.       Проходя между стеллажами в поисках нужного учебника, Куруми с особым вниманием и сосредоточенностью старалась найти то, что ей было нужно. И, приметив один из учебников на верхней полке, она потянулась к нему. После старательных усилий девушка наконец-то выдвинула книгу из ряда, однако внезапно чья-то рука задвинула ее на место.       Сенджу вздрогнула, смотря на руку, что оказалась над ней. Тело так же наполнилось волнением и напряглось, когда она ощутила спиной того, кому принадлежала эта рука. Тихо и осторожно опустившись с носков на пятки, Куруми нарушила царящую вокруг тишину своим негромким взволнованным вздохом. С неуверенной осторожностью она повернулась лицом к тому, кто оказался позади нее.       ― Сенсей…       Встретившись взглядом с его черными глазами, девушка испытала что-то большее, чем простое удивление. От этих внезапно накрывших ее чувств она вжалась в стеллаж спиной, не в силах отвести взгляд от лица учителя, стоящего так близко к ней. Ей даже пришлось задержать дыхание, ведь она настолько не была готова увидеть его, что просто растерялась, не зная, что должна сделать или сказать. Яркий и огненный закат сразу же померк на фоне темноты, что горела в его глазах. Ее сердце замерло, когда взгляд этих самых глаз опустился на ее губы.       ― Ты и здесь не можешь вести себя тихо?       Сказанные им слова, наполненные какой-то задумчивой отстраненностью и даже недовольством, заставили девушку напрячься. Однако в них не было ничего обидного или… опасного. Темнота в его глазах. Вот, что передавало довольно нехарактерные для него черты, граничащие с той самой опасностью и чем-то еще. Куруми уже видела его недовольство и гнев, но сейчас наблюдала их за маской его чрезмерно убедительного спокойствия. Теперь он открыто и нагло не смотрел ей в глаза, говоря с ней. Поэтому, как только осознала, куда направлен его взгляд, Сенджу охватил ступор.       В ее голове смешались все мысли и слова, от чего не осталось шанса ухватиться за что-то одно. Очередная волна ступора накрыла ее, когда Куруми заметила, что он склонился к ней. Поддавшись вперед, учитель заставил девушку замереть на месте. Его горячее дыхание на губах заставило ее невольно и слишком глубоко вдохнуть. И в ответ на этот взволнованный и чувствительный вздох взгляд Итачи вернулся к ее глазам, в которых потонуло непонимание. Он увидел именно ту реакцию, которую и представлял. Однако все ли будет таким похожим на его фантазии, если он все-таки коснется ее губ?