Внеклассные чувства

      Услышав крики, один из полицейских оторвал свой взгляд от дорожного движения, за которым следил, и бросил его в сторону коллеги. Испытав мгновенное недоумение при виде того, как его напарник, оставшийся возле ограждения, пытается кого-то остановить и оттащить от края, мужчина поспешил к нему.       — Сержант!       Добежав до сорванного барьерного ограждения, офицер занялся тем же, что и его напарник. Однако незнакомец, впечатленный недавно раздавшимся взрывом, проявлял довольно внушительно сопротивление и даже не слышал предупреждений сотрудников полиции. Однако они до последнего не имели права уступать мужчине, подвергающему себя опасности:       — Стойте, туда нельзя!       Но поглощённый видом пламени, которое охватило автобус внизу, Итачи не осознавал, чем может обернуться для него шаг со скалы. В эти беспощадно тяжелые мгновения он мог думать только о девушке, жизнь которой оказалась в опасности. Биение его сердца глушило не только голоса других, но и его собственные мысли. И хоть ледяная дрожь потери, пробирающая тело Итачи, лишила его контроля над собой, она придала ему сил, с которыми боролись удерживающие его сотрудники полиции.       — Да стойте же! Это опасно!       — Куруми! — вновь бросив все силы на то, чтобы прорваться вперед, Итачи постарался выбраться из хватки офицеров. — Отпустите меня. Я…       ― Сенсей?       Ему потребовалось несколько секунд, чтобы услышать сквозь ритм своего сердца этот голос. Невольно схватившись за тихое и знакомое обращение к нему, Итачи с трудом осознал, кто именно оказался за его спиной. Его тело тут же застыло на месте, вызвав очередное недоумение у людей, которые все это время его удерживали. Мужчина затаил дыхание, чтобы набраться новой храбрости и сил. И, как только с замершем сердцем в груди, Учиха решился обернуться, он увидел ее.       Стоящая перед ним Сенджу с бескрайним недоумением на лице следила за тем, что происходит на обочине. С волнением сжимая в руке свой рюкзак, Куруми нервно сглотнула, когда встретилась взглядом с учителем, которого задержали двое полицейских. Однако если и стала свидетелем всей этой довольно странной и необъяснимой картины, ее все-таки переполняло одно лишь искреннее непонимание, благодаря чему возник вполне уместный вопрос:       — Почему Вы… здесь?       Едва осознав, что она стоит перед ним цела и невредима, Итачи выбрался из хватки офицеров и направился к удивленной девушке. Внезапно боль утраты и то безумие, что успело его поглотить, обернулись настоящей яростью, которую Учиха не смог сдержать. Сократив расстояние между ними считанными шагами, Итачи схватил девушку за плечи, заставив ее тихо вскрикнуть от его грубой резкости.       — Ты! — заглянув в ее растерянные глаза, мужчина усилил хватку. — А если бы ты!..       Случайно обратившись к воспоминаниям о том, что уже успел пережить за последние несколько минут, Итачи вновь ощутил ту боль, которая лишила его всех мыслей. Столкнувшись с очередной внезапностью, что вновь едва не лишила его земли под ногами, Учиха уже сгорал в своем недовольстве, покрывающем облегчение. Однако несмотря на то, что вид настоящей и живой Куруми вернул его к реальности, ему все равно казалось, что он пребывает во сне. Его мысли начали меняться так хаотично и неосторожно, что Итачи не знал, за какую должен схватиться. И поэтому, инстинктивно подавляя порыв своего тела просто прижать эту девушку к своей груди, он продолжил лишь молча прожигать ее взглядом.       ― Сенсей, — уже не в силах больше терпеть его нервную хватку, Куруми повела плечом. — М-мне… больно.       Продолжая отвечать ей молчанием, Итачи с трудом, но все-таки отпустил ее плечи. Стараясь не обращать внимание на слишком странное выражение лица учителя, Сенджу осторожно отступила от него, чем вновь показалась сотрудникам полиции на глаза.       — Судя по всему, — задумчиво начал один из них, взглянув на девушку, — Вы Куруми?       — Д-да, — ответив офицеру неловким кивком, Сенджу перервала на него взгляд. — Я увидела учителя, когда он проходил мимо моего автобуса. Кажется, он…       — Думал, что Вы погибли в пожаре, — второй полицейский с осуждением покачал головой и повернулся к своему напарнику. — Сержант, ты почему сразу ему не сказал, что упавший автобус просто сорвался с буксира и был без пассажиров?       Пока находящиеся вокруг него люди обсуждали случившееся недоразумение, Итачи заглянул за спину девушки, за которой находился тот рейсовый автобус. И вслушиваясь в разговор между его студенткой и полицейскими через слово, Учиха понял, что запаниковал до такой степени, что даже не удосужился оглядеться. Однако все равно на этот раз корить себя за неосмотрительность он не стал, так как уже принял необходимое в данной ситуации решение:       ― Ты поедешь со мной.       ― Что?       Забрав из руки Куруми ее рюкзак, Итачи схватил ее за локоть и повел к дороге, по одной полосе которой медленно тянулся ряд из машин. Одна мысль о том, что она снова окажется в автобусе, который может повторить участь упавшего, вызывала в мужчине не только волнение, но и слишком яркое негодование. И так как в последнее время Учиха испытывал только его, он не стал предпринимать попыток повлиять на своё настроение. Теперь на упрямое своевольство этой девушки он будет отвечать лишь категорическим возражением, которое ему следовало бы проявить еще до всего случившегося.       — Но, — бросив взгляд на свой автобус, который стоял в очереди на выезд во втором ряду, Куруми постаралась остановиться. — Мне нужно вернуться.       Однако продолжая вести ее вдоль дороги и проезжающих машин, мужчина и не думал останавливаться. Пусть его поступок и казался грубым со стороны, однако сейчас Итачи заботило совершенно не это. С трудом пытаясь забыть образ пылающего автобуса, он все еще мысленно напоминал себе о том, что ее там не было. Но боль внезапной утраты и паника, которые поглотили его в считанные мгновения, не могли так сразу отступить.       — Сенсей? — вновь обратившись к нему, Куруми уже начала проявлять более настойчивое сопротивление. — Позвольте мне вернуться в автобус. Он сейчас… уедет.       Но и в этот раз не получив от него никакого ответа, Сенджу нахмурила брови. Хоть и видела то, что произошло несколько минут назад, ей все равно не хотелось оставаться с ним наедине. И как только заметила, что они подходят к его машине, стоящей на обочине, девушка закачала головой:       — Нет. Мне нужно вернуться в автобус.       — Я ведь сказал, что ты поедешь со мной, — подведя Сенджу к машине, Учиха отпустил ее локоть и открыл переднюю дверь. — Садись.       И пока застывшая на месте Куруми смотрела на открытую для нее дверцу, Итачи подошел к задней, чтобы убрать рюкзак. Но полное отсутствие какого-либо движение от девушки, что по-прежнему стояла на месте, вызвало в мужчине волну легкого возмущения. Открыв к этому времени заднюю дверцу, Учиха бросил взгляд едва терпеливого ожидания на Сенджу:       — Ты сядешь в машину или нет?       — Нет, — вызвав своим возражением в теле учителя дрожь, Куруми сложила руки на груди. — Я уеду на автобусе, а не с Вами.       Ее до смешного упрямый и назидательный тон, с которым она осмелилась спорить, стал очередным неприятным и очень раздражающим сюрпризом. Но так как уже был сыт по горло подобными внезапностями еще с начала учебного года, сейчас Итачи не имел никакого желания их терпеть. Поэтому, никак не отреагировав на подобное волеизъявление своей студентки, Учиха с трудом смог вежливо ее попросить:       — Сейчас же сядь в машину.       — Зачем, если я могу поехать на автобусе?       До сих пор держа одну руку на открытой задней дверце, а в другой сжимая лямку рюкзака, Итачи ощутил пробравший его тело холод. Легкая дрожь волнения, что беспокоила его с того момента, как стало известно об аварии, уже мало чем отличалась от лихорадочной. Необъяснимым образом собрав за короткий промежуток времени все свое терпение, Учиха заметил, что вновь начал его терять. Однако несмотря на то, что сейчас биение его сердца колотило Итачи не только по груди, но и по голове, он подавил в теле нервный импульс.       — Ты меня слышала?       — Слышала, — хмуро протянула Куруми, не желая ему уступать. — Прекрасно.       — Тогда будь добра, сядь. И мы поедем.       — Сенсей, за моей спиной стоит автобус. Я доеду на нем.       Итачи сделал глубокий вдох, наполнив легкие горным успокаивающим воздухом. И уже по крупицам собирая оставшееся терпение, он из последних сил пытался не поддаваться на ее упрямую провокацию:       — В горах сейчас небезопасно. Мне будет спокойнее, если я отвезу тебя сам.       — А я Вам говорю, что…       ― Садись уже в машину, черт возьми!       Едва успев закончить свой ответ, Куруми вздрогнула от хлопка дверцы, которую Итачи толкнул. Бросив перед этим рюкзак на заднее сиденье, Учиха поддался чувству, что настойчиво навязывало ему ее несносное упрямство.       — Ты же видишь, что я не в настроении с тобой спорить!       Лишь сейчас осознав, в каком он пребывает состоянии, Сенджу затаила дыхание. Позволив своему телу погрузиться в оцепенение от его взгляда и голоса, девушка нервно сглотнула. Однако такой радикальный и спонтанный способ убеждения, который себе позволил Итачи, оказался действенным. Уже боясь мысль допустить о том, чтобы вновь ему возразить, Куруми подошла к машине и заняла свое место. Но как только она подумала о том, чтобы прикоснуться к двери и закрыть ее, внезапно наткнулась на Учиху.       Заставив девушку буквально вжаться в кресло, мужчина потянулся к полке в приборной панели возле ее ног. Куруми лишь краем глаза успела заметить мелькнувшую перед ней пачку сигарет и зажигалку в руках учителя. И застыв в своем явном недоумении, спустя несколько секунд она вновь вздрогнула от хлопка дверцы с ее стороны.       Уже с недавнего времени поглядывая на соседнее сидение, в панели перед которым еще с прошлой осени лежат сигареты, сегодня Итачи все-таки до них добрался. Стоило ее пуговице оторваться в тот день, как новый стресс едва не свел его с ума, но и тогда Учиха смог сдержаться. Однако сейчас он разволновался ни на шутку, до самой нестерпимой головной боли, которую уже не так просто унять. Поэтому еще несколько лет назад решительно отказавшись от подобной привычки переживать стресс, вызванный его предыдущей напряженной работой, в этот день Итачи осознано к ней вернулся.       И как только его настойчивое раздражение взяло над остальными эмоциями верх, Итачи обратил внимание на весь окружающий мир, звуки которого поглощались биением его сердца. Теперь он слышал голоса стоящих на дороге людей, сигналы проезжающих машин и гул автострады со стороны обратного направления. Казалось, что жизнь вновь пошла своим чередом, не оставив после произошедшего ни следа. Но какой бы убедительной ни была наблюдаемая им рутина, Учиха до сих пор все помнил. И вид охваченного огнем автобуса лишь подогревал в нем свежесть той отчаянности, с которой он столкнулся.       Неторопливо измеряя шагами место возле водительской стороны машины, Итачи наконец-то чувствовал, что постепенно возвращается к прежнему состоянию. Выдохнув с серым дымом свою усталость и оставшееся беспокойство, он вновь постарался напомнить себе о том, что увиденный им ужас не был реальностью. Но вопреки тому, что теперь он мог верить всему увиденному и услышанному, в нем все равно не отступало легкое сомнение. Однако он настойчиво пытался осознать и поверить в то, что девушка, ложная гибель которой едва не свела его с ума, сейчас находится рядом с ним. И это стало главным и самым убедительным аргументом, который помог ему избавиться от неприятных мыслей.       Однако сев в машину, Итачи так и не решился завести мотор. Хоть ему и удалось привести мысли в порядок и успокоиться, все еще была необходимость просто взять себя в руки. После пережитого прошлой ночью и этим утром его эмоциональное состояние настолько стало критическим, что и сейчас он все еще нуждался в новой мысленной реабилитации. К тому же он понимал, что слишком рискованно и безответственно снова браться за руль, когда с ним поедет она. Но так как в данный момент они располагают достаточным количеством времени, Учиха сможет посвятить его на свою недолгую подготовку к дороге.       Но только приступив к тому, чтобы собрать все мысли воедино и наконец-то прикоснуться к рулю, Итачи услышал щелчок со стороны соседнего сидения. И уже приготовившись к тому, чтобы вновь усадить упрямую Сенджу на место, Учиха резко повернулся к ней:       — Ты…       ― Я никуда не собралась, — прижав перед этим дверцу ящика к панели, Куруми осторожно вернула руки на колени. — Я лишь закрыла… его.       И стоило Итачи убедиться в том, что этот звук был вовсе не от открытой двери, в машине сразу же воцарилось неловкое молчание. Поймав себя на мысли, что снова напугал ее своей резкостью, мужчина не сдержал тяжелого вздоха. Но каким бы нервным и напряженным он себе ни казался, Учиха понимал, что у него были все основания и причина для этого. И мысленно оправдывая себя в эти минуты за свое настроение, Итачи не сразу услышал раздавшийся на весь салон звонок.       — Ох, я совсем забыла.       Куруми в спешке потянулась к заднему сидению, чтобы достать из рюкзака зазвонивший телефон. Лишь сейчас вспомнив о том, что так и не предупредила подругу о своем уезде, Сенджу уже смотрела на ее имя, которое высветилось на экране смартфона. И сделав глубокий вдох терпения перед тем, как объясниться, Куруми приняла от Юи звонок.       ― Прости, Юи. Я, — Сенджу замолчала, едва расслышав поток вопросов и обвинений от подруги. — Со мной все хорошо. У меня был включен беззвучный в автобусе, я отключила его лишь… Д-да. Тот автобус сорвался с грузового буксира. В нем никого не было. Мы ехали позади. Водитель отреагировал сразу и остановился. Пострадали только легковые машины, но незначительно. Учитель забрал меня, так что… Юи? Алло…       Покосившись на Сенджу, разговор которой, судя по всему, был прерван, Итачи уже догадался, по чьей вине это произошло. И как только девушка вновь услышала знакомый голос, она с новым сожалением на лице принялась объясняться:       ― Я же сказала, что со мной все хорошо, Шисуи, — услышав помимо голоса друга тот, что принадлежал обеспокоенной Маи-сенсей, Куруми прижала ладонь ко лбу. — Боже. Шисуи, передай Маи-сенсей, что я в порядке. В аварии никто не пострадал и…       Но с каким бы старанием ни пыталась убедить друга в том, что волноваться не стоит, Куруми продолжала выслушивать о том, как неосмотрительно и глупо она поступила. И терпеливо войдя в положение друзей, до которого сама довела их своим тайным побегом без предупреждения, Сенджу могла лишь искренне извиниться.       — Ну, прости, пожалуйста… Прости, что не сказала. Я не хотела, чтобы ты и Юи… Нет, ничего не произошло, не переживай. Мне просто срочно нужно было уехать и… Шисуи, я…       Ее отчаянные попытки оправдаться перед другом и успокоить его внезапно прервались. Лишь спустя пару мгновений ощутив, что больше не держит свой телефон в руке, Куруми повернулась к учителю, который его выхватил.       ― Ты ее слышал? ― задав этот вопрос кузену, Итачи получил в ответ от него лишь недоумевающее молчание. ― Передай учителям и остальным, что она в порядке. Я о ней позабочусь.       Он сбросил вызов, после чего протянул телефон удивленной Сенджу, на лице которой задержалось искренне непонимание. И так как он видел, что снова ошеломил ее своим поступком, в этот раз Итачи решил дать этому объяснение:       ― Оказывается, твой друг из тех, кому надо повторять дважды.       ― Вот как? — тихо протянула Куруми, забрав свой телефон из руки учителя. — И Вы все равно думаете, что Вас это оправдывает?       ― Разве я оправдываюсь? — вызвав своим ответом на ее лице легкое возмущение, от которого она нахмурила брови, Итачи потянулся к своему ремню безопасности. — Он понял только тогда, когда ему повторили. Пристегнись.       Больше не имея храбрости и сил ему возражать, Сенджу молча стерпела свою обиду и возмущение. И так как ей в самом деле теперь некуда деваться, она послушно натянула через плечо ремень и пристегнулась. Прислонившись спиной к креслу, Куруми бросила взгляд на окно, из которого открывался вид невероятно красивых, но опасных гор. И пока была увлечена разглядыванием скал и лесов, машина тронулась с места. Однако стоило Учихе завести мотор и начать выезжать с обочины на дорогу, как Сенджу схватилась за голову.       — О, Б-боже, — прошептала девушка, задержав взгляд на своем отражении в боковом зеркале. — Это…       — В чем дело? — Итачи притормозил, пропустив уступающую ему машину. — Тебе плохо?       — Нет-нет, — Сенджу осторожно и неловко повернулась к учителю. — Я о том, что выгляжу так, словно не расчесывалась… неделю. Не удивлюсь, если те двое подумали, что Вы и я сбежали из психбольницы.       Задержав взгляд на ее лице, на котором вместо былого возмущения уже выражалась ее неловкость, Итачи сделал вполне уместный вывод. Хоть сам пока не был в настроении поддержать разговор, он с чувством легкого облегчения убедился в том, что ей уже намного лучше.       — Ты шутишь, — тихо заметил он, вернув взгляд на дорогу. — Выходит, уже не болеешь.       — Да. Не болею.       Пытаясь не воспринимать его слова за упрек, Куруми наперекор своим стараниям слышала именно его. И поэтому чуть оскорбившись вполне заслуженным и обоснованным замечанием о ее утреннем похмелье, девушка вновь отвернулась к окну. Но даже сейчас испытывая обиду на учителя и на всю ситуацию в целом, Сенджу прекрасно понимала, что самолично запустила цепочку произошедших неудобств. Поэтому поскорее желая продолжить то, чем занималась в автобусе, Куруми натянула на голову капюшон своей толстовки и сложила руки на груди. Со спокойной душой вернувшись к самоосуждающему раскаянию, девушка всматривалась в горный пейзаж за окном. Однако несмотря на то, что уже настроилась на молчаливую дорогу, Куруми не смогла не выразить своего непонимания, когда осознала, что они едут в сторону города:       ― Источники ведь в другой стороне, — Сенджу вновь повернулась к учителю, взгляд которого переходил то на дорогу, то на зеркала. — Мы не поедем обратно?       ― Боюсь, что против одностороннего движения это будет невозможно.       Плавно перестраиваясь из одного ряда в другой, чтобы объехать впереди возникшие столкновения, Учиха полностью сконцентрировался на дороге. И понимая, что больше не должна беспокоить его по пустякам и отвлекать, Куруми мысленно поблагодарила судьбу за то, что она все-таки отправляется домой. Но даже несмотря на то, что в ее планы не входила совместная дорога с мужчиной, из-за которого она и решила сбежать, такое стечение обстоятельств ее больше успокаивало, чем тревожило. И хоть находиться рядом с ним ей было очень непросто из-за чувства вины и девичьего стыда, Сенджу все равно поймала себя на мысли, что его компания ей слишком приятна.       И продолжая думать уже не о том, что натворила вчера, а о тех самых приятных деталях, Сенджу невольно задержала взгляд на учителе. И нагло пользуясь тем, что все его внимание уделено дороге и отражению машин в зеркалах, Куруми опустила глаза ниже его лица. В этот раз не наблюдая на учителе галстука и пиджака, она все равно видела его слишком собранным и сконцентрированным. И несмотря на то, что от его серой клетчатой рубашки веяло неформальной простотой и уютом, который она всегда испытывает рядом со своим братом или отцом, Сенджу ни на секунду не могла расслабиться. И причина этого заключалась не в том, что и сейчас она продолжала видеть в нем учителя. Куруми не могла отпустить свое напряжение лишь от того, на что именно бросила свой взгляд.       Уже не удивляясь тому, что в конечном итоге ее мысли приводят к его рукам, Сенджу и сейчас не испытывала каких-либо сомнений и неловкости. Так как в данной ситуации смотреть на учителя стало гораздо удобнее, Куруми не могла не воспользоваться этой возможностью. К тому же закатанные рукава его рубашки позволяли рассмотреть ей не только его пальцы, но и кисти, от которых к его предплечьям тянулись вены. И уже в который раз осознавая, что находит эти руки настоящим эталоном силы и мужественности, Сенджу рискнула прислушаться и к другим своим мыслям на этот счет. Однако за этими весьма странными и смущающими размышлениями сразу же последовали соответствующие чувства, от которых девушка невольно затаила дыхание.       Бесстыдно допустив мысль о том, что с превеликой радостью позволила бы этим рукам прикоснуться к ней, Куруми едва не поперхнулась воздухом. Тут же отреагировав знакомым смущением, от которого тепло прильнуло не только к ее щекам, но и ушам, Сенджу нервно сглотнула. Однако слишком близко подпустив к себе подобные откровенные мысли и образы, девушка позволила своему телу полностью погрузиться в волнение. И боясь уже представить, к чему именно могли бы прикоснуться его руки, Куруми постаралась сделать вдох и привести себя в чувства. Но стоило ей только попытаться взять контроль над своим телом, как перед глазами мелькнул момент туманного и не самого ясного вечера.       — Кхем, — тихо и неловко прокашлявшись в кулак, Сенджу отвернулась к окну.       Теперь смущение не только изменило цвет ее ушей и щек, но и настойчиво принялось ее душить. Случайно вспомнив о том, как схватила его за руку и приложила ее к своей груди, Сенджу лишь сильнее вжалась в сидение. Сожаление и неловкость настолько наполнили ее тело, что в прямом смысле этого слова, начали на нее давить. И под тяжестью, оказавшейся на ее плечах, Куруми понемногу начала воспроизводить вчерашнее «приключение» в деталях.       И когда перед глазами уже мелькнули не только его руки, но и талия, торс и плечи, Сенджу с головой погрузилась в оцепенение. Ее сердце мгновенно отреагировало на осознанные и трезвые воспоминания, в которых она воочию наблюдала учителя лишь в одном полотенце. Но даже в этой невероятно смущающей ситуации Куруми не жалела, что решилась на подобный шаг, благодаря которому смогла разглядеть очертания и рельеф его тела. И чем дольше она раздумывала над тем, что видела, тем тяжелее ей становилось дышать. Поэтому, как только до нее дошло, что в итоге ему пришлось отнести ее на руках в свой номер, Сенджу постаралась опомниться и вновь сделать вдох.       Но как бы ни старалась перебороть свое дикое смущение, Куруми лишь больше давала эмоций в ответ на возникающие образы. Казалось от жара, который распространился уже по всему телу, ей снова стало плохо. Присутствие этого мужчины и аромат его тела пьянили ее не хуже персикового вина. Однако с осознанием того, что слепо пошла на поводу своих безнравственных и слишком развязных мыслей, Сенджу тряхнула головой. Уверенно решив наконец-то не думать о том, что вызывает в ней необъяснимого характера тепло, девушка уткнулась в смартфон, чтобы хоть как-то отвлечься.       И хоть боялась, что не сможет себя перебороть, ей это удалось. Благодаря бурной переписки с Юи и с одноклассницами, которые до сих пор надеялись узнать, к кому вчера ушла подруга, Куруми смогла привести свои мысли в порядок. Пусть ей еще не удалось полностью взять себя в руки, но хотя бы она вновь начала спокойно дышать. И уже мало обращая внимание на сменяющийся пейзаж за окном, девушка с вынужденным интересом проводила время в социальных сетях.       Куруми отвлеклась лишь тогда, когда почувствовала, что машина сбросила скорость и съехала с автострады. Подняв взгляд с экрана смартфона на окно, за которым уже показался пригород вместо леса, девушка увидела заправку. И так как с момента своего сегодняшнего пробуждения чувствовала не только жажду, но и голод, Сенджу задержала взгляд на витрине придорожного кафе. Вспомнив о том, что последний раз ела во время вчерашнего ужина, Куруми ощутила, как ее аппетит уже во всю разыгрался. Но на утро она в такой панике спешила уехать домой, что не позаботилась о перекусе и вместо этого купила билет на все имеющиеся деньги.       ― Ты голодна?       Услышав голос, раздавшийся со стороны, Куруми опомнилась. Решив не подавать виду, что действительно уже проголодалась, девушка вновь опустила голову.       ― Нет, ― тихо ответила она, продолжив просмотр своей новостной ленты. — Я не голодна.       ― Можешь занять нам столик, пока я заправляю машину. Думаю, ты не ела со вчерашнего ужина.       Подъехав к одной из свободных колонок, Итачи остановил машину. Собирая все необходимое для того, чтобы оплатить бензин, мужчина заметил, что сидящая рядом с ним девушка так и не сдвинулась с места. Повернув голову к плечу, он сразу же наткнулся на ее ответный взгляд, в котором читалось очередное и уже привычное для нее возражение.       — Ты что, тоже из тех людей, которым надо повторять дважды?       ― Нет, — ничуть не задетая его предположением, Куруми поняла, что спорить с ним будет бесполезно. — Все свои деньги я потратила на билет, поэтому…       ― Мне нужно заправить машину. А всё, что требуется от тебя — просто занять стол, ― не желая выслушивать подобные глупости, Итачи отстегнул ее ремень безопасности. ― Иди.       Услышав щелчок пряжки, на кнопку которой нажал мужчина, Куруми посмотрела на свой отстегнутый ремень. И все еще пребывая в легком чувстве обязанности, Сенджу подняла на учителя взгляд, однако тот уже вышел из машины и подошел к колонке. И так как Итачи прекрасно дал понять, что ее гордая жертвенность не стоит его внимания, Куруми все-таки потянулась к двери.       И как только открыла входную дверь заведения, Сенджу сразу же забыла о своем глупом желании продолжить путь голодной. Войдя в зал, выполненный преимущественно с элементами дерева, Куруми ощутила знакомую атмосферу, которой наполняется дом ее бабушки, когда та подает обед на веранде теплым днем. Светлые стены, темные деревянные полы и аромат с кухни действительно напомнили ей о весенней поездке в Киото, которая оставила после себя довольно много приятных впечатлений. И увидев небольшую доску, на которой скромно и невзрачно расположилось меню, Сенджу уже знала, что хотела бы заказать.       К этому времени припарковав уже заправленную машину возле кафе, в котором, судя по количеству других стоящих автомобилей, обед был в самом разгаре, Итачи вошел внутрь. Окинув взглядом сидящих в зале посетителей, Учиха заметил, что среди присутствующих нет Сенджу. И только он допустил мысль о том, чтобы поинтересоваться у сотрудников заведения о девушке, он услышал восторженный мужской голос с террасы на заднем дворе.       — Невероятно! — не сдержав своих эмоций, молодой парень взял из рук посетительницы доску с оформленным ею меню. — И как Вы успели прорисовать эти иллюстрации? Прошло ведь не больше пяти минут.       — Этого было вполне достаточно, — Куруми неловко улыбнулась, протянув официанту белый маркер. — Я много рисую, поэтому, кажется, уже набила руку.       — У Вас определенно талант! Я уверен, администратор заплатит Вам за эту работу.       — Не стоит, — Куруми услышала, что дверь на веранду открылась, и повернулась к ней. — Это место напомнило мне о моей бабушке, поэтому я просто захотела оставить здесь что-то от себя.       Выйдя на заднюю террасу, с которой открывался вид на задний двор и пригород, Итачи увидел сидящую за столом Куруми и улыбающегося ей официанта с доской в руке. И как только увидел нового посетителя, сотрудник что-то шепнул девушке напоследок, после чего направился обратно в зал. Поприветствовав Учиху, мимо которого прошел, он снова опустил довольный взгляд на доску с меню.       ― Тебя хоть на минуту оставить можно? — сев напротив девушки за стол, Итачи уже наблюдал ее невинную улыбку. — В последнее время ты привлекаешь к себе слишком много внимания.       — Не волнуйтесь. Все равно Вы единственный человек, чье внимание я привлекаю намеренно.       — Я уже это понял. Еще со вчерашнего вечера.       Заметив, что вызвал в ней своим ответом неловкость, Итачи мысленно упрекнул себя за это. Внезапно испытав привычное для него недовольство при виде того, как кто-то ей мило улыбается, Учиха позволил своим эмоциям сказаться на ответе, о чем тут же пожалел.       — И о чем в итоге шла речь? — решив, пока не поздно, перевести тему, Учиха положил на край стола свой телефон и ключи от машины. — Я слышал, ты хотела оставить здесь что-то от себя.       — Да, — Куруми бросила задумчивый взгляд на окно, за которым остальные сотрудники кафе принялись разглядывать новое оформление ознакомительного меню. — Бабушка использует такие же приправы, когда готовит имбирную заправку к холодной гречневой лапше. Думаю, я соскучилась по ней и дедушке, поэтому… вспомнила их дом. И когда увидела это меню, то просто предложила его преобразить.       — Значит, последний раз ты была у них весной?       — Что? — вернув на учителя удивленный взгляд, Куруми попыталась вспомнить услышанный вопрос. — Весной?       — Та поездка с недействительными билетами. Ты говорила, что твои бабушка и дедушка живут в Киото.       — О, да, — не к месту вспомнив один из непростых моментов того дня, Сенджу уже испытала новую неловкость. — Это был последний раз, когда я гостила у них. В следующий увижусь с ними только осенью. Дедушка обещал взять меня с собой на озеро Бива, чтобы…       Едва не проговорившись о том, что еще с детства любила отправляться с дедом на рыбалку на катере, Сенджу решила умолчать об этой странности. И без того сожалея о том, что он видел ее висящей на ветке дерева, сейчас Куруми меньше всего хотела, чтобы ему стало известно о ее необычной и далеко неженственной стороне. К тому же в последнюю встречу с дедушкой, как раз проведенной на рыбалке, Сенджу не сдержалась в жалобах на своего нового математика, который уже с первого рабочего дня успел сделать ей ряд замечаний. И сейчас вспоминать их с дедом разговор оказалось настолько неловко, что Куруми с ярой решительностью прогнала мысли о том дне.       — Чтобы поплавать? — предположил Учиха, так и недожавшись ответа от Сенджу.       — Да. Поплавать. У дедушки катер. Раньше до пенсии он служил в береговой охране и был капитаном корабля. А в молодости плавал на рыболовном судне, поэтому практически все свободное время проводит на воде.       ― Ваше меню и холодные осибори, — подошедший в этот момент официант поставил на стол деревянное блюдце с двумя скрученными полотенцами и положил буклеты с меню. — А это Вам за счет заведения.       Он поставил перед Куруми стакан, на который она сразу же бросила заинтересованный взгляд. И заметив, что все-таки смог удивить эту посетительницу, сотрудник улыбнулся:       — Клубничный смузи со сбитыми сливками и миндалем. Надеюсь, Вы примите этот комплимент в качестве нашей благодарности и симпатии.       ― Спасибо, ― Куруми неловко улыбнулась в ответ, пододвинув стакан со смузи ближе к себе. ― Пахнет очень вкусно. Мне нравится.       — Я рад. Если вы еще не готовы сделать заказ, то…       — Нет-нет, я уже знаю, что буду, — Сенджу взяла со стола свое меню и протянула официанту. — Холодную собу с имбирным соусом.       Но стоило парню кивнуть и протянуться к меню, которое ему подавала девушка, оно выпало из ее руки. И как только меню упало на пол, Сенджу осознала, что слишком рано его отпустила.       — Простите, — Куруми опустила взгляд на пол, собираясь поднять меню. — Мне казалось, что Вы его… взяли.       — Ох, не волнуйтесь, — парень опустился на колено, заглянув под стол. — Всё в порядке. Я подниму.       Услышав под конец этого ответа довольно странную и слишком явную неловкость, Итачи попытался понять, что именно могло произойти с официантом. Но как только перед глазами мужчины мелькнул полный образ девушки, на которой были шорты, он догадался, в чем дело. И едва подавив в себе дрожь негодования и злости на этого наглеца, который пялится на ноги ничего не подозревающей девушки, Учиха и сам заглянул под стол.       — Кажется… — нервно сглотнув, тихо начал официант. — Я все еще под впечатлением от В-ваших…       — Рук? — предположил Итачи, заставив официанта вздрогнуть от испуга и стукнуться затылком об стол.       Услышав стук под столом, после которого сидящий на полу официант вскочил на ноги, потирая затылок, Куруми задержала на нем недоумевающий взгляд. Но взволнованный и даже напуганный вид этого парня вызвал лишь больше вопросов, один из которых Сенджу решилась задать:       — С Вами всё в порядке?       — Д-да, я…       — Все еще под впечатлением, — напомнил Итачи, на что по спине официанта прошлась ледяная дрожь. — И, судя по всему, это впечатление от ее рук, которыми она нарисовала вам новое меню?       Встретившись взглядом с мужчиной, чьи глаза прожигали его насквозь и все еще не позволяли спокойно вздохнуть, официант постарался улыбнуться. Однако из-за чрезмерно сильного волнения его улыбка вышла лихорадочной и неестественной.       — О, д-да, — парень вернул взгляд на девушку, вновь сглотнув ком неловкости. — У Вас очень красивые… То есть… Талантливые! Ног… Руки!       До сих пор ощущая на себе тяжелый взгляд спутника этой милой девушки, официант понимал, что обязан обернуться. И приложив все усилия, чтобы больше не выдавать своего волнения, парень наконец-то решился:       — А что… Вам? — нервно сжав поднятое меню, он бросил взгляд на то, что уже было в руке Итачи. — Вы определились?       — Рисовый омлет и мисо, — Итачи протянул буклет меню официанту. — И две бутылки холодной воды. Принесите их, когда мы закончим.       — Понял.       Уже с трудом выдерживая взгляд мужчины, официант с нескрываемым облегчением и желанием бросил взгляд на девушку, которая уже пригубила трубочку смузи. Получив от ушедшего парня улыбку напоследок, Куруми даже не подозревала, какой стресс он уже успел пережить. К этому моменту она пребывала в своих размышлениях, поэтому мало следила за происходящим. Ее больше заботил сам факт того, где и с кем она находится. И как только одна из идей посетила ее мысли, девушка задержала удивленный взгляд на учителе, который в этот момент потянулся к своему полотенцу.       — Ты хочешь что-то сказать? — заметив в ее глазах застывшую нерешительность, Итачи развернул своё осибори. — Или что-то спросить?       — Как Вы…       — Это написано на твоем лице, — заметил Учиха, вытирая полотенцем руки. — Тебя что-то беспокоит?       ― Не то, чтобы беспокоит. Только интересует, — Сенджу опустила задумчивый взгляд на смузи, который помешивала трубочкой. — Можно ли считать этот совместный обед… свиданием?       Получив от учителя вполне ожидаемое молчание, Куруми уже поняла, что ее вопрос вызвал в нем недоумение. И понятия не имея, о чем именно она хочет сказать или спросить, Учиха позволил ввести себя в ступор. Все еще боясь припомнить то, что было на том участке обвала по автостраде, он искренне удивился тому, какие непринужденные мысли посещают ее голову:       ― После того, что с тобой чуть не произошло, сейчас тебя интересует только это?       ― Но ведь в итоге со мной ничего не произошло, — не понимая причин его беспокойства, Куруми вернула на него взгляд. — Это Вы устроили панику, как…       Мелькнувшее возражение на его лице не позволило девушке продолжить. Выразив свое категорическое несогласие, Учиха нахмурил брови, чем заставил Сенджу пожалеть о ее легкомысленном замечании.       ― Автобус, в котором, как мне казалось, ты находишься, взорвался и сгорел на моих глазах. Я думал, что ты погибла.       И лишь сейчас взглянув на произошедшее с той стороны, на которой был он, Куруми осознала, в чем именно была причина его поведения. Выходит, в тот момент, когда увидел ее, им руководило лишь одно неуправляемое и беспощадное чувство:       ― Тогда Вы не разозлились, а просто испугались за меня? Это приятно.       ― Приятно?       ― Да, — Куруми задумчиво кивнула, потянувшись к своему полотенцу. — Приятно знать, что Вам было не все равно.       ― Мне никогда не было все равно.       Бросив взгляд на учителя, пока он вытирал руки, Куруми действительно испытала слишком приятные чувства, которые вызвали его слова. Осознание того, что он все еще продолжает волноваться о ней, позволило ей избавиться от беспокойных мыслей. И так как уже успела смириться с тем, что сожгла все мосты своей грубостью, сейчас Куруми поняла, что может наладить с ним отношения. Но несмотря на тот факт, что он все-таки не упрекает ее в проявленной ранее грубости и упрямстве, Сенджу уже не могла отказаться от того, о чем уже завела с ним разговор. Поэтому позволив своему любопытству взять верх, девушка вновь решилась на тот вопрос:       ― Ну так что насчет свидания?       Мысленно поразившись ее настойчивому интересу к подобной стороне их обеда, Итачи все-таки задумался. Окинув взглядом террасу и вид пригорода на горизонте, он пришел к честному и логичному выводу. И так как сидящая перед ним девушка уже с нетерпением ждала от него ответа, мужчина вернул на нее взгляд:       ― В таком месте и в такое время… Думаю, я назвал бы это обычным дружеским обедом.       ― Дружеским обедом? — не скрыв досады и разочарования в своем голосе, Куруми не сдержала усмешки. — Ох, извините. Я все-таки недостаточно хороша для Вас, чтобы отправиться с Вами на свидание. Ведь я не в Вашем вкусе. И как же я могла об этом забыть?       Сдержав свое желание громко и недовольно вздохнуть, Сенджу прижала к лицу влажное полотенце, чтобы не только освежиться, но и остыть. И поймав себя на мысли, что и вовсе не отказалась бы покричать в подушку от обиды и отчаяния, девушка лишь сильнее прижала ладони к щекам. Ее подобное состояние подавленной растерянности могло длиться и дальше, если бы Итачи не продолжил свои мысли:       ― Я назвал это дружеским обедом по другой причине.       Вновь испытав настойчивое и неугомонное любопытство, Куруми проглотила остатки своей преждевременной обиды и опустила руки, чтобы посмотреть на учителя. Боясь предположить, что еще он может добавить к своему ответу, девушка понимала, что хуже уже точно не будет.       ― Если бы речь шла о нашем первом свидании, я пригласил бы тебя на ужин в ресторан твоей любимой кухни, а не в придорожное кафе возле заправки.       ― Ужин в ресторане? — приятно удивившись тому, что услышала, Куруми отложила полотенце и в новом ожидании задержала взгляд на учителе. — А каким было бы второе?       ― Что?       ― Вы сказали, если бы речь шла о нашем «первом» свидании. Тогда каким будет… второе?       Осознав, что действительно упустил из внимания подобную оговорку, Итачи погрузился в молчаливое недоумение. Все-таки если изначально он выразил неодобрение подобного обсуждения, то под конец сам же принял в нем участие и проявил воображения не меньше, чем его неугомонная собеседница. Однако пока он пребывал в легком недоумении от того, что позволил каким-то образом себя заговорить, Сенджу уже решила продолжить:       — Кажется, Вам еще непросто разговаривать на отвлечённые темы после… увиденного, — Куруми тяжело вздохнула и опустила глаза на свое полотенце. — Простите, что заставила Вас волноваться. Если бы я только знала, что всё так обернется, то…       — Всё в порядке, — заставив Куруми вновь поднять голову, Итачи уже увидел мелькнувшее непонимания на ее лице. — Это мне следует извиниться за то, что накричал на тебя. Сегодня я впервые в жизни так сильно разнервничался. Прости.       — О, не беспокойтесь, — Сенджу неловко улыбнулась и сложила своё осибори обратно на блюдце. — Я понимаю, что Вы были напуганы. Мне еще тогда следовало бы просто отправиться с Вами. А вместо этого я лишь продолжала испытывать Ваше терпение, не заботясь о том, что Вы действительно волновались…       И вернувшись к той аварии на дороге, Куруми помимо сегодняшней ситуации вспомнила и ту, что была довольно давно еще в ее детстве. Моменты и некоторые обстоятельства настолько оказались похожи, что в мыслях девушки сразу же всплыли слова брата о ее природном упрямстве.       — Кажется, он был прав. Порой меня непросто убедить лишь словами.       — Он? — тихо повторил Итачи, получив от Куруми задумчивый взгляд. — Кто?       — Мой старший брат. Я родилась, когда он оканчивал среднюю школу, поэтому мое детство с ним было не самым простым. Пока Нии-сан не переехал на территорию кампуса, родители нередко оставляли его со мной. Однажды он, как и Вы, потерял все оставшееся терпение.       Мысленно восстанавливая хронологию того самого дня, который помнит до сих пор, Куруми вернулась к самому началу причины произошедшего. И уже представив то, как глупо и несносно вела себя в детстве, сейчас девушка жутко пожалела о подобном поведении сегодня и вчера.       — И что же ты натворила?       — Ну, все началось с того, что по телевизору должны были показать один диснеевский мультфильм про Русалочку. Кажется, тогда мне было года четыре. Я весь день следила за тем, чтобы не упустить время, и когда мультик начался, брат вошел в гостиную и переключил канал на футбольный матч.       Уже догадываясь, какой будет развязка у этой истории, Учиха невольно начал винить друга в подобной наглости, которая могла довести его сестру до слез. Поэтому, не пожалев мысленных ругательств в сторону Котуки, Итачи посчитал необходимым пристыдить и упрекнуть друга за подобный поступок.       — Я так сильно разозлилась на Нии-сана, что сбежала из дома. Он нашел меня лишь спустя пару часов злой и напуганный. Перед этим он пробежался по всем детским площадкам и паркам. И когда увидел возле дерева мою мягкую игрушку, Нии-сан понял, что я прячусь там.       — Ты два часа провела на дереве?       — Да. И сейчас, кажется, я могу просидеть еще дольше. Я неплохо научилась по ним лазить, когда брат гулял со мной. Мама еще меня подлавливала на этом и возвращала на площадку, а вот Нии-сан… Я могла делать все, что вздумается, когда он был со мной.       Ощутив ледяную дрожь в теле от очередной истории о своем друге, у которого когда-то напрочь отсутствовало чувство ответственности, Итачи в искреннем осуждение нахмурил брови. Хоть в нем и оставалось сомнение, однако теперь он должен был поверить в то, что человек, который учит других людей, как жить, двигаться вперед и создавать семью, подвергал опасности свою младшую сестру.       — Нии-сан заставил меня слезть, затем отругал. Сейчас я знаю, насколько сильно он испугался, но тогда я этого не понимала, поэтому обиделась на него сильнее и… просто улеглась на траву под деревом. Заявила ему, что не двинусь с места, пока за мной не приедет мама. Брат снова начал читать мне нотации, а я в ответ лишь закатила жуткую истерику, только бы его не слышать.       — Думаю, именно тогда его терпение себя истратило.       — Да, — Куруми кивнула, запив возникшую неловкость в горле глотком смузи. — Точно так же, как и у Вас. Брат не стал мне ничего говорить, а просто взял меня за руку. И протащил по газону к выходу из парка.       — Что? — Итачи замер, едва не поперхнувшись воздухом на вдохе. — Протащил?       — Волоком. В тот момент я сразу же успокоилась. Все же это было весело и… страшно одновременно. Я никогда не видела Нии-сана таким злым. Потом он весь вечер вычесывал из моих волос песчинки и траву. С тех пор я шла за ним, как только он мне говорил. У меня, кажется, и сейчас осталась эта привычка.       Вспомнив момент на свадьбе, с которой брат ее просто утянул на улицу и отправил домой, Куруми лишь убедилась в своем предположении. Ведь не проявив ни капли сопротивления на его своевольные действия, она послушно последовала за ним. Однако если сейчас Сенджу вспоминала о том далеком моменте из детства, как о поучительном уроке, то Итачи же напрочь отказался видеть в нем хоть какой-то «плюс». Уже физически испытывая необходимость заявиться к другу и высказать ему все, что он о нем думает, Учиха нервно сглотнул и сжал кулак под столом.       — Но, — задумчиво протянула Куруми, вернув Итачи к реальности. — Это еще не самое обидное.       — Не самое обидное?       Уже не в силах даже представить, что еще мог вытворить тот человек, которого язык не повернется назвать старшим братом, Итачи с нескрываемым беспокойством приготовился услышать ответ.       ― Угу, — Сенджу подперла рукой щеку и с обидой поджала губы. — Хоть и накричал на меня тогда, но обидней стало от того, что с тех пор, когда сидел со мной, Нии-сан забирал у меня все сладости. И даже мороженое. А однажды он не разрешил мне попробовать тортик, которым меня угостила соседка. Брат убрал его на самую верхнюю полку. Я весь день открывала холодильник, смотрела на торт и плакала от того, что не могу его достать. Хоть сейчас я в этом неограниченна, но тогда сладости казались мне не только вкусными, но и были похожи на волшебство.       Дослушав эту невероятно жестокую и едва ли не душераздирающую историю до конца, Итачи затаил дыхание. Проникаясь с каждым словом в безвыходное положение маленького ребенка, у которого беспощадно забрали волшебство, мужчина ощутил, как его сердце сжалось от боли и сожаления. И поймав себя на мысли, что прямо сейчас готов купить ей любое мороженое и торты, которые она только пожелает, Учиха, как ярый ценитель сладкого со стажем, осознал, что уже никогда и ни за что не простит своего друга.       — Может, заказать тебе что-то из десерта? — Итачи повернулся к окну, пытаясь найти взглядом их официанта. — Кажется, я видел мороженое в конце меню.       — Думаю, нет. Я не хочу мороженое.       — Может, дораяки? — Учиха вернул взгляд на девушку, на лице которой уже появилось легкое недоумение. — Вафли? Дайфуку? Торт?       — Торт? — Сенджу вскинула брови, найдя такое поведение учителя слишком странным. — Сенсей, Вы чего? Куда мне целый торт?       С трудом уняв желание проявить настойчивость, Итачи поймал себя на мысли, что действительно повел себя чрезмерно странно. И пусть услышанный им ужас едва не выбил его из колеи, Учиха вовремя придержал свои инстинкты старшего брата. Но вместе с этим он уже не мог оставить одного человека без отдельного внимания и не дать заслуженную оценку его действиям.       — Это не брат, а, — в последний момент вновь сдержав свои эмоции, Итачи тяжело вздохнул. — Чрезмерно строгий и скупой на заботу… человек.       — Должно быть, в моей истории Нии-сан действительно выглядит таким, но все равно я люблю его. Однако искренне надеюсь, что его окружение не страдает от его характера. Хотя не удивлюсь если и его друзья такие же специфичные в общении люди.       — Специфичные?       — Да. Такие же, как он, временами грубоватые тридцатилетние дети, которые любят футбол и посиделки в баре с друзьями в выходные.       Застыв в молчаливом недоумении от ее слов, которые частично уже воспринял на свой счет, Итачи не знал, как должен на них реагировать. Однако только он начал разбираться во всей сложившейся ситуации с самого начала и до конца, как она тут же показалась ему не совсем понятной. Но только мужчина хотел задать очередной уточняющий вопрос, как на террасу вышел официант.       Стараясь в этот раз не бросать взгляд туда, куда не стоит, парень оперативно расставил заказ на столе у этой парочки, после чего не без волнения пожелал им приятного аппетита и тихо удалился. И пока Итачи все еще разбирался в том, действительно ли он кажется таким ужасным в глазах Куруми, она сложила ладони на груди перед тем, как приступить к обеду.       — Приятного аппетита, — девушка прикоснулась к палочкам и подняла взгляд на учителя.       — Да, — тихо ответил Учиха, взяв свои приборы. — Приятного…       — Вы о чем-то задумались? Если Вам приглянулась моя соба, то сразу предупрежу, что делиться… не буду. Она слишком аппетитная, а я голодная.       — Я думал не об этом, — ответил Итачи, после чего Куруми снова подняла на него глаза. — Неужели ты считаешь, что друзья твоего брата настолько плохие люди?       — Я в этом уверена. Какой нормальный человек будет поддерживать общение с моим братом? Я уверена, если у Нии-сана и есть близкий друг, то наверняка, это очень слабый и бесхарактерный «пациент», который каждую их встречу жалуется на свои проблемы в личной жизни и просит профессионального совета. А Нии-сан, в целях самоутверждения, дает эти советы бесплатно под предлогом «ты слишком жалок, чтобы брать с тебя…»       — Кхем…