Внеклассные чувства

      — Сенсей?       Столкнувшись с взглядом черных глаз, которые сейчас совершенно не была готова увидеть, Куруми застыла от накрывшего ее тело ступора. Лицо учителя, на которого она смотрела в этот момент, никак не вязалось с происходящей реальностью. Поэтому, допустив уместную мысль о том, что в самом деле не должна его видеть, девушка неловко улыбнулась:       — Кажется, я сплю, — Сенджу задержала задумчивый взгляд на лице учителя, после чего уверенно кивнула своим мыслям. — Однозначно. А если не сплю, то я точно ошиблась адресом.       ― Я тоже рад тебя видеть, — Итачи раскрыл дверь, чтобы пропустить удивленную девушку внутрь.       — Что?       Стоило ей услышать его голос, Куруми вздрогнула. Действительно поверив на ничтожные мгновения, что увиденное не может быть правдой, сейчас она полностью ее приняла и осознала. И пока она все еще пребывала в своем милом и неловком ступоре, при виде которого Итачи уже не раз захотел улыбнуться, он решил поспособствовать ее возвращению в этот мир:       — Я обещал твоему брату, что позанимаюсь с тобой и подготовлю тебя к осенней пересдаче тестов.       — В-вы…       — Или от моего репетиторства ты тоже откажешься, как и от уроков?       Постепенно приводя мысли в порядок, Куруми наконец-то смогла взять свои эмоции и недоумение под контроль. Теперь удивление, в котором она пребывала последние пару минут, сменилось на неловкость. Вспомнив обо всем, что она уже успела наговорить ему и сделать, не являясь на его занятия, Сенджу осознала, что действительно больше не может бежать от своих проблем.       ― Я не откажусь, — девушка неловко опустила глаза и тяжело вздохнула. — Это оказалось труднее, чем я… думала. Вы были правы. Я сильно отстала от программы. Мне нужны… дополнительные занятия.       ― Тогда проходи.       Вновь не без смущения подняв взгляд на учителя, Куруми неуверенно ему кивнула и переступила порог его квартиры, после чего увидела светлый коридор уходящий вперед. Сразу же обратив внимание на комнату, что расположилась в конце, Сенджу невольно изучила ее обстановку. Стоящий серый диван и расположенный перед ним небольшой столик явно говорили о том, что это гостиная. И отметив, что приятные глазу тона той комнаты щедро наполняют ее светом, девушка наконец-то перевела свой взгляд на окна, вид из которых однозначно должен быть таким же просторным и открытым.       ― Надеюсь, когда начнется новый триместр, ты вернешься на занятия и не будешь их пропускать.        Звук закрывшейся двери позади отвлек Куруми от ее размышлений о виде из окон гостиной. Повернувшись к учителю, рука которого потянулась к ней, Сенджу вновь испытала легкое непонимание. Однако истолковав подобный жест, как закрепление ее предстоящего обещания, девушка пожала руку мужчины в ответ, чем заставила его вздрогнуть.       ― Обещаю, — Куруми неуверенно сжала его теплую ладонь сильнее. — Больше никаких пропусков.       Опустив взгляд искреннего недоумения на их ладони, Итачи совершенно не понимал, по какой причине она протянула ему свою руку в ответ. И как только Сенджу осторожно отпустила его, Учиха вновь поднял на нее глаза.       — Твоя куртка, — озвучив ей причину, по которой подал ей свою руку, Итачи снова это сделал.       — Что?       Уже не в первый раз испытав искреннее недоумение за это долгое и непростое утро, Куруми вновь в него погрузилась. Взглянув на ладонь учителя, а затем на свою джинсовку, в которой была, девушка все-таки напала на след правильных мыслей:       — Ох… Моя куртка? — осознав, что он потянулся к ней, чтобы просто взять ее джинсовку и повесить ее, Сенджу неловко улыбнулась. — Простите. Кажется, я все еще нахожусь под впечатлением того, что Вы друг моего несносного брата.       И пусть в их разговоре снова поднялась не самая простая тема, которую Итачи предпочел бы больше не трогать, он все равно уже думал о другом. Пока Сенджу, снимая с себя голубую джинсовку, что-то с обидой шептала о девичьей впечатлительности и глупости, Учиха ощутил, как тепло от их рукопожатия уже разошлось по всему его телу. То незапланированное прикосновение, которое продлилось ничтожные несколько секунд, вызвало в нем не совсем спокойную реакцию.       Итачи лишь подумал о том, что не должен придавать значения тому недоразумению, как уже успел насладиться теплотой и нежностью ее ладони. И, разумеется, подобные эмоции не смогли явиться и пройти бесследно. Разошедшееся тепло по его телу постепенно принялось меняться на жар, от чего Учихе даже пришлось нервно сглотнуть и тихо прокашляться. Ужаснувшись тому, как бурно отреагировал на то несчастное рукопожатие, Итачи поднес кулак к губам и собрал все свои имеющиеся силы для того, чтобы подавить возникшую в нем истому и легкое вожделение.       — Невероятно, — продолжив свои мысли, Куруми подала учителю свою джинсовую куртку. — До сих пор в голове не укладывается, что Вы и он…       Обратив в этот момент внимание на разрисованную красками спину джинсовки, которую наконец-то взял в руки, Итачи прошелся взглядом по лепесткам распустившихся розовых цветов. Красочно и детально прорисованные бутоны сразу же заняли его мысли, так как наблюдать вживую подобную картину на одежде ему довелось впервые. Но несмотря на то, что с радостью схватился за деталь, отвлекшую его от недавнего подавления собственных чувств, Учиха услышал очередной удивленный вздох Сенджу. И оставив разглядывание цветов на спине этой куртки, Итачи перевел взгляд на ее хозяйку.       — Подождите, — Куруми прижала ладонь губам, не скрыв своего сожаления. — Выходит, Вы уже знали, что я…       — Его сестра? Да.       — О, Боже. Тогда я столько н-наговорила, — до сих пор испытывая настоящий ужас от самой себя, девушка в сожалении нахмурила брови. — Сенсей… Почему Вы не сказали, что…       — Мне стало бы крайне неудобно прерывать тебя после фразы: «его бесхарактерный и инфантильный друг».       Не услышав в его словах ни упрека, ни обвинения, Куруми все равно представляла, каково ему было в тот момент. Поэтому все еще испытывая бескрайне сильную вину перед ним, девушка решила сделать то, что должна:       — П-простите меня. Пожалуйста.       — Не беспокойся, всё в порядке, — Итачи повесил куртку в шкаф, после чего вновь повернулся к девушке. — Ты принесла учебник и тетради?       — Да, — с радостью опустив глаза на свой рюкзак, Куруми его открыла. — Как Вы и просили. Я принесла первую часть учебника по практике, тетрадь по дополнительному профильному курсу и… Никакой школьной формы.       — Что?       Едва не подумав, что последняя фраза ему показалась, Итачи задержал на опущенной голове Куруми озадаченный взгляд. И так как все еще пребывал в недоумении следующие несколько секунд, мужчина с некой осторожностью решил вновь поинтересоваться:       — При чем тут твоя форма? Я лишь говорил ему про учебник и тетрадь.       — О. Но Нии-сан меня трижды предупредил, чтобы я ее не надевала. Даже утром позвонил мне и напомнил, — Куруми опустила руку с рюкзаком, достав перед этим свой учебники и тетрадь. — Чудик. Может, он думал, что, если Вы увидите меня в школьной форме, Вам станет… плохо?       Но так как слишком хорошо знал характер друга и его щедрую фантазию, Итачи прекрасно понял, о чем он тогда подумал. И в этой ситуации мужчину успокаивало лишь то, что Куруми не последовала по стопам своего старшего брата и не разделила с ним его нездоровые и оскорбительные догадки. Поэтому смирившись с тем, что уже навсегда стал для лучшего друга падким на школьниц учителем, Учиха лишь тяжело вздохнул:       — Его теперь ничто не переубедит.       — Возможно, Вам в самом деле уже наскучила школьная форма, — не заметив искреннего отчаяния в голосе учителя, Куруми продолжила свои мысли. — Все-таки не только я, но и другие ученики уже успели доставить Вам… проблемы.       И такое предположение для Итачи стало самым предпочтительным из всех возможных, с которым он точно не будет спорить. Так как с каждым днем его положение ничуть не улучшается, а лишь усугубляется, мужчина не будет предпринимать попыток случайно его усложнить.       — Я это переживу, — бросив взгляд в конец коридора, Итачи задумался над тем, где им заниматься. — Мы можем сесть за рабочий стол в моей комнате или…       — В гостиной?       При мысли о том, что будет сидеть в комнате, в которой он спит, Сенджу нервно улыбнулась. Вопреки здравому смыслу и рассудительности она придала этому факту настолько сильное значение, что едва смогла скрыть возникшее на своем лице смущение:       — У Вас там столько света и такие большие окна. Наверняка и вид прекрасный.       — В гостиной придется заниматься на полу. Думаю, лучше занять обеденный стол. Он больше, и света там ничуть не меньше.       Вновь покосившись на гостиную, Куруми задумалась. Хоть и понимала, что обеденный стол действительно будет самым оптимальным вариантом для занятий, она все равно склонялась к гостиной. Осознав, что за небольшим и низким столом им придется сидеть гораздо ближе друг другу, чем за обеденным, Сенджу без какого-либо угрызения совести руководствовалась лишь этим.       — Дома я всегда занимаюсь на полу, — бессовестно выдумав подобный факт, она вновь повернулась к учителю. — Мой дедушка говорит, что в сидении на полу заключен главный секрет долголетия.       — Вот как? — заметив, как сильно ее обрадовала перспектива занятий в гостиной, Итачи покорно согласился с ее выбором. — Хорошо. С дедушкой не поспоришь.       Ответив благодарной улыбкой на согласие учителя и пригласительный жест его руки, девушка направилась вперед с искреннем нетерпением начать предстоящий урок. И убедившись в том, что гостиная действительно оказалась довольно просторной и уютной, Куруми прошла мимо белого шкафа с книгами. Бегло пройдясь взглядом по полкам с учебникам по высшей математике, экономике и ежемесячным журналам по финансам, Сенджу уже подступила к окнам, чтобы поскорее оценить представший перед ней вид.       И вновь предчувствие ее не подвело. Уже выйдя из метро, она обратила внимание на общий стиль и характер зданий в этом районе, серость которого разбавляют парки и набережная. Поэтому, как только заметила, что окна этой комнаты выходят на главную улицу с высоты седьмого этажа, она уже знала, что ей будет на что посмотреть.       — Отсюда эта улица выглядит еще лучше, чем я думала, — Куруми окинула взглядом соседние дома и дорогу. — А ведь здесь рядом тот самый переулок с уличной едой. Нии-сан заезжает в один ресторан каждый раз, когда едет к нам. Это редкий случай, когда я искренне рада его приезду. Ради китайского рисового печенья готова простить ему любые издевки.       — То самое печенье, что с предсказаньем?       — Нет-нет, — девушка повернулась к учителю, бросив взгляд на две подушки, который он положил на пол. — Печенья с предсказаниями выпекаются. А то, которое я люблю, варится. Оно делается из клейкого рисового теста. Для муки используют поздний короткозернистый рис.       — И почему оно называется «китайским», если у данго тот же принцип приготовления?       — Он похож только в самом начале. В итоге возникает большая разница во вкусе, потому что в китайском рецепте используется смесь из специй. И это самое невероятное сочетание, которое я когда-либо встречала. Боюсь, что даже данго не пойдет в сравнение с «печеньем», о котором я говорю.       Невольно вскинув брови от вывода, который услышал, Итачи повернулся к стоящей у окна Куруми. Хоть в этот момент она выражала лишь свое сугубо личное мнение, мужчина все равно наткнулся на искреннее и отчаянное желание ей возразить:       — Сомневаюсь.       — Что вполне ожидаемо, — вглядываясь в глаза учителя, в которых мелькнул след явного несогласия, Куруми улыбнулась. — Если бы Ваша однокурсница на День Влюбленных подарила бы Вам именно данго, а не те конфеты… Вы бы женились на ней от счастья. Верно?       К своему собственному удивлению, услышав в ее предположении упрек, Итачи испытал легкий ненавязчивый ступор. Впервые теплая и вежливая улыбка этой девушки показалась ему не просто фальшивой, но и язвительной. Однако то, с каким спокойствием и смелостью она вернулась к теме его «первой любви», не позволило мужчине полностью поверить своему предчувствию. И пока он пытался убедить себя в том, что неправильно истолковал ее тон и взгляд, Куруми позволила себе новую откровенность на почве своей ревности:       — Какое облегчение, что тогда она не знала о Вашей слабости к данго.       Не заботясь о том, как прозвучат эти слова, Куруми произнесла их с бездумной искренностью и успокоением. Пусть прошедшая неделя и была заполнена бессонными ночами и бесконечными задачами по тригонометрии, Сенджу все равно возвращалась к тому разговору, в котором мелькнула девушка с самыми вкусными конфетами. Поэтому глупая и неуместная ревность, которую она испытывала все последнее время, придала ей смелости. Не только физически, но и морально испытав к концу недели сильную усталость, Куруми позволила себе такие язвительные обвинения.       — Мужчин так легко обдурить, — проговорив это как данность, Сенджу подошла к стоящему возле стола учителю. — Вы явно себя переоцениваете, называя женщин наивными.       — Но не в твоём случае.       Окончив одной фразой их скрытый спор, в котором практически не принимал никакого участия, Итачи уже наблюдал ответный ступор на лице Куруми. Явно не ожидавшая от него ответа, в котором оказалось слишком много правды и откровения, девушка безмолвно открыла рот для ответа, но тут же вновь сомкнула губы. Вспомнив не только о том, как позволила другу ее обдурить, но и о том, как глупо и опрометчиво решилась на исполнение желания одноклассниц, Сенджу невольно задумалась о своей наивности. И когда перед глазами мелькнули еще некоторые неприятные, но честные примеры, правды на стороне учителя оказалось больше, что не позволило девушке возразить.       — Да. Вы правы, — Куруми устало вздохнула и опустилась на подушку. — Временами я действительно проявляю доверчивость и наивность. Но думаю, мне придется смириться с этим недостатком и жить дальше, потому что я уже вряд ли смогу с ним что-то поделать.       — Это вовсе не недостаток, — опустившись по другую сторону угла, у которого села девушка, Итачи открыл ее учебник. — Зачастую твоя наивность исходит от твоей доброты и честности. А это считается достоинством.       Куруми подняла взгляд на учителя, лицо которого находилось в паре десятков сантиметров от нее. До этого думая о том, что ей придется сидеть с ним довольно близко, она даже не предполагала, насколько расстояние между ними окажется ничтожным. И пока мужчина выбирал необходимый им раздел в учебнике, девушка невольно принялась разглядывать его глаза и ресницы, после чего опустила взгляд ниже.       Уже не раз убеждаясь в том, какими правильными и утонченными чертами лица обладает этот человек, Куруми испытала очередное желание его нарисовать. Хоть зрительная память и позволяла ей воспроизводить его образ на листе, однако это не сравнится с тем, чтобы касаться его шеи, плеч и рук для более детализированного портрета. И едва представив учителя в роли своего натурщика, которого с превеликим удовольствием изобразила бы во всей его красе, девушка едва не задохнулась от подкатившего к ней смущения.       Сенджу поднесла кулак к губам и тихо прокашлялась, стараясь прогнать частичные воспоминания того вечера. Но если с мелькающими образами она могла хоть что-то сделать, переведя взгляд с учителя на свой учебник, то не обращать внимание на один аромат оказалось невозможным. Стоило Учихе сесть за стол, как Сенджу сразу же уловила знакомые еще с того вечера нотки чего-то мятного и хвойного. И так как ей уже известно, как пахнут его духи, девушка поняла, что уловила аромат его геля для душа, в котором он, судя по всему, был недавно. Именно этот аромат остался в ее памяти после того, как выпив стакан персикового вина, она подсела в ванну к учителю, после чего оказалась на его сильных и теплых руках.       — Проблемы у тебя возникли уже после формул приведения и понижения степени, — все еще пролистывая ее учебник, Итачи проходился взглядом по практическим разделам тем. — Хоть время еще есть, но не думаю, что нам стоит к ним возвращаться. Можем повторить по ним теорию перед началом следующего триместра.       Но так и не получив в ответ ни согласия, ни возражения, Итачи поднял взгляд на совсем притихшую студентку, которая в этот момент склонялась к нему. Заметив, что и без того рядом сидящая с ним девушка поддалась к нему еще ближе, мужчина не скрыл своего недоумения. И как только встретилась с искренним непониманием в глазах учителя, Куруми осознала, что все это время с каждым своим вдохом тянулась вслед за идущим ароматом от его шеи. Поэтому столкнувшись с подобной безвыходностью своего положение, Сенджу поспешила хоть что-то предпринять.       — Ой, — едва переборов свою растерянность, она схватилась за шею и наклонилась в противоположную сторону от мужчины. — Кажется, у меня затекла шея…       — Я говорил, что будет неудобно. Давай все же пересядем за большой стол.       — Нет-нет, — Куруми мотнула головой и бросила взгляд на учебник. — Мне нравится и здесь. Очень уютно и удобно. Значит, начнем с формул преобразования суммы и разности?       — Да. Думаю, за сегодня можно закрепить формулы, а завтра перейти к графикам функций.       Итачи нашел нужную им тему в тетради с практическими заданиями, после чего приступил к детальному разъяснению одного из разделов тригонометрии. И в этот момент Куруми всеми силами старалась вникнуть в речь учителя, не отвлекаясь на его руки и слишком приятный аромат, исходящий от его шеи и волос.       — Для преобразования суммы и разности в произведение всего шесть формул. На выпускных экзаменах хоть и будет возможность заглянуть в справочник, но для экономии времени лучше их выучить. Как и все остальные.       — Хорошо, — Куруми прошлась взглядом по таблице, в которой уместились формулы данного раздела. — Их будет несложно запомнить.       — Да, если помнишь исходные значения синуса и косинуса, то без труда воспроизведешь эти формулы.       Вновь ответив ему кивком, Сенджу опустила глаза ниже таблицы, под которой разместились упражнения и его рука. Уже приступив к устному решению задачи, Итачи указывал на то, какие формулы должны использоваться в данном примере. И если бы он хотя бы на секунду отвлекся на девушку, которой все это объясняет, то увидел бы, с каким терпением и усилием она прожигает взглядом страницу учебника. Силясь над тем, чтобы не переводить взгляд с уравнений и больше не отвлекаться на пальцы и руки мужчины, Куруми упрямо поджала губы. Но с новым глубоким вдохом, который она делала, ей все меньше удавалось себя контролировать. К тому же волнение уже настолько наполнило ее тело, что беспощадно ударило в голову, от чего та и вовсе закружилась.       — Для того, чтобы преобразовать это выражение в произведение, можно использовать формулу приведения для синусов. В итоге, для полученной разности косинусов, берем эту четвертую формулу.       — Угу, — нервно сглотнув, Куруми попыталась перевести дыхание и вникнуть в разбираемый им пример. — Четвертая.       — Если в примере будет единица вместо косинуса, с чего начнешь?       Итачи перевел взгляд на Куруми, на лице которой мгновенно возникла озадаченность. Едва успев взять себя в руки и из приличия изобразить хоть какую-то концентрацию и сосредоточенность, девушка взглянула на пример, о котором он спросил:       — Для начала… можно вынести двойку перед синусом за скобку, — взяв в руку карандаш, Сенджу прописала в тетради пример. — Получится удвоенная разность одной второй и синуса. Одна вторая или ноль целых пять десятых — это значение синуса тридцати градусов. Я заменю дробь на синус тридцати градусов, после чего получу удвоенную разность синусов. И после мне понадобится вторая формула.       Наблюдая за тем, как в решении ее примера одно выражение сменяется другим, Итачи все же смог убедиться в том, что в этот раз она его слушала. Поэтому придя к выводу, что общий смысл и последовательность в решении таких задач ей понятна, мужчина вновь вернулся к просмотру тетради по профильному курсу.       — Всё верно, — Учиха открыл блок с дополнительными заданиями по данной теме. — Разбери оставшиеся примеры из учебника, а я пока выберу те, которые ты можешь порешать дома. Тебе понадобятся формулы приведения и на понижение степени. Будет не лишним, если ты снова их закрепишь.       — Поняла.       Незаметно ослабив напряженные плечи, Куруми облегченно вздохнула, когда заметила, что он больше на нее не смотрит. Подойдя к ее домашнему заданию довольно серьезно и ответственно, Итачи один за другим отмечал примеры. И убедившись в том, что он основательно решил взяться за ее обучение, Сенджу уже испытывала глубокое чувство благодарности к нему. Но лишь одна проблема все еще оставалась нерешенной — ее глупые и неуместные мысли о его руках и о том, что скрывает ткань его футболки. Ей хоть и удалось взять над собой контроль, чтобы настроиться на занятие, однако все равно в голову лезли смущающие и неловкие воспоминания, в которых мелькал его оголенный торс и плечи.       Но несмотря на то, что ее настрой и внимание периодически давали слабину, Куруми все-таки приступила к решению оставшихся примеров. Так как в данный момент ей уже никуда не деться от присутствия этого мужчины и аромата, который вызвал в ней странную и довольно бурную реакцию, девушка приняла это как данность. Пусть ее тело и пробирала мелкая дрожь волнения, Сенджу покорно начала переписывать новый пример из учебника в свою тетрадь. И вопреки тому, что ее голова по-прежнему казалась тяжелой и слегка кружилась, Куруми все свое внимание направила на текущий пример. И когда вторая задача уже оказалась практически решена, девушка застыла от вида упавшей красной капли на ее тетрадь.       Мимолетный ступор, в котором Сенджу замерла на месте, прошел после того, как возле первой капли крови упала новая. Куруми хоть и с опозданием, но все же осознала, что произошло, после чего зажала нос и обратилась к учителю:       — Сенсей? Могу я воспользоваться Вашей… ванной?       Оставив учебник без внимания, Итачи поднял взгляд на девушку, когда та накрыла свой нос и губы ладонью. И как только мужчина увидел капли крови на странице ее тетради, сразу же поднялся с пола.       — Идём, — он подхватил Куруми за локоть и помог ей встать. — Голова не кружится?       — Нет…       Ощутив, что кровь бежит уже по подбородку, Сенджу подставила вторую ладонь и зажала нос сильнее. И стоило ей в панике уже приготовиться к тому, что она может запачкать не только свою одежду, но и пол, Итачи провел ее по коридору и открыл дверь в ванную, успев перед этим включить свет.       — Не запрокидывай голову назад, — подведя девушку к раковине, мужчина открыл кран с холодной водой. — Если она все еще идет, то…       — Учитель? — Куруми склонилась над раковиной и принялась смывать кровь с подбородка. — П-позвольте мне тут самой… Я справлюсь.       — Хорошо, — с пониманием, но с явным нежеланием приняв решение оставить ее одну, Итачи прикоснулся к дверной ручке. — Я пока приготовлю холодный компресс.       Увидев, что дверь после него закрылась, Куруми шумно выдохнула и обреченно покачала головой. Если она думала, что самый позорный момент в ее жизни случился во время поездки на источники, то эта происходящая нелепость уверенно взяла лидерство. И даже та неоднократная неловкость в его машине уже не шла ни в какое сравнение.       — Боже, — следя за тем, как капли крови разбиваются об раковину и смываются водой, Сенджу едва сдержала ком обиды в горле. — Какой позор… Очередной.       Мысленно ругая себя за то, что попадает в новые неприятности несколько раз на дню, девушка уже мало беспокоилась о своем самочувствии. Сейчас ее заботило лишь то, что она снова оказалась в центре нелепых и смущающих событий на глазах учителя, который уже слишком много что видел. И при мысли об этом Сенджу вновь не сдержала свои воспоминания, которые щедро раскинули все те моменты в хронологической последовательности перед ее глазами. И начало этой «экскурсии позора» пошло от ветки дерева, на котором она повисла, а затем бесцеремонно свалилась в руки учителя. Однако даже с этим Куруми смогла бы уже смириться, потому что минувшее недоразумение напрочь отбило сожаление обо всем, что было раньше.       — Что со мной не так? — умывая холодной водой нос, кровь с которого уже перестала капать, Сенджу прижала ладони к лицу. — Почему я…       Позволив своему сожалению смениться на искреннее возмущение и злость, Куруми бросила недовольный взгляд на свое отражение в зеркале. И уже приготовив подходящие и уместные ругательства в свой адрес, девушка нахмурила брови и глубоко вдохнула. Однако, так и не озвучив ни одного заслуженного упрека, Сенджу перевела взгляд на то, что привлекло ее внимание.       Отражение раскрасневшегося лица от холодной воды и внутренних переживаний уже совсем ее не волновало. Заметив позади себя полки над ванной, Куруми невольно зацепилась взглядом за то, что стало причиной ее странного поведения и недавних мыслей. И так как даже в этой ситуации ее не отпускал тот самый аромат, девушка не смогла справиться со своим любопытством, после чего обернулась и подошла к ванной.       Потянувшись к черному флакону с надписью «гель для душа», Сенджу бросила опасливый взгляд на дверь. И так как по ту сторону до сих пор царила тишина, Куруми избавилась от оставшихся сомнений и продолжила то, на чем остановилась. Убедившись в том, что ее нос уже в порядке и способен пропускать через себя воздух, она открыла крышку флакона и осторожно сделала вдох.       Реакция ее тела вновь не заставила себя ждать. От вдохнувшего хвойного аромата, в котором присутствовало что-то свежее и бодрящее, Куруми прикрыла глаза. Впервые в жизни столкнувшись с подобным сочетанием, которое чаще всего встречается лишь в продукции мужской косметики, Сенджу искренне удивилась тому, каким манящим и волнующим ей показался этот запах.       — Это… он.       Вспомнив тот самый аромат, с которым уснула одним туманным и насыщенным вечером на источниках, Сенджу снова сделала глубокий вдох. Голова, как некоторое время назад, наполнилась знакомой тяжестью, а по телу разошлось приятное чувственное тепло. Вполне ожидаемо в мыслях возник образ человека, который уже с самой весны не оставлял ее мысли в покое. И лишь представив, что вновь оказалась непозволительно близко к нему, Куруми с трудом смогла справиться с возникшей эйфорией, от которой у нее едва не подогнулись колени. Однако даже в таком ненадежном и взволнованном состоянии, она смогла кое-что заметить:       — На его коже он пахнет намного… приятней.       — Куруми?       Она вздрогнула, услышав голос мужчины за дверью. От внезапно нахлынувшего на нее испуга и волнения, Куруми тут же закрыла флакон и вернула его на место. Собрав остатки своей воли и сил воедино, она осторожно повернулась к двери и нервно сглотнула перед тем, как ответить:       — Д-да?       — Я принес лед. Лучше приложить холод.       Стараясь держать себя в руках и контролировать свое беспокойство, которое вызвало в нем ее самочувствие, Итачи все еще стоял за дверью. Однако пока он старался успокоить себя и привести свои мысли в порядок, дверная ручка опустилась вниз, а в след за ней так же тихо и неторопливо приоткрылась и сама дверь.       — Всё в порядке, — выглянув в коридор, Куруми вышла из ванной. — Кровь уже не идет. Мне стало… лучше.       — Ты уверена, что чувствуешь себя хорошо? — испытав легкое сомнение в ее словах, Итачи прикоснулся к ее лбу. — Голова не болит?       — Не болит.       — Не…       — И не кружится, — ответив на вопрос, который учитель только собирался задать, Куруми ощутила тепло на щеках от его ладони на лбу. — Но, кажется, от Вашего панического внимания мне становится настолько неловко, что голова… действительно может закружиться.       Невольно согласившись с тем, что в самом деле испугался намного сильнее, чем мог себе представить, Итачи промолчал. Как только убедился в том, что у нее нет температуры, он опустил руку. Однако отсутствие каких-либо проблем с ее самочувствием не дало ему повода отпускать ее одну.       — Я отвезу тебя.       — Не стоит, — тихо возразив в ответ на его предложение, Сенджу неловко улыбнулась. — Я и сама могу.       — Это был не вопрос, — недослушав ее вежливые оправдания, Итачи направился обратно на кухню. — Я уберу лёд и возьму ключи.       Мужчина оставил позади себя девушку, пребывающую в легком недоумении, затем полностью скрылся с ее глаз. Куруми осталась в пустом коридоре одна и пыталась справиться с очередным смущением, которое вызвало новое своевольство учителя. Но так как своим тоном он явно дал понять, что и в этот раз спорить не настроен, Сенджу могла лишь принять от него эту заботу и помощь. Поэтому смирившись с тем, что сбежать от своих стыдливых мыслей и яростно себя поругать за глупость удастся только дома, Куруми тяжело вздохнула и направилась в гостиную.       С опаской и с особым вниманием вглядываясь в пол, по которому шла, девушка боялась только одного — увидеть капли крови на паркете. Но с каждым шагом приближаясь к тому месту, где все началось, Куруми с нескрываемым облегчением убедилась в том, что испачкалась лишь ее тетрадь.       — Неужели, — даже не веря в то, что ей хоть в чем-то повезло, она опустилась на пол, чтобы собрать учебник и тетради. — Хоть в чем-то… повезло.       Собрав рюкзак, Куруми услышала шаги в коридоре и направилась ожидающему ее у дверей учителю. И вновь увидев его, она не смогла сдержать своего искреннего сожаления и вины. Сенджу неловко опустила голову, когда Учиха расправил плечи ее джинсовки, чтобы помочь ей одеться.       — Спасибо, — повернувшись к нему спиной, девушка без какого-либо удовольствия просунула руки в рукава своей любимой джинсовки. — Простите, что доставила Вам проблемы. Снова.       — Это вовсе не проблемы. Не волнуйся.       — Не могу…       Сенджу опустила взгляд на пол, вспомнив о том, что ей еще предстоит надеть и завязать шнурки на кроссовках. Но неловкость и следы безграничного чувства стыда так сильно давили на ее плечи, что она готова была пойти босиком, потому что сил, чтобы вновь подняться у нее точно не будет. Однако по причине того, что выбора особо не было, Куруми сунула ноги в свою обувь и опустилась на пол, чтобы заняться шнурками. И все случилось так, как она и предполагала. Ее пальцы и руки с трудом реагировали на ее команды. К тому же на ее глазах уже возникла пелена от подступающих слез сожаления и обиды, с которой Сенджу все еще не могла справиться. Поэтому с каждой секундой вновь решаясь на жалкие попытки собраться и вернуть рукам силы, Куруми все больше начинала терять остатки своего спокойствия. Но ее подобные издевательства над самой собой прекратились, когда рядом стоящий Итачи опустился перед ней на колено.       — Ты ведь не собираешься плакать от того, что не можешь завязать шнурки?       Склонившись к ней, мужчина увидел ее глаза наполненные слезами, которые она до последнего старалась сдержать. И до последнего направляя все усилия для того, чтобы подавить в себе безвыходное желание расплакаться, Куруми поджала губы:       — Не только из-за этого, — шумно втянув в себя воздух, она полностью уселась на пол и уткнулась лицом в колени. — Я всем доставляю лишь неудобства и одни проблемы. Особенно… В-вам. Я п-падала на Вас с дерева. Вам пришлось проехать через всю префектуру, чтобы довести меня… до дома. И перед этим Вы терпели мои наглые… пьяные выходки. А сейчас… я чуть не залила ваш пол кровью. Я ходячая… катастрофа.       Хоть и выслушивал ее несвязную, но очень откровенную и искреннюю речь, Итачи не сдержал задумчивой улыбки. Больше умиляясь ее непреодолимыми «проблемами», которые раздула из ничего лишь она сама, мужчина опустил взгляд на ее кроссовки.       — Утром в день экзамена в старшей школе я взял с собой книгу по иностранной литературе, — Учиха прикоснулся к шнурку на одном кроссовке девушки, вспоминая при этом один из самых ярких моментов своей жизни. — Хотел повторить основы, в итоге увлекся настолько, что сел в поезд не с той стороны платформы.       И пока он все больше погружался в свои мысли о том неудачном и нелепом дне, Куруми отстранилась от коленей и взглянула на него.       — Вы уехали в противоположную сторону от школы в день… общенационального?       — Да. Я заметил, что сел не в тот поезд лишь после пятой остановки. А когда все-таки добрался до школы, экзамен кончился.       — Я представляю, как на это отреагировал директор…       — Еще бы, — закончив с одним шнурком, Итачи занялся другим. — Он стал первым человеком в моей жизни, кто повысил на меня голос. И продолжительное время оставался единственным.       — Оставался единственным? — Куруми нервно сглотнула, когда кое-что поняла. — Хотите сказать, что…       — Да. Ты стала вторым.       Следя за его опущенными глазами, взгляд которых был направлен на ее шнурки, Куруми внезапно ощутила желание проглотить все те слова, что бросала ему в гневе. Но так как они уже давно пережили невозвратность тех накаленных и острых моментов, ей оставалось лишь молча принять свое законное «второе» место из кричащих на него людей.       — Несмотря на то, что причина моего опоздания была не просто глупой, но и крайне неуважительной, классный руководитель все равно за меня заступился, — Итачи продолжил свой рассказ, чем отвлек Куруми от размышлений. — Он настоял на том, чтобы вся аттестационная комиссия вернулась в кабинет и отсидела со мной все три часа. К тому времени кабинет уже прогрелся настолько, что сидеть в нем было просто невозможно. Но все-таки общенациональный экзамен для меня провели. И когда уже ответил на все вопросы в тестовых бланках, я столкнулся с той же проблемой, что и ты.       — У Вас тоже…       — Прямо на тестовые бланки, — затянув оставшийся узел на втором кроссовке девушки, Итачи поднял на нее взгляд. — Возможно, от того, что в кабинете было ужасно душно, или от того, что тогда я сильно переволновался. Дополнительных бланков на тот момент уже не осталось. Мне пришлось сдать то, что есть. А затем выяснилось, что пока я сдавал эти экзамены, у одного из членов комиссии на скорой увезли беременную жену. Все последние три часа до него пытались дозвониться.       — Но в итоге всё закончилось хорошо?       — Да. Тогда у нее начались преждевременные роды. Он узнал, что стал отцом, когда вернулся в учительскую. А вот мой классный руководитель получил выговор за мое опоздание и неорганизованность. И все из-за какой-то книги, которой я увлекся в самый неподходящий момент.       — Боюсь представить, каково Вам было тогда. Столько всего за один день. Как Вы справились со всем этим?       — Так как понимал, что невозможно пойти против силы обстоятельств, я просто смирился и больше никогда не читал зарубежные прозы девятнадцатого века.       — Точно… Ведь это был учебник по зарубежной литературе, — Куруми уже была готова смириться с силой своих обстоятельств в ответ за учителем, но невольно провела сравнение с их ситуациями. — Но я уверена, что Ваш классный руководитель хоть и получил в тот день замечание, это было в первый и в последний раз. Но что касается меня… Мало того, что тогда я Вас сильно напугала, я вынудила Вас.       — Доставить тебя до дома и убедиться в том, что с тобой все хорошо — лишь малая часть из того, что я мог для тебя сделать. Я не жалею ни о секунде времени, проведенного с тобой.       Итачи поднялся с пола и протянул застывшей на месте девушке руку. Явно не рассчитывая на новый аргумент от него, Сенджу еще не полностью осознала услышанное. Но когда смысл сказанных учителем слов все-таки до нее дошел, она отреагировала уместным и даже предсказуемым в ее положении смущением. Любые возможные слова, которые сгодились бы за ее ответ, встали комом в горле. Куруми смогла лишь молча задержать взгляд на лице Итачи, не в силах собраться с мыслями и справиться с теплом, что вновь подкралось к ее щекам.       — В сидении на полу хоть и заключен секрет долголетия, как говорит твой дедушка, но, думаю, для этого лучше подойдет татами, а не пол в коридоре.       Вернув своим замечанием девушку с небес на землю, Итачи увидел в ее глазах мелькнувшее осознание. Куруми опомнилась, после чего опустила взгляд на его ладонь. И так как в этот раз ему вряд ли нужна была ее куртка, она решилась сжать его руку в ответ, после чего смогла подняться на ноги с его помощью.       — Спасибо.       Уже в который раз за этот день поблагодарив его, несмотря на свое лихорадочно бьющееся сердце в груди, Сенджу смогла услышать внутренний голос, который умолял не отпускать его ладонь. Но так как наивное проявление ее чувств было бы не только неуместным, но и наглым, она осторожно отпустила руку учителя, стараясь при этом навести хоть какой-то порядок в своих мыслях.       И уже спустя несколько минут, которые ушли на то, чтобы выйти из дома и дойти до парковки, Куруми увидела знакомую машину. Так как все еще день за днем переживала воспоминания совместной с ним дороги от источников домой, она с уверенностью шагнула в нужном направлении. Однако не успела Сенджу отойти от учителя на шаг, как почувствовала его ладонь на своей макушке.       — Нам туда, — направляя ее в нужную сторону, Итачи разблокировал свою машину. — Кажется, ты мало отдыхала в последнее время.       — Да, — увидев моргнувшие фары у похожей черной машины, Куруми вспомнила ее номера. — Я пыталась решить примеры по темам, которые завалила.       — Я ведь говорил тебе, чтобы ты сообщила мне, если возникнут проблемы.       — Я просто не хотела Вас беспокоить.       Услышав его вдох уставшего терпения, которое он все еще сохранял с трудом, Куруми поняла, что действительно поступила глупо. Но даже во время этого неловкого молчания она уже не испытывала сожаления или вины, потому что чувствовала тепло его ладони, которая не только успокаивала, но и подавляла все плохие мысли.       — Полагаю, твой брат узнал обо всём случайно.       — Тогда я уже была не в стоянии делать вид, что всё хорошо, поэтому… рассказала ему первым, — вспомнив о том, как поддавшись отчаянию, выложила все свои проблемы старшему, Сенджу наткнулась на внезапно возникший вопрос. — Кстати. Получается, Вы знакомы с моим братом с самого студенчества?       — Да, мы оканчивали с ним один университет, — Итачи опустил руку с головы Куруми, затем открыл для нее дверцу с пассажирской стороны. — И пару лет жили в одной комнате в общежитии.       — Вот как?       Удивившись тому, что их общение с ее братом прошло проверку проживания в одном помещении, Куруми села в машину. И пока учитель обходил ее, чтобы сесть за руль, девушка пристегнула ремень безопасности и обхватила свой портфель. Пребывая в мыслях сравнительно недолго, она все же нашла, что ответить мужчине, когда тот сел рядом и завел машину.       — Странно, что ваше с ним общение продолжилось и после выпуска. Учись я на финансовом факультете, вряд ли бы связалась с кем-то с психологического. Кажется, эти люди даже когда спрашивают дорогу, пытаются заглянуть тебе… в душу.       — Да, у твоего брата это слишком хорошо получается. Порой он понимает очень много, еще ничего не спросив.       И именно эту способность друга Итачи в последнее время начал опасаться. Стоит Котуки внимательнее вглядеться в лицо учителя его младшей сестры, а затем задать один уточняющий вопрос, как вся правда в один момент вскроется.       — Но хоть что-то он сделал полезное, — продолжив размышлять о своем брате, Куруми отвернулась к окну. — Я искренне благодарна ему за то, что он помог мне. Решил мою проблему одним звонком.       И чем дальше она продолжала свои размышления, тем сильнее Итачи боялся услышать от нее новый вопрос — почему ее брат так и не узнал правду о ее учителе? Ведь перед тем, как позвонил ему, Котуки узнал о том, что именно математик поставил его сестре такие оценки. Но судя по тому, с каким интересом Куруми всматривалась в тротуары, вдоль которых они проезжали, она уже явно сменила направление своих мыслей. И как только Учиха осмелился сделать подобное предположение, она повернулась к нему:       — Это был Ваш секрет?       — Что? — на мгновение растерявшись, Итачи отвлекся от дороги и взглянул на девушку в ответ. — Какой секрет?       — Ну, то, о чем Вы мне рассказали. Про день Ваших общенациональных.       Поймав себя на подлом осознании того, что с облегчение вздохнул, Итачи вернул взгляд на дорогу. Хоть все еще оставался риск того, что рано или поздно она дойдет до того самого вопроса, сейчас он был благодарен ей за такой легкий и непринуждённый разговор.       — Да. О том, что произошло, знают лишь учителя и директор.       — Полагаю, с тех пор Вы и на метро ездили без особого удовольствия?       — Мне повезло, что от общежития до университета можно было дойти пешком. И тогда метро я действительно старался обходить стороной.       Ожидая подобного ответа, Куруми понимающе кивнула учителю, после чего вновь отвернулась к окну. Но так как все еще была мыслями о самом важно дне любого абитуриента страны, она в беспокойстве вернула взгляд на учителя:       — А что, если у меня тоже на экзаменах… пойдет кровь?       — Я прослежу за тем, чтобы ты вовремя добралась до школы, а перед этим хорошо отдохнула. Но на всякий случай я все же отложу для тебя запасные бланки. И салфетки.       — Значит, Вы обещаете провести со мной время перед экзаменами, чтобы проверить, отдыхала я или нет? Хорошо, создам мероприятие, чтобы не забыть, — Куруми с довольной улыбкой на лице потянулась к телефону, чтобы открыть календарь. — Тогда будем считать, что Вы пригласили меня на свидание? В день перед общенациональными…       — Кажется, ты не так поняла мои слова, — Итачи покосился на девушку, в руке которой уже был ее смартфон. — Речь шла не о свидании, а…       — Какого числа у нас будут экзамены? В конце марта или в начале апреля?       Увидев на ее лице ожидание, с которым она была готова поставить нужную дату, Итачи уже понял, что и в этот раз спорить будет бесполезно. Но даже прикрываясь своим безвыходным положением, которое запросто мог изменить, он осознано решил ей уступить.       — Пятого апреля, — наконец-то озвучив дату общенационального экзамена, мужчина вернул взгляд на дорогу. — Но только я назвал бы это не свиданием, а деловой встречей.       — Теперь это так называется? — не сдержав задумчивой усмешки, Сенджу уже заметила желание учителя возразить. — Хорошо-хорошо. «Деловая встреча». Чтобы Вас не смущать, я даже готова надеть брючный костюм и галстук четвертого апреля.       Не скрывая своих намерений основательно подойти к подготовке их совместного дня перед экзаменом, Куруми уже установила напоминание, в котором нисколько не нуждалась. Мысленно отсчитав, через сколько месяцев наступит апрель, она уже осознала, что это будет самое мучительное и нетерпеливое ожидание в ее жизни.       — Остается надеяться, что в тот день Вы не уедете не в ту сторону и не опоздаете.       — Вижу, тебе стало значительно лучше, — услышав в ее голосе неподдельное воодушевление, Итачи вспомнил, в каком настроении она была некоторое время назад. — Тогда я постараюсь ни на что не отвлекаться и приеду вовремя.       — Но на всякий случай я могу поехать Вам навстречу. И если Вы намерено решите поехать не туда, я Вас догоню.       Мысленно возразив ей тем, что поехать в другую сторону от нее не будет способен даже при всем своем желании, Итачи все же был рад, что смог ее отвлечь от минувших переживаний. И глядя на то, сколько энергии и эмоций переполняло эту девушку, можно было сказать, что он и вовсе перестарался. Поэтому окончательно отпустив всё, что терзало ее изнутри в последнее время, Куруми уже подводила итоги первой половины этого дня. И так как все-таки хорошего произошло намного больше, чем плохого и неловкого, она пришла к заключению, что день прошел удачно.       Об удаче сегодняшней субботы говорило и ясное небо, на котором летнее солнце старательно и беспрекословно освещало землю. Суета на многолюдных улицах и тротуарах говорила о начавшихся выходных, а зелень в садах напоминала о наступившем лете. Куруми впервые за прошедшую неделю каникул смогла спокойно вздохнуть и прочувствовать их. Возникшее молчание между ней и учителем оказалось настолько приятным и комфортным, что позволило ей окончательно собраться с мыслями. Теперь она понимала, о чем вчера ей говорил брат — какой бы непреодолимой ни казалась проблема, у нее всегда будет решение. И этим решением оказался человек, от помощи которого она упрямо продолжала отказываться.       Думая о том, что нет ничего плохого в просьбе о помощи, Куруми пообещала себе, что теперь будет делать это при необходимости. И мысленно составляя список тех, к кому без каких-либо опасений сможет обратиться, девушка отвлеклась на торговый центр, мимо которого они проезжали. Случайно увидев в окне рекламный баннер сети магазинов, в который хотела бы заглянуть, она оставила все свои размышления на потом.       — Сенсей? — обратившись к мужчине, Куруми повернулась к нему. — Можете высадить меня здесь?       — Здесь? Но до твоего дома еще пара кварталов.       — Ничего страшного. Я вспомнила, что мне нужно было кое-что купить.       — Хорошо, — перестроившись в ряд вдоль тротуара, мужчина подъехал к остановке напротив этого торгового центра. — Я могу подождать, чтобы…       — Нет-нет, спасибо, — Куруми покачала головой и потянулась к ремню, чтобы его отстегнуть. — Я зайду в магазин, в котором работают девочки из нашего класса. Вы помрете от скуки, пока будете меня ждать.       Решив сделать все, только бы он ее не ждал, Куруми уже успела укорить себя за ложь, которую выдумала. Но так как испытывала острую необходимость в том, чтобы все-таки попасть в этот торговый центр в одиночестве, она была готова простить себя за этот наглый обман. И следя за тем, как она отстегивает ремень и убирает телефон в рюкзак, чтобы выйти из машины, Итачи все-таки решил обговорить с ней их предстоящий урок:       — Может, завтрашнее занятие перенесем на следующую неделю? Ты должна отдохнуть.       — Я в полном порядке, — встретившись с ним взглядом, Куруми виновато улыбнулась. — Не волнуйтесь. Нам не стоит переносить занятие. Я приду, как и договаривались, завтра в одиннадцать с тетрадями для практики. И никакой формы.       Испытав уже настойчивое желание уточнить, что ее форма не будет играть никакой роли, Итачи все же промолчал. Явная спешка, с которой она хотела поскорее отправиться за покупками, не позволили мужчине отвлечь ее ненужными оправданиями.       — Хорошо. Но все же, если вечером почувствуешь себя неважно, можешь оставить те примеры на завтра и отдохнуть.       — Обязательно, — улыбнувшись ему напоследок, Куруми прикоснулась к дверной ручке. — Хорошего Вам дня. И спасибо за сегодняшний урок.       Попрощавшись с учителем, Сенджу направилась к центральному входу в торговый центр. Окинув взглядом проходящих рядом с ней людей, девушка внезапно остановилась на половине пути, но спустя несколько секунд странных разговоров с самой собой она все-таки продолжила идти вперед. И все еще наблюдая за тем, с каким желанием, но явным сомнением она направлялась в торговый центр, Итачи понял, в чем дело:       — Она точно что-то задумала.       Но так как оставшаяся часть этого дня была в полном ее распоряжении, мужчина решил воспользоваться и своей. Вспомнив о том, что видел магазин, в который тоже не отказался бы заглянуть, он продолжил движение вперед до следующего перекрестка, затем развернулся обратно в сторону дома.       И пока Учиха подъезжал к тому самому магазину бытовой техники, Сенджу уже проходилась по торговому центру в поисках нужного ей отдела косметики и парфюмерии. Стараясь не подавать вида, что явно волнуется и даже сомневается в том, на что хочет решиться, девушка с волнением оглядывалась по сторонам. Даже несмотря на то, что она прекрасно знала, что здесь нет никаких одноклассниц, она боялась попасться на глаза даже незнакомцам, потому что уже шла по мужскому отделу. Однако желание совершить так желаемую ей глупость подавляло весь страх и придавало храбрости.       — Нашла…       Дойдя до стеллажей отдела ухода за телом, Куруми остановилась у мужских гелей для душа того самого бренда, который увидела на одном из баннеров торгового центра. И все это время держа в памяти этикетку на том флаконе, который стоял в ванной учителя, Сенджу нашла его взглядом и снова протянула к нему руку. Однако представив тот волнующий аромат, от которого даже сейчас по ее телу прошлась дрожь, а колени вновь едва не подогнулись, Куруми замерла. Пусть уже и было слишком поздно, она все-таки осознала, ради чего проделала весь этот напряженный и смущающий путь. И после одного осознания подошло очередное, от которого девушка уже была готова броситься прочь:       — Я… извращенка?       Озвучив это крайне неловкое, но вполне логичное заключение, Куруми все равно продолжила стоять напротив геля для душа, который хотела, но не решалась взять. И так как в этой ситуации она нуждалась не только в поддержке, но и в профессиональной консультации от знакомого извращенца со стажем, Сенджу набрала его номер и поднесла телефон к уху.       — Шисуи?       — Руру? — все еще сомневаясь в том, что это она, Шисуи снова взглянул на экран смартфона. — Это правда ты? Я уже неделю не слышал твой голос. Как твоя подготовка? У тебя всё получается?       — Угу, — Куруми вновь огляделась на наличие свидетелей того, что она стоит в мужском отделе. — Получается.       — Значит, скоро можем погулять? Может, сходим в кино? На следующей неделе? Или завтра?       — Завтра в первой половине дня у меня занятия. Я освобожусь ближе к вечеру. Юи тоже закончит дела в кондитерской.       — Хорошо, тогда… Подожди, ты сказала… занятия? — поставив игру на паузу, Шисуи отложил игровой джойстик. — Ты занимаешься с репетитором? Значит, настолько всё…       — Нет, все разрешилось за один день. Брат помог мне. В общем, это очень долгая и непростая история. Я расскажу вам всё при встрече.       — Полагаю, своей историей ты сможешь нас удивить. Но, если не о своих занятиях, то… о чем ты хотела со мной поговорить?       Хоть прекрасно знала ответ на этот вопрос, она не могла набраться храбрости его озвучить. Но так как уже была близка к тому, чтобы совершить задуманное, Куруми глубоко вдохнула и собрала все свои оставшиеся силы для предстоящего разговора с другом.       — Я хочу купить гель для душа.       — О, ты про тот, которым всегда пользуешься? С цветочками?       — Нет, — тихо возразила девушка, нервно сглотнув. — Я хочу купить… мужской.