Внеклассные чувства

      ― Чего… ― Шисуи вскинул брови, но как только осознал услышанное, нахмурил их. ― Каким образом используя влюбленную в тебя девушку, я смогу сделать ей больно или… отомстить?       Вновь столкнувшись с самой абсурдной и наглой ложью, которую выдумали эти двое, Итачи тяжело вздохнул. Но, справедливости ради, стоило отметить то, как складно после разлада в их паре они продолжают придерживаться общей «легенды». Однако этот факт и дальше бы казался Итачи удивительным и забавным, если бы он уже не был таким утомительным и неактуальным.       — Какое непоколебимое упорство, ― задумчиво заключил Итачи, добравшись до последней фамилии в списке. ― Но вам не кажется, что вы оба зашли уже слишком далеко из-за каких-то тестов?       — При чем тут…       — «Что ты будешь делать, если он узнает, что ты его используешь?» ― Итачи повернулся к кузену, на лице которого застыло искреннее недоумение. ― Я слышал ваш разговор. Ты все знал и был с ней заодно. Зачем ей заниматься пересдачами за прошлый триместр, если можно…       ― Невероятно… ― протянул Шисуи, не позволив Итачи закончить. ― Так все это время ты думал, что мы говорили о тебе?       ― Все ее оценки уже исправлены. Поэтому не важно, что…       ― Нет, это все-таки важно, черт возьми, ― вновь не сдержав эмоций, Шисуи вернул щетку на полку и продолжил. ― Ведь тогда речь шла не о тебе, а о твоем геле для душа.       Отреагировав на этот ответ вполне ожидаемым ступором и молчанием, Итачи задержал недоумевающий взгляд на лице кузена. Очередной абсурд, с которым он столкнулся, оказался в разы безумней, чем предыдущие. Однако то, сколько эмоций переполняло Шисуи в этот момент, не позволяло ни на секунду усомниться в его словах. Утратив всё оставшееся терпение, он больше не мог быть сдержанным, поэтому решил прямо сейчас все высказать Итачи в лицо:       ― Эта дурочка еще с лета использует его. С тех самых пор, как начала у тебя заниматься.       И пока Итачи пытался обдумать услышанное, Шисуи мысленно извинился перед подругой за то, что снова вмешался в ее жизнь за ее спиной. Но по причине того, что вся эта ситуация уже давно вышла из-под контроля, его вмешательство стало необходимостью. Поэтому отбросив все свои сомнения, он вернулся к тому аргументу, с которого все началось:       ― После всего, что она пережила, тебе не кажется, что отомстил ей не я, а ты? Ты хоть и не должен был отвечать ей взаимностью, но ведь можно было попытаться сберечь ее чувства. Она искренне призналась тебе, но что в итоге получила? На следующий день она встречает женщину в твоей квартире и в твоей рубашке.       Не без боли и неприязни вспомнив тот день и подробности, которыми поделилась подруга, Шисуи дал повод своей ненависти стать сильнее. Наглость, с которой кузен начал упрекать его в чем-то, с трудом укладывалась в голове. Пытаясь уличить его в жестокости и скрытых мотивах, Итачи проигнорировал все то, что сам себе позволял. И это было главной причиной, по которой Шисуи счел необходимым высказаться.       ― Вместо того, чтобы набраться смелости и честно отказать девушке, которая тебе призналась, ты и твоя «невеста» просто над ней издевались. Поэтому не тебе меня судить и обвинять в жестокости. В ней ты меня уже давно превзошёл.       И закончив на самом главном и заслуженном упреке, Шисуи схватил с первой парты свой портфель, после чего направился к выходу из кабинета. Оставив позади себя недоумевающего кузена, на лице которого по-прежнему держалось непонимание, он нисколько не жалел о своей прямолинейности. Для него Итачи был единственным человеком, заслужившим подобную откровенность. И несмотря на то, что это было слишком нагло и вызывающе, Шисуи ни слова бы не взял обратно из того, что наговорил. Ведь самочувствие его подруги было намного важнее, чем отношение с учителем и двоюродным братом в одном лице. К тому же в состоянии девушки под конец дня уже действительно начали возникать проблемы.       Уже переодеваясь на предстоящий урок физкультуры на улице, Куруми начала чувствовать головокружение. Но если все предыдущие разы ей достаточно было замереть на несколько секунд, чтобы все прошло, то сейчас справиться со своим самочувствием было невозможно. Голова кружилась до того, что темнело в глазах, и все тело мгновенно наполнялось тяжестью. Однако привыкнув бороться и игнорировать такие сигналы и прихоти своего организма, Куруми и сейчас решила не обращать на них внимание.       ― Воу, ― вовремя отреагировав, Мико едва успела подхватить идущую впереди нее одноклассницу. ― Куруми-чан, ты чего? Голова кружится?       ― А… ― замерев в дверном проеме раздевалки, Куруми обернулась. ― Я, кажется, оступилась. Извини.       ― Руру, что такое? ― Юи подошла к подруге и отвела ее в сторону. ― Ты плохо себя чувствуешь? Я скажу учителю, что…       ― Нет, все в порядке. Кажется, я просто слишком резко поднялась, поэтому в глазах потемнело. Идем.       Провожая взглядом вышедшую из раздевалки подругу, Юи вновь ощутила слишком знакомое беспокойство. Несмотря на то, что Куруми правдоподобно делала вид, что в порядке, ей не удалось скрыть главное. И так как Куруми была в таком состоянии, что даже малейшая помощь могла вызвать в ней недовольство, Юи оставалось лишь просто за ней наблюдать.       Впервые за последние дни солнечная и ясная погода грозилась смениться на пасмурную. Постепенно небо затягивало тучами, сквозь которые из последних сил пробивалось солнце. Однако вопреки тому, что близился дождь или даже гроза, на улице все еще были все условия, чтобы провести занятие. И на фоне того, что периодически солнце скрывалось за тучами, учитель физкультуры был единственным, кто был полон сил и оптимизма. Кратко представив план предстоящего урока, он подобрался к главному пункту:       ― Сегодня у нас вис на турниках, ― Кито услышал возмущенные вздохи со стороны женской половины класса и с улыбкой продолжил. ― Да, дамы. Это не только обеспечит вам оценки, но и подтянет мышцы кора, растянет позвоночник, а также…       ― Ох, как заливает, ― тихо протянула Аи, скрестив руки на груди. ― Он забыл добавить: дамы, приготовьтесь к тому, что завтра у вас отвалятся руки, а сегодня вы переломаете себе все ногти.       ― И еще вы можете попытаться побить рекорд школы. В конце урока попробуем вис на время.       Несмотря на то, что одноклассницы продолжали возмущаться и обсуждать так нелюбимое занятие физкультурой, Куруми нашла его полезным. Помня о том, что сегодня по расписанию профильных занятий у нее стоит дополнительный урок математики, она решила сделать все, чтобы его пропустить. И то, что учитель предложил побить школьные рекорды по вису на турниках, было совсем кстати. Вместо того, чтобы отправиться на душевные муки на занятие к классному руководителю, она проведет все это время на стадионе.       ― А где Надзуки? ― заметив, что из всех присутствующих отсутствует только староста, мужчина озадаченно нахмурил брови. ― Неужели заболел?       ― Рё отстранён. До конца этой недели.       ― О… ― Кито бросил взгляд на ученика, который ему ответил. ― А что произошло?       Однако этот вопрос оказался не таким простым, как первый. Но и на него нашелся ответ, который давался студентам с большим трудом. И пока одноклассники пытались в общих чертах объяснить причины, по которым староста не будет присутствовать на уроках, Куруми озаботилась предстоящим профильным занятием. Решив, что однозначно должна его пропустить, она уже думала о том, по какой причине может не пойти на завтрашнее.       ― Куруми-чан, не думай о том, что было, ― заметив задумчивое выражение лица одноклассницы, Аи решила ее поддержать. ― Рё-кун идиот, который уже спятил из-за рейтингов и своих оценок.       ― Да… ― тихо согласилась Мико, не сдержав усталого вздоха. ― Синдром отличника порой может сыграть с тобой плохую шутку. Так что не обижайся на этого дурака.       Задумавшись о том, на что не планировала уделять внимание, Куруми все-таки вернулась к той неприятной ситуации с Рё. Но сейчас, как и некоторое время назад, она не испытывала ни злости, ни ненависти к нему. Надзуки действовал, руководствуясь только своими эмоциями, которые не смог вовремя обуздать. И для Куруми это было слишком знакомо, ведь она сама не так давно пошла на поводу своей обиды и чуть не совершила страшную ошибку.       ― Я понимаю его, ― ответила она, нарушив свое задумчивое молчание. ― Очень непросто смириться с тем, что вместо тебя выбрали кого-то другого. И то, как он сорвался сегодня, рано или поздно может произойти со мной.       ― Может, произойти с тобой? ― Аи задержала непонимающий взгляд на лице одноклассницы. ― Что ты имеешь в виду?       ― Я боюсь, что скоро тоже… потеряю терпение.       И так как ее терпение уже действительно было на грани, Куруми искренне беспокоилась о том, что может произойти. К тому же ее самочувствие в последнее время ухудшилось, что значительно сказывалось на настроении. И чем осторожнее она будет себя вести, тем больше проблем ей удастся избежать.       Когда все оставшиеся вопросы были обговорены, урок физкультуры наконец-то начался. Погода по-прежнему располагала к себе и нисколько не торопила студентов, несмотря на стягивающиеся на небе тучи. К приятному удивлению Кито, класс вполне дружно и без каких-либо проблем пробежал несколько кругов по стадиону, а затем приступил к разминке. Привыкнув к тому, что последний урок всегда проходил для учеников на последнем издыхании, мужчина отметил их сплоченный дух и энергичность. И особенно выделялась женская половина класса, а точнее одна из студенток, которой натерпелось сдать нормативы.       Чудом найдя в себе силы на бег и разминку, Куруми каким-то образом сохранила их для турника. Желание не идти на дополнительные занятия по математике оказалось таким сильным, что помогло ей открыть второе дыхание. Поэтому сразу же заявив учителю, что намерена побить школьный рекорд в конце урока, она с нетерпением начала ждать, когда все одноклассники сдадут свои нормативы. И если поначалу для Кито подобное рвение ученицы было приятной неожиданностью, то после оно стало для него настоящей проблемой.       — Невероятно… ― протянул мужчина, из последних сил стараясь быть тактичным и терпеливым. ― Куруми-чан, ты что, все время тут висеть будешь?       ― Вы ведь сказали, что после урока можно будет провисеть на время. Я хочу побить рекорд среди мальчиков.       ― Чего столпились? ― мужчина свистнул студентам и указал на школу. ― Занятие уже окончено, идите по своим делам. Юи-чан, тебя это тоже касается. Давай-давай, нечего тут смотреть.       Столкнувшись с тем, что и понятия не имела о том, что задумала подруга, Юи переглянулась с Шисуи. Тот, пребывая в том же непонимании, не мог дать происходящему хоть какое-то объяснение. Желание Куруми превзойти учеников с лучшими результатами не казалось ему убедительным и искренним. Но благодаря тому, что проявила упорство и настойчивость, ей удалось создать легкую видимость того, что она действительно заинтересована в своих результатах. Поэтому решив не мешать подруге, Юи обратилась к ней напоследок:       ― Руру, я буду ждать тебя в раздевалке, хорошо?       ― Да-да, увидимся в раздевалке.       Оставшись наедине с учителем, который то и делал, что обреченно качал головой, Куруми старалась не только провисеть как можно больше времени, но и не прослушать звонок на следующий урок. И если она не испытывала никакого дискомфорта от происходящего, то вот Кито уже искренне начал беспокоиться.       ― Слезай, ― убрав секундомер в карман, мужчина поднял взгляд на ученицу. ― Ты уже сдала норматив и побила школьный рекорд.       ― Я могу еще.       ― Но это уже вредно, Куруми-чан. Это нарушение техники выполнения. Слезай!       ― Нет, ― тихо возразила девушка, вызвав в теле учителя дрожь возмущения. ― Я все еще полна сил. Их хватит на третий подход.       ― Вот какая же… ― вновь достав секундомер, мужчина тяжело вздохнул. ― Это последний.       Кито был не единственным, кого сегодняшний урок сбил с толку. Нередко проводя время с чашечкой кофе у окна, вид которого выходит на стадион, Маи и сегодня не стала изменять своим привычкам. Проведя свой последний урок, она вернулась в учительскую и перед тем, как сесть за ведомости и оставшиеся дела, женщина заварила себе кофе. Однако стоило ей подойти к окну, как ей на глаза попалась весьма странная и даже подозрительная картина. Несмотря на то, что уже как несколько минут назад прозвенел звонок с урока, столпившиеся на стадионе ученики не спешили возвращаться в школу.       ― Что там происходит? ― женщина озадаченно нахмурила брови и прищурилась. ― Итачи-сан, это ведь твои? Неужели у них снова… драка?       ― На стадионе? — Итачи поднялся из-за стола и бросил взгляд в окно. — Я проверю.       Но вопреки его волнению и беспокойству, столпившиеся ученики уже начали расходиться, стоило ему выйти на стадион. Наблюдая за тем, как весь класс дружно направлялся обратно в школу, он обратил внимание на учителя физкультуры и оставшуюся на турнике ученицу. И увидев того, кто способен был ему помочь, Кито направился навстречу Итачи, чтобы вручить заботы о непростой ученице лично ему.       ― О, Итачи-сан! Слава Богу… ― облегченно вздохнув, Кито подошел к нему. ― Разберись хоть ты с ней. Безумная собралась до ночи провисеть. Вцепилась так, что не оттащишь! У меня через десять минут тренировка, а тут…       ― Я понял.       Получив от коллеги благодарность в ответ, Итачи продолжил путь к турнику, заготавливая при этом речь для ученицы. Узнав по спине и волосам Ватабэ, мужчина искренне недоумевал от того, как внезапно она решила удариться в спортивные успехи и рекорды. Однако после всего, что ему пришлось пережить и увидеть, Итачи слишком легко мог справиться со своим удивлением. Не было ничего странного в том, что после одного безумства, ему пришлось встретиться с очередным.       ― Урок уже окончен, — начал мужчина, подойдя к висящей на турнике девушке. ― Слезай.       Но не получив от нее никакого ответа, Итачи и не планировал продолжать уговоры. Вместо того, чтобы вновь обратиться к студентке, он потянул ее за край футболки, после чего та от неожиданности вскрикнула и ослабила хватку.       ― Ты…       Слишком внезапно наткнувшись на взгляд голубых глаз, хозяйка которых повернулась к нему, Итачи вновь обознался. Еще не привыкнув к тому, что в его классе уже как минимум у двух учениц такая стрижка и такой цвет волос, он до последнего был уверен, что перед ним Ватабэ. Поэтому увидев перед собой Сенджу, мужчина снова потерял дар речи. Но не обратив внимания на его мимолетный ступор, девушка решила продолжить то, на чем остановилась.       ― Нарушаю технику упражнения не я, а тот, кто мне мешает, — тихо заметила она, вернув взгляд на турник.       Однако стоило ей подпрыгнуть и ухватиться за перекладину, как Куруми вскрикнула. Не рассчитав своих сил, которые уже были на исходе, она сорвалась с турника и повалилась на землю. Как оказалось, к этому времени ослабели не только ее руки, но и ноги. Девушка даже не успела ничего осознать, как открыла глаза и ощутила жжение в ладони, которую содрала.       ― Ай, ― прошипела Куруми, расправив поврежденную ладонь. ― Больно…       ― Ну и чего ты этим добилась?       ― Не Ваше… дело.       ― Не моё дело? Хорошо… — протянул Учиха, схватив сидящую на земле девушку за локоть. — И до каких пор ты будешь вести себя как ребенок?       Направившись к питьевому фонтану у трибун с еле успевающей за ним Куруми, Итачи окончательно утратил понимание происходящего. Если раньше он хотя бы мог догадаться или предположить, что на уме у этой девчонки, то после разговора с Шисуи он окончательно утонул в бескрайнем непонимании. К тому же ее поведение, меняющееся раз за разом, вынуждало его сомневаться и не доверять самому себе. И чем больше вопросов его одолевало, тем меньше ответов он получал. Оттого оставаться сдержанным уже не было возможным. Но благодаря тому, что все еще держал ситуацию под контролем, Итачи не утратил рассудительности, в отличии от Куруми.       Все-таки то, чего она так опасалась, произошло. Идя вслед за ним, Куруми уже не беспокоилась об ушибленной руке. Обида, которую она старательно подавляла в стенах школы, перешла все границы. То, что не давало ей покоя и сдавливало горло, вновь начало ее беспокоить. Поэтому то терпение, которое она пыталась сберечь, истратило себя сразу же, стоило ей остаться с этим человеком наедине.       ― Полагаю, все дело в профильном, ― начал Итачи, включив воду в раковине. ― Если так сильно на него не хотела, могла бы просто отпроситься. К чему устраивать этот цирк?       ― Что бы ни сделала, я всегда буду Вам… противна? — наблюдая за тем, как он смывает с ее ладони кровь и песок, Куруми не сдержала подступивших слез. — Властные, сексуальные и дерзкие. Значит, такие Вам… нравятся?       Ощутив на себе его удивленный взгляд, Сенджу высвободила руку из его хватки. Несмотря на то, что он продолжал молчать, не повышая градус возникшего между ними напряжения, она чувствовала, как теряет остатки самообладания. Не заставила себя ждать и досада, которую уже не было сил сдерживать. Куруми не успела опомниться, как ее отчаяние и обреченность сменились на откровенную злость.       ― Что еще во мне не так? ― лишившись контроля над своими мыслями, она подняла на Итачи взгляд. ― Мой аромат? И что же Вам могло понравиться?       Не дождавшись какой-либо реакции или ответа от него, Куруми склонилась над раковиной и набрала в ладони воды. Удивительным образом, не имея власти над собственными действиями и эмоциями, она смогла воспроизвести в памяти детали самой неприятной встречи. И растирая воду на своей шее, Сенджу принялась вспоминать тот самый аромат:       — Запах ванили, должно быть. Французские духи взрослой и независимой женщины. А цвет глаз? Он тоже принципиален для Вас? Но я больше не хочу в себе что-то менять. Просто выколоть их… и всё!       Позволив себе эмоций больше, чем могла бы выдержать, Куруми тут же ощутила головокружение. Схватившись за края питьевого фонтана, который чудом не позволил ей упасть, она попыталась вновь взять себя в руки и успокоиться. Но вопреки желанию избавиться от беспокоящих ее проблем, она продолжила думать о главной.       ― Любая… Какой бы ни была, — прошептала Куруми, позволив слезам заполнить ее взор, — я никогда Вам… не понравлюсь.       ― Куруми…       ― Нет! ― почувствовав его руку на плече, она в тот же миг отпрянула от него. ― Не прикасайтесь. Мне не нужна Ваша… жалость.       Отвернувшись от него, Куруми собрала все оставшиеся в ней силы и направилась в сторону школы через стадион. Несмотря на то, что голова продолжала кружиться, а в глазах начало темнеть, она была уверена, что справится. Однако горечь и обида, из-за которых девушка утратила терпение, продолжали ее душить. Даже ее внушительного упорства не оказалось достаточно для того, чтобы хоть как-то повлиять на слезы. Но если за последнее время она уже привыкла к ним, то идти через невыносимую тяжесть и боль в теле оказалось невозможным.       Вместо школы, которая так и не становилась ближе, Куруми спустя несколько секунд увидела зеленую траву и капли крови. Упустив из внимания тот момент, когда ее тело потянуло вниз, она опомнилась лишь тогда, когда опустилась на колени и поддалась вперед. Удержав себя на дрожащих руках, она задержала недоумевающий взгляд на алых разводах. Хоть и было нелегко прислушиваться к тихому голосу разума, ей все-таки это удалось. Поэтому прикоснувшись к носу, с которого капала кровь, Сенджу увидела ее на своей ладони.       Всхлипнув от слез, она бросила взгляд на школу, до которой так и не дошла. И впервые столкнувшись с тем, что не может вернуть контроль над собой и своим состоянием, Куруми испытала настоящий ужас. Сгущающаяся темнота вокруг и дыхание, которое отказывалось восстанавливаться, пугали до дрожи в теле. Осознав, что с ней происходит то, с чем невозможно справиться в одиночку, она подумала лишь об одном человеке. Еще с самого детства стоило ей почувствовать зарождающийся в ней страх, как лишь одно его объятие избавляло ее от волнения и придавало сил.       ― Нии-сан…       ― Куруми?       Услышав его обеспокоенный голос, она наконец-то смогла облегченно вздохнуть. Вовремя оказавшийся рядом брат позволил ей расслабить напряженные плечи и избавил ее от прежнего беспокойства. И как только почувствовала его рядом с собой, она поняла, что теперь может положиться только на него.       ― Нии-сан… со мной что-то…       Не в силах больше оставаться в сознании, Куруми провалилась в окутавшую ее тьму. Ее тело, которое еще несколько мгновений назад наполнялось тяжестью, внезапно стало легким. Но невзирая на внушительный масштаб наступившего мрака, рядом с братом ей больше не было страшно. Поэтому обморок от чрезмерной усталости и отсутствия сил показался ей лишь крепким долгожданным сном.       Не задаваясь вопросами о том, почему на стадионе оказался брат, Куруми уже полностью погрузилась в свои сновидения. Мелькающие перед глазами картины являлись обрывками воспоминаний из детства. Состояние, которое она испытывала недавно, напоминало то, какое наступало во время простуды. Тело так же одолевала тяжесть и дрожь, лишая его возможности двигаться. И несмотря на то, что за ее лечение оперативно бралась мать, большую часть времени с ней все равно проводил Котуки.       Возможно, по причине того, что сильно устала и нуждалась в поддержке, Куруми сразу же подумала о нем. На тот момент он был единственным человеком, перед которым она не побоялась бы быть такой жалкой и слабой. Ему неоднократно доводилось видеть ее в самых разных состояниях. Это и делало его тем, кто без труда смог бы ей помочь. Но, как оказалось, полученная ею помощь была вовсе не от него.       Спустя некоторое время после того, как хаотично мелькающие воспоминания сменились на знакомую темноту, Куруми начала возвращаться к реальности. Все еще не набравшись сил для того, чтобы двинуться с места, она смогла лишь открыть глаза и увидеть белый потолок, залитый лучами вечернего солнца.       ― Где…       ― В школьном медпункте, ― ответила женщина в белом халате. ― Ты упала в обморок на стадионе.       Не сразу узнав голос сотрудницы медпункта, Куруми перевела на нее взгляд. И как только увидела знакомое лицо, она вспомнила этот потолок и стены. Убедившись в том, что действительно находится в школе, девушка попыталась подняться, однако столкнулась с прежним отсутствием сил.       ― Ты только что проснулась, ― начала женщина, подсев к Куруми на кушетку. ― Дай себе время.       ― Как долго я… тут?       ― Пару часов. Занятия уже окончены, ― она взглянула на стул, на котором лежала школьная форма и портфель. ― К тебе приходила Юи-чан и оставила твои вещи.       ― Значит, я могу переодеться? ― Куруми опустила взгляд на свою футболку и увидела капли крови. ― Кажется, у меня шла кровь…       ― Да, конечно.       Женщина поднялась с кушетки и подала девушке форму, после чего подкатила к ней ширму. И пока Куруми прилагала все усилия для того, чтобы заставить своё тело двигаться, ее руки постепенно начали выполнять ее команду.       ― Куруми-чан? Когда в последний раз ты ела?       Застыв от навалившегося на нее волнения, который вызвал этот вопрос, девушка задержала взгляд на ширме. Однако понимая, что молчание не сойдет за ответ сотруднице медпункта, она нервно сглотнула.       ― Сегодня, ― бездумно ответила Куруми, опустив виноватый взгляд на снятую футболку. ― На большом перерыве.       ― И что ела?       ― Как обычно, ― тихо протянула Сенджу, надевая блузку. ― Рис, мясо… овощи.       ― Значит, мясо и рис?       Усылав в голосе женщины слишком явное и очевидное сомнение, Куруми не сдержала тяжелого вздоха. Попав в подобную ситуацию, в которой причина ее обморока стала ясна еще до ее пробуждения, она больше не может обманывать себя и других. К тому же лишь сейчас задумавшись над тем, что уже неделю совсем ничего не ела, Сенджу была обязана хоть что-то с этим сделать.       ― На самом деле… нет. Мне больно… глотать.       ― Больно глотать? ― женщина вернулась к девушке и заглянула за ширму. ― Как именно?       ― Ну… когда я пытаюсь что-нибудь съесть, появляется ком, из-за которого я не могу проглотить еду. Болит и начинает тошнить.       ― Боли в животе были? Беспокоило что-то?       ― Нет.       Но решив проверить все лично, женщина вернула ширму на место и уложила девушку обратно на кушетку. Выполняя все указания, которые получала, Куруми также пыталась прислушиваться к ощущениям своего тела. Однако в конечном итоге пальпация не выявила у нее никаких проблем.       ― Странно… ― протянула женщина, закончив осмотр. ― Проблем с желудком у тебя действительно нет, но перечисляемые тобой симптомы указывают на дисфагию. И причины у нее могут быть разными. Тебе нужно посетить врача и не только одного. Но первый, к кому бы я тебя направила, это невролог. И, думаю, тебе не помешала бы… консультация…       ― Психолога? ― предположила девушка, поднимаясь с кушетки. ― Вам не стоит бояться мне об этом говорить. Я и сама это… понимаю.       ― Но все-таки полное обследование будет не лишним, хорошо? ― женщина ободряюще улыбнулась и погладила Куруми по спине. ― Обещай, что займешься этим и отнесешься к своему здоровью серьезно.       ― Обещаю.       ― Вот и славно. Я свяжусь с больницей в твоем районе и возьму этот вопрос под контроль. Раз мы обо всем договорились, можешь отправляться домой. Итачи-сенсей тебя проводит.       ― Что? ― задержав недоумевающий взгляд на лице женщины, Куруми озадаченно нахмурила брови. ― Почему он…       ― Я говорил с твоей мамой и обещал ей, что привезу тебя домой.       Услышав голос со стороны дверей, Сенджу бросила в их сторону взгляд. Вошедший в кабинет Итачи хоть и был очередной неожиданностью, однако больше являлся неприятностью. Боясь даже представить, насколько мучительным и неприятным будет время наедине с ним, Куруми не могла пойти на это.       ― Но, может, для начала ее стоит отвезти в больницу? ― он перевел взгляд на сотрудницу медпункта. ― Вы уверены, что ей можно домой?       ― Конечно. Не волнуйтесь, сейчас ей нужно просто отдохнуть. Куруми-чан сходит к нужному врачу чуть позже. Я за этим прослежу.       Неловко опустив глаза, Куруми положила свой портфель на колени и попыталась собраться с мыслями. Наблюдая за тем, как женщина собирает со своего стола какие-то бумаги и направляется к выходу, она тяжело вздохнула. Наверняка среди тех записей находятся пометки и о ее самочувствии, которые спустя некоторое время окажутся у завуча на столе. Но обеспокоенная и волнующаяся Маи-сенсей все же проблем принесет намного меньше, чем человек, сейчас оставшийся с ней. Поэтому вовремя обратив на него внимание, Куруми попыталась с ним поговорить:       ― Всё в порядке. Я могу добраться домой сама.       ― Но не в этот раз, ― возразил Итачи, на что заставил ее плечи напрячься. ― Ты поедешь со мной.       ― С Вами? ― сильнее сжав портфель на коленях, Куруми нервно сглотнула. ― А Вы не подумали, что скажите той женщине, когда она снова Вам позвонит?       ― Это не то, что должно тебя беспокоить.       Вновь наткнувшись на непреклонный тон, который слышала от него всё последнее время, в этот раз Куруми не была в состоянии сопротивляться ему как прежде. Вместо того, чтобы дать волю своему негодованию, она опустила голову и попыталась сдержать просящиеся слезы.       ― Но оно меня все равно… беспокоит, ― осторожно ответила девушка, боясь снова потерять над собой контроль. ― Лучше бы Вы меня просто убили, чем позволили мне увидеть… её.       Куруми замолкла, услышав дрожь в своем голосе. Не забывая напоминать себе о том, что больше не должна быть слабой и показывать свою боль, она призвала на помощь все оставшиеся в ней силы. И когда ее моральное состояние было приведено в приемлемый вид, она сделала глубокий вдох и продолжила:       ― Вы сделали это специально, чтобы я увидела её и всё поняла? Умно…       ― Я не знал, что она…       ― Но зато предупредили ее о том, что я должна прийти, — неловко улыбнувшись, Куруми подняла голову и встретилась с ним взглядом. — Если Вам будет от этого легче, я Вам поверю. Я ведь глупый наивный ребенок. Я должна верить.       Вновь ощутив, как от обиды сдавило горло, она затаила дыхание. К лицу прильнуло тепло, что свидетельствовало о скорой свободе ее слез. И если ей казалось, что она старается и довольно неплохо подавляет свои чувства, то для Итачи это было не так. Напряженно храня молчание, он видел, в каком состоянии она пребывает. И улыбка, которую он сейчас наблюдал, выдавала ее боль и усталость. Но думая о том, что мог бы сейчас ей сказать, Итачи не мог остановиться на чем-то конкретном. Любые слова, приходящие на ум, казались ему лишь жалкими оправданиями. Однако понимая, что не может больше молчать, он решил для начала избавить ее от заблуждений:       ― Тем утром…       — Как ты себя чувствуешь, Куруми-чан?       Услышав позади себя знакомый голос, Итачи обернулся. Вошедшая в кабинет Мари поразила своим появлением не только его, но и застывшую на месте Куруми. И пока присутствующие встречали ее легким недоумением, Риёки не скрыла своего приятного удивления:       ― О, ты сменила имидж? Мне нравится.       Осознав, что все ее старания заведомо будут напрасными, Куруми решила это принять. Как бы сильно она ни хотела избегать эту женщину, ей не удастся ее забыть. Поэтому смирившись с тем, что не в силах это исправить, Сенджу встала с кушетки и улыбнулась Риёки в ответ:       ― Спасибо. Но, кажется, мне это не особо пошло… Вчера меня назвали шлюхой. А сегодня… потаскухой, кажется. Но звучит это даже слишком забавно, — она тихо рассмеялась, не понимая над чем именно смеется. — Потаскуха, которой разбили сердце. Это так… нелепо.       Но несмотря на то, что позволила всей этой ситуации себя рассмешить, Куруми больше не могла находиться в одном помещении с этой женщиной. Поэтому сделав вывод о том, что вопрос о ее возвращении домой уже решен, она направилась к выходу. Однако приготовившись к тому, что спустя несколько секунд сможет расслабить плечи и облегченно вздохнуть, она снова услышала голос Мари.       ― Милая, я ведь уже говорила, что…       ― «Мужчины не достойны наших слез»? ― остановившись возле Риёки, Сенджу смахнула пробежавшие по щекам слезы. ― Помню… Но мужчина, называвший меня ребенком, и мысли о нем не достоин, потому что сам оказался глупым и жестоким ребенком.       Спешно продолжив свой путь, Куруми оставила учителя и его невесту наедине. С досадой обнаружив, что все-таки не справилась со слезами, теперь она нуждалась лишь в спокойствии и одиночестве. Однако, даже если бы попросила предоставить ей возможность побыть одной, Итачи не мог на это пойти. Понимая, что в этот раз не может позволить ей уйти, он направился за ней, но остановился, когда Мари схватила его руку.       — Может, ты уже оставишь ее в покое? ― поинтересовалась женщина, встретившись с его недовольным взглядом. ― Ей сейчас не до тебя. И если забыл, то напоминаю, что ты должен отвести меня.       Но ее наглое и убедительное напоминание не произвело на Итачи никакого эффекта. Молча освободив свою руку из хватки Мари, он достал из кармана брюк телефон и набрал один из контактов. Под недоумевающий взгляд женщины Итачи поднес смартфон к уху, после чего услышал знакомый голос.       — Такахара-сан? ― назвав имя ее отца, Учиха уже наблюдал ответное недовольство на ее лице. ― Вы еще не уехали? Можете довести Мари? Я занят.       С нежеланием приняв то, что он все-таки нашел способ от нее избавиться, Мари нахмурила брови и шумно вздохнула. Успев за последнее время признать, что все-таки проиграла этой девчонке, она чудом смогла сдержаться и проявить терпение. Однако, став свидетелем того, с каким рвением он пытается пойти за ней, Риёки могла тешить себя лишь неприятной для него реальностью.       — Как ты поняла, я занят, ― заметил Итачи, поговорив с директором. ― Можешь поехать со своим отцом.       ― Ваши с ней отношения не только запрещены, они просто невозможны. Вы никогда не сможете…       ― Он будет ждать тебя на парковке, ― не желая это выслушивать, мужчина решил не тратить времени зря. ― Мне нужно идти.       Выйдя в пустой и тихий коридор, Итачи огляделся. Имея множество вариантов того, в какую сторону она пошла, он сразу же направился к выходу. Как человек, который сегодня терял сознание, она нуждалась в глотке свежего воздуха, поэтому вряд ли осталась бы в школе. Однако выйдя на улицу, Итачи столкнулся с новыми обстоятельствами в виде тихо начавшегося дождя. И тогда ему вновь пришлось выбирать.       И кроме того, что вынужден был обдумывать каждый ее возможный шаг, Учиха старался не поддаваться панике и волнению. Хоть и была вероятность с ней разминуться, он сохранял уверенность в том, что обязательно ее найдет. То, в каком состоянии и настроении была Куруми, не позволило бы ей сейчас броситься к остановке. Это в очередной раз наводило на мысли о том, что она действительно могла находиться где-то поблизости. Вполне возможно, что выбранным ею направлением стал стадион или задний двор, в сторону которого Итачи уже спешил.       Но как только он прибыл на место и увидел перед собой пустующий двор, а за ним безлюдное футбольное поле, мужчина все-таки подпустил к себе панику. Теперь его беспокоило не только ее местонахождение, но и самочувствие, которое запросто могло ухудшиться вновь. Однако до последнего стараясь не терять над собой контроль, Итачи решил обойти вокруг школы, а затем проверить внутри. И не забывая о том, что дорога каждая секунда, он прибавил шаг. Но стоило ему уже свернуть за угол здания и направиться к главному входу, как его взгляд зацепился за самое высокое дерево в саду.       Увидев под дубом лежащий портфель, Итачи остановился. И уже спустя считанные мгновения приведя мысли в порядок, он понял, что все-таки ее нашел. Отпустив былое напряжение и растерянность, он направился к школьному саду на заднем дворе, который оказался ее укрытием. И чем ближе он подходил к тому самому дереву, тем труднее давались ему шаги. Чувство вины и сожаления наполняли все его мысли и вместе с этим сковывали движения.       Но если над своим телом он все еще имел контроль и продолжал идти, то морально подготовить себя к разговору было гораздо сложнее. Поэтому подойдя к дубу, на котором пряталась Куруми и тихо плакала, Итачи тяжело вздохнул. Он и понятия не имел, с чего начать разговор, в который она вряд ли втянется сразу. Ему столько надо было сказать и объяснить, что он не мог определиться и выбрать что-то конкретное. Однако на подобные сомнения и нерешительность уже не было времени. Итачи должен был как можно скорее нарушить тишину и все объяснить.       Он прислонился спиной к дереву, ощутив усталость в теле, которая накопилась в нем за последние несколько дней. Невзирая на внутренние трудности и противоречия, он все-таки подобрал правильные слова и заговорил:       — Я солгал, когда сказал тебе, что ты не в моем вкусе.       Куруми замерла, услышав, как тихий шум дождя разбавился знакомым голосом. Бросив взгляд вниз, она увидела стоящего под деревом Итачи. И еще не успев удивиться тому, как он ее нашел, она уже озадачилась тем, что услышала.       — Я не мог признаться в том, что твои предположения были верными. Ты подобралась к правде настолько близко, что меня это напугало.       Воскресив в памяти тот самый момент, Итачи даже счел свои слова недостаточно честными. Ее предположение не просто напугало его, оно повергло его в шок и едва не выбило землю из-под его ног. Он настолько был напряжен и взволнован, что не мог дышать рядом с ней. Но бросив все силы на то, чтобы скрыть свои истинные чувства, Итачи чудом смог совладать со своими эмоциями. И раз раскрыл ей одну непростую правду, он уже не мог скрывать другую:       — Меня тоже нельзя назвать идеальным,потому что я влюбился в свою ученицу.       Но по-прежнему пытаясь разобраться в его предыдущих словах, Куруми не могла понять следующие. Уже успев полностью погрузиться в собственное отчаяние, она была не в состоянии из него выбраться. Поэтому хоть и старалась быть предельно внимательной, ей так и не удалось осознать услышанное.       ― Я… не понимаю, ― тихо призналась Куруми, решившись его переспросить. ― Что…       ― Я люблю тебя.       Позволив своему телу снова вздрогнуть, Куруми затаила дыхание. Стоящий внизу человек по голосу хоть и напоминал учителя, однако все равно вызывал некоторые подозрения. И несмотря на возникший в груди трепет, от которого сжалось сердце, девушка с осторожностью и подозрением отнеслась к услышанным словам. Если перед тем, как упасть в обморок на стадионе, она отчетливо слышала голос брата, то вполне возможно, что и сейчас подсознание пытается ее обмануть. И так как в подобном состоянии не должна была игнорировать свои подозрения, она попыталась их объяснить:       ― Нет. Я не могу Вам… нравиться, — прошептала Куруми, смахивая слезы. — Я всего лишь… подделка. Мне никогда не стать такой, как…       ― Тебе это не нужно, ― осторожно ей возразив, Итачи ощутил очередной укор за то, что заставил ее сомневаться. ― Прежде мне никогда не приходилось испытывать подобное. Со дня нашей первой встречи ты не выходишь из моей головы. Уже в тот момент это было что-то большее, чем просто интерес.       Вполне ожидаемо, получив от нее в ответ задумчивое молчание, Итачи отстранился от дерева. Хоть завязавшийся между ними разговор и требовал немало времени и сил, он не должен был забывать о ее самочувствии. К тому же дождь постепенно начал усиливаться, а издалека уже доносились раскаты грома.       ― Спускайся, ― подняв голову, Итачи встретился с Куруми взглядом. ― Я отвезу тебя домой.       ― Вдруг… Вы ненастоящий? ― не в силах отпустить свои сомнения, она все еще не могла себе доверять. ― И всё, что Вы говорите… неправда?       ― Я настоящий. Всё, что ты сейчас услышала, это правда, которую я пытался скрыть. Сначала от себя самого… затем от тебя и твоего брата.       Вновь погрузившись в свои мысли, Куруми пыталась поверить в услышанное. И вопреки тому, что голос сомнения до сих пор к ней обращался, ей удалось прислушаться к здравому смыслу. Будь он видением, она вряд ли смогла так долго с ним говорить. К тому же, если бы все происходящее являлось настоящим сном, в ней наверняка уже закончились бы оставшиеся силы. И заметив, что на ее лице больше нет прежней растерянности и подозрения, Итачи вновь к ней обратился:       ― Нам стоит поспешить. Я не хочу, чтобы ты попала под дождь.       Прервав ход своих мыслей, Куруми опомнилась. Заметив, что шум дождя действительно стал громче, она решила спускаться. Силы были уже не те, с которыми она взбиралась на дерево некоторое время назад, поэтому пришлось тщательно обдумывать свои действия. Бросив взгляд на соседнюю ветку, она схватилась за нее.       И как только повисла на ней, Куруми почувствовала хватку на своей талии в тот же самый момент, когда ее руки, лишенные сил, выпустили ветку. Вовремя схватив девушку, которая чудом взобралась на это дерево, Итачи облегченно вздохнул, после чего осторожно опустил ее на землю. И как только она встала на ноги, самое трудное и страшное осталось позади.       ― Не лазь по деревьям, если плохо себя чувствуешь.       ― Простите, ― ответила она, виновато опустив голову. ― Больше… не буду.       Вновь столкнувшись с тем, что поддался эмоциям и принялся отчитывать девушку, которой явно не до этого, Итачи упрекнул себя за несдержанность. Не было уже никакого смысла ругать ее за то, что она могла упасть. Поэтому стараясь собраться с мыслями и унять внезапно возникшее волнение, Учиха снял свой пиджак и накинул его на голову Сенджу. И пока она приходила в себя, он поднял ее портфель, затем взял ее за руку.       ― Идем.       Все еще пребывая в легком ступоре из-за окутавшего ее аромата и тепла его пиджака, Куруми послушно последовала за ним. Укрыв ее от дождя, Итачи даже не беспокоился о том, что кто-то может их увидеть. Несмотря на то, что она все-таки могла стоять на ногах, он боялся позволить ей идти одной. Особенно после того, как на его глазах она упала в обморок, он хотел убедиться, что это не повторится вновь.       И, к счастью, им удалось дойти до парковки без происшествий. Открыв ей дверь машины, в которую Куруми села не без прежней заторможенности в движениях, Итачи боялся даже на мгновение упустить ее из вида. Поэтому, как только выпустил ее руку и закрыл дверь, он старался вернуть себя в прежнее состояние и не поддаваться новой панике. Напоминая себе о том, что самое страшное позади, Учиха обошел машину. И как только он сел на свое место, моросящий дождь тут же сменился на густой ливень.       ― Ты не замерзла? ― Итачи снял с ее головы намокший пиджак и положил его к портфелю на заднее сидение. ― Может, включить…       ― Я не замерзла.       ― У тебя холодные руки, ― мужчина накрыл ее руки ладонью, заметив еще кое-что. ― Ты дрожишь.       ― Сказала же… ― дав волю эмоциям, Куруми освободилась от его руки. ― Это не от холода.       Ничуть не удивившись тому, что ее былое состояние сменилось подобным настроением, Итачи все-таки завел машину и включил обогрев салона. Ощутив подступившее тепло из кондиционера, Куруми не сдержала шумного вздоха. Вместо того, чтобы кое-что ей объяснить, он решил озаботиться лишь ее самочувствием. И словно прочитав ее мысли, мужчина понял, что в данный момент поговорить ей хотелось сильнее, чем просто согреться.       ― Должно быть, у тебя возникли некоторые вопросы.       ― Некоторые вопросы? ― повторила девушка, повернувшись к нему. ― Как Вы догадались?       ― Куруми…       ― Что? ― с нетерпением ответив ему, она нахмурила брови. ― Вы решили объясниться и сказать мне, почему после того, как я призналась Вам, Вы ничего…       ― Не уверен, что ты нуждалась в этом после того, что произошло.       ― Что? ― не скрыв своего удивления, она задержала на лице Итачи недоумевающий взгляд. ― Произошло?       ― Между ним и тобой тем вечером.       До сих пор пребывая в искреннем недоумении, Куруми попыталась понять, что он имеет в виду. Судя по его сдержанному взгляду и упреку, застывшему в его глазах, он говорил о недавнем инциденте в отеле. И так как слишком хорошо помнила его тон и осуждение, девушка убедилась в своем предположении.       ― Но между мной и Шоном никогда…       ― Я говорю про Шисуи. В тот субботний вечер. Ты и он…       — В субботний вечер? — вновь наткнувшись на свое непонимание, Куруми все-таки вспомнила ту самую субботу. — Да, я была у Шисуи, но только днем. В обед Нии-сан забрал меня к себе. Всю субботу я провела у него с Юки-сан и осталась у них на ночь.       — Что? ― протянул Итачи, не сдержав своего ответного недоумения. ― А как же твоя куртка?       — Моя куртка? При чем тут…       — Я видел ее. Ту, с нарисованными розами.       — Но у меня нет куртки с розами. На своей я рисовала только пионы. Розы были для Юи, а лилии для… ― слишком поздно опомнившись, Куруми схватилась за его последние слова. ― Подождите. А где Вы видели куртку с розами?       «Пусть они и разные, но все равно напоминающие друг друга цветы…»       Невольно вернувшись в тот день, когда они заговорили о ее любимых цветах, Итачи вспомнил ее слова. Рассказывая о том, почему решила разрисовать свою куртку, она поделилась и тем, о чем беспокоилась, когда взялась за джинсовку подруги. И несмотря на то, что еще задолго до всего был предупреждён, Учиха все-таки это сделал ― перепутал пионы с розами, которые были на куртке Ооты. Поэтому с явной неловкостью осознав, что тем вечером в комнате Шисуи была Юи, Итачи устало прижал ладонь к лицу.       — Не важно, ― тихо ответил он, мысленно ругая себя за собственную невнимательность. ― Я… ошибся.       — Я Вас понимаю, ― согласилась Куруми, отведя взгляд в сторону. ― Говорить о моей куртке не так увлекательно, как о Вашей… невесте.       Наконец-то услышав то, что беспокоило ее больше всего, Итачи задумался над своим ответом. Разумеется, он мог дать весьма краткое объяснение и уместить причину лишь в одной фразе. Однако вспомнив то, в каком долгом и мучительном неведении заставил ее пребывать, он решил рассказать ей всё.       Сначала Куруми узнала, как и почему Мари стало известно о ее приходе и тетрадях с практическими. Тем утром не взяв свой телефон на пробежку, Итачи невольно стал причиной возникшего недопонимания и неприятного заблуждения в будущем. Однако, как только узнал о том, что разминулся с Куруми, он сразу же поспешил за ней, но оставшаяся позади Мари не позволила ему уйти. Именно из-за этого он смог заняться поисками Сенджу лишь спустя несколько часов.       Стоило ему отвернуться от Риёки и прикоснуться к дверной ручке, как его остановил шум за спиной. Обернувшись, Итачи увидел лежащую на полу Мари, не подающую признаков жизни.       ― Мари? ― опустившись на колени возле женщины, он попытался привести ее в чувства. ― Ты слышишь меня?       Но не получив от нее никакой реакции, Итачи осознал, что в этом случае ей поможет лишь врач. Подумав о том, чтобы вызвать скорую, он сразу же отбросил об этом мысль, так как вспомнил о больнице поблизости. Взяв Мари на руки, он вышел из квартиры и поспешил к машине. И спустя несколько минут приехав на место, мужчина позвонил ее родителям.       Несмотря на то, что его отношения с Мари были закончены и имели неприятный осадок, он остался ждать заключения врача. Пусть в их последнюю встречу они немало что наговорили друг другу, Итачи все равно испытывал беспокойство. Поэтому ожидая в коридоре вместе с ее родителями, он думал о возможных причинах ее обморока. И долго гадать ему не пришлось, так как оперативно оказав ей помощь, ее лечащий врач уже был готов назвать диагноз.       ― Добрый день, ― мужчина в белом халате вышел из палаты в коридор. ― Не думал, что встречу Вас снова, Такахара-сан.       ― Садзу-кун? ― увидев знакомое лицо, директор Такахара подошел к однокласснику дочери. ― Не знал, что ты стал врачом.       ― Да. Работаю в этой больнице после университета. У нас уже есть результаты. Только… ― Садзу неловко взглянул на сидящего в кресле Итачи. ― Могу я узнать, кто…       ― Друг. Я привез ее к вам.       ― О, ясно, ― мужчина с пониманием кивнул, затем перевел взгляд на родителей пациентки. ― С Мари-сан всё в порядке. Она беременна, поэтому…       ― Ох, ― схватив супруга за плечо, госпожа Аоки прижала ладонь к губам. ― Беременна?       ― Невероятно, ― протянул Такахара, с укором во взгляде покосившись на удивленного Итачи. ― Какие у моей дочери замечательные… «друзья».       ― Что? — не веря в то, что услышал, Учиха поднялся с кресла. — Она… беременна?       Невольно задумавшись над тем, что является отцом этого ребенка, Итачи постарался отталкиваться от собственных воспоминаний. И не успел он вернуться к их последней ночи, как перед глазами мелькнул лифт и то, как бездумно и неосмотрительно он поддался вожделению. Теперь оставалось лишь услышать весьма внушительный срок, который ограничивается тремя…       ― Да, ― с улыбкой ответил Садзу, прервав ход мыслей Итачи. ― Срок двенадцать недель. Первый триместр уже за плечами.