***
Да, именно так всё и было. Прям серьёзно говорю. Тогда я ещё думал, что месть что-либо поменяет. Ну и что, что я сейчас так же думаю?! Не выноси мне мозг! Ладно, ладно… Уел… Что значит, откуда у меня эта штука и железки? А, так тебе всё же интересно, откуда у меня «печь»? Ну хорошо. Если не будешь цепляться к словам, то расскажу всё до конца. Я, значится, понял, в какую кабалу я ввязался, прямиком в тот момент, когда у нас началось первое построение…***
— Стройсь! Равняйсь! Смирно, мать вашу! — устрашающие крики заставили нас стоять так ровно, насколько мы тогда вообще были способны, — Приветствую вас в нашей гостеприимной академии, ничтожества. Я — сержант Хардтри, ваш старший инструктор по боевой подготовке. Первое, что вы, вашу мать, должны усвоить, так это то, что говорить вам нужно, только когда с вас спросят. Первым и последним словом из ваших пастей должно быть «Сэр»! Вам ясно, черви? По глазам вижу, что ясно. Если вы, девчонки, покинете этот ад и переживете обучение для новобранцев, то вы, чтоб вас чёрт побрал, станете страшным оружием, рвущимся в бой. Но до того дня, вы — блевотина! Низшая форма жизни на Земле. Вы даже еще не люди, мать вашу! Вы лишь неорганизованная масса, куски земноводного дерьма! Я суров, и вы меня не полюбите. Нет, вы будете ненавидеть меня, и это ваше второе правило жизни здесь! Чем больше вы будете ненавидеть меня, тем большему вы научитесь. Я суров, но я справедлив! Здесь нет расовых предрассудков! Я не презираю черномазых, жидов, макаронников, желтозадых или мексикашек. Здесь вы все одинаковая дрянь! — его голос рвал тишину возле этого старого военного здания. Ни одна душа в тот момент не смела и писка издать, пока говорил этот псих. Кого же он мне напоминает? Откуда такое дикое дежавю? — С сегодняшнего дня мне приказано выполоть сорняки, недостойные служить в моем любимом корпусе пехоты особо-специального назначения! Вы понимаете это, черви? Дрожите, твари… Значит понимаете! — закончил он, после чего подошёл к первому, самому высокому из нас парню. — Как тебя зовут, подонок? — Сэр, рядовой Браун, сэр! — Отныне ты — рядовой Гуталин! Нравится это имя? — Сэр, так точно, сэр! — Но кое-что тебе в нашей замечательной академии не понравится! Здесь, мать твою, не подают жареных цыплят и арбузы в моей тошниловке! — кричал он в лицо тому парню, пугая его до полусмерти. — Ты ли это, Джон Уэйн? — А он ли это? — не выдержал я. — Кто это сказал? Чувствую, как парни рядом со мной напряглись. Кажется, зря я это ляпнул. — Мать вашу, кто это сказал? Кто здесь поганый нацист и ублюдок, только что подписавший себе смертный приговор? — весь плац молчал, боясь пошевелиться. Я же не чувствовал страха. Я лишь выполнял команду "смирно". — Никто, а? Фея-крестная сказала, мать ее! Охренительно! — кажется, он реально звереет, — Я загоняю вас всех до смерти! Я буду гонять вас, пока ваши задницы не порвутся! Это ты вякнул, маленькая дрянь? — он подошёл к парню, стоящему рядом со мной, и почти поднял его за воротник. — Ты похож на поганого недоанархиста! Уверен, это был ты! Тогда во мне решил сыграть огонёк честности. До сих пор не пойму, какого чёрта я решил признаться. Жалко мне стало пацана, что ли… — Сэр, это я сказал, сэр! — крики мгновенно прекратились. Он медленно отпустил парня и быстрым шагом подошёл ко мне. Он остановился прямо передо мной, смотря прямо в мои глаза. — Вот как, неужто… Ты кто, долбанный комик? — Рядовой Титан-3-золото, сэр! — Ах да… Мне про тебя рассказывали, псих сраный! Перерезал пятерых одноклашек и глазом не моргнул! Больной засранец! — я сжал кулаки от наступающей ненависти. — С сегодняшнего дня ты будешь рядовым Ублюдком! Ясно тебе, или мне ещё раз повторить?! — Сэр, ясно, сэр! — Скажу честно, я восхищен твоей честностью… Ты мне нравишься, — я даже как-то расслабился после этих слов, думая, что наказание сойдёт мне с рук. — Зайди ко мне домой и трахни мою сестру! — удар чуть ниже грудины. Я падаю на колени и начинаю задыхаться. Этот засранец знал, куда бьёт. Рассчитал всё так, чтобы я помучился, но не отключился. Попал точно в диафрагму. — Рядовой Ублюдок, встать! Живо, я сказал! Тебе снова повторить всё по порядку?! Встать на ноги, чтоб тебя! Брось выеживаться, или я откручу твою башку и нагажу в горловину! — через силу, я, восстановив дыхание, поднялся и выровнялся по стойке, насколько хорошо я мог это сделать. Я начинаю злиться. — Стойкий же ты, Ублюдок! Значит, ты просто так не сдохнешь. Поздравляю! У меня для тебя личный совет — сперва уясни то, что ты — кусок дерьма! У меня есть твое имя! И есть твоя задница! Тебе нельзя смеяться и нельзя плакать, пока я не дам команду! Ты меня понимаешь?! — Да, сэр! — Зачем пришел в мой корпус, засранец? — Сэр, чтобы стать убийцей, сэр! — Ты — убийца?! Покажи мне боевое лицо! У тебя есть боевое лицо? — Боевое лицо? — на этот вопрос он просто заорал мне в лицо каким-то диким криком, который пронял меня до костей. — Вот боевое лицо! Покажи свое, живо! Кажется, я понял, чего от меня хотят. Просто выкрикнуть всю злобу на врага? Надо пробовать. Я набрал воздух в болящие лёгкие, насколько это было возможно, и закричал. Это было жалко, ведь лёгкие толком-то до конца не выровняли ритм дыхания, а в конце я сорвался на кашель. — Ты не убедил меня, рядовой Ублюдок! Покажи мне свое настоящее боевое лицо! Лицо отбитого психа, с которым бы ты резал себе подобных, а не этот щенячий писк! Этого мало? Хорошо, я покажу тебе, на что я способен. Снова глубокий вдох, который отзывается болью в груди. Я кричу ему в лицо, выкладывая весь свой гнев и обиду в один, полый ненависти, крик. Сосуды на глазах лопаются один за другим. Я почти надорвал глотку, когда закончил. — Ххх… Это подходящее боевое лицо, сэр? — Неплохо… Чёрт возьми, неплохо! Молодцом, рядовой! Медаль тебе, блять, на шею! Чую, из тебя выйдет отличная машина для убийств. И прострелите мне башку из старого доброго ремингтона, если я окажусь неправ! Что же, полагаю, тебе нужны привилегии. Это так, рядовой? — Никак нет, сэр! — Мне насрать! С сегодняшнего дня ты будешь отвечать за этих драных недоносков. Пятьдесят маменькиных сынков у тебя в распоряжении. За каждого ты будешь отвечать по-полной, ясно тебе, рядовой?! — Да, сэр! Дальше он резко перебросил взгляд на близ стоящего ко мне парня, который наверняка слышал, что это был я. — Ты! Какого чёрта ты не сдал его с потрохами, а ждал, пока он признается?! — Я не могу сдавать товарища, сэр! Это против моих принципов, сэр! — Ах принципы?! И это твоё оправдание, ничтожество?! — Оправдание, сэр? — Здесь я задаю проклятые вопросы, червь! Понятно тебе, или мне ещё раз повторить?! — Да, сэр! Повторять не нужно, сэр! — Спасибо тебе! Можно мне еще немножко побыть тут главным? — Д-да, с-сэр! — Ты что, волнуешься? Нервничаешь?! — Сэр, да, сэр! Он резко прекратил свои крики и вполне спокойным голосом сказал: — Много нервничать вредно, рядовой. Рядовой Заяц. Устраивает? — Да, сэр. — Вот и отлично. Какого чёрта ты расслабился, а?! А ну живо по стойке смирно, засранец! — и снова перешёл на жёсткий крик. Он начинает мне нравиться. — Есть, сэр! — Какого ты роста, рядовой? — Сэр, метр восемьдесят три сантиметра, сэр! — Не знал, что дерьмо дорастает до такой высоты! А может ты хочешь надуть меня на дюйм, а?! Лучшая часть тебя вытекла из задницы твоей мамаши и осталась коричневым пятном на диване! Откуда ты, чёрт бы тебя побрал?! — Сэр, из восемнадцатого региона, сэр! — Надо же! Только подумать — у меня курсант из бывшей ЛитБел ССР! Насколько я помню, оттуда нам поставляли лишь быков да пидорасов, а?! Рогов я у тебя не вижу, да и на телёнка ты не похож! С тобой теперь всё ясно! — идёт дальше по строю и останавливается около высокого и достаточно худого парня, наружность которого выдавала в нём подобие голубой крови. — Рядовой, имя! — Фил, сэр! Фил Ричардс, сэр! — Ну и имечко! Сосешь?! За щеку берешь?! Ручаюсь, что такой, как ты, поимеет соседа в задницу и даже не соизволит помочь ему спереди! Я буду присматривать за тобой, педик несчастный! Что с лицом? Какие-то возражения?! — Никак нет, сэр! — Ещё бы они у тебя были, рядовой! Чёрт, мне одновременно и смешно, и страшно. Кажется, жить тут будет трудновато. Кажется, он снова выбрал жертву. Её я, к сожалению, не видел — не мог пошевелиться. Слишком уж сильно болела голова. Я даже ей мотнуть не мог, чтобы рассмотреть, что же там происходит. Хотя… Возможно мне было просто всё равно… — Два шага вперёд, рядовой! — тот кое-как медленно выходит из строя, не особо боясь огрести проблем на свою голову. — У твоих родителей есть дети поживее? Ручаюсь, они сожалеют о тебе! Господи боже, ты такой урод, что напоминаешь мне шедевр современного искусства! Как тебя зовут, жирдяй? — Сэр, Эндрю, сэр! — Эндрю?! Какой? Аравийский?! — Сэр? — Имя звучит, как королевское! Ты из королевской семьи? — Нет, сэр! — Сосешь? — Нет, сэр! — Я слишком уверен, ты можешь высосать мяч для гольфа через садовый шланг! — Никак не могу, сэр! — Мне очень не нравится это имя! Педиков и моряков обычно зовут Эндрю! Отныне ты будешь — Василий Куча! Ясно?! — Д-да, сэр! — Думаешь, я милый, рядовой Куча?! Думаешь, я смешной?! — Н-нет, с-сэр! — Тогда убери эту гнусную ухмылку, чёрт тебя подери! — Я пытаюсь, сэр! — Я даю тебе три секунды, ровно три! — Сэр! — У тебя осталось две! Живо, я сказал! — Но я не могу, сэр! — Всё ты можешь, рядовой Куча! Это твой последний шанс! Один! Резкий гул сирены. Наш воевода выпрямился и отошёл от красного, как рака, парня, который был не на шутку перепуган. Встав напротив нашего строя, он крикнул: — Сегодня вам повезло, черви. У нас мало времени. Сейчас я покажу вам всю территорию нашей базы. Здесь вы будете находиться семь дней в неделю и двадцать четыре часа в сутки. Здесь теперь ваш дом родной и одновременно ваша родина. За каждый сантиметр этого комплекса вы должны будете отдать свои жизни без единого писка, если потребуется. Эта академия — ваша новая Родина. Теперь мои приближённые будут вам матерями, которые будут направлять вас по мере вашего обучения, а я буду строгим, но любящим отцом, который будет контролировать всю вашу жизнь здесь, пока вы не станете чем-то большим, чем грязью. Ясно вам, черти?! — Да, сэр! Так точно, сэр! — единым хором ответили мы. — Чую, что вы, щенки, будете неплохими вояками. Вольно! Разойтись! Следовать за мной! Все мы, как один, уверенно пошли за этим человеком, хотя знакомы с ним всего-то пару часов. Впереди нас ждала экскурсия по горячему туру, хе-хе…***
Когда мы все разошлись по койкам, я смог понять пару вещей. Первая из них — наш глава академии… Он был настоящим вожаком. Он умел поставить всех и каждого на место и при этом оказаться у руля, что он и продемонстрировал в первый день нашего знакомства. Мы его боялись? Достаточно сильно. Мы были в ужасе от перспектив? Тоже верно. Уважали ли мы его? Да. Мы уважали его. Он этого заслуживал. Вторая вещь — наша академия — это не совсем комплекс… Это даже не комплекс. Это старая военная база, оставшаяся ещё со времён войн в горах с тогдашним Талибаном. Куча военной техники и тренажёров, рассчитанных далеко не на нас. Особенно та отвесная стенка в десять метров, которую нужно было преодолевать, взбираясь по лестнице из камней, а страховкой там даже и не пахло. Радовало то, что здесь основной упор шёл на подготовку и тактику, а не на образование. Но особо умных и отличившихся успехами в вышеупомянутом допускали к библиотеке, где мы могли сами выбирать себе книги и учиться тому, чему хотим. А всё это не так уж и плохо, как выглядело сперва. Третья вещь — мы предоставлены сами себе. Это армия. Легальная армия для подростков, где из нас обещали сделать машины. Орудия убийств, которые не будут обращать внимания на такие мелочи, как мораль, психика и боль. Говорили, что мы будем мечом и щитом для этого шаткого и хрупкого мира. Хоть и не описывали это такими изысканными эпитетами, как хотелось, но по смыслу одно и то же. Нам приказали то, чтобы мы поняли, что мы — будущая элита. И знаешь что? Они не врали. Они сделали из нас убийц.